рославского и Ленинградского вокзалов по подземному переходу бежали к
Казанскому многочисленные  любопытные  и  обеспокоенные.  Им  тоже  пришлось
столкнуться с теми, кто стремился покинуть Казанский вокзал. И те  и  другие
прочно застряли под землей.
   Больше всего повезло тем, кто решил бежать  через  площадь  поверху.  Они
сохранили  оперативный  простор   для   своих   действий,   полную   свободу
передвижения. Из них и составилась внушительная толпа  любопытных,  кружащих
вокруг вокзала, но уже сообразивших, что соваться внутрь не стоит.
   В двух местах  внутри  вокзала  никитинские  бойцы,  стремясь  остановить
напирающих  на  них  людей,  выстрелили  из  пневмопушек   ловчими   сетями.
Запутавшиеся в сетях люди - а их оказалось человек по десять в каждой сети -
свалились на пол и тем дали новый поворот событиям. Люди, как фишки  домино,
валились друг на друга и увлекали стоящих рядом с собой на пол...  А  дальше
схватка происходила, как говорят спортсмены-борцы, уже в партере...
   ...Иван сумел  вовремя  оценить  ситуацию  и  ее  возможные  последствия,
совершенно нежелательные для него. После паники милиция  обязательно  начнет
свои разборки, и выбраться  отсюда  будет  уже  чрезвычайно  трудно...  Иван
накрыл голову форменной курткой и прыгнул прямо  в  высокое  окно,  рядом  с
которым стояли столики кафе. Вывалившись с осколками  стекла  на  улицу,  он
покатился  по  тротуару.  Иван  показал  дорогу  многим  другим  -  за   ним
устремилась часть толпы, и он немедленно и самым благополучным образом с ней
смешался.
   Не выбираясь из густой толпы,  он  незаметно  переложил  свои  пистолеты,
которых теперь стало уже  три  (вместе  с  двумя  трофейными),  в  небольшую
кожаную сумочку, приготовленную специально для этой цели. После  этого  Иван
стянул с себя форменный китель и в дальнейшем просто "потерял" его на ходу.
   Вырвавшись наконец из толпы, Иван прошел под  железнодорожным  мостом  на
Каланчевку и в первом же попавшемся аптечном киоске купил  на  оставшиеся  у
него заработанные монетки бинт и  расческу.  Прямо  в  скверике  у  железной
дороги  перебинтовал  себе  ногу,  став  объектом  внимания  прохожих:  двух
девушек, мужчины с дипломатом  и  старушки  с  объемистым  пакетом,  набитым
продуктами...
   Девушки, увидев, как  Иван  стягивает  джинсы,  подумали  невесть  что  и
ускорили шаг. Мужчина остановился, поскольку заметил, что голая нога Ивана в
крови, и, засомневавшись, спросил:
   - С вами все в порядке? Вам нужна помощь?
   Иван покачал головой и ответил:
   - Нет. Спасибо. Справлюсь сам.
   Мужчина пожал плечами и пошел дальше, правда, все время оглядываясь.
   От старушки не так-то легко оказалось отвязаться.
   - Ох, милок, - всплеснула она руками, поставив свой пакет на  асфальт,  -
где ж тебя так?
   Иван сразу понял, что так просто прогнать ее не удастся,  но  он  кое-что
придумал... Продолжая бинтовать ногу, он ответил срывающимся голосом:
   - На Казанском сейчас кучу народа постреляли. Я еще легко отделался.  Там
трупы - десятками. Народу - толпа. Из автоматов били...
   Последние слова он договаривал уже вслед устремившейся к вокзалу старухе,
которая, подхватив тяжелый пакет, развила рекордную для себя скорость.
   Иван усмехнулся. Он  закончил  с  ногой,  натянул  окровавленные  джинсы,
причесался и захромал вверх  по  Каланчевской  улице.  Дойдя  до  ближайшего
коммерческого ларька, купил себе новые джинсы, зашел за ларек и, морщась  от
боли в простреленной ноге, переоделся. Свернув свои старые джинсы, он  сунул
их в щель под ларьком... Теперь он мог  привлечь  внимание  прохожих  только
тем, что немного хромал на левую ногу, да еще на локте у  него  была  свежая
царапина - задел об осколок стекла, когда вылетал через окно.
   Через двадцать минут он добрался  до  входа  на  станцию  метро  "Красные
ворота" и спустился вниз. Доехав  до  станции  "Чистые  пруды",  перешел  на
"Тургеневскую", вошел в вагон, сел и вздохнул с  облегчением.  Теперь  можно
было отдохнуть до самой "Октябрьской".

