продолжал  Крестный.  -  В  течение  недели.
Сегодня понедельник. В следующий понедельник к полуночи все  мои  "охотники"
возвращаются на базу и мы проводим разбор... Если ты к тому времени еще  жив
- приходишь тоже, и с этого момента  они  уже  не  только  мои,  но  и  твои
мальчики, Ваня... Игра может закончиться раньше - как  только  ты  принесешь
мне личное оружие семерых "охотников". Пистолеты у них  помечены:  последние
цифры серийного номера - от единицы до сорока... Или если они  привезут  мне
твой труп...
   Крестный помолчал, смущенно глядя в сторону, и каким-то  виноватым  тоном
продолжил:
   - Мне неловко это тебе говорить, но я  вынужден,  таковы  правила...  Ты,
Ваня, имеешь возможность спрятаться, отсидеться неделю и тем самым сохранить
свою жизнь. В следующий вторник, начиная с ноля часов, тебя  никто  из  моих
пальцем не тронет. Иначе  я  им  сам  головы  поотрываю.  Но...  -  Крестный
вздохнул. - Прости, Ваня, я все же скажу: в этом случае ты  будешь  мне  уже
неинтересен...  И  еще  давай  договоримся  вот  о  чем:  если  незадачливые
"охотники" тебя в Москве не  находят,  ты  сам  выходишь  на  контакт.  Как?
Придумаешь что-нибудь. Я в твои  способности  верю.  Условие  мое  таково  -
согласись, оно разумно! - если в течение суток никто из "охотников" не  убит
- ты проиграл... Должен тебе сказать, что кроме "охотников" в игре участвуют
"загонщики". Сколько их, ты знать не должен. Они не имеют оружия,  не  имеют
никаких опознавательных знаков, не имеют права  тебя  убить.  Но  они  будут
постоянно следить за тобой и сообщать  о  тебе  "охотникам".  Ты  можешь  их
убивать, если хочешь и если сумеешь обнаружить. Только, смотри,  не  перебей
половину Москвы под эту марку, а то Министерство обороны бросит против  тебя
регулярные войска...
   Крестный взял кувшин с вином, налил по  бокалу  себе  и  Ивану.  Поболтав
остатками  в  кувшине,  он  неожиданно  выплеснул  их  Ивану  на  грудь.  По
светло-серой рубашке Ивана расплылось темно-красное пятно...
   - Так надо, Ваня! - На  всякий  случай  Крестный  предостерегающе  поднял
руку. - Это всего лишь ритуал. Так у нас принято. Это знак моим головорезам,
что время пошло.
   Иван взглянул на часы: двадцать три пятьдесят пять.
   - Иди, Ваня, - вздохнул Крестный. - У тебя есть полчаса. А пять  минут  -
это мой подарок тебе, Ваня. В половине первого "охотники" пойдут  по  твоему
следу. Все, Ваня. Иди.
   Иван не тронулся с места. Он не привык к подаркам и предпочел  отказаться
от лишних пяти минут. До полночи он сидел с бокалом  "Хванчкары"  в  руке  и
наблюдал, как на медном в свете костра лице Крестного пляшут блики огня...
   В полночь  Иван  встал  и  пешком  направился  в  сторону  шоссе  -  мимо
толпящихся  у  костра   "охотников",   мимо   бассейна   с   трупами,   мимо
импровизированной автостоянки, на которой собралось  десятка  два  иномарок,
готовых через полчаса ринуться по его следам...

Глава 5

   В понедельник поздним утром оперативники группы майора Коробова  изнывали
от жары в Измайловском парке, прогуливаясь, сидя и  лежа  на  обочине  аллеи
Большого круга и на живописных полянках вдоль нее. По понедельникам в  парке
практически  отсутствовала  публика,  что   значительно   облегчало   задачу
опергруппы.
   Коробов поджидал делегацию из Балашихи: Старшину, качавшего там права уже
больше  года,  и  трех  приближенных  к  нему   лиц.   Прозвище   "Старшина"
балашихинский лидер получил  вовсе  не  благодаря  фамилии,  как  это  часто
бывает,  а  исключительно  из-за  внешности.  Фамилия  у  него  была  вполне
обыкновенная - Копубняк, зато  внешность  впечатляющая:  фигура  квадратная,
голос - громкий и властный, кулаки - пудовые, а мысли - незамысловатые  и  в
силу этого - короткие... Словом, типичный старшина, договориться  с  которым
не  было  никакой  возможности.  Старшинские  имидж  и  поведение  оказались
решающим фактором, определившим судьбу лидера, а вместе с ней и  судьбы  его
клевретов.  Аналитики  предложили  его  ликвидировать.  Никитин  предложение
утвердил. Коробов вынужден был ввести в действие заранее подготовленный план
ликвидации Старшины.
