что же ты с двумя салагами на него полез, если знал,  что  это
такой зверюга? Супермена из себя строишь? Пердун старый. Кубу вспоминаешь?
   - Сам ты пердун, Вася... - нагло ответил Никитин. Все же они когда-то бок
о бок по джунглям лазали под пулями  самосовских  обезьян.  К  тому  же  тот
вариант действий, который он хотел предложить Романовскому, сам по себе  был
достаточно наглый. Надо было создать такую атмосферу, чтобы он прозвучал уже
вполне органично.
   - ...Я ведь его вычислил уже после того, как он мне ногу  прострелил.  По
тому, как он руками убивает. Голыми руками. А ты сразу  -  "Кубу  вспомнил",
"старый пердун...".
   - Ладно, ладно, не обижайся. Ты не Господь Бог, и я не девственница.  Все
мы не без греха. Так что там у тебя?
   - План простой, Вася. Хотя - несколько необычный. Да ты расслабься, а  то
не дойдет до тебя.
   - Не тяни, еб твою мать, - усмехнулся Романовский. -  Как  бабы  говорят:
взялся за грудь - скажи что-нибудь. Не бойся, в обморок не упаду...
   - Как знать, Вася, как знать... Ну, в двух словах, суть вот  в  чем.  Те,
кто  убрали  солнцевских,  работают  явно  против  Хозяина.  Работают  очень
профессионально. Я в этом  убедился...  -  Никитин  потер  раненую  ногу.  -
Возможности у них немалые. Солнцевские  -  так,  тьфу,  мелочь  пузатая.  Но
Кроносов - уже рыбка покрупнее. А  ведь  это  тоже  их  рук  дело.  Того  же
Отмороженного работа. И заказчик был тот  же.  Я  уверен  в  этом.  То  есть
предела их возможностям почти нет. Или просто - нет. Понял, к чему я веду?
   - Пока не понял, - ответил Романовский.  Но,  как  заметил  Никитин,  уже
насторожился.
   - К тому, что завалить они могут кого угодно. На этом их и можно поймать.
Нужно только приманку подсунуть. Живца нацепить.
   - И это все,  что  ты  придумал?  -  язвительно  спросил  Романовский.  -
Стареешь, брат.
   - Нет, Вася, конечно не все. Ты же меня знаешь. Я в деталях все продумал.
   - Ну!
   Романовский слушал уже вполне серьезно.
   - А давай, Вася, закажем  им  убийство  Хозяина!  Его  в  качестве  живца
насадим... Как на них выйти - это моя забота.
   - Никитин, - заботливо спросил его Романовский,  -  тебя  только  в  ногу
ранили? Голову не задели?
   Никитин молчал, пережидая первую реакцию генерала.
   - Да ты подумал о том, - заорал вдруг  Романовский,  -  что  будет,  если
Хозяин узнает, кто и что тут у нас заказывает?! Ты что же думаешь -  тебя  с
твоей "Белой стрелой" теперь и  не  достать,  что  ли?  Достанут,  блядь,  -
Романовский понизил голос до шепота, - и кишки на кулак намотают...
   Никитин знал: пока Романовский орет, голова его  продолжает  прокручивать
услышанную информацию. И ждал, когда этот процесс закончится...
   Романовский вдруг замолчал.
   - Где мы денег столько возьмем? Ты подумал, какую они  цену  заломят?  Не
меньше, чем годовой бюджет какой-нибудь области!..
   - Подумал, Вася. Ты просто не знаешь механизма расчетов  за  такие  дела.
Авансом нужно отдать лишь тридцать процентов. Остальное - после  результата.
Но результата-то не будет.  Мы  с  тобой  этого  не  допустим.  Исполнителем
обязательно станет Марьев. Здесь-то мы его и возьмем.
   Романовский поежился.
   - Ты его уже взял. Два раза. Бог троицу любит.
   - Ну так что же, Вася? Разрешаешь?
   - Под твою ответственность, Никитин. Под твою. Но  -  смотри.  Если  этот
Марьев его ухлопает, следующая пуля твоя. Я ведь рядом с тобой стоять  буду.
С пистолетом.
   - Заметано. Под мою ответственность.
   От Романовского Никитин вышел почти не хромая.
   Миновав несколько поворотов коридора, он присел на  подоконник  торцевого
окна, достал из кармана фляжку и крепко к ней присосался...

***

   Известие о том, что крупная финансовая группировка, близкая к президенту,
готова оплатить ликвидацию Белоглазова,  дошло  до  Крестного  буквально  на
следующий день...
