авшиеся двое, вскочив с мест, с  криком  бросились  вдоль
обшитых шелком стен в безнадежной попытке отыскать хоть какое-то  убежище.
Автоматная очередь настигла всех пятерых. Кровь стекала из  многочисленных
ран на пол, на полированную поверхность стола, брызгала на стены,  отмечая
пришествие смерти, подводящей трагический итог встречи. Все было кончено в
считанные секунды.
     Монах-убийца  внимательно  осмотрел  результат  проделанной   работы.
Удовлетворенный,  он  опустился  около  большой,  еще  не  впитавшейся   в
деревянный пол лужи крови и некоторое временя водил  указательным  пальцем
по ее поверхности. Достав из кармана темный лоскут  шелковой  материи,  он
прикрыл им свою каллиграфию, а затем встал и выбежал из комнаты,  на  ходу
расстегивая белый халат.
     Когда он добежал до дверей, ведущих в общий зал кабаре, белые  одежды
были уже расстегнуты. Он надежно спрятал нож,  закрепив  его  в  чехле  за
поясом, затем запахнул расстегнутые полы халата и  вошел  в  зал.  Хаос  и
паника  там  все  еще  не  прекратились.  Да  и  почему  они  должны  были
прекратиться, если он отсутствовал всего  около  тридцати  секунд,  а  его
человек, работающий в зале, был тоже специалистом своего дела.
     - "Фа-а-й-ди!" - кричал небритый китаец, переворачивая очередной стол
и бросая зажженную спичку на пол. Теперь он был в десяти футах  от  только
что вернувшегося в зал монаха.
     - Полиция будет здесь с минуты на минуту! Бармен только что звонил по
телефону, я сам видел это! - сообщил он.
     Монах-убийца  сбросил  уже  расстегнутый  халат  и  сорвал   капюшон,
прикрывавший голову. В диком мерцающем свете его  лицо  теперь  напоминало
ужасающую маску, похожую  на  разукрашенные  лица  музыкантов  рок-группы.
Резкий грим оттенял его глаза,  подчеркивая  их  искаженную  форму  белыми
линиями на фоне лица, имевшего неестественно коричневый цвет.
     - Следуй впереди меня! - скомандовал  он  поджигателю,  бросив  халат
вместе с автоматом на пол около двери, одновременно снимая  с  рук  тонкие
хирургические перчатки. Их он убрал в карман брюк.
     Полиция могла появиться очень быстро. Убийца уже  бежал  за  небритым
китайцем, который расчищал ему путь к  отступлению,  расталкивая  толпу  у
входных дверей кабаре.
     Когда они вырвались на улицу, то им пришлось  прорываться  еще  через
одну  толпу,  чтобы  присоединиться  к  поджидавшему  их   коренастому   и
мускулистому китайцу. Он подхватил за руку  своего  уже  лишенного  своего
духовного сана  подопечного,  и  все  трое  побежали  в  ближайший  темный
переулок. Там они остановились, и "слуга" из-под  своего  широкого  халата
достал два полотенца: одно мягкое и сухое, а второе, в пластиковом пакете,
было влажным и мело ярко выраженный парфюмерный запах. Убийца вынул мокрое
полотенце и вытер им  грим  с  шеи  и  лица.  Он  повторил  эту  процедуру
несколько раз, пока его кожа не приняла естественный белый оттенок.  После
этого он вытерся сухим полотенцем. Поправив галстук и рубашку, он привел в
порядок волосы.
     - "Джа-у!" - приказал он двум своим помощникам, и они быстро  исчезли
в темноте переулков.
     А вскоре хорошо одетый европеец появился среди гуляющих на набережной
Чжан Ши Цзян, чтобы раствориться в этой узкой  полосе  экзотической  ткани
Востока.


     Внутри кабаре возбужденный управляющий бранил  бармена,  который,  не
посоветовавшись с ним, позвонил в полицию. Общий  хаос  и  разгром  внутри
кабаре на какое-то время заставили  его  забыть  о  самом  важном  событии
сегодняшнего вечера.
     Внезапно все мысли  о  пожаре  и  свалке  улетучились,  когда  взгляд
управляющего упал на ком белой материи,  брошенный  на  пол  около  двери,
ведущей во внутренние комнаты кабаре. Белая одежда,  очень  белая  одежда.