   Но одно дело - сочинять план, а совсем  другое  -  осуществлять  на  деле
"предоперационное привыкание к месту проведения ликвидации"...  Оперативники
Коробова на солнце разомлели, мозги  их  от  жары  поплыли,  движения  стали
вялыми и замедленными. Оперотряд на глазах терял боевую форму. Это  Коробова
раздражало, он нервничал, тем более что сам был во всем этом виноват.
   Коробов назначил встречу Старшине от имени некой мифической группировки -
"кремлевской", претендующей якобы на установление  своих  порядков  в  самом
центре Москвы и ведущей теперь переговоры с окраинными московскими  группами
о переделе сфер влияния.
   Выступить от имени "кремлевской"  группировки  -  это  придумал  Никитин,
когда аналитики сообщили ему, что, на  их  взгляд,  необходимо  поменять  не
менее восьмидесяти процентов лидеров группировок, контролирующих  Москву,  а
Коробов доложил, что за основу плана в  каждой  из  операций  взята  типовая
ситуация - вызов объекта ликвидации на встречу с подставным лицом.
   "Твоими мозгами хорошо водку закусывать" -  так  оценил  работу  Коробова
Никитин, но с должности руководителя "Белой стрелы" почему-то не снял,  хотя
Коробов был к этому уже готов. Вместо этого  Никитин  набросал  на  листочке
обобщенную легенду об этой самой воображаемой центральной  группировке,  что
он великолепно умел делать.
   Детали Коробов разработал самостоятельно: выбрал на  роль  подсадных  лиц
оперативников подходящей комплекции, проследил, чтобы  они  постриглись  под
ежик и переоделись в спортивные костюмы фирмы "Адидас", выдал  им  оружие...
Словом, все сделал,  как  надо,  как  учили...  Однако  Никитин,  заявившись
собственной персоной  на  базу  "Белой  стрелы",  все  переделал  по-своему:
накачанных ребят с короткими стрижками послал  в  патруль,  выбрал  новых  -
худых и длинноволосых, одел их в пиджаки, белые рубашки и  галстуки,  оружия
не разрешил брать с собой вообще никакого.
   Серега Коробов на него даже обиделся и до сих пор от невысказанной  обиды
чувствовал себя, как перегретый водяной котел с засорившимся клапаном...

***

   Знакомый трехсотый "мерседес" с балашихинским Старшиной появился на  углу
аллеи Большого круга и аллеи Пролетарского входа неожиданно, за десять минут
до назначенного срока, и совсем с другого направления, не со  стороны  шоссе
Энтузиастов, как было договорено со Старшиной, а от Круглого  пруда.  Машина
неслась то по пешеходным дорожкам,  то  по  газонам,  ломая  кусты  и  круша
скамейки.
   У Коробова глаза полезли на лоб. Что за херня такая? Что  ж  они  делают,
суки? Сейчас же менты сюда слетятся, как воронье! Весь план ликвидации  идет
к черту - они ж всех живьем похватают!
   "Мерседес" выскочил на перекресток аллей, зацепив левым крылом  "девятку"
с никитинскими подсадными, и газанул дальше в сторону шоссе Энтузиастов...
   Коробов растерялся. Он ясно увидел, что за рулем машины  сидит  Старшина,
лицо его в  крови,  на  сиденье  рядом  с  ним  уткнулся  в  лобовое  стекло
обладатель мощного бритого затылка. Старшина и не взглянул в сторону тех, на
встречу с кем ехал - словно их там и не было...
   Не успел Коробов толком прийти в себя, как новое явление поразило его  не
меньше прежнего. Он даже рот приоткрыл, увидев, как  по  колее,  проложенной
"мерседесом", одна за другой продрались через кусты две "ауди" и один "форд"
и, мелькнув перед носом парализованного от изумления Коробова, устремились к
шоссе...
   - Коробов, блядина, ты язык в жопу, что ли, засунул? - услышал  он  голос
Никитина, доносящийся из рации. - Где Старшина? Почему молчишь?
   - Товарищ полковник, - еле выговорил в ответ Коробов. - У меня  тут  хрен
поймешь, что творится...
   - Где Старшина?
   - Он едет по шоссе Энтузиастов...
   - Куда едет? В Москву?
   - Я не знаю...
   - Уволю, сука! В дворники пойдешь...