   А через два часа  после  того,  как  он  впервые  об  этом  услышал,  уже
состоялся  разговор  об  условиях  заказа  с  представителем   заказчика   -
директором одной из многочисленных охранных контор.
   Он хорошо знал этого старого  грузина,  работавшего  еще  с  Шеварднадзе,
когда тот был главным силовиком в Союзе. Поводов подозревать его в  афере  у
Крестного не было. И мотив убрать Белоглазова сомнений не вызывал...  Грузин
напрямую был связан со службой охраны  президента,  поскольку  поставлял  ей
кадры. А у президента, равно как и у начальника его неофициального  "штаба",
заявления  Белоглазова  о  готовности  занять  президентское  кресло  и  его
растущая популярность среди электората вполне способны были  вызвать  резкое
раздражение... Которое затем могло принять форму конкретного решения.
   ...На взгляд Крестного, Белоглазов давно этого заслуживал. Очень уж жаден
он был до денег! Крестному пришлось выполнить  несколько  заказов  от  людей
Белоглазова, и с оплатой каждый раз была целая морока. Выдав аванс и получив
через некоторое время результат, они больше ни о чем не  заботились,  считая
свои обязательства выполненными.
   У  Крестного,  естественно,  на  этот  счет  существовало  свое   мнение.
Приходилось напоминать. Хоть и противно было, словно выпрашиваешь что-то,  а
не получаешь  то,  что  заработал,  принадлежащее  тебе  по  праву!  Однажды
Крестный   не   выдержал   и   вместо   напоминания   увез   в   "отстойник"
шестнадцатилетнюю дочь одного такого заказчика. Так он  и  в  этой  ситуации
пробовал торговаться! Но заплатил все же быстро...  Крестный  потом  от  его
дочери никак не мог отделаться: такая блядища  оказалась,  охранники  ее  по
двое ебли одновременно, так она просила еще и третьего найти!..
   В общем, народ был мерзкий, и хозяин их был мерзкий. Мнение насчет  их  у
Крестного  было  однозначное.  Правда,  это  не  имело  абсолютно   никакого
значения. Потому что мнения его никто не спрашивал...
   ...Короче, Крестный решил взяться за это дело. К тому же у  него  на  это
имелся свой мотив. Уж больно хотелось насолить Никитину, который,  насколько
он знал, лично отвечал за безопасность Белоглазова.
   Цену, правда, Крестный заломил неслабую. У грузина аж зубы заныли,  когда
он условия выслушал... Но приказ был не торговаться, и он согласился.
   ...Крестный с этого гонорара рассчитывал приобрести  небольшой  особнячок
на берегу озера Онтарио, в Канаде. Побережье между Оттавой и Торонто  -  это
были места, полюбившиеся ему с детства, еще по книгам. Они  не  разочаровали
его и потом, много позже, когда он попал туда в ходе  выполнения  секретного
задания службы госбезопасности... Он давно мечтал приобрести  там  "запасной
аэродром" лично для себя. Мало ли какие ситуации могли  возникнуть  в  жизни
при его работе? Нужно заранее соломки себе подстелить. Канадской...
   Конечно, и Ивана он не обидит.  Это  святое.  Его  равнодушия  к  деньгам
Крестный не понимал. Вместе с тем он никогда не пользовался  этим  качеством
Ивана в своих интересах. Считал это недостойным как  для  себя,  так  и  для
дела...
   ...Насчет того, что именно Иван  будет  исполнителем  планируемой  акции,
двух мнений быть не могло. Здесь требовалась  гарантия.  Участие  Ивана  уже
было такой гарантией. Даже если он брался за дело один...  Но,  само  собой,
нужно  будет  помочь  ему,  подстраховать.  Иваном  рисковать  Крестный   не
собирался. Ни за какие деньги!..
   Аванс привезли на следующий день. Ивана Крестный пока беспокоить не  стал
- ему задание нужно было давать в  последний  момент,  когда  уже  полностью
прояснилась ситуация. И Крестный принялся за сбор информации.
   Ему удалось довольно быстро выяснить, как  в  общих  чертах  складывается
рабочий день бывшего премьер-министра.  Ночи  тот  проводил  чаще  всего  на
подмосковной  даче,  охраняемой  так  плотно,  что  нечего  было  и   думать
пробраться  туда  незаметно.  Разве  что  прорыть  подземный  ход  длиной  с
километр!..
   Но это так, шутка. О даче можно было сразу забыть.