Глава 8

   Илья был на площади, когда увидел, что  от  Казанского  побежали  люди...
"Как тараканы от дихлофоса! Наконец-то", - процедил он сквозь зубы и  верхом
через  площадь  устремился  к  вокзалу,  навстречу  выскакивавшим  из   него
пассажирам. Позади него бежали еще какие-то люди,  в  том  числе,  как  Илья
успел заметить, и в милицейской форме... Когда он пересек площадь, все входы
в вокзал были уже забиты  толпами  народа.  Проникнуть  внутрь  стало  делом
невозможным. Илья  влился  в  группу,  которая  бестолково  моталась  вокруг
вокзала, ведомая одним только острым любопытством. Илья вполне  разделял  их
стремление вникнуть в  суть  происходящего  внутри  вокзала.  Но  его  лично
интересовали прежде всего ответы на два вопроса:  убит  ли  Иван  и  кто  из
"охотников" остался жив?
   Вообще-то он совсем не так представлял себе встречу с Иваном. Но  что  он
мог сделать? Менты, того и гляди, Ивана перехватят. А живым им его  отдавать
нельзя...  Волей-неволей  придется  стоять  рядом   с   ними,   следить   за
ситуацией... Да еще этот разброд в первой десятке...
   Вокзал начал потихоньку освобождаться от  толпы.  Люди,  выбиравшиеся  из
здания вокзала,  тут  же  попадали  в  кольцо  милиционеров,  которых  здесь
неожиданно появилось не меньше сотни. Они стояли плотными заслонами на  всех
немногочисленных выходах из здания,  понемногу  выпускали  народ,  при  этом
обыскивали  каждого  на  предмет  наличия  оружия  и  проверяли   документы,
задерживая всех, у кого таковых не оказывалось.
   Илья видел, как проверяли Четвертого, но почти не беспокоился за него. Не
дурак же тот, в конце концов, чтобы лезть в руки милиции с  пистолетом!  Как
ни дорого личное оружие  во  время  игры,  но  жизнь  дороже...  Милиционеры
проверили Четвертого и отпустили его, как  и  всех  остальных.  Пистолета  у
него, естественно, не оказалось, а документы были в порядке.
   Четвертый присоединился к толпе зевак. Илья  сразу  же  подошел  к  нему,
дернул за руку, вопросительно посмотрел в  глаза...  Тот  лишь  молча  пожал
плечами. Илья сплюнул, выматерился. Стали  вдвоем  наблюдать  за  дальнейшим
развитием событий...
   Примчались машины "скорой помощи" целой стаей. Все  двенадцать  прибывших
машин выстроили в ряд, вплотную к выбитому высокому окну кассового  зала,  и
через него стали выносить на носилках раненых  и  грузить  в  машины.  Когда
двенадцать носилок  были  вынесены,  окно  вновь  перекрыли  омоновцы.  Илья
рассматривал раненых настолько  внимательно,  насколько  это  было  возможно
издалека, но ни Ивана, ни кого-либо из своих среди них не увидел.  Тогда  он
приказал Четвертому подогнать поближе "Жигули" девятой модели, завести их  и
быть наготове... Где-то через час вокзал  был  полностью  очищен.  Никто  из
киллеров первой десятки больше так и не появился.
   Милиция взялась за толпу, скопившуюся около вокзала. Надо было расчистить
место для проезда милицейских машин, чтобы погрузить в них тех,  у  кого  не
оказалось с собой документов. Таких насчитывалось больше сотни. Но погрузили
и увезли их очень быстро. Милиция, как  видно,  вошла  в  ритм,  действовала
четко и эффективно.
   Подошли  еще  пять  машин  "скорой  помощи".  В   них   погрузили   целых
четырнадцать носилок с телами, накрытыми брезентом...  Илья  не  мог  знать,
сколько именно среди них было его людей, но пребывал в уверенности, что  они
там точно были.
   Наконец Илья  дождался  того  явления,  из-за  которого  и  торчал  перед
вокзалом столько времени... Из дверей вокзала вывели человека в наручниках и
через плотный коридор милиционеров повели к машине... Это оказался не  Иван,
а Десятый. Следом за ним вывели еще одного - Шестого. Больше Илье ждать было
нечего...
