ые двери.
     Мари вышла на улицу и протянула ему кейс.  Они  медленно  направились
вниз по улице.
     - Я хочу поймать такси: дождь все усиливается. Того  и  гляди  хлынет
ливень.
     Джейсон взглянул на Мари. Ему показалось, что она дрожит.  Сперва  он
подумал, что это от дождя, но потом понял, что  она  вовсе  не  дрожит.  С
почти окаменевшим лицом она вглядывалась во что-то,  что  вызывало  в  ней
неподдельный ужас. Неожиданно Мари вскрикнула и приложила  руку  к  губам.
Борн  обхватил  ее,  стараясь  укрыть  ее  голову  своим  пальто.  Она  не
переставала вскрикивать. Он повернулся, пытаясь разыскать причину этого, и
в тот же момент  понял,  что  отчет  времени,  начавшийся  полчаса  назад,
закончился  и  больше  никогда  не  возобновится.  Его  последняя   уловка
завершилась,  он  мог  отбросить  ее  в  сторону  и  никогда   больше   не
использовать.
     На первой секции электрифицированного табло бежали броские  заголовки
утренних газет:

     УБИЙЦА В ПАРИЖЕ!
     В СВЯЗИ С УБИЙСТВОМ В ЦЮРИХЕ РАЗЫСКИВАЕТСЯ ЖЕНЩИНА!
     ПОДОЗРЕНИЕ В КРАЖЕ МИЛЛИОНОВ!

     Под  этими  кричащими  заголовками  была  помещена  фотография   Мари
Сен-Жак.
     - Успокойся! - шепнул Борн, стараясь  загородить  ее  от  любопытного
взгляда продавца газет.
     Он протянул деньги и, взяв две  газеты,  быстро  увел  ее  в  темноту
заполненной дождем улицы. Теперь они угодили в лабиринт уже в вдвоем.


     Борн открыл дверь и пропустил Мари  вперед.  Она  застыла  на  месте,
глядя на него. Ее  лицо  выражало  страх  и  растерянность,  дыхание  было
учащенным.
     - Тебе надо выпить, - заявил он, направляясь к бюро.
     Неожиданно он услышал ее  резкий  вскрик  и  понял,  что  вовремя  не
успеет. Как он мог забыть! Она нашла  конверт  на  столике  и  прочла  его
записку.
     - Джейсон!!!
     - Пожалуйста, перестань... Не надо! - подбежав к ней, он нежно  обнял
ее. - Теперь это не имеет никакого значения! - он  был  беспомощен,  глядя
как бегут по ее личику слезы. - Выслушай меня! Это было раньше, сейчас все
не так!
     - Ты уходишь! Бог мой, Джейсон, ты собираешься покинуть меня!  Я  это
знала, я это чувствовала!
     - Теперь все это позади. Я остаюсь. Выслушай меня! Я остаюсь с тобой!
     - Мне холодно! Я не могу дышать! Почему!? Почему ты решился на это?
     - Сейчас мы не будем это  обсуждать.  Давай  вернемся  к  этому  чуть
позже.
     Прошло несколько минут и реальность стала  приобретать  свои  обычные
очертания. Мари сидела в кресле.
     - Почему ты решился на это? - снова повторила она.
     - Потому что мне казалось,  что  я  должен  это  сделать.  Вот  самый
простой и правдивый ответ.
     - Точнее, никакого ответа. Мне хотелось бы услышать от  тебя  гораздо
больше.
     - Да, я понимаю, и поэтому расскажу тебе все. Я  должен  сделать  это
сейчас. Ты должна выслушать меня  и  попытаться  понять.  Для  собственной
самозащиты...
     - Защиты?
     Джейсон поднял руку, прерывая поток ее нескончаемых вопросов.
     - Если ты захочешь, обо всем мы поговорим позже. А сейчас первое, что
мы должны сделать, это узнать, что случилось не со мной, а с тобой. Вот  с
чего мы должны начать. Можешь ли ты разъяснить мне этот вопрос?
     - Ты имеешь в виду не себя, а меня? Ты имеешь в виду газету?
     - Да, именно ее.
     - Об этом только бог знает. Мне и самой  интересно  это  выяснить,  -
Мари слабо улыбнулась.
     - Вот газеты, - Джейсон подошел к кровати, на которой они  лежали.  -
Мы оба будем читать.
     - Без игры?
     - Да, без игры.
