е-президентом банка, не имея  для  этого
достаточных знаний и способностей. Тем более,  что  работа  в  заграничном
отделе такого банка, как де Вали, требует определенного опыта в  работе  с
банками других стран. А теперь скажите мне, какие предписания были даны.
     Де Амакур зажег спичку и, держа ее рядом с  сигаретой,  не  отрываясь
смотрел на Джейсона.
     - Вы не должны третировать меня. Вы очень богатый человек. Почему  бы
вам просто не заплатить мне? - нервно улыбнулся банкир.
     - Таким образом мы переходим от конфронтации к соглашению? Если  так,
то я плачу за персональное обслуживание и совет?
     Де Амакур пожал плечами.
     - Вполне с вами согласен, и  если  дело  дойдет  до  вопросов,  то  я
повторю им ваши слова: персональное обслуживание и совет.
     - Так каковы были предписания?
     - Параллельно с вашим счетом  из  Цюриха  было  получено  "уне  фише"
вместе со специальными инструкциями.
     - "Уне фише?" - взорвался Борн, вспоминая момент в кабинете  Вальтера
Апфеля, когда вошедший туда Кониг произнес подобное выражение. - Я  слышал
это однажды. Что это значит?
     - Дословно, это условия договора. Эта практика пришла еще с  середины
ХIХ века, когда она широко применялась в больших банкирских домах,  прежде
всего в таких, как дом  Ротшильдов,  для  прослеживания  потоков  денежных
обращений.
     - Благодарю... А теперь о специальных инструкциях.
     -  Специальные  инструкции,  присланные  в   запечатанном   конверте,
извлекаются, и их выполнение строго обязательно с момента, когда  владелец
обращается за своим счетом.
     - Так каковы же были инструкции?
     - Они начинались с телефонного номера. Как  правило,  этот  номер  не
значится в общем списке. Я обязан был позвонить по этому номеру и получить
дальнейшие указания.
     - Вы запомнили номер?
     - Я привык держать такие вещи в голове.
     - Предположим, что вы имеете его. А как бы я мог его получить?  Если,
конечно, дело дойдет до этого.
     - В Цюрихе... Вы заплатили весьма приличную  сумму,  чтобы  подкупить
кое-кого, кто связан не только с Банкофштрассе,  но  и  с  более  высокими
чиновниками.
     - У меня уже имеется на примете один человек,  -  в  его  воображении
всплыло лицо Конига. - Однажды он уже был замешан  в  нарушениях.  И  я  в
курсе...
     - В Джементшафте? Вы что, смеетесь?
     - Ничуть... Его зовут Кониг. Стол его находится на первом этаже.
     - Я запомню это.
     - Надеюсь. А теперь номер!
     Де Амакур протянул его  Борману.  Джейсон  записал  его  на  бумажной
салфетке.
     - Как я узнаю, что это именно тот номер?
     - У вас есть прямые гарантии. Вы не будете мне платить.
     - Хорошо.
     -  И  уж  поскольку  стоимость   нашей   беседы   возрастает   с   ее
продолжительностью, я хотел бы вам сообщить,  что  это  второй  телефонный
номер, первый был уничтожен.
     - Объясните...
     Де Амакур подался вперед.
     - Оригинал "фише" был получен специальной  почтой.  Все  бумаги  были
уложены в черный ящик, который  был  опечатан  печатью  Джементшафт-Банка.
Карточка с инструкциями была заверена обычным нотариусом. Инструкции  были
ясными и лаконичными. Во всех случаях, имеющих отношение к счету  Джейсона
Ч. Борна, немедленно должен следовать звонок  через  океан  в  Соединенные
Штаты Америки... В этом месте надпись на  карточке  была  изменена,  номер
телефона в Нью-Йорке был стерт, а вместо  него  был  проставлен  парижский
номер.
     - Нью-Йорк? - прервал  его  Борн.  -  Как  вы  узнали,  что  это  был
Нью-Йорк?
     - Код номера начинается с кода  географической  зоны.  Для  Нью-Йорка
этот код два-один-два. Как первый вице-президент  заграничного  отдела,  я
делаю такие звонки по много раз в день.
     - Изменения были сделаны очень неаккуратно?