Монах?! Дверь?! Лаобань! Совещание! Эта цепочка слов мгновенно сложилась у
него в голове, вырывая из оцепенения, вызванного беспорядками, и возвращая
к реальному восприятию  действительности.  Его  дыхание  стало  тяжелым  и
прерывистым, на лице  выступили  капли  пота,  и,  пересиливая  страх,  он
бросился между столами по направлению к брошенной на полу одежде. Когда он
добрался до нее и опустился на  колени,  его  глаза  округлились,  дыхание
остановилось: он увидел вороненый ствол автомата  между  складками  белого
халата. И что окончательно добило  его,  так  это  мелкие  брызги  еще  не
высохшей крови, покрывающие брошенную одежду.
     - О, будь  ты  проклят,  христианский  Бог!  -  произнес  только  что
подошедший брат управляющего, глядя, как тот пытается  высвободить  оружие
из ткани.
     - Идем! - наконец решительно произнес управляющий, поднимаясь с колен
и направляясь к двери.
     - Но полиция! Один из нас должен остаться, чтобы говорить с ними, все
объяснить и, если понадобится, хоть как-то умиротворить, сделать все,  что
в наших силах, чтобы замять скандал!
     - Очень даже может оказаться, что мы уже ничего  не  сможем  сделать,
кроме как отдать им свои головы! Идем! Быстро!
     Внутри слабо освещенного коридора  он  увидел  первое  доказательство
правильности своих опасений. Убитый  охранник  лежал  в  луже  собственной
крови, а его оружие валялось рядом, все еще сжимаемое остатками его  руки.
В комнате, где происходила таинственная встреча, картина  окончательно  не
оставляла сомнений.
     Пять окровавленных трупов лежали в различных позах  в  разных  местах
комнаты,  создавая  кровавый  интерьер.  Один  из  них   вызвал   особенно
пристальное внимание дрожащего от страха управляющего.  Он  приблизился  к
нему и своим платком вытер залитое кровью лицо, или, вернее,  то,  что  от
него осталось. Вглядевшись в  проступившие  черты,  управляющий  отрешенно
прошептал:
     - Мы погибли, погиб Коулун, погиб Гонконг. Все, все погибло.
     - Что?
     -  Этот  убитый  человек  был  вице-премьером  Народной   Республики,
преемником самого Председателя.
     - Посмотри сюда! - неожиданно торопливо произнес его брат, бросаясь к
телу мертвого лаобаня. Рядом с изрешеченным  пулями  трупом  лежал  черный
шелковый платок. Он был расправлен  и  закрывал  часть  поверхности  пола,
белый рисунок на черном  фоне  материи  был  местами  покрыт  проступившей
кровью, создавая жуткий орнамент. Брат управляющего, поднял платок и почти
задохнулся, когда увидел надпись, сделанную в окровавленном круге: Джейсон
Борн.
     Управляющий подбежал к нему.
     - Великий христианский Бог! - едва смог он проговорить. Все его  тело
дрожало. - Он вернулся. Убийца вновь вернулся в Азию!  Джейсон  Борн!  Его
вернули назад!



                                    2

     Солнце  уже  опустилось  за  вершины  центрального  Колорадо,   когда
вертолет класса "Кобра" вынырнул из последних ослепительных  его  лучей  и
подобно  силуэту  фантастической  птицы  скользнул  вниз,  направляясь   к
специально оборудованной бетонированной  площадке,  которая  находилась  в
нескольких сотнях ярдов от большого дома, имеющего форму прямоугольника  и
построенного из прочного дерева.  Рядом  с  этим  домом  не  было  никаких
строений, кроме закамуфлированных генераторных установок и средств  связи.
Высокие деревья плотной стеной отделяли его от  остального  мира.  Пилоты,
управляющие  этим  высоко   маневренным   вертолетом,   являющимся   здесь
единственным средством транспортировки  людей  и  грузов,  подбирались  из
специального офицерского корпуса в Колорадо  Спрингс.  Каждый  из  пилотов
имел  чин  не  ниже  полковника,  а  само  утверждение   на   эту   работу
согласовывалось с Советом Национальной Безопасности в Вашингтоне. Ни  один
из них никогда не говорил о маршрутах своих  полетов.  Очередное  полетное
задание экипаж, как  правило,  получал,  когда  машина  уже  находилась  в
воздухе. Место расположения этого странного дома не было  отмечено  ни  на
одной карте, находящейся в свободном обращении, а  средства  связи  с  ним
были надежно скрыты как от врагов, так и от  союзников.  Секретность  была
абсолютной,  чего  требовало   особое   назначение   этого   дома.   Здесь
располагались люди, занимавшиеся разработкой стратегических операций,  чья
работа была столь ответственна и деликатна, что они не могли, опять-таки в
целях обеспечения секретности работ, встречаться открыто в государственных
учреждениях, где уже сам факт  их  встречи,  зафиксированный  посторонними
лицами, мог рассматриваться как утечка информации.