   В семь утра Белоглазов выезжал в Москву в сопровождении усиленной охраны,
причем маршрут  следования  менялся  ежедневно.  Использовать  дистанционные
радиоуправляемые  заряды  не  представлялось   возможным:   две   машины   с
радиоэлектроникой, подавляющей сигналы  на  производство  взрыва,  постоянно
сопровождали машину  Белоглазова...  Впрочем,  можно  было  расстрелять  его
машину  из  ближней  артиллерии,  использовать  танки,  ракетные  установки,
атомные бомбы.
   Это тоже шутка...
   Первые дни Крестному ничего больше  не  оставалось,  как  только  шутить.
Белоглазов  был  прикрыт  со  всех  сторон.  Дни   он   проводил   в   своей
штаб-квартире, защищенной, как  противоатомное  убежище,  либо  совещался  с
директорами  предприятий,  формально  являющихся   членами   многоотраслевой
корпорации "Заря России", а на  деле  -  принадлежащих  самому  Белоглазову.
Экспертами состояние его оценивалось в сорок три миллиарда  долларов.  Чтобы
управлять такой махиной, недостаточно было свалить ее на плечи управляющих и
менеджеров, даже если их тысячи. Приходилось  подставлять  и  свои  плечи...
Когда этот человек отдыхал, и отдыхал ли вообще,  Крестный  так  и  не  смог
установить.
   Он  слегка  приуныл,  поняв,  что  орешек  еще  более  крепок,  чем   ему
показалось.  Особнячок  на  Онтарио  как-то  подернулся  туманной  дымкой  и
сделался почти нереальным... Однако вскоре Крестного  осенило:  ровно  через
неделю  ситуация  должна  измениться!   Начнется   избирательная   кампания,
Белоглазов вынужден будет выходить  к  народу,  участвовать  во  встречах  с
избирателями... Если, конечно, рассчитывает победить на выборах.
   Ну что ж, классическое политическое убийство! Почти все они,  если  взять
для примера наиболее известные, были совершены  на  многолюдных  встречах  с
избирателями или по дороге на них... Сутки  потребовались  Крестному,  чтобы
достать график встреч Белоглазова с избирателями на  ближайшие  две  недели.
График попал к нему как-то слишком  уж  легко,  у  Крестного  возникло  даже
легкое беспокойство по этому поводу... Но вскоре он так увлекся  разработкой
вариантов по каждой из встреч, что постепенно беспокойство стало забываться,
а затем и совсем стерлось из памяти...
   Лучших условий для осуществления акций, чем уличная встреча Белоглазова с
московскими  избирателями,  трудно  было   себе   представить.   Возможности
исполнителя  необычайно  расширились.  Здесь  можно  было  даже  вступить  с
объектом в непосредственный контакт, что всегда облегчает задачу...
   В тот же день Иван  получил  новое  задание:  ликвидировать  Белоглазова,
бывшего премьер-министра, а ныне - претендента на пост Президента  России...
Выслушав задание, он даже бровью не повел, не хмыкнул, не  улыбнулся  -  как
будто ему было абсолютно все равно!
   ...Иван прочитал список предстоящих встреч Белоглазова с  избирателями  и
подчеркнул ногтем одну строку.
   - Здесь, - сказал он Крестному.
   Тот просто кивнул головой.
   ...Иван выбрал  планируемое  шествие  Белоглазова  по  длинной  и  кривой
Никольской улице, тянущейся от Лубянки до Красной площади. С  какой  стороны
шествие начнется, для него значения не имело, лишь  бы  оно  начиналось  или
заканчивалось у здания ГУМа...
   - Ваня, дальше руководишь ты, - сказал Крестный. - Я сделаю все,  что  ты
скажешь.
   - Завтра же поставишь вот здесь, - Иван показал  на  плане,  -  на  крыше
здания на углу  Исторического  проезда  пулемет-автомат.  -  Крестный  молча
кивнул, обязательно, мол. - За сутки до акции, - продолжил Иван. - Ты  понял
меня? За сутки, - повторил он, выделив усиленно слово "сутки". - Так вот: за
сутки до акции ты сажаешь  туда  своего  человека,  которого  я  перед  этим
тщательно проинструктирую.
   - Сделаю, Ваня, как ты хочешь.
   - Обязательно за сутки, не позже. И чтобы не мозолил глаза  никому,  если
хочет живым оттуда  выбраться,  и  чтобы  хоть  чуть-чуть  умный  был,  умел
принимать решения самостоятельно.