     В полнейшей тишине они читали это длинное сообщение, где говорилось о
происшествии в Цюрихе. Иногда Мари совсем останавливалась, чтобы прийти  в
себя  от  шока,  в  другой  раз  она  качала  головой,  не  соглашаясь   с
напечатанным. Борн читал молча. Он отчетливо видел руку человека по  имени
Илич Рамирес Санчес. "Карлос будет преследовать Кейна во всех концах земли
и даже под водой и убьет его". Мари Сен-Жак была разменной монетой в  этой
смертельной игре и должна была погибнуть  в  ловушке,  которую  приготовил
Карлос.
     "Я - Кейн. Я несу смерть".
     Статья на самом деле состояла из двух частей - невообразимого  месива
из фактов и догадок, причем спекуляции превосходили  всевозможные  пределы
там, где не было  никаких  доказательств.  В  первой  части  предъявлялось
обвинение женщине по имени Мари Сен-Жак, являющейся экономистом на  службе
у правительства Канады. Она связалась, вернее ее связали с участием в трех
убийствах, при  этом  ее  отпечатки  пальцев  подтверждались  официальными
властями Канады.  В  дополнение  к  этому  полиция  нашла  ключ  из  отеля
"Кариллон дю Лак", потерянный по предположению во  время  происшествия  на
Гуизон Квей. Это был ключ от номера Мари Сен-Жак, который она получила  от
дежурного клерка, отлично ее запомнившего. Последним фактом,  доказывающим
ее причастность к преступлениям, был пистолет, обнаруженный неподалеку  от
Степпдекштрассе, в алее, рядом с  двумя  другими  трупами.  Баллистическая
экспертиза подтверждала, что  это  именно  то  оружие,  которое  было  тут
использовано, и  вновь  отпечатки  пальцев  были  подтверждены  канадскими
официальными лицами. И  опять  они  принадлежали  женщине  по  имени  Мари
Сен-Жак.
     Это было первое место, где содержание отклонялось от фактов, там  где
речь  шла  о   слухах   вокруг   Банкофштрассе.   Газета   сообщала,   что
многомиллионная кража была совершена  с  помощью  компьютерных  махинаций,
которые  были  проделаны  над  строго  охраняемым  счетом,  принадлежавшим
американской корпорации Тредстоун, 71. Здесь  было  и  название  банка  и,
конечно, это был Джементшафт-Банк. Но все остальное было весьма  туманным,
неясным, похожим больше на спекуляцию, чем на факты.
     Согласно  "неназванным  источникам",  некий   американец,   пользуясь
соответствующим кодом,  перевел  несколько  миллионов  в  парижский  банк,
причем там был открыт новый счет, на который обеспечивались права владения
отдельными получателями. Те уже поджидали в Париже  и,  получив  миллионы,
благополучно скрылись.  Успех  операции  объяснялся  тем,  что  американцу
удалось  узнать  исходные  данные  кодовых  комбинаций,  которые  включали
цифровую последовательность относительно  года,  месяца  и  даты  открытия
счета, что является ответственной  процедурой  для  всех  вкладчиков,  так
называемая стандартная процедура. Это операция могла быть  проделана  лишь
при  помощи  использовании  специальной  компьютерной  техники,  а   также
благодаря званиям о практической стороне операций  в  швейцарских  банках.
Ответственный чиновник Вальтер Апфель подтвердил, что расследование  этого
дела, связанного с американской компанией, продолжается. Он также отметил,
что следуя законам Швейцарии, банк не  обязан  делать  никаких  дальнейших
комментариев по этому делу. Никаких и никому!
     Здесь подчеркивалась и взаимосвязь с Мари Сен-Жак. Она представлялась
как экономист, являющийся  экспертом  по  части  международных  банковских
операций, особенно в части их программного  обеспечения  для  компьютерной
реализации. Она  подозревалась  в  прямом  соучастии  в  этой  краже,  что
подтверждалось показаниями свидетелей, видевших ее в компании американца в
отеле "Кариллон дю Лак".
     Мари закончила чтение и бросила газету на пол. Джейсон поднял  глаза,
привлеченный этим звуком. Он быстро закончил чтение  своей  статьи  и  ему
понадобилось немного времени, чтобы придти в себя.
     - Все это ложь, - проговорил он, стараясь найти нужную интонацию, - и
все это написано из-за меня, потому что они знают, кто я такой  и  что  из
себя представляю. Обнаружив себя этими статьями, они показали,  что  хотят
добраться до тебя и далее до меня. Мне очень жаль, так  жаль,  что  трудно
сказать!
     Мари взглянула на Джейсона и сказала:
     - Это гораздо сложнее, чем обыкновенная ложь. Здесь есть и правда.