     - Возможно, что так,  это  могли  сделать  либо  в  спешке,  либо  не
продумав до конца следующий шаг. С другой  стороны,  возможности  изменить
содержание документа, имеются в виду инструкции, без очередного  заверения
документа у нотариуса, просто нет. Минимальный риск - это как раз  и  есть
замена нью-йоркского телефона другим номером. В любом случае, эта ситуация
дала мне возможность задать несколько  вопросов.  Всякая  перемена  -  это
анафема для банкира.
     Де Амакур поправил очки.
     - Может быть, заказать еще? - спросил Джейсон.
     - Нет, спасибо, это лишь удлинит время нашей беседы.
     - Но вы сами замолкли.
     - Я думаю, месье. Возможно, что у вас в голове уже  сложилось  число,
необходимое нам?
     Борн некоторое время изучал сидящего перед ним человека.
     - Их может быть пять, - наконец, сказал он.
     - Пять чего?
     - Пять знаков в числе.
     - Я продолжу. По этому телефону я разговаривал с женщиной.
     - С женщиной? И с чего вы начали?
     - С того, как  надо  было  на  самом  деле.  Я  представился  ей  как
вице-президент банка де Вали, а затем последовал  инструкциям,  полученным
от Джементшафт-Банка в Цюрихе. Что я еще мог сказать, кроме этого?
     - Продолжайте.
     - Я сообщил, что ко мне обратился человек по имени Джейсон Борн.  Она
спросила, как давно, на что я ответил, что несколько  минут  назад.  После
этого она захотела узнать некоторые подробности нашей беседы.  В  связи  с
этим я выразил собственные соображения по поводу сложившейся  ситуации.  Я
сказал, что звонок должен быть направлен в Нью-Йорк, а не в Париж. На  что
она  естественно  ответила,  что  это  меня  не  касается,  что  изменение
скреплено сигнатурой и что в конце концов она может обратиться в  Цюрих  и
сообщить, что чиновник в парижском банке отказывается следовать указаниям,
полученным оттуда.
     - Остановитесь на секунду, - прервал его Борн. - Кто она такая?
     - Понятия не имею.
     - Вы хотите сказать, что разговаривая с ней  все  это  время,  вы  не
узнали, кто она такая? Не представилась? Вы не спрашивали ее об этом?
     - В этом заключается одна из особенностей "фише". Если сообщается, то
все хорошо и прекрасно. Если нет, то никто не вправе его спрашивать.
     - Однако, вы не колебались, когда спросили про телефонный номер.
     - Это простой прием. Я хотел получить хоть  какую-то  информацию.  Вы
перевели к нам огромную сумму в четыре  миллиона  франков.  Возможно,  что
где-то находится еще более важный клиент, с  еще  более  мощными  связями.
Когда   идет   напряженный   разговор    со    взаимными    уступками    и
препирательствами, то какая-то информация из  него  может  быть  получена,
особенно если противная сторона раздражена. А я уверяю вас, что  она  была
раздражена.
     - И что же вы узнали?
     - Что вы, как можно предполагать, очень опасный человек.
     - Как вы это определили?
     - Подробности, конечно, были опущены. Но сам факт, что такое  понятие
было все же использовано, позволил мне задать вопрос, почему  к  этому  не
была подключена Сюрте. Ее реакция на это была весьма своеобразна. "Он  вне
Сюрте или Интерпола", - заявила она.
     - Что же вы в итоге поняли?
     -  Что  это  чрезвычайно   сложное   дело   с   самыми   невероятными
возможностями, значительная часть которых реализуется частным  образом.  И
поскольку наша беседа началась, то теперь я понял и еще кое-что.
     - Что именно?
     - Вы действительно должны будете хорошо заплатить мне, потому  что  я
был чрезвычайно аккуратен. Те, кто ищут вас, возможно, сами находятся  вне
Сюрте и вне Интерпола.
     - Хорошо, мы еще вернемся к этому  вопросу.  Вы  сказали  ей,  что  я
собираюсь приехать в банк?
     - Да, в  течение  четверти  часа.  Она  попросила  меня  подождать  у
телефона несколько минут. Вероятнее всего, что она кому-то звонила.  После
этого она вернулась с окончательными инструкциями. Вас надо было задержать
в моем  кабинете,  пока  к  моему  секретарю  не  подойдет  человек  и  не
поинтересуется, как идут дела с Цюрихом. И когда  вы  будете  уходить,  то
необходимо идентифицировать вас либо кивком головы, либо каким-нибудь иным
движением. Ошибка не допускалась. Человек, естественно, пришел, но  вы  не
появились, тогда он  остался  ждать  вас  со  своим  спутником.  Когда  вы
позвонили и заявили, что собираетесь в Лондон, я вышел из кабинета,  чтобы
найти его. Моя секретарша подозвала его, и я  сообщил  ему  все,  что  мне
стало известно. Остальное вы знаете.