   - Обижаешь, Ваня, - попытался изобразить обиду Крестный,  но  сам  понял,
что - неудачно. Потому что прав Иван - тех,  кто  думает  самостоятельно,  у
Крестного раз-два и обчелся.

***

   В среду во второй половине дня Иван в полной своей экипировке, то есть  в
одежде, не стесняющей движения, но хорошо скрывающей присутствие на его теле
двух пистолетов и ножа, появился в пассаже. Народу, как всегда,  было  очень
много, на это, собственно, Иван и рассчитывал.
   Он направился по торговым залам к техническому входу в магазин, туда, где
слышался  лязг  грузового  лифта,  ленивый  мат  грузчиков  и  уборщиц,  где
громоздилась пустая тара и прочий мусор. Это была как бы граница, до которой
доходили покупатели, но за нее не переступали, так как делать  им  там  было
нечего. Дальше начинались "производственные помещения".
   Иван знал, что именно  на  этой  границе  стоят  мусорные  контейнеры,  в
которые собирается мусор и из торговых залов, и из внутренних недр магазина.
Машина приезжает по утрам, до открытия  магазина,  а  до  того  времени  они
остаются на месте.
   Поймать минуту, когда никого не окажется  рядом,  и  нырнуть  в  один  из
контейнеров оказалось проще простого. Контейнеры стояли очень далеко от того
конца пассажа, который выходил на место намеченного убийства Белоглазова, но
Ивана это нисколько не смущало.
   Шум  машин  и  людской  галдеж  действовали  усыпляюще.  Иван   устроился
поудобнее в картонном мусоре, насколько это  было  возможно,  и  моментально
заснул. Мимо ходили люди, продолжали  какие-то  свои  разговоры,  занимались
своими делами, но Иван спал спокойно, не  боясь  выдать  себя  храпом,  Иван
вообще никогда не храпел. Это он проверял специально.
   Проснулся Иван от тишины.
   Среда только что закончилась, и начинался четверг.
   Внимательно следя за тем, не покажется ли кто-то из сторожей, Иван прошел
на середину огромного  помещения  и  без  особого  труда  разыскал  то,  что
приглядел еще накануне. Это был киоск гравера с пыльным полом  внутри,  едва
просматривавшимся  сквозь  волнистое  стекло,  и  внушительным   замком   на
тоненькой дверце.
   Опираясь на стоящие рядом стеллажи, Иван подтянулся  и,  перевалив  через
стенку киоска, бесшумно спрыгнул вниз.
   Здесь ему предстояло провести четверг. Поболтав накануне  с  продавщицами
соседних прилавков, Иван осторожно  выяснил,  что  гравер  не  работает  уже
недели  три.  Это  было  как  раз  то,  что  надо.  Существовала,   конечно,
вероятность, что пропавший гравер появится именно завтра, но она была  очень
мала.
   Сидеть оказалось труднее, чем  в  контейнере,  поскольку  лишенный  крыши
киоск частично просматривался снаружи, сверху, и  Ивану,  скорчившемуся  под
столом-прилавком, приходилось постоянно следить днем, чтобы рука или нога не
вылезли из "мертвой зоны".
   День он  провел,  прислушиваясь  к  бессмысленной  болтовне  продавщиц  и
абсолютно ни о чем не думая.  Лишь  одна  фраза  привлекла  его  внимание  в
разговоре болтливых девчонок, торгующих галантереей.
   - Завтра, говорят, полдня работать не будем. Белоглазов приедет. Будет  с
нами встречаться.
   - Ну ты сказала! С нами! Да чо ему с нами делать-то. Чай, не валютные. Он
на нас и не взглянет.
   - Ну ты дура, Катьк, непроходимая. Год в Москве живешь, а  все  такая  же
тупая. Он с народом будет встречаться. А может, и с нами. А то почему ж  еще
мы работать-то не будем?
   Дальше Иван не слушал.
   Все шло по намеченному плану. Остальное его не интересовало.
   Во второй половине дня магазин закрыли. Девчонки-продавщицы  обрадовались
и убежали.
   Иван  сосредоточился,  поскольку  наступала  самая  ответственная   часть
операции.
   Перед закрытием послышались чьи-то  осторожные  шаги.  Кто-то  шел,  явно
осматриваясь по  сторонам.  На  секунду  человек  задержался,  тронул  рукой
висящий на дверке замок, - Иван слышал, как он тихо стукнул о  дверку,  -  и
так же осторожно зашагал дальше.
   Иван усмехнулся.
