м-то
в дверях: мужчина в черном костюме и женщина в униформе.
     - Проверь, чтобы все пепельницы были вычищены, - сказала  женщина.  -
Ты же знаешь, что он не любит, когда они полные.
     - Он выезжал сегодня после обеда, - произнес мужчина. - Это означает,
что они полные.
     - вычисти их в гараже, у тебя еще есть время. Он спустится не  раньше
чем через десять минут.  Ему  надо  быть  в  Нантье  лишь  после  половины
десятого.
     - Десять минут в запасе, - буркнул мужчина, спускаясь по лестнице.
     Дверь закрылась и на улице вновь установилась тишина. Джейсон  стоял,
продолжая держать руку на перилах лестницы и стараясь не упустить из  вида
человека, идущего по тротуару. Он не был  уверен,  где  находится  Нантье,
хотя знал, что это пригород Парижа. И если Вилье поедет туда один, то  это
будет самый удобный случай для встречи с ним.
     Борн перекинул сумку через  плечо  и  быстро  спустился  на  тротуар.
Десять минут...


     Он наблюдал через боковое зеркало за дверью  особняка.  Дверь  вскоре
открылась и в проеме возник генерал Андре Франкос Вилье. Он  был  среднего
роста и плотного сложения. Его возраст мог быть около 70 лет. Шляпы он  не
носил, и его седые волосы резко выделялись  на  общем  темном  фоне.  Борн
внимательно смотрел на него, пытаясь понять,  что  могло  толкнуть  такого
человека в грязный мир, где царил Карлос. Какие бы ни  были  причины,  они
должны быть достаточно сильными в той же мере и силе, которой обладал этот
человек. И это  делало  его  очень  опасным,  потому  что  он  был  весьма
уважаемым человеком, к которому прислушивалось правительство.
     Вилье повернулся, разговаривая с прислугой и глядя на  часы.  Женщина
кивнула, закрывая дверь, а генерал  направился  к  большому  автомобилю  к
месту водителя. Затем  он  сел,  включил  двигатель  и  медленно  отъехал,
поворачивая направо. Джейсон подождал, пока машина генерала не скроется за
углом, и резко двинул свой "рено" за генеральской машиной.
     По иронии судьбы генерал выбрал ту же дорогу,  по  которой  12  часов
назад проезжал Борн, торопясь в Париж. Ему не составляло  труда  держаться
от генерала  на  расстоянии  в  четверть  мили.  Вилье  неожиданно  сбавил
скорость и свернул на покрытую гравием  боковую  дорогу,  которая  вела  в
парковую зону, освещенную неоновым светом.
     "Ле Арбалет".
     Значит, генерал должен встретиться  с  кем-то  в  этом  удаленном  от
больших дорог и шумных кварталов, ресторане. Борн предположил,  что  здесь
может быть получено неопровержимое доказательство тайных связей  генерала.
Он очень быстро связал возможную связь между неудавшимся нападением в Обер
дю Кон и этой поездкой  генерала.  Возможно,  что  на  эту  встречу  может
явиться Карлос. Да, он должен попасть внутрь ресторана! Любой риск в  этом
случае был оправдан.
     Борн вышел из машины и поправил  оружие.  Затем  одел  пальто  поверх
фирменной куртки, а на голову - голубовато-серую шляпу  с  узкими  полями,
которую взял с заднего  сиденья  и  которая  должна  была  прикрывать  его
волосы. Он пытался вспомнить, были ли на  нем  очки  или  нет,  когда  его
сфотографировали в ресторане Арженталь. Очков на нем не было.  Он  положил
их на стол, когда  приступы  боли  разламывали  его  голову.  Борн  тронул
боковой карман, где находились очки, которыми  он  мог  при  необходимости
воспользоваться.
     Огни  ресторана  с  трудом  пробивались  сквозь   листву   окружающих
деревьев. Он приблизился к окнам и заглянул внутрь зала.  Там  было  много
гостей, причем собравшиеся имели одну особенность: это были одни  мужчины.
Борн понял, что генерал прибыл  на  запланированную  встречу  и  наверняка
приказы по допуску в ресторан были сделаны самые определенные.
     Приказы... Где могла быть охрана?  И  сколько  их  могло  быть?  Борн
передвигался среди деревьев  к  центральному  входу  в  ресторан.  Тихо  и
неподвижно стоял он в тени деревьев, наблюдая  за  окружением,  но  ничего
подозрительного не обнаружил.