   Мент у машины замешкался с дверцей, и Шестой с Десятым  "застряли"  перед
ней, как мишени в тире. Снять две  цели  с  угловой  разницей  в  прицеле  в
двадцать секунд для Ильи труда не составляло. Он два раза нажал на спуск,  с
удовлетворением отметил, как завалился на спину Десятый  и  осел  на  колени
Шестой,  как  вслед  за  этим  попадали  и  раскатились  в  разные   стороны
милиционеры. Что будет дальше, он примерно знал, поэтому бросился к  машине,
стоявшей метрах в пяти от него, прыгнул на сиденье рядом с Четвертым,  и  их
"девятка" резво взяла с  места,  разогнавшись  сразу  до  восьмидесяти!  Они
вылетели на проспект Академика Сахарова и  через  двадцать  секунд,  свернув
направо в скверик, быстро пересели  в  "ауди"...  По  Большому  Палашевскому
переулку  выскочили  на  Каланчевку  и  вновь  спустились  на  Комсомольскую
площадь.  Дорогу  им  преградила  милицейская  "канарейка".   "Ауди"   резко
затормозила, Четвертый открыл дверцу, высунулся наружу:
   - В чем дело, начальник?
   Милиционер без объяснений помахал им палкой - поворачивай, мол,  обратно.
Четвертый не стал спорить, развернул машину, по Каланчевке они выбрались  на
Садовое кольцо и растворились в потоке машин.

***

   Два часа, в течение которых Казанский  вокзал  оставался  парализованным,
отняли у Никитина столько сил, что их хватило бы  года  на  два  интенсивной
работы...
   Когда началась стрельба в кассовом зале, его  интересовало  только  одно:
обнаружен ли Иван? Никитин знал, что его люди стрелять не должны, просто  не
имеют права: на многолюдном вокзале это было  просто  небезопасно.  Стрелять
они могут только в исключительных случаях, лишь  для  того,  чтобы  подавить
огонь преступников... По крайней мере, так оно будет выглядеть в сводке, что
бы там ни случилось на самом деле. Если же кто-то из его людей и срежет пару
ни в чем не повинных  россиян,  Никитин  не  будет  наказывать  его  слишком
строго... Если,  конечно,  кроме  них  он  замочит  еще  и  Ивана.  Издержки
производства! Всегда можно списать это на беспредел бандитов.  Но  вот  если
Ивана среди убитых не окажется... Чего ради он тогда рискует  своим  местом?
Чего ради допустил проведение массового  теракта  на  вокзале?  Ведь  именно
такая формулировка появится в  сегодняшних  полуночных  сводках...  Поэтому,
когда раздались первые выстрелы, Никитин и Герасимов не рванулись в кассовый
зал, чтобы присутствовать на месте проведения операции лично. Они  прекрасно
знали, что вот-вот начнется паника, люди заметаются по вокзалу  и  блокируют
все проходы. В зале и без того было достаточно оперативников,  расставленных
практически на каждом квадратном метре...
   Никитин тут же схватил рацию  и,  забыв  все  позывные,  с  которыми  они
работали в эфире, закричал:
   - Ивана! Ивана делайте, Серега, Ивана!..
   Герасимов вырвал у него рацию.
   - Ты чего орешь, идиот! Думаешь, нас никто не слушает?  Будешь  потом  за
стрельбу в зале отвечать...
   - Ну? Что там у них? Не могу я здесь сидеть!
   - Там кончится все за минуту или две. Потерпи...
   - Давай, Гена, вызывай Коробова, пусть доложит, что там...
   - Доставай свою "Приму", товарищ генерал, закури пока, успокойся!
   Вместо сигарет Никитин достал свою фляжку с коньяком и крепко приложился.
   - "Стрелец"! "Стрелец"! Ответь "Зодиаку"! Что у  вас  там  происходит?  -
кричал тем временем Герасимов в рацию. - Доложи обстановку!
   - "Зодиак", я - "Стрелец"! - раздался из рации сильно искаженный помехами
взволнованный голос Коробова. -  Срочно  перекройте  снаружи  разбитое  окно
кассового зала. Через него из  помещения  вокзала  вырвалась  группа  людей.
Возможно, Иван среди них. Как поняли меня?
   - Пошел ты!.. Поняли тебя! Хрен ты теперь кого-нибудь из них возьмешь!  А
окошко мы тебе перекроем, это мы разом... "Ярославль"! "Ярославль"! Вызывает
"Зодиак". Срочно десять человек к разбитому  окну  на  Казанском  вокзале...
Перекрыть все выходы на Казанском. Берите людей из резерва,  сколько  нужно.
Искать  оружие,  проверять  личности.  Всех  подозрительных  -  на  Лубянку.
Фигурант Марьев, он же Гладиатор, не задержан. Ориентируйтесь на  фоторобот.
Как поняли?..
   Услышав слова Коробова про Ивана, Никитин только  махнул  рукой  и  вновь
приложился к фляжке...