   - Он ранен...
   - Что ты сказал? Вы его упустили?!
   - Это не мы, товарищ полковник. Он мимо нас не глядя пролетел.
   - А вы и рты пораскрывали?!
   - Никитин, за Старшиной погоня!
   - Какая погоня? Ты же не знаешь, мать твою, в какую сторону он едет!
   - Это не мы, Никитин. Три иномарки - "форд" и две "ауди".
   - Что же ты стоишь, со мной языком треплешь, сука? Догони, выясни!
   Коробов рванулся к машине.
   - Давай, догоняй их! - завопил он шоферу.
   - Ты бы еще поближе к вечеру их собрался догонять, - буркнул тот себе под
нос и с места включил третью скорость.
   Они помчались к шоссе. Но там, естественно, давно уже и след  простыл  не
только Старшины на "мерседесе", но и гнавшихся за ним иномарок... Вылетев на
перекресток, Коробов заорал водителю: "Стой!" - выскочил из машины  и  начал
приставать с расспросами к лоточникам, торговавшим у  станции  метро  "Шоссе
Энтузиастов". Кто-то видел "мерседес", выехавший из  Измайловского  парка  с
большой скоростью, кто-то обратил внимание на "ауди", а вот "форда" никто не
заметил. Одни утверждали, что "мерседес" направился к  Московской  кольцевой
дороге, другие - что тот уехал в сторону центра...
   Коробов чувствовал себя как тот голодный  осел,  который  оказался  точно
посередине между двумя одинаковыми копнами сена и не  в  силах  был  сделать
выбор. Осел, как известно, умер от голода. Неизвестно, что ожидало бы Сергея
Коробова, но тут вовремя подключился Никитин и в своей весьма  экспрессивной
манере быстро вывел того из ступора:
   - ...Ищи, куда они делись! Они где-то там, в твоем  районе.  Гаишники  на
кольцевой говорят, что белый "мерседес" с окровавленным водителем  мимо  них
не проскакивал. Прошла одна "ауди", они ее остановили, обыскали, но не нашли
ничего подозрительного и вынуждены  были  отпустить.  На  площади  Рогожской
заставы их тоже не было. Ищи,  Коробов!  Мне  надо  знать,  кто  нам  дорогу
перешел...

***

   ...Лишь к вечеру Коробову удалось разыскать следы "мерседеса", затем саму
машину, а вскоре и Старшину. Он доложил об этом Никитину. Шел уже второй час
ночи, но Никитин немедленно  собрал  совещание  в  малом  составе:  Коробов,
аналитик Герасимов и сам Никитин.
   - Что там у тебя,  докладывай,  -  хмуро  обратился  он  к  Коробову.  Не
нравилось ему это дурацкое происшествие. Очень не нравилось.
   - Нам удалось установить, что на Старшину было  совершено  нападение  как
раз в то время, когда он ехал на встречу с  нами.  Неизвестный  обманом  или
силой, точно  установить  не  удалось,  заставил  Старшину  остановиться  на
повороте с шоссе Энтузиастов на главную аллею Измайловского  парка.  По  его
приказу трое из находившихся в "мерседесе",  включая  Старшину,  вылезли  из
машины, четвертый пытался вытащить пистолет, но был застрелен на месте.  Два
помощника Старшины пытались бежать и были  убиты  неизвестным.  Стреляет  он
исключительно метко... В тот момент, - продолжал Коробов, - когда  Старшина,
как приказал неизвестный, стоял, положив  руки  на  капот  машины  и  широко
расставив ноги, джип, подъехавший на большой скорости,  свернул  на  главную
аллею. Неизвестный, как утверждают свидетели, выстрелами  от  бедра,  пробил
колесо джипу  и  голову  водителя.  Джип  врезался  в  дерево  и  загорелся.
Выскочившего из него человека неизвестный также застрелил. Он забрал  оружие
убитого, заставил Старшину сесть за руль "мерседеса", а сам нырнул на заднее
сиденье. Машина на большой скорости  направилась  в  глубь  парка,  а  через
одну-две минуты вслед за ней, свернув с шоссе, устремились три иномарки - те
самые, которые мы тоже видели. По сообщению очевидца - местного  алкоголика,
собиравшего ландыши для продажи, неизвестный особых примет не имеет, роста и
телосложения среднего, черты лица правильные, стрижка короткая...
   - Ты не можешь побыстрее рассказывать, Коробов? - перебил Никитин.  -  Не
такой уж ты подвиг  совершил,  разыскав  убитого,  причем  вовсе  не  тобой,
Старшину!