     Дверь открылась, наружу вырвался  резкий  поток  света,  и  в  дверях
появился человек в белой куртке. Некоторое время  он  просто  стоял,  куря
сигарету. Борн еще раз осмотрелся: все спокойно и  тихо.  Если  бы  где-то
рядом находилась охрана, если она была, то она обязательно должна была  бы
заволноваться. Как и в случае резиденции охрана, видимо, находилась внутри
здания. Появился еще один человек, также одетый в  белую  куртку,  на  его
голове красовался белый колпак. Он был раздражен, а его  речь  выдавала  в
нем гасконца:
     - Пока ты тут прохлаждаешься, нам приходится потеть.
     Куривший бросил сигарету и вернулся внутрь, закрыв  за  собой  дверь.
Свет исчез, осталось лишь бледное свечение луны. Этого  короткого  момента
было достаточно, чтобы убедиться в отсутствии  охраны  возле  входа.  Борн
снял пальто и положил его возле ног, пристроив сверху  шляпу.  Теперь  ему
было нетрудно осуществить то, что он решил. Рядом  со  входом  в  ресторан
возвышалась терраса, которая использовалась весной  и  летом.  Сейчас  она
пустовала, но через ее широкие окна можно  было  хорошо  видеть  все,  что
происходило внутри.
     И то, что он увидел, могло загипнотизировать кого угодно. Собравшиеся
мужчины стояли рядами по четыре лицом к Андре Вилье, который  обращался  к
ним с речью. Они были уже старыми людьми, которые привыкли лишь к  одному:
использовать команду и силу в любых ситуациях. Это было на их физиономиях,
в их глазах и в том, как они слушали  выступающего.  Конечно,  такие  люди
могли вступить в союз с кем угодно, даже  с  Карлосом,  лишь  бы  подольше
продлить ощущение атаки, взрывов, донесений, решений, связанных с жизнью и
смертью многих людей.
     Грязные алжирские полковники? Что от вас осталось?  Теперь  это  были
люди, живущие воспоминаниями о Франции, которой уже нет, о  мире,  который
уже давно не тот. Но  тот,  кто  однажды  стал  террористом,  остается  им
навсегда, и убийство становится главным содержанием террора.
     Генерал повысил голос и Борн  попытался  разобрать  его  слова  через
окно. Теперь они слышались отчетливо:
     - ...наше присутствие должно ощущаться, наши цели ясны и понятны.  Мы
едины в нашем строю, и этот строй  непоколебим.  Нас  должны  услышать!  В
память всех тех, кто погиб, кто отдал свою  жизнь  за  честь  Франции.  Мы
должны сделать  все,  чтобы  наша  страна  запомнила  их  имена!  Те,  кто
выступает против нас, должны познать наш гнев. И в этом мы тоже едины.  Мы
просим Всемогущего Бога, чтобы  он  подарил  тем,  кто  ушел  раньше  нас,
постоянный мир, с которым мы все еще не примирились... Господа!  Я  вручаю
вам нашу даму... нашу Францию!!!
     После этого зазвучал торжественный гимн, который исполняли почти  все
собравшиеся.
     Борн отвернулся от окна, задыхаясь  от  чувства  отвращения,  которое
было вызвано всем  увиденным.  Что  же  так  обеспокоило  его?  Почему  он
почувствовал такой приступ гнева  и  пустоты?  И  он  понял  почему...  Он
ненавидел людей, подобных Андре Вилье, презирал тех, кто был вместе с  ним
в зале. Это были сплошь одни старики, которые всю жизнь занимались  только
войной, отнимая жизнь у молодых и еще у более и более молодых.
     Но  почему  туман  вновь  застилает  его  глаза?  Почему  боль  снова
пронизывает его голову и грудь? Но времени на вопросы  не  оставалось.  Он
должен гнать их прочь, потому что сейчас у него была только  одна  цель  -
генерал Вилье.
     Он должен захватить генерала и узнать у него все,  что  он  знает  и,
может быть, даже прикончить его. Люди, подобные Вилье,  отнимали  жизни  у
молодых. Они не заслуживали права жить.
     Джейсон перелез через перила и спустился в темноту парка.  Теперь  он
должен добраться до дороги и попытаться захватить этого продавца смерти.



                                    25

     Борн сидел в "рено" почти в  двухстах  ярдах  от  входа  в  ресторан.