   - "Стрелец"! "Стрелец"! Ответь "Зодиаку"! Кто стрелял? Есть ли жертвы?
   - Я - "Стрелец". Докладываю, - ответил Коробов, - стреляли с трех  точек.
Шесть  или  семь  пистолетных  выстрелов.  Автоматная  очередь  в  скопление
людей...
   При этих словах Никитин закатил глаза и простонал:
   - Ох, еб твою мать...
   - ...Минимум пять убитых, - продолжал Коробов. - Вызывайте медиков.  Есть
раненые. Много. Двоих стрелков взяли живьем.
   - Начинайте разблокирование вокзала. Да осторожнее  там,  не  давайте  им
перетоптать друг друга. Будь на связи постоянно...
   Никитин, несмотря на выпитый  коньяк,  был  абсолютно  трезв.  Он  достал
наконец свою "Приму", закурил и вопросительно уставился на Герасимова:
   - Что делать-то будем? Идеи есть?
   - Облажались мы опять,  Никитин.  Вот  и  вся  идея.  Что  делать?  Будем
задержанных ребят крутить, стрелков. Это хоть что-то даст. Узнаем, что у них
за дела с Иваном... Прямо сейчас этим и займемся...
   Герасимов вызвал по рации Коробова и приказал направить  к  ним  четверых
омоновцев повыше ростом и поплотнее комплекцией, да побыстрее.
   Минут через десять в дверь кабинета начальника  вокзала  ворвался  парень
двухметрового роста в форме ОМОНа и голосом, от  которого  уши  закладывало,
начал:
   - Товарищ генерал...
   Никитин замахал на него рукой:
   - Проводи на место. К Коробову.
   Построившись клином вокруг Никитина и Герасимова,  омоновцы  врезались  в
толпу и,  к  общему  удивлению,  действительно  ее  раздвинули.  Вся  группа
довольно быстро продвигалась вперед. Минут через семь-восемь они оказались в
кассовом зале, центр которого был уже очищен от народа.
   ...На полу лежали трупы. Увидев, сколько их, Никитин  сразу  почувствовал
сильную, прямо-таки смертельную усталость.  Уже  сегодня  средства  массовой
информации подсчитают трупы,  и  отныне  в  каждом  выпуске  новостей  после
указания числа погибших будет называться его фамилия... При этом обязательно
прозвучат слова о его личной  ответственности  за  обеспечение  безопасности
жизни и здоровья москвичей... И еще непременно  будет  сказано  о  повышении
уровня преступности в столице. Хотя вот это-то как раз и есть чистое  вранье
- нисколько этот уровень не повысился!.. А  скоро  и  совсем  упадет.  Резко
упадет.  Как  только  Никитин  начнет  осуществлять  свой  план  перестройки
криминальной жизни... Если, конечно, не будут  мешаться  под  ногами  всякие
Иваны...
   К ним подошел Коробов, которому не терпелось выложить  все,  что  удалось
разузнать:
   - Четырнадцать убитых. Один из них  затоптан.  Двенадцать  раненых.  Двое
взяты с оружием. Вот эти...
   Он указал рукой на двух парней в наручниках. Один  из  них  беспокойно  и
затравленно озирался по сторонам,  словно  ожидая  выстрела.  Другой,  очень
бледный, сидел на полу, привалившись спиной к стене, весь  перекосившись  на
правую сторону. На лице его было написано полное безразличие к происходящему
и к дальнейшему развитию событий.
   - Ранен? - спросил Никитин.
   - Ранен, - кивнул Коробов. - В плечо. Вел  стрельбу  из  пистолета  из-за
книжного лотка. Успел сделать два выстрела. Сюда...
   Коробов показал Никитину  перевернутые  столики  кафе,  трупы  нескольких
человек между ними, лежащие в лужах  крови,  мокнущие  в  крови  чемоданы  и
сумки...
   - Стрелял из этого пистолета, - продолжал Коробов. - Обратите внимание на
цифру...
   Никитин увидел, что у серийного  номера  пистолета  последние  две  цифры
вытравлены, вместо них четко выделялась  цифра  "десять".  Он  вопросительно
посмотрел на Герасимова, тот недоуменно пожал плечами.
   - И у этого, - Коробов кивнул на озирающегося парня, - пистолет номерной.
Он произвел три выстрела в том же направлении. - Он показал второй  пистолет
с выделенными цифрами "ноль" и "шесть".  -  Найдены  еще  два  ствола.  Тоже
номерные, с цифрами "два" и "четыре".  "Четвертый",  очевидно,  был  сброшен
владельцем, когда начали проверку документов. А "второй" принадлежал, скорее
всего, одному из убитых в кафе. И еще один пистолет с номером  был  у  того,
кто стрелял из автомата. Его  номер  "семь".  Без  сомнения,  все  это  одна
компания...