     - Правда? Единственная правда здесь та, что  ты  была  в  Цюрихе!  Ты
никогда не дотрагивалась до этого пистолета, ты никогда  не  находилась  в
алее на Степпдекштрассе рядом с трупами, ты  никогда  не  теряла  ключ  от
номера и ты никогда не была возле Джементшафт-Банка.
     - С этим я согласна, но это не та правда, которую я имела в виду.
     - Тогда что же?
     - Джементшафт-Банк,  Тредстоун  71,  Апфель...  Эти  имена  абсолютно
реальны и тот факт, что они упоминаются тут все вместе, особенно заявление
Апфеля, является просто невероятным. Швейцарские банкиры весьма осторожные
люди. Они не будут игнорировать закон  таким  образом.  Его  же  заявление
противоречиво. Положение относительно  полной  тайны  банковских  операций
является одним из наиболее священных в Швейцарии.  Апфель  может  провести
несколько лет в тюрьме за заявление подобное тому, которое он  сделал  для
того, чтобы сослаться на этот счет, не говоря уже об упоминании имен. Если
ему только приказали так поступить весьма влиятельные  люди,  для  которых
нарушение закона допустимо... - Она замолчала. Ее глаза вновь уставились в
стену. - Почему? Почему Джементшафт-Банк, Тредстоун 71 и Апфель включены в
это сообщение?
     - Но я ведь уже сказал тебе. Они хотят отыскать меня. Они знают,  что
мы вместе. Поэтому, обнаружив тебя, они доберутся и до меня.
     - Нет, Джейсон, это проходит  помимо  Карлоса.  Ты  действительно  не
совсем понимаешь сущность  швейцарских  законов.  Даже  Карлос  не  сможет
заставить их сделать подобную уступку. - Мари снова посмотрела на него, но
ее  глаза  заволакивал  туман  и  ей  приходилось  всматриваться  в   едва
различимый силуэт напротив. - Это не одна история, их тут целых  две.  Обе
построены на лжи, причем первая соединена со второй очень  тонкой,  синими
нитками шитой, спекуляцией о банковских делах, которые  никогда  не  могут
быть достоянием широкой гласности, по  крайней  мере,  до  тех  пор,  пока
расследование  докажет  все  факты.  И  эта  вторая  история,   несомненно
фальшивое заявление о миллионах,  украденных  из  Джементшафт-банка,  была
присоединена к одинаково лживой истории, будто меня преследуют за убийство
трех человек в Цюрихе. Она была "добавлена" преднамеренно.
     - Объясни мне это, пожалуйста.
     - Все это так, Джейсон. Поверь мне, когда я тебе это скажу. Это лежит
прямо перед нами.
     - Что "это"?
     - Кто-то пытается послать нам сообщение.



                                    19

     Тяжелый армейский автомобиль пронесся по Манхеттен Ист  Ривер  Драйв,
освещая огнями остатки грязного мартовского снега. Майор дремал на боковом
сиденье, а его  длинные  ноги  располагались  по  диагонали.  В  его  руке
находился небольшой чемоданчик. Тонкий шнур был прикреплен к  его  руке  с
помощью металлической защелки, а сам  шнур  проходил  через  рукав  и  был
закреплен на  поясе  офицера.  Специальное  устройство  было  переставлено
только два раза в течение  последних  девяти  часов.  Акция  не  позволяла
делать этого чаще. Первый раз это было, когда майор вылетел из  Цюриха,  и
второй  раз  во  время  прибытия  в  аэропорт  Кеннеди.  В  обоих  случаях
чемоданчик    находился    под    тщательным    наблюдением    вооруженных
государственных чиновников.
     Неожиданно раздался резкий продолжительный звонок. Майор открыл глаза
и поднес левую  руку  к  лицу.  Звук  был  ни  чем  иным,  как  сигнальным
устройством, вмонтированным в часы. Нажав на кнопку блокировки, он перевел
взгляд на второй циферблат, показывающий  нью-йоркское  время.  Первый  же
показывал время по Цюриху. Сигнал был  установлен  24  часа  назад,  когда
офицер получил распоряжение по спецсвязи. Новое сообщение должно поступить
через три минуты после условного сигнала.
     "Теперь, - подумал он, - оно придет вовремя, если Железный Осел будет
так же точен, как и всегда".
     Офицер привстал и наклонился к водителю.
     - Сержант, установите на своем приемнике частоту 14-30.