Двигатель работал, готовый к рывку, как только машина Вилье  покажется  на
дороге. Несколько других участников встречи уже уехали, каждый в отдельном
автомобиле. Конспираторы не афишируют старых связей, а  эти  старики  были
конспираторами по своей внутренней сути.
     "Это была война. Это была смерть. На земле и в воздухе".
     Наконец, он появился.  Огни  генеральской  машины  освещали  дорожный
гравий. Борн  выключил  свет,  когда  выезжал  на  главную  дорогу.  Через
некоторое время он включил свет и резко нажал на педаль газа, вдавив ее  в
пол. Ему хотелось догнать его как можно быстрее.
     Машина  генерала  катила  впереди.  Теперь  необходимо  найти   место
наиболее подходящее для маневра. Скоро такой участок стал просматриваться:
это было широкое плечо  дороги,  рассчитанное  на  широкий  разворот  двух
машин. Если ему не удастся  остановить  генерала  в  этом  месте,  а  тот,
несмотря на свой возраст, был  вполне  опытным  водителем,  то  он  сможет
выехать через бордюр на траву и  уехать  в  обратную  сторону.  Все  нужно
учесть и синхронизировать  во  времени,  чтобы  создать  как  можно  более
неожиданную ситуацию. Он  обогнал  генерала  на  значительное  расстояние,
развернулся, подождал, пока не покажутся огни генеральской машины и  нажал
на педаль газа, выворачивая  колеса  своей  машины.  Машину  отбросило  на
противоположную  сторону  дороги,  как  в  ситуации,  когда  водитель   не
справился с управлением  и  наехал  на  разделительную  полосу  не  снижая
скорости.
     Выбора у Вилье не оставалось. он сбросил скорость в тот момент, когда
Джейсон приближался к нему, и в тот момент,  когда  столкновение  казалось
неизбежным, Борн резко вывернул руль влево и нажал  на  тормоза.  Раздался
резкий звук скользящих  по  асфальту  шин,  машина  остановилась  и  стало
слышно, как из полуоткрытого окна "рено" раздался странный  звук,  похожий
одновременно на крик или стон. Его можно было принять или за испуг пьяного
человека, или за призыв о помощи  пострадавшего.  Левая  рука  Борна  была
выброшена через полуоткрытое окно, а правая сжимала оружие.  Он  терпеливо
ждал.
     Было слышно, как  открылась  дверца  генеральской  машины.  Потом  он
прошел в свете фар к его левому окну. Не было заметно  никаких  признаков,
что он вооружен.
     - Что с вами? С вами все в порядке? - рука генерала лежала на окне.
     - Да, но этого нельзя сказать про вас, - произнес Борн  по-английски,
поднимая пистолет.
     - Что!? - генерал выпрямился, открыв в изумлении рот. - Кто вы  такой
и что все это значит?
     - Я рад, что вы свободно владеете  английским,  -  Джейсон  вышел  из
машины. Его левая рука прикрывала ствол пистолета. - Идите к своей  машине
и уберите ее с дороги.
     - А если я откажусь?
     - Я убью вас на месте. Не нужно провоцировать меня.
     - От кого исходят эти слова? От Красных Бригад? От парижского филиала
Баадер-Менгоф?
     - Почему вас это интересует? Вы можете отменить их призывы?
     - Я плевал на них и на вас!
     - Никто не сомневается в вашей храбрости,  генерал.  Шагайте  в  свою
машину.
     - Это не храбрость, - заявил Вилье, оставаясь на месте. - Это  вопрос
логики. Вы не достигнете ничего, если убьете  меня,  и  еще  меньше,  если
совершите похищение. Мои приказы на этот счет достаточно тверды и  понятны
для моих родственников и окружения на службе.  Так  что  можете  стрелять,
этим вы меня не удивите! Или убирайтесь отсюда вон!
     Джейсон  внимательно  изучал  старого   солдата,   ощутив   некоторую
неуверенность, природа которой была отнюдь не в боязни остаться в дураках.
Это было в глазах генерала, которые с  нескрываемой  яростью  смотрели  на
него. Ему показалось, что очередной взрыв негодования, вызванный еще одним
именем, может многое прояснить через эти расширенные, но жестко  смотрящие
глаза.
     - Там, в ресторане, вы говорили, что Франция должна быть свободной  и
независимой  от  любых  посягательств,  но  она  не  должна  быть   ничьей
прислугой. А генерал  Андре  Вилье  -  связной  Карлоса,  солдат  Карлоса,
прислуга Карлоса!