     -  Не  показалось  ли  вам  странным  то  обстоятельство,  что   меня
необходимо идентифицировать?
     - Не столько странным, сколько чрезмерно неумеренным.  "Фише"  -  это
одно дело, здесь телефонные звонки, безликие связи, но когда люди вступают
открыто в прямой контакт, как в данном случае, то это совсем другое  дело.
Я сказал об этом женщине.
     - И что же она ответила?
     Де Амакур откашлялся.
     - Она дала понять, что  организация,  которую  она  представляет,  не
забудет о моем сотрудничестве. Вот видите, я ничего от вас не  утаил.  Они
действительно не знают, как вы выглядите...
     - Человек, который был в банке, видел меня в Цюрихе.
     - Вполне вероятно, что его напарник не  надеялся  на  его  зрительную
память. Или, возможно, он только думает, что видел.
     - Почему вы так говорите?
     -  Исключительно  по  наблюдениям,   месье.   Женщина   была   весьма
настойчивой. Вы должны понять, что я против открытого участия в  чем-либо.
Это не входит  в  правила  "фише".  Она  сказала,  что  у  них  нет  вашей
фотографии. Это же очевидная ложь!
     - Почему?
     - Естественно, что на всяком паспорте имеется фотография. Всегда есть
иммиграционный чиновник, которого можно либо купить, либо обмануть.  Через
десять секунд в дежурной комнате он может сделать  фотографию  с  фото  на
вашем паспорте. Нет, они совершили серьезную оплошность.
     - Да, я вижу это.
     - Вы же дополнительно  сообщили  мне  еще  кое-что,  -  продолжал  де
Амакур. - Да, да, вы действительно мне хорошо заплатите, уважаемый.
     - Что я вам сказал?
     - А то, что в вашем паспорте стоит другое имя, а не Дж. Ч. Борн.  Кто
вы такой, месье?
     - Тот человек, который может заплатить вам приличную сумму.
     - Вполне  убедительный  ответ.  Вы  просто  клиент,  называющий  себя
Борном, и я должен быть очень аккуратен.
     - Мне необходим этот номер в Нью-Йорке. Не могли бы  вы  достать  его
для меня? Ради такого случая можно было бы выделить дополнительную премию.
     - Я бы рад вам помочь, но не вижу никакого пути.
     - Его  можно  восстановить  с  карточки,  которая  входит  в  "фише".
Например, под микроскопом.
     - Когда я сказал, что номер был удален, месье, я не имел в виду,  что
он был стерт или исправлен. Нет, он был срезан вместе с частью поверхности
бумаги.
     - Он имеется у кого-нибудь в Цюрихе.
     - Его могли уничтожить повсюду.
     - Тогда последний вопрос, - проговорил Джейсон, собираясь уходить.  -
Это касается непосредственно вас. Есть только один способ, как можно будет
вам заплатить.
     - Это нужно обдумать. Как вы это себе представляете?
     - Если я появлюсь в банке без предупреждения,  должны  ли  вы  будете
вновь звонить по этому телефону?
     - Да. Никто не может игнорировать "фише". Эти правила соблюдаются под
надзором сверхсильных людей, которые  находятся  очень  высоко.  Наказание
последует немедленно.
     - Тогда как же "мы" сможем получить "наши" деньги?
     Де Амакур поморщил лоб.
     - Путь есть. Получение  через  промежуточную  инстанцию.  Заполняются
определенные   формы   документов,    инструкции    высылаются    письмом,
идентификация идет через солидную юридическую  контору.  Я  буду  бессилен
отказать при такой ситуации.
     - Но вы все равно обязаны позвонить по телефону?
     - Это уже вопрос времени. Ведь я могу  подписать  письмо,  полученное
мною вместе с чеком на выдачу денег от адвоката, много лет сотрудничающего
с нашей фирмой, вместе  с  пачкой  других  писем  и  бумаг,  поданных  мне
секретаршей, и только уже когда посыльный с деньгами  будет  собираться  в
путь, я могу вспомнить об инструкциях. Вы можете провернуть такой вариант.
     -  А  вы,  случаем,  не  знаете   какую-нибудь   достойную   внимания
адвокатскую контору в Париже? Или соответствующего адвоката?