   Разве можно узнать заранее, где притаилась смерть? Этот  осмотр  магазина
представлялся Ивану весьма наивным мероприятием. Здесь можно  было  спрятать
целый спецвзвод, в каком Иван когда-то служил, искать его неделю, но  так  и
не найти. А уж одного Ивана найти в ГУМе - это просто невозможно. Какая  там
иголка - еще труднее.
   Ночью он выбрался из своего убежища с удвоенной осторожностью,  поскольку
охрана магазина должна быть усилена уже сегодня. По крайне мере, так  должно
было быть, он сделал бы именно так.  Может  быть,  он  и  перестраховывается
немного, но это лучше, чем неожиданно напороться на охранника.
   На этот раз его интересовал торговый зал, выходящий окнами на  Никольскую
улицу. Второй от угла Ветошного переулка. В нем единственном Иван  приглядел
удобное место для того, чтобы спрятаться еще на одну ночь.
   Удобным  местом,  по  его   понятиям,   был   неработающий   промышленный
холодильник, стоящий напротив окна. Иван открыл  его  и  убедился,  что  там
достаточно сухо. Он бы сразу и залез в него  в  четверг  вечером,  но  залы,
выходящие  на  улицу,  по  которой  будет  проходить  Белоглазов,  наверняка
проверялись наиболее тщательно. Иван решил не рисковать и пожертвовать своим
личным временем ради дела.
   Вонь из немытого холодильника, в котором хранились не так давно  молочные
продукты, Ивана не смущала.
   Запахи его вообще не смущали. Никакие.
   Иван не опасался, что кто-то полезет в холодильник завтра утром.  Кому  и
что может в нем понадобиться, когда магазин не работает? Никому и нечего.
   Но на всякий  случай  киллер  предусмотрел  систему  внутреннего  запора,
поскольку изнутри холодильник закрыть было нельзя. Он  прицепил  к  наружным
петлям дверки две тонкие  стальные  полоски,  которые  пропустил  внутрь,  в
камеру холодильника. Теперь при попытке открыть дверь снаружи, ее можно было
удержать рукой изнутри.
   Впрочем, вряд  ли  такое  случится.  Скорее  всего,  все  будут  увлечены
приближающейся встречей с Белоглазовым, о рабочих делах никто и не вспомнит.
   Спать он не стал, чтобы не расслаблять своего общего состояния. Он сидел,
ни о чем не думая, ничего не вспоминая.
   Его мозг застыл в режиме ожидания, готовый активно включиться в работу  в
каждое мгновение.
   Времени для Ивана не существовало.
   Он не мог видеть в  темноте  холодильной  камеры,  как  посерели  сначала
оконные стекла, затем внутреннее помещение стало потихоньку  проявляться  из
ночных сумерек,  и  вскоре  утреннее  яркое  солнце  конца  московского  мая
заставило улицу блестеть  мокрым  асфальтом,  -  по  распоряжению  Никитина,
Никольскую только что хорошо помыли.
   Наконец, стрелки на его часах сообщили,  что  ждать  ему  осталось  около
пятнадцати минут. Он  слышал,  что  в  помещении  скопилось  довольно  много
народа, и понял, что работников магазина на улицу не выпускают, а заставляют
торчать перед окнами,  изображая  покупателей.  Всем  быть  готовыми,  вдруг
Белоглазов захочет в магазин зайти!
   "Это уж вряд ли, - подумал Иван. - Ему, наверное,  и  шаги  даже  заранее
сосчитали, куда можно, куда нельзя".
   Торговый народ в магазине оживился, но тут же немного примолк.
   Часы показывали - вот-вот.
   Иван взял в руки оба пистолета, приготовился распахнуть ногой дверку.  Он
ждал только сигнала.
   Сигналом ему послужила пулеметная очередь, затем вторая и третья.  Грохот
разлетающейся под пулями оконной витрины и визг продавщиц слились  в  единую
какофонию.  Визжали  в  трех  торговых  залах.  Проинструктированный  Иваном
пулеметчик открыл огонь, когда белоглазовский "кортеж" поравнялся со  вторым
окном. Самого Белоглазова пулеметчику видно не было: тот постоянно находился
в мертвой для обстрела с соседних домов зоне,  но  его  охранники  создавали
четкий ориентир местонахождения своего объекта охраны. Пулеметчик расколотил
стекло окна, прямо напротив которого находился холодильник со скрывавшимся в
нем Иваном, и тем самым открыл для Ивана сектор стрельбы. Однако  крушил