     Наконец,  с  последними  движениями  лопастей  винта,  двери  "Кобры"
открылись. На землю была спущена стальная лестница, по  которой  спустился
вниз, прямо  под  лучи  ярких  прожекторов,  немного  смущенный  и  чем-то
обеспокоенный   человек.   Его   сопровождал   генерал-майор,   одетый   в
общевойсковую форму. Человек в гражданском костюме был достаточно стройный
мужчина средних лет и среднего роста. На нем был костюм в мелкую  полоску,
белая рубашка и шерстяной ирландский галстук. Он последовал за офицером, и
они вместе прошли  по  цементной  дорожке  к  боковой  двери  дома.  Дверь
открылась немедленно, как только они приблизились  к  ней.  Однако  внутрь
дома вошел только человек в штатском, а генерал кивнул ему, с тем типичным
выражением, которое военные используют для гражданских лиц  или  офицеров,
имеющих равное с ними звание.
     - Приятно было познакомиться с Вами,  мистер  Мак-Алистер,  -  сказал
генерал. - Теперь кто-нибудь другой отвезет Вас назад.
     - Вы не войдете вместе со мной? - поинтересовался штатский.
     - Я никогда не входил туда, - воскликнул, улыбаясь, генерал.  -  Все,
что я делаю, это убедившись, что вы - это вы, я доставляю вас из пункта  А
в пункт Б.
     - Звучит как будто бы вы зря занимаете должность, генерал.
     - Нет, уверяю вас. На  самом  деле  у  меня  есть  еще  масса  других
обязанностей,  -  добавил  военный  без  дальнейших  комментариев.  -   До
свиданья.
     Мак-Алистер вошел  внутрь  дома  и  очутился  в  длинном,  отделанном
деревянными панелями коридоре. Здесь его сопровождал уже человек в обычном
костюме, по всем внешним признакам принадлежавший к службе безопасности.
     - Надеюсь, что полет прошел удачно, сэр? - спросил он.
     - Разве может кто-нибудь точно ответить на этот вопрос?
     Человек рассмеялся.
     - Сюда, пожалуйста, сэр.
     Они прошли прямо до  конца  коридора  и  остановились  перед  двойной
дверью, в правом и левом верхних углах которой светились небольшие красные
лампочки. Это была либо система управления  видеокамерами,  либо  средства
сигнализации. Эдвард Мак-Алистер никогда не видел этих приборов с тех пор,
как почти два года назад покинул Гонконг, и  то  только  потому,  что  был
направлен для консультаций и налаживания деловых  контактов  с  британской
МИ-6. Сопровождающий его  человек  постучал  в  дверь.  Последовал  легкий
щелчок, после которого он открыл правую половину.
     - Еще один ваш гость, сэр, - доложил он.
     - Благодарю вас, - раздался голос из глубины комнаты.
     Удивленный, Мак-Алистер мгновенно узнал его.  Он  многократно  слышал
его раньше с экранов телевизоров и в передачах радиостанций. Но сейчас,  к
сожалению, времени на воспоминания не оставалось.
     Седовласый, безукоризненно одетый мужчина, с глубокими  морщинами  на
слегка вытянутом  лице,  вполне  хорошо  выглядящий  в  свои  семьдесят  с
небольшим лет, поднялся из-за  просторного  стола  и  с  протянутой  рукой
направился навстречу Мак-Алистеру.
     - Как хорошо, что  вы  наконец  появились  здесь,  господин  помощник
Госсекретаря. Позвольте, я сам представлюсь вам. Раймонд Хэвиленд.
     - Я уже догадался, с кем я встречаюсь, господин  посол.  Это  большая
честь для меня.
     - Посол без портфеля, Мак-Алистер, не  очень  большая  честь,  но,  в
конце концов, у нас впереди есть кое-какая работа.
     - Я просто не могу себе представить ни одного Президента  Соединенных
Штатов за последние двадцать лет,  который  мог  бы  справиться  со  всеми
делами без вас.