     - Да, я могу помочь вам в этом вопросе.
     - Как он оценивается?
     - В десять тысяч франков.
     - О, это чересчур дорогой адвокат!
     - Ну, не совсем. Он ведь  еще  и  судья,  заседающий  в  суде.  Всеми
уважаемый человек...
     - Ну, а как с вами? Давайте закончим наши вычисления.
     - Как я уже сказал, решение должно быть  ваше.  И  поскольку  вы  уже
упомянули пятизначное число,  то  пусть  цифра  пять  будет  его  началом.
Пятизначное число, начинающееся с пяти. Например, пятьдесят тысяч франков.
     - Ну, это вы загнули!
     - Однако, это единственный выход для вас, месье Борн.


     - "Уне фише" вместе с  конфиденциальностью  инструкций,  -  повторила
Мари, сидя в кресле у окна.  Позднее  послеполуденное  солнце  отбрасывало
замысловатые тени от зданий, окружавших  Монпарнас.  -  Вот  значит  какой
механизм они решили использовать.
     - Я могу удивить тебя тем, что  я  знаю,  откуда  это  происходит.  -
Джейсон взял бутылку со столика и перенес ее к кровати, после чего  уселся
на нее лицом к окну. - Ты будешь меня слушать?
     -  Нет,  этого  ты  мне  можешь  не  рассказывать,  -  ответила  она,
отворачиваясь от окна. - Я совершенно точно знаю откуда это  происходит  и
что означает. Это как шок, вот что это такое.
     - Но почему ты так заволновалась, если знала об этом заранее?
     - Я знала только результат, а не сам механизм. "Фише", как  старинный
прием, используется лишь в частных банках Европы.  Другие  страны  его  не
признают.
     Борн пересказал ей слова,  услышанные  от  де  Амакура.  Он  попросту
повторил их:
     - За этим наблюдают могущественные люди, вот что он сказал.
     - Он прав, - Мари взглянула поверх него. - Неужели ты  не  видишь?  Я
знала, что над твоим счетом  было  установлено  постоянное  наблюдение.  Я
предполагала, что кто-то из чиновников  был  подкуплен,  и  таким  образом
информация вышла за пределы  банковских  операций.  Это  нормальная  вещь.
Банки, как и другие предприятия, имеют одинаковые болезни. Но  тут  совсем
другое  дело.  Этот  счет  в  Цюрихе  был  открыт  с   самого   начала   с
использованием "фише", как неотъемлемой части  его  активности.  Возможно,
что это было согласовано с тобой.
     - Тредстоун, 71, - проронил он.
     - Да,  именно  так.  Владельцы  банка  должны  действовать  заодно  с
Тредстоун. И поэтому, вполне возможно, что вы  также  были  осведомлены  о
том, что они делали.
     - Но кто-то был подкуплен. Скорее всего, это герр Кониг. Именно он  и
заменил один номер на другой.
     - Да, вероятно, ему хорошо заплатили. Он мог бы провести лет десять в
швейцарской тюрьме.
     - Десять? Вполне прилично.
     - Таковы швейцарские законы.
     - Карлос... Что я могу для него значить? Я повторяю это имя  снова  и
снова! Но я ничего не могу о нем узнать! Только... я не знаю... ничего.
     - Но что-то все-таки есть, не так ли? - Мари подалась вперед.  -  Что
это? О чем ты постоянно раздумываешь?
     - Я не думаю... Я не знаю.
     - Значит у тебя есть какие-то ощущения. Пока неясные, не так ли?
     - Не знаю... Возможно, страх... гнев...  нервный  шок.  Я  ничего  не
знаю.
     - Сосредоточься!
     - Черт побери, неужели я не делал этого? Неужели ты  думаешь,  что  я
совсем уж дурак? Знаешь ли ты, что за природа этих вещей? -  Борн  застыл,
изумленный вспышкой раздражения. - Извини.
     - Не стоит. Все сколько-нибудь существенное - намеки и подозрения  мы
должны оценивать вместе. Твой доктор с  Порт-Нойра  был  прав.  События  и
факты приходят к тебе,  провоцируют  новые  события,  и  появляются  новые
факты.  Как  ты  сам  сказал,  что  пачка  спичек,  или  лицо,   или   вид
окрестностей... все это может навести тебя на новый след. Мы  уже  видели,
что так было... Теперь это имя, которого ты избегал  почти  неделю,  когда
рассказывал обо всем, что случилось с тобой пять месяцев назад...  Однако,
ты не произносил этого  имени.  Это  что-то  означает,  вызывает  какие-то
внутренние сдвиги, которые должны во что-то вылиться.