     Горящие гневом глаза стали еще шире,  но  они  отразили  не  то,  что
ожидал увидеть Джейсон. Это был не гнев, вызванный страхом  или  истерией,
это было полное и бескомпромиссное отвращение. Он не сдержался от попытки,
чтобы ударить его.
     - Свинья! - закричал он. - Отвратительная вонючая свинья!
     - Осторожно, генерал. Я буду стрелять! Остановитесь! - но Борн не мог
нажать на спуск. Он стоял сбоку от маленького автомобиля,  крыша  которого
была на уровне его плеч и мешала ему занять выгодную позицию.
     - Убей меня, если сможешь, если способен на это!
     Джейсон  бросил  оружие  на  землю  и  поднял   руки,   чтобы   унять
разгневанного старика. Он  сжал  его  руки,  опустил  их  вниз,  заставляя
генерала не двигаться, и притянул его ближе к себе.
     - Ты хочешь сказать, что не имеешь к Карлосу никакого отношения!?  Ты
отрицаешь это?
     Вилье попытался высвободиться.
     - Я ненавижу тебя, грязное животное!
     - Черт бы вас побрал, да или нет!?
     Генерал плюнул ему в лицо. Огонь в его  глазах  пошел  на  убыль,  на
глазах появились слезы.
     - Карлос убил моего сына, - пробормотал он, еле приоткрывая рот. - Он
убил  моего  единственного  сына  на  улице  дю  Бак.  Жизнь  моего   сына
оборвалась, когда  пять  пачек  динамита  разнесли  в  активную  пыль  его
машину...
     Джейсон медленно расслабил свои  пальцы.  Тяжело  дыша,  он  старался
говорить как можно спокойнее.
     - Поставьте свою машину где-нибудь в стороне от дороги, можно прямо в
поле. Мы должны поговорить, генерал. Произошло кое-что такое, о чем вы  не
имеете понятия, и мы вдвоем должны разобраться в этом...
     - Никогда! Этого не могло случиться!
     - Однако это случилось, - заявил Борн, сидя рядом с Вилье на переднем
сидении его машины.
     - Произошла чудовищная ошибка! Вы не понимаете, что вы утверждаете!
     - Никакой ошибки нет. Я знаю, что говорю, потому  что  сам  обнаружил
этот номер.  Это  не  просто  номер  телефона  для  связи,  это  блестящее
прикрытие. Никто, находясь в здравом рассудке, не  сможет  связать  вас  и
Карлоса, особенно в свете гибели вашего сына. А широко ли получил  огласку
тот факт, что это убийство связано с Карлосом?
     - Я предпочел бы другой язык, месье.
     - Извините.
     - Огласка? Внутри Сюрте, да. Внутри  военной  разведки  и  Интерпола,
вполне вероятно. Я читал все отчеты.
     - И что в них говорилось?
     - Здесь были  задеты  интересы  политических  фанатиков,  и  мой  сын
послужил примером в назидание другим. Этим Карлос хотел оказать  поддержку
некоторым своим друзьям по прежним радикальным движениям.
     - И поэтому вы ушли из армии и занялись политикой.
     - Да. Дети обязаны продолжать дело отцов, но  в  данном  случае,  как
видите,  судьба  распорядилась  по-иному.  Его  взгляды  отражали  и   мою
жизненную философию,  и  за  это  он  был  убит.  Мне  пришлось  выйти  на
политическую арену и бросить вызов всем его бывшим врагам. Сейчас я  готов
к встрече с ними.
     - Полагаю, что вы не один в этом начинании.
     - Что вы имеете в виду?
     - Тех людей, с которыми вы встречались  в  ресторане.  Они  выглядели
так, как будто в их руках находится половина французской армии...
     - Но это почти так, месье. Когда-то они были  достаточно  известны  в
качестве  самых  отчаянных  командиров,  окончивших  Сен-Сир.  Но   страна
потерпела ряд неудач, включая и линию Мажино. Они до сих пор считают,  что
если бы им пришлось командовать в то время, Франция бы не пала. Они  стали
участниками Сопротивления, они сражались против Германии и Виши в Европе и
в Африке.
     - Что же они делают сейчас?
     - Большинство  на  пенсии,  но  они  не  забывают  прошлого  и  живут
надеждами. Давайте вернемся к нашим  делам.  Вы  представляете  себе,  что
значит потерять собственного сына?
     "Боль снова и снова возвращается ко  мне,  и  я  не  знаю,  почему...