   - Можно и быстрее, - невозмутимо согласился Коробов. Сейчас он чувствовал
себя уверенно: задание было выполнено,  а  там  пусть  Никитин  ворчит  себе
сколько угодно. - ...Из свидетелей, наблюдавших "мерседес"  со  Старшиной  у
станции метро "Шоссе Энтузиастов", правы оказались те, кто утверждали: белый
"мерседес" направлялся к центру. Его действительно  видели  чуть  дальше  по
шоссе на перекрестке шоссе с Электродной улицей, а  также  у  станции  метро
"Авиамоторная". "Мерседес" следовал в прежнем направлении. Однако на площади
Рогожской заставы он  зафиксирован  не  был.  Это  заставило  нас  прочесать
довольно большой район, включая все прилегающие к шоссе Энтузиастов улицы...
   Коробов посмотрел на Никитина. Тот сидел сморщившись, как от зубной боли,
и махал ему рукой - мол, побыстрее!
   Коробов вздохнул и продолжал:
   - В районе Рогожского кладбища, на  улице  Войтовича,  нами  был  наконец
обнаружен разыскиваемый "мерседес", однако  совершенно  пустой.  На  сиденье
водителя обнаружены следы крови. Розыски пассажиров машины были  продолжены.
Примерно  через  час  от  работников   ближайшей   железнодорожной   станции
"Москва-Товарная" поступил сигнал,  что  на  рабочих  путях  обнаружен  труп
человека со следами применения огнестрельного оружия. Прибыв  на  место,  мы
идентифицировали найденный труп - это оказался  Копубняк,  он  же  Старшина,
лидер балашихинской группировки... У меня все.  -  Коробов  многозначительно
поглядел на Никитина с Герасимовым.
   Нехорошо сверкая глазами, Никитин поднялся из-за стола. Сказать он ничего
не мог, только тяжело дышал и смотрел в упор на Коробова.
   - Все у тебя? - наконец спросил он очень тихо, но, по-видимому, изо  всех
сил сдерживаясь. - Это все, что ты успел сделать за день? А где тот человек,
что убил Старшину? Где хотя бы какие-то следы его? Где  описание  внешности?
Какой-то  пидор  вмешивается  в   тщательно   продуманную   нами   операцию,
разваливает ее полностью, до основания, выставляет нас  полными  идиотами  и
скрывается. А мы разводим руками - "У меня все!". Вот  здесь  у  тебя  точно
все! - При последних словах Никитин подскочил  к  Коробову  и  постучал  ему
костяшками пальцев по лбу. Звук в  ночной  тишине  получился  до  странности
отчетливый. Коробов побагровел и поднялся со стула. Назревала попытка бунта.
   - Товарищ полковник... - начал он.
   - Что "товарищ полковник"?! - заорал на него Никитин. - Товарищ  генерал,
а не товарищ полковник! Сегодня приказ подписан. Утром погоны поменяю... Так
что ты хотел сказать, Коробов? - уже спокойнее переспросил Никитин.
   - Ничего, товарищ генерал. - Смутившийся Коробов  опять  уселся  на  свое
место. - Поздравляю, - пробормотал он себе под нос.
   - Спасибо, Коробов, - ответил Никитин. - Жаль, не могу ответить  вам  тем
же... за вашу службу.
   - Ну хватит, в самом деле! - вступил в разговор Герасимов. - Ну  что  вы,
блядь, сцепились! Выясняете, кто умный из вас, кто дурак? И  так  ясно,  что
дураки вы оба, а умный - я. Потому что молчу и думаю: что, почему и зачем...
А вы холки друг другу дерете...
   - Ну так скажи, раз ты  такой  умник,  -  тут  же  переключился  на  него
Никитин, - что все это значит.  Что  за  идиот  устроил  сегодня  катание  в
Измайловском парке?
   - Кто это все устроил, я, конечно, сказать не могу. Информации у меня  не
хватает. Но один вывод уже сделал. Хотя тебе  с  твоим-то  умом  давно  пора
самому до этого додуматься... А не орать на подчиненных...
   - Какой вывод? Говори! Что ты передо мной выламываешься?
   - А вот такой! - повысил голос Герасимов. - Пока  мы  не  установим,  кто
помешал  нашей  операции,  весь  твой  план  перестройки  нашей   работы   с
криминалитетом следует свернуть. Мы сейчас ничего не знаем. Именно - кто сел
нам на хвост? Что у него на уме? Ты уверен, что это не  люди  из  Управления
охраны президента? Что это не один из  нелегальных  спецотрядов  его  личной
охраны?..