   В это время к  Коробову  обратился  оперативник,  тщательно  обыскивавший
трупы на предмет установления личностей убитых.
   - Товарищ полковник! У одного из убитых обнаружено оружие! - И он передал
Коробову еще один пистолет с выделенным номером. Последняя  цифра  его  была
"девять".
   Коробов начал излагать свою версию происшедших событий:
   - Стрельба началась в кафе. Там раздались  два  выстрела.  Скорее  всего,
стрелял Гладиатор, хотя все это странно: никто его не  видел,  как  он  туда
попал  -  неизвестно.  Каюсь,  мои  люди  этот  момент  пропустили.  Бандиты
среагировали   раньше.   -   Коробов   посмотрел   в   сторону   задержанных
оперативниками  стрелков.  -  Наши  отреагировали  уже  на  их  выстрелы   и
автоматную очередь. Мои люди произвели два  выстрела,  оба  попали  в  цель.
Автоматчик был убит  прямым  попаданием  в  голову,  а  тот,  что  изображал
книжного продавца, ранен в плечо. Третьего взяли  без  применения  оружия...
Пассажиров  покрошил  автоматчик...  Как   только   выстрелы   прекратились,
неустановленный субъект выбил телом стекло  окна  и  скрылся  в  неизвестном
направлении, вслед  за  ним  через  окно  вырвалась  часть  людей  из  зала.
Остальные были задержаны. Есть основания считать, что  скрывшийся  был  Иван
Марьев - Гладиатор...
   Герасимов хмыкнул себе  под  нос:  "Есть  основания  считать...  Научился
трепаться, собака! Есть основания считать, что  мы  бездарные  дилетанты  по
сравнению в этим Марьевым!.."
   - Полковник Герасимов, опросите задержанных, - приказал Никитин.  Ему  не
терпелось получить хоть какую-то информацию об Иване.
   Герасимов подошел к Шестому. Тот давно уже следил  за  ним  и  Никитиным,
успел понять, что они тут главные, и потому не дал Герасимову первым  задать
вопрос:
   - Я все скажу, начальник. Только дай охрану. Меня сейчас убьют. Тут наших
десять  человек  было.  Все  бьют  без  промаха,  в  яблочко.  Спрячь  меня,
начальник. Все скажу. Блядь буду, все скажу. Это все Крестный. Это его игра.
Мы только пешки, стрелки... - Он неожиданно  закричал  высоким  истерическим
голосом:
   - Спрячь, начальник! Я здесь  как  кабан  перед  номерами!..  -  И  снова
перешел на ноющий, просящий шепот:
   - Убьют меня. Я много знаю, начальник. Я по  окнам  с  крыши  бил,  когда
Белоглазова убивали. Я все расскажу, все, что знаю...
   Герасимов смотрел на него с интересом:
   - Не бойся. Спрячу. Ваших всех перебили. Никто тебя не убьет.
   - Меня Илья убьет. Он всегда на подчистке  стоит,  когда  на  дело  идем.
Отвези меня в камеру, начальник. В одиночку. На  Лубянку  отвези.  И  бумагу
давай, все напишу. Как есть все напишу...
   - Не тараторь. Объясни: почему вы хотели убить Гладиатора?
   - Нам его Крестный отдал. Как "зайца". Мы его загнать должны были. Но он,
сука, живучий оказался. А Илья сказал - убить и принести Крестному.  Бросить
ему. И тогда Крестного убить...
   - Падаль... - процедил сквозь зубы сидящий у стены Десятый. -  Ты,  сука,
сдохнешь сегодня же. Тебя загрызут, падлу...
   - С ним меня не сажайте, - тут же забеспокоился Шестой. - Он меня  убьет.
Они все меня убьют...
   - Заткнись, - оборвал его Герасимов. - Кто такой Илья?
   - Илья первый номер. Он  -  Председатель.  Я  -  Шестой.  А  этот  гад  -
Десятый... - Он обеими руками в наручниках показал на раненого, сидящего  на
полу.
   - Какой номер у Крестного? - спросил у него наобум Герасимов.
   -  У  Крестного  нет  номера...  -  Шестой  посмотрел  на  Герасимова   с
недоумением: как это, мол, вы не знаете, кто такой Крестный?  -  ...Крестный
над нами всеми. Он приказывает. А мы делаем. У него нет номера...
   - Где ваша база? Где вы дол