Смерть вокруг и смерть с неба... Что это означает?"
     - Приношу вам мои соболезнования, - он старался унять дрожь в  руках,
- но они все же используют вас.
     - Но это же риск и для него! Это трудно вообразить!
     - Согласен. Вот поэтому-то вы и  были  использованы,  именно  в  силу
немыслимости ситуации. Вы являетесь первой ступенью в передаче  информации
или инструкций.
     - Совершенно невероятно! Но каким образом?
     - Кто-то, кто имеет доступ к вашему телефону, держит прямой контакт с
Карлосом. Конечно, при этом используются кодовые фразы и  другие  способы.
Возможно, что звонки бывают в ваше отсутствие, возможно, что и при вас. Вы
сами берете трубку?
     Вилье нахмурился.
     - Нет, не по этому номеру. По нему разговаривают очень  многие,  а  у
меня есть отдельная линия.
     - А кто отвечает по тому номеру?
     -  Обычно  экономка  или  ее  муж,  который  наполовину  управляющий,
наполовину водитель. Он был моим шофером в последние армейские годы.  Если
они отсутствуют, то это моя жена  или  мой  помощник,  работающий  в  моем
домашнем кабинете. Он был моим адъютантом почти 12 лет.
     - Кто еще?
     - Больше никого нет.
     - Прислуга?
     - Прислуга нанимается обычно по необходимости, и это всегда случайные
люди.
     - Тогда вам необходимо присмотреть за шофером и адъютантом.
     - Исключено! Их честность не вызывает сомнений.
     - Так же было с Брутом и Цезарем.
     - Вы всерьез считаете, что...
     - Да, я утверждаю это вполне серьезно, черт возьми! И лучше, если  вы
в это поверите. Все, что я вам сообщаю - чистая правда.
     - Но вы не хотите сказать мне всей правды. Ваше имя, например?
     - Это не обязательно знать, особенно вам. Это знание может  причинить
вам неприятности.
     - Неизвестный человек останавливает меня на ночной дороге и,  угрожая
оружием, заставляет поверить его словам. Скажите,  могу  я  верить  такому
человеку?
     - Обязаны верить, потому что у него нет другой причины  обратиться  к
вам, кроме убеждения в абсолютной правде сообщаемого.
     Вилье уставился на Борна в  полном  недоумении.  Его  лицо  двигалось
вверх и вниз в лунном свете, как у стариков, которые  повторяют  про  себя
слова, чтобы лучше уловить их смысл.
     - Нет, молодой человек, существует еще одна более веская причина. Час
назад вы вернули мне мою жизнь. Вы отбросили оружие, хотя сделать  выстрел
вам не составляло никакого труда.  Однако,  вы  выбрали  другой  путь.  Вы
просили меня о беседе.
     - Не думаю, чтобы я вас "просил".
     - Это читалось в ваших глазах, молодой человек. Это всегда  бывает  в
глазах, а иногда в голосе, но к этому надо прислушиваться.  Ваш  гнев  был
того же свойства, что и мой, - старик сделал приглашающий жест  в  сторону
"рено". - Езжайте следом за мной в парк Монсю.  Мы  продолжим  разговор  в
моем кабинете. Я расскажу вам о  своей  жизни,  и  вы  поймете,  что  были
неправы относительно этих людей.
     - Если я войду в ваш дом и кто-то опознает меня, то я буду убит,  как
впрочем и вы.
     - Этого не может случиться. Я все проверю,  и  лишь  после  этого  вы
войдете. Если что-то будет не так, я вернусь и  поеду.  Вы  должны  будете
следовать за мной. В подходящем месте я остановлюсь и  мы  продолжим  нашу
беседу.
     Джейсон внимательно наблюдал за генералом.
     - Почему вы хотите, чтобы я поехал туда?
     - А куда еще? Там нам никто не помешает. Все, кто  меня  обслуживают,
уже спят в комнатах второго этажа или смотрят телевизор. Кроме того, я  бы
очень хотел, чтобы нашу  беседу  послушала  моя  жена.  Она  жена  старого
солдата и обожает выслушивать истории о моей жизни. Может быть,  она  даже
сможет нам чем-то помочь.
     - Я добился встречи с вами, подстроив  вам  ловушку,  а  вы,  в  свою
очередь, можете подловить меня в своем доме. Как я могу быть  уверен,  что
парк Монсю не будет капканом для меня?
     Старик не колебался в ответе.
     - Я даю слово Генерала Франции, и этим