   Никитин поскреб пальцами давно небритый подбородок.
   - Ты прав. Все может быть. Вот положеньице, блядь! - Он в сердцах хлопнул
ладонью по столу.
   Коробов слегка подпрыгнул на месте.
   - Слушай меня, Коробов. -  Никитин  говорил  теперь  не  упирая  на  свое
превосходство, просто, по-деловому. - Ты на резкость не обижайся, не  первый
день меня знаешь. Хватит сопли размазывать, надо делом заниматься. Во что бы
то ни стало установи, что это был за человек.  Хоть  какой-нибудь  его  след
найди, хоть что-то выясни. Иначе мы все как парализованные сидеть будем. Нам
только и останется защищать правопорядок...
   - Я думаю, надо внимательно изучить сегодняшние  сводки  происшествий,  -
высказал предложение Герасимов. - Полагаю, дело сегодня не ограничится одним
Старшиной. И нам следует по почерку искать возможную связь каждого случая  с
происшествием в Измайловском парке.
   - Вот вдвоем с Коробовым этим и займитесь, - благословил  их  Никитин.  И
вышел, хлопнув дверью...

***

   ...За полчаса, предоставленные  ему  Крестным,  Иван  успел  дошагать  до
шоссе. Он не бежал, зная, что спокойное дыхание  гораздо  важнее  нескольких
десятков метров, которые он выиграет, если побежит...
   Навстречу ему попались парень с девушкой.  "Неужели  уже  и  "загонщиков"
пустили следить за мной, - подумал Иван. - Так  ведь  еще  рано.  Еще  толку
никакого..."
   - Шоссе далеко, молодежь? - спросил у них Иван, хотя не был  уверен,  что
оно вообще есть где-нибудь поблизости.
   - Километра полтора, - ответил парень, - прямо по дороге.
   Иван слегка прибавил шагу. По его расчетам, когда он дойдет до  шоссе,  у
него должно остаться еще минут пять до начала погони...
   На шоссе ему повезло. Как только он выбрался  на  полотно  дороги,  вдали
показались приближающиеся огни автомобильных фар. Иван  посмотрел  на  часы:
ровно половина первого. Машина вот-вот должна поравняться с ним.  Выбора  не
оставалось - машину нужно было так или иначе останавливать. Он  встал  прямо
на дороге.
   Иван, конечно, не мог рассчитывать  на  то,  что  обычный,  так  сказать,
средний российский водитель в ночное время  остановится,  увидев  на  дороге
человека с залитой кровью грудью. А винное пятно  в  свете  фар  ни  за  что
другое принять было нельзя. Но он предполагал,  что,  по  всей  вероятности,
нервы у водителя не выдержат, он  сбросит  скорость  и  попытается  объехать
Ивана. Тогда появится шанс запрыгнуть на машину и захватить ее...
   Поэтому Иван был несколько удивлен, когда машина,  марки  которой  он  не
смог разобрать из-за ослепляющего света фар, начала уже издалека  тормозить,
скрипя шинами по асфальту, и остановилась метрах в пяти перед ним.
   Иван стоял с поднятой рукой, решив действовать по обстоятельствам. Слышно
было, как открылась дверца. Темный силуэт обозначился рядом с машиной.
   - Эй ты, чего стоишь, - услышал Иван. - Подойди сюда.
   Иван хотел было уже и в самом деле подойти, но его  остановила  следующая
фраза вышедшего из машины:
   - Товарищ лейтенант, да он весь в крови!
   Иван тут же скорректировал  свои  действия:  начал  медленно  оседать  на
шоссе, вполне натурально изображая обморок. И даже весьма эффектно стукнулся
головой об асфальт...
   Он не без оснований полагал, что  подбежавшие  к  нему  люди  могли  быть
только милиционерами... Водитель оказался рядом чуть раньше и начал  шлепать
Ивана ладонью по щекам, надеясь, вероятно,  таким  образом  привести  его  в
сознание. Иван услышал приближающиеся  шаги  второго  милиционера,  которого
первый назвал лейтенантом, и внутренне собрался: теперь пора!
   Он открыл глаза и внимательно  посмотрел  на  безусое  мальчишеское  лицо
сержанта-водителя. На лице милиционера отразилась искренняя радость от того,
что похлопывания по щекам дали свой эффект.
   - Очнулся, товарищ лейте...
   Договорить ему Иван не дал. Ладонями обеих рук он резко ударил пацана  по
ушам. Сержант как сидел на корточках перед Иваном, так и  пр