     - Слушаюсь, сэр, - он переключил две ручки  на  панели  радиостанции,
смонтированной под приборным щитком автомобиля. - Все готово, сэр.
     - А где здесь микрофон?
     - Не знаю. Я никогда им  не  пользовался,  сэр,  -  водитель  отыскал
небольшой пластмассовый микрофон  в  специальном  углублении  и,  распутав
шнур, протянул через сидение. - Кажется, я его нашел.
     - Тредстоун! Тредстоун! Подтвердите, пожалуйста,  прием,  -  раздался
голос из динамика.
     - Тредстоун подтверждает, - ответил майор Гордон Вебб.  -  Слышу  вас
хорошо. Продолжайте...
     - Где вы находитесь?
     - Около мили на юг на Ист Ривер Драйв.
     - Ваше расписание вполне приемлемо.
     - Рад слышать. Это делает мой день...
     Возникла пауза. Комментарий майора не был оценен.
     - Следуйте один-четыре-ноль, семьдесят первый восточный.  Подтвердите
прием.
     - Один-четыре-ноль, восток семьдесят первый.
     - Держите автомобиль в зоне. Приближение на фут.
     - Вас понял.
     - Конец.
     - Конец, - Вебб возвратил  кнопку  передачи  в  прежнее  положение  и
протянул микрофон водителю. - Забудьте этот адрес,  сержант.  Теперь  ваше
имя попало в очень короткий список.
     - Где вас высадить, сэр?
     - Не далее, чем в двух  кварталах.  Я  могу  уснуть  в  канаве,  если
придется идти больше этого.
     - Как насчет Лекс и Семьдесят второй?
     - Это в двух кварталах?
     - Не более трех.
     - Если это три, то ты вполне скрыт.
     Вебб прикрыл  глаза.  После  двух  лет  он  вновь  собирался  увидеть
Тредстоун 71. Он знал, что у него должно быть  определенное  волнение,  но
его не было. Он ощущал только усталость и пустоту. Что с ним случилось?
     Непрекращающийся шум колес по асфальту был  гипнотизирующим,  и  этот
ритм в его сознании прерывался какими-то посторонними  звуками,  вторжение
которых он не мог объяснить. Эти звуки будили память, унося воображение на
какое-то  время  назад,  где  разнообразные  шумы  джунглей  сливались   в
единственный  тон.  Затем  была  сплошная  ночь,  прерывающаяся  слепящими
вспышками взрывов, которые окружали его со всех сторон, не обещая  ничего,
кроме смерти. Но он  не  умер.  Чудо  было  совершено  человеком,  который
возвратил его к жизни... и хотя  с  того  момента  прошли  годы,  эти  дни
никогда не забывались. Что за чертовщина происходит?
     - Мы приехали, майор.
     Вебб открыл глаза и  вытер  со  лба  пот.  Затем  взглянул  на  часы,
подхватил чемоданчик и открыл дверь.
     - Я буду тут около 23 часов,  сержант.  Если  не  найдете  место  для
парковки, то курсируйте поблизости, и я вас увижу.
     - Хорошо, сэр, - водитель повернулся к нему лицом. - Не могли  бы  вы
сказать, майор, сколько нам еще придется ехать?
     - А зачем тебе это знать?
     - Это тяжелая машина, сэр, расходует много бензина.  Если  мы  поедем
дальше, то я должен заправиться.
     - Мы поедем на частный аэродром в Нью-Джерси. Мне необходимо быть там
не позже ноля тридцати.
     Вебб вышел на тротуар, закрыл дверь  машины  и  направился  на  юг  в
сторону Семьдесят первой.
     Через пять  минут  он  уже  стоял  перед  фасадом  хорошо  ухоженного
кирпичного дома, строгий и богатый дизайн  которого  отлично  сочетался  с
роскошным  видом  улицы.  Это  местечко  в  Манхеттене  едва  ли  кто  мог
подозревать в принадлежности к самым секретным операциям в  стране.  Майор
Гордон Вебб был одним из восьми или десяти людей в стране, которые знали о
его существовании.
     Тредстоун 71.
     Он  поднялся  по  ступеням,  зная,   что   от   его   веса   решетка,
вмонтированная в каменные ступени, уже  включает  электронные  устройства,
которые  в  свою  очередь  приводят  в  действие  камеры,  передающие  его
изображение на внутренние экраны. Кроме  этого  он  знал  очень  мало,  за
исключением  того,  что  Тредстоун  71   никогда   не   был   закрыт.   Он
функционировал 24 часа в сутки с помощью нескольких специально  отобранных
людей, которые оставались неизвестными для окружающих.