     - Думаю, что ты права, - Джейсон сделал глоток спиртного.
     - Дорогой, я знаю один удивительный магазин на  бульваре  Сен-Жермен,
хозяин которого обожает собирать журналы. Это несколько забавный  человек,
но он вполне серьезен  в  этом  деле.  Весь  пол  у  него  завален  самыми
разнообразными журналами прежних лет. У него есть  каталог,  почти  как  в
библиотеке. Я предлагаю поискать это имя в каталогах. Как ты считаешь?
     Борн мучился от резкой боли в груди. Она не была связана с его ранами
- это была разновидность страха.
     - В библиотеке Сорбонны есть старые газеты, - проговорил он, глядя на
Мари. - Когда я просматривал их, на меня обрушился девятый вал. До сих пор
я вспоминаю об этом с содроганием.
     - Но ложь в конце концов  была  обнаружена,  и  это  огромная  удача,
Джейсон.
     - Теперь мы начали охотиться за правдой, не так ли?
     - Да, и не следует этого опасаться.
     Джейсон встал.
     - Ладно,  Сен-Жермен  запишем  на  очередь.  Между  прочим,  попробуй
позвонить в посольство. Ты ведь говорила, что у тебя есть телефон, -  Борн
достал из кармана бумажную салфетку с телефонным номером. Потом он добавил
к нему регистрационный номер автомобиля, стоявшего у банка. -  Это  номер,
который мне предоставил де Амакур, а это номер того автомобиля. Узнай, что
можно по ним определить.
     - Хорошо, - Мари взяла салфетку и направилась  к  телефону.  В  своей
записной книжке она  нашла  нужный  номер.  -  Вот  он.  Его  зовут  Дэнис
Корбельер. Петер сказал, что звонил ему сегодня в  9  утра  по  парижскому
времени. И я  могу  положиться  на  него,  он  самый  способный  атташе  в
посольстве.
     - Петер знает его? Это не просто имя из телефонного справочника?
     - Они учились вместе в Торонто. Я могу позвонить ему отсюда?
     - Давай, только не говори ему, где ты находишься.
     - Я скажу ему то же самое, что и Петеру, -  Мари  подняла  трубку.  -
Скажу, что переезжаю из отеля в отель и не знаю, где буду через час. - Она
набрала номер канадского посольства на улице Монтегю,  и  через  несколько
секунд уже разговаривала с Корбельером.
     Мари стремительно  приблизилась  к  основной  цели  своего  звонка  в
посольство.
     - Надеюсь, что Петер передал вам, что мне может понадобиться  от  вас
некоторая помощь.
     - Более того, он объяснил мне, что вы были  в  Цюрихе!  -  воскликнул
Дэнис. - Не могу сказать, что я все  понял  из  его  слов,  но  главное  я
уловил. Сейчас в мире намечается значительное финансовое оживление.
     - Да, вы правы, но трудно при этом сказать,  кто  этим  манипулирует.
Это уже мои проблемы.
     - Вам чем-нибудь сейчас помочь?
     - У меня есть номер автомобиля  и  телефонный  номер.  Оба  здесь,  в
Париже. Телефон, естественно, вне списка, и будет неудобно, если я по нему
позвоню.
     - Давайте их мне, - Мари сразу же зачитала номера. -  У  нас  имеются
друзья в разных сферах, и я  сотрудничаю  с  ними  по  поводу  наркотиков.
Почему бы нам не позавтракать завтра? Тогда бы я смог  уже  сообщить  вам,
что у меня получилось.
     - Я бы с удовольствием приняла ваше предложение,  но  завтра  у  меня
весь день занят. Как-нибудь в другой раз... Я позвоню вам завтра.
     - Чудесно! А я пока поработаю над вашей проблемой.
     Мари взглянула на часы и положила трубку.
     - Я должна позвонить Петеру в три часа. Напомни мне об этом.
     - Ты действительно полагаешь, что он сможет что-то так быстро узнать?
     - Еще как сможет! Он еще прошлой ночью звонил в Вашингтон. Это только
что сообщил мне Корбельер. Мы все торгуем понемногу. Одна часть информации
здесь, другая - там, один факт отсюда, другой - оттуда.
     - Звучит не очень обещающе, похоже