     - Может быть, и даже скорее всего, что в этом замечании  есть  немало
путаницы, но учитывая ваш опыт в государственных делах, я  думаю,  что  вы
знаете лучше меня то, о чем говорите.
     Дипломат повернулся к столу.
     -  Я  хочу  представить   вам   Джона   Рейли.   Он   один   из   тех
высокоинформированных людей, без содействия которых  нам  было  бы  трудно
контактировать с Советом Национальной  Безопасности.  Его  присутствие  не
очень пугает вас?
     - Надеюсь, что нет, - ответил Мак-Алистер, пересекая  комнату,  чтобы
пожать руку Рейли, который уже поднялся с кресла, стоявшего около стола. -
Рад видеть вас, мистер Рейли.
     - И я вас, господин помощник Госсекретаря, - произнес полный  человек
с копной рыжих волос, которые постоянно падали ему на лоб.
     При этом его глаза за стеклами очков в тонкой стальной оправе  отнюдь
не излучали радушие. Они были жесткими и холодными.
     - Мистер Рейли  находится  здесь,  -  продолжил  пояснения  Хэвиленд,
возвращаясь к столу и указывая Мак-Алистеру на свободное кресло справа,  -
для того чтобы убедиться в правильности моего подхода  к  проблеме  и  для
решения ряда вопросов. Я поясню, как я это  понимаю:  существуют  вещи,  о
которых я сам могу говорить с вами, существуют вещи, о которых я  говорить
не могу, и существуют вещи, о которых может говорить только мистер Рейли.
     Наконец посол сел на свое место.
     - И если это звучит очень загадочно для вас,  господин  помощник,  то
боюсь что большей информации я просто не могу пока  предоставить  вам  при
сегодняшнем положении дел.
     - Все, что произошло в течение последних пяти часов, когда я  получил
распоряжение  вылететь  на  военно-воздушную  базу  Эндрюс,  было   полной
загадкой, господин Хэвиленд. У меня нет никаких догадок, по какой  причине
я нахожусь здесь.
     - Тогда разрешите мне пояснить вам это в самых общих чертах, - сказал
дипломат, глядя на Рейли и наклоняясь над столом. - Сейчас вы должны  быть
готовы выполнить  поручение  чрезвычайной  важности,  которое  затрагивает
интересы нашей страны, а может быть и более широкие интересы, и которое по
всей сложности превосходит все,  с  чем  вы  сталкивались  за  годы  своей
государственной службы.
     Мак-Алистер продолжал изучать аскетичное лицо  Хэвиленда,  неуверенно
подбирая слова для ответа.
     -  Моя  служба  в  Госдепартаменте  была  связана  с  самыми  разными
вопросами, которые, как я убежден, я решал достаточно профессионально.  Но
сейчас мне трудно говорить об области, пока еще остающейся неизвестной. По
правде говоря, возможность выполнить работу никогда не появляется сама  по
себе.
     - Одна из таких возможностей сейчас как раз появилась, - прервал  его
Хэвиленд. - И вы, как никто другой, подготовлены к ее реализации.
     - Каким образом? Почему вы так считаете?
     - Я имею в виду  Дальний  Восток,  -  ответил  дипломат  со  странной
интонацией в голосе, как будто в самом его ответе содержался новый вопрос.
- Вы работаете в  Госдепартаменте  около  двадцати  лет,  с  тех  пор  как
защитили диссертацию по проблемам Дальнего Востока в  Гарварде.  Вы  много
лет проработали в Азии и проявили себя блестящим аналитиком.
     - Я высоко ценю ваше суждение о моей карьере, но ведь в Азии работали
и другие люди, многие из которых имеют  гораздо  более  высокое  служебное
положение и соответствующие деловые качества.
     - В отдельных случаях -  возможно.  Но  вы  всегда  показывали  очень
ровный и деловой подход к работе. Все, что вы делали, было  сделано  очень
хорошо.
     - Но что же все-таки заставило вас выделить меня из  всех  остальных?
Разве моя квалификация выше, чем у них?
     - Дело в том, что никто,  кроме  вас,  не  является  специалистом  по
внутренним проблемам Китайской Народной Республики. И я не  без  оснований
считаю, что вы  играли  значительную  роль  в  проведении  конференций  по
промышленному сотрудничеству между Вашингтоном и Пекином,  а  кроме  того,
никто кроме вас не провел так много лет в Гонконге. Я думаю, что не меньше
семи?