     Дойдя до двери, он нажал на звонок. Самый обычный звонок,  но  только
не в обычной двери, что и разглядел майор.  Толстая  стальная  плита  была
скрыта под декоративной деревянной отделкой. Вебб взглянул на окна. Каждый
лист стекла был толщиной около дюйма  и  был  способен  выдержать  обстрел
пулями 30-го калибра.
     Наконец, дверь отворилась и майор непроизвольно улыбнулся,  глядя  на
фигуру в дверях, которая в данной обстановке  выглядела  весьма  необычно.
Это была седовласая женщина с мягкими аристократическими манерами.
     - Если это действительно вы, то я очень рада. Хорошо, что  вы  решили
нас навестить,  майор.  Джереми  писал  нам,  что  вы,  возможно,  будете.
Входите. Приятно видеть вас снова.
     - А мне очень приятно увидеть вас, - произнес Вебб, входя  в  холл  и
закрывая за собой дверь. - Но я не  уверен,  что  мы  встречались  с  вами
раньше.
     Женщина рассмеялась.
     - О, мы так часто обедали вместе!
     - Вместе с Джереми?
     - Конечно.
     - Кто же такой Джереми?
     - Наш племянник, который, кроме всего прочего, и ваш преданный  друг.
Такой прекрасный молодой человек и так прекрасно, что он не существует,  -
она взяла его за локоть, пока они спускались длинным коридором. - Это  все
для соседей, которые могут прогуливаться где-нибудь рядом.  Теперь  прямо,
они уже ждут.
     Они миновали арку, которая вела в большую комнату. Майор  заглянул  в
нее. Там находилось большое пианино,  стоявшее  напротив  окна  и  кругом,
почти на всех стенах,  висело  множество  фотографий.  Там  были  парусные
лодки, мужчины и женщины, стоящие на палубах океанских лайнеров, несколько
портретов военных... и еще два впечатляющих снимка игры в водное поло. Это
была комната, принадлежавшая кирпичному дому на этой улице. Они  дошли  до
конца коридора,  где  располагалась  огромная  дверь,  отделанная  красным
деревом и металлическим орнаментом. Все это свидетельствовало о  том,  что
за дверью находилось все то, что уже не принадлежало этому богатому  дому.
Женщина нажала на невидимый звонок. Майор услышал легкое гудение.
     -  Ваш  приятель  уже  прибыл,  джентльмены.  Кончайте  ваш  покер  и
принимайтесь за работу. Встряхнитесь, Иезуит.
     - Иезуит? - удивился Вебб.
     - Это старая шутка! - воскликнула женщина. - Она  ходила  еще  тогда,
когда вы, вероятно, были маленьким мальчиком и играли в индейцев.
     Дверь открылась и появилась уже немолодая,  но  по-прежнему  стройная
фигура Дэвида Эббота.
     - Рад видеть вас, майор, - произнес он, протягивая руку.
     - И я рад вновь тут оказаться, сэр, - они пожали друг другу руки. Еще
один пожилой и также хорошо выглядевший человек возник рядом с Эбботом. Но
в комнате находился еще и третий. Он стоял в тени, в самом  дальнем  углу,
но майор безошибочно признал его. Это был Эллиот Стивенс, главный помощник
Президента США. Ему было чуть больше сорока, но его авторитет и  уважение,
которое проявлялось большинством  из  окружения  Президента,  были  вполне
заслуженными.
     Мужчина рядом с Эбботом сразу же  вышел  в  сопровождении  седовласой
женщины. Дверь за ними закрылась.
     - Вы ведь давно их знаете? - заметил Вебб, кивая на закрывшуюся дверь
и обращаясь к Эбботу.
     - Можно сказать, почти всю мою сознательную жизнь, - улыбнулся Эббот.
- Он был яхтсменом, когда  мы  проводили  операции  в  Югославии  еще  при
Доноване.
     - Они оба теперь составляют историю.
     - Которая никогда не будет написана, - заметил  Эббот,  закрывая  эту
тему. - я хочу представить вас Эллиоту Стивенсу. Я думаю, что вам не  надо
представлять, кто он такой. Вебб... Стивенс... Стивенс... Вебб.
     - Звучит как в юридической  конторе,  -  пошутил  Стивенс,  потягивая
руку. - Очень приятно с вами познакомиться, Вебб. Как добрались?
     -  Я  предпочитаю  пользоваться  армейским  транспортом,  к  которому
привык.
     - Это  только  с  виду  должны  быть  обычная  инспекционная  поездка
согласно установленно