     В этом месте Хэвиленд сделал паузу, а затем добавил:
     - И, наконец, никто кроме вас, среди нашего азиатского  персонала  не
сотрудничал со службами Британской МИ-6, действующей именно в этом районе.
     - Теперь я понимаю некоторые связи, но уверяю вас, что моя совместная
работа с МИ-6 была очень ограниченной и  короткой,  господин  посол.  -  А
кроме того, их  трудности  в  работе  вытекали  просто  из  некачественной
информации, и никаких особых талантов  не  требовалось,  чтобы  помочь  им
выбрать правильную информацию.
     - Но они доверяют вам, Мак-Алистер. Они по-прежнему доверяют вам.
     -  Я  полагаю,  что  это  их  доверие  ко  мне  является  центральной
внутренней основой тех самых  открывающихся  возможностей,  о  которых  вы
только что говорили?
     - Вполне вероятно. Даже реально.
     - А теперь могу я узнать, в чем все-таки заключается дело?
     - Да, можете.
     Хэвиленд взглянул через стол на третьего участника  беседы,  человека
который представлял Совет Национальной безопасности.
     - Если вы хотите... - обратился к нему посол.
     -  Теперь  моя  очередь  дать  несколько  пояснений,  -  с  некоторой
неприязнью в голосе заговорил Джон Рейли.
     Он немного переместился в кресле  и  взглянул  на  Мак-Алистера.  Его
взгляд был твердым, но в нем слегка уменьшилась прежняя холодность. Скорее
всего  эта   незначительная   перемена,   не   укрывшаяся   от   помощника
Госсекретаря, была вызвана необходимостью заставить  собеседника  проявить
максимум внимания к разговору.
     - Прежде всего я хочу  сказать,  что  с  этого  момента  производится
магнитная  запись  нашего  разговора,  и  я  напоминаю,  что  у  вас  есть
конституционное  право  знать  об  этом.  Но   это   же   право   является
двусторонним.  Оно  обязывает  вас  сохранять  в  тайне  всю   информацию,
прозвучавшую в сегодняшней беседе,  не  только  в  национальных  интересах
безопасности нашей страны, но и в интересах безопасности будущей ситуации,
складывающейся в мире. И я хочу подчеркнуть, что это один из самых главных
моментов, которые должны  стать  результатом  сегодняшней  встречи.  Я  не
драматизирую  обстановку,  она  достаточно  сложна  и  опасна.  Смертельно
опасна. Вы согласны с этими условиями? За нарушение этих правил вас  могут
преследовать в судебном порядке.
     - Как я могу соглашаться на это, если не знаю, о чем идет речь?
     - В таком случае я могу обрисовать вам общие контуры проблемы, и если
вы будете согласны на поставленные условия, то мы продолжим нашу беседу  в
деталях; а если нет, вы будете доставлены назад в Вашингтон. Никто  ничего
не потеряет.
     - Тогда продолжайте.
     - Хорошо, - Рейли  заговорил  более  спокойно.  -  Речь  идет  о  тех
переменах в мире, которые  нам  труднее  контролировать,  чем  России  или
Китаю. Так как мне прикажете вас понимать? Вы остаетесь, или уходите?  Как
истинный дипломат, вы не говорите ни да, ни нет.
     - Одна моя половина считает, что я должен встать и  уйти  отсюда  как
можно быстрее, - заговорил  Мак-Алистер,  глядя  попеременно  на  сидевших
перед ним мужчин. - Другая же половина говорит: "Останься".
     Он сделал паузу, и остановил свой взгляд на Рейли.
     - Я не знаю пока,  что  означают  ваши  слова,  но  мой  аппетит  уже
проснулся.
     - Но иногда бывает выгодно  заплатить,  чтобы  остаться  голодным,  -
воскликнул ирландец.
     -  Мне  кажется,  господа,  что  как  профессионал,  нужный  вам  для
определенной работы, я не имею особого выбора. Не так ли?
     -  Наконец-то  пришло  время  произнести  официальный  текст,  обычно
принятый в таких случаях, - заметил Рейли. - Не хотите ли, чтобы я еще раз
напомнил вам его?
     - В этом нет необходимости.
     Мак-Алистер нахмурился, собираясь с мыслями, затем заговорил.
     - Я, Эдвард Ньюингтон Мак-Алистер полностью согласен с тем, что  все,
что я у