боткой  основ
христианского вероучения. В начале IV в.- это прежде всего  арианская ересь.
Арианство  зародилось  в  Египте, его  основоположником  был александрийский
священник Арий, живший во  второй половине III - начале IV в. Арий находился
под влиянием античной философии. Он считал,  что Иисус Христос - существо не
предвечное, а сотворенное богом, он подобен, но не равен богу.
     Несмотря на осуждение  арианства Никейским (325) и  Константинопольским
(381) соборами и жестокие преследования, арианство еще  долго оказывало свое
влияние на христологические споры.
     В V в.  возникла несторианская ересь, основателем которой был Несторий,
патриарх  Константинопольский. Он считал, что в Христе - два отдельных лица,
божественное и человеческое,  что сын божий соединился  с человеком Иисусом.
Следовательно,  Иисус  Христос  был обыкновенным  человеком,  а мать его  не
богородицей,  а  человекородицей,  так как родила человека, а не сына божия.
Учение  Нестория было  признано еретическим  и осуждено  на  III  вселенском
соборе в Эфессе  в  431  г. Против  несториан  начались гонения,  вынудившие
многих из них бежать за пределы империи.
     На том же Эфесском соборе была осуждена пелагианская ересь, зачинателем
которой  был британский  монах Пелагий (около 360 -  около 418),  отрицавший
церковную  доктрину о  первородном грехе.  Он утверждал, что верующие  могут
спастись  по  своей  воле помимо  церкви. После  осуждения  Пелагия возникла
"полупелагианская" ересь - попытка примирить учение Пелагия с церковью, но и
она была осуждена, а ее сторонники подверглись преследованиям.
     В IV в.,  кроме арианства,  много  хлопот  доставило церкви манихейское
дуалистическое  учение,  возникшее  столетием  раньше  в   Иране  и   быстро
распространившееся в Азии и Европе.
     Основателем манихейства считается перс Мани (около 215-276), обвиненный
в ереси  и  казненный  иранским шахом. Манихеи  проповедовали,  что  в  мире
происходит постоянная борьба  света и  тьмы, бога  и дьявола, что окружающий
мир - воплощение зла и задача человека - содействовать торжеству  света. Эту
цель   можно  достигнуть,  по  учению  манихейства,  соблюдением  аскетизма,
безбрачия, отрицанием богатств и даже частной собственности. Такой праведный
образ  жизни был обязателен только для  "избранных" - манихейских монахов, в
число которых рядовые верующие вступали на старости лет.
     Манихейство  пустило  глубокие корни, особенно в  Византийской империи,
где  одна из  его  разновидностей -  павликианство, вопреки  преследованиям,
сохраняло свои позиции еще в девятом веке.
     Мы перечислили далеко не все ереси, которые раздирали как раннее, так и
позднейшее христианство. Под внешней религиозной оболочкой  борьба велась за
вполне материальные интересы людей, различных общественных классов.
     Церковная    иерархия,    интересы    которой     отождествлялись     с
эксплуататорскими классами, всегда вела ожесточенную борьбу с ересями.
     Однако неспособность  справиться  с ними  мирными средствами все больше
убеждала церковных иерархов в необходимости применения к ним  насильственных
мер воздействия.
     Одним  из первых  богословов, обосновавших  необходимость  применения к
еретикам силы, вплоть до их физического уничтожения, был Августин (354-430),
"доктор Церкви", крупнейший христианский теолог периода  раннего феодализма,
возведенный  церковью  в ранг блаженных  и  почитаемый  ею по сей  день  как
непреложный богословский авторитет.
     Августин в молодости был сторонником манихейства.
     Отказавшись  впоследствии  от  своих  еретических  взглядов,  он  повел
энергичную   борьбу  против   донатистов,  ариан,  манихеев,  пелагианцев  и
последователей  других   еретических   учении,   раздиравших   в  то   время
христианский мир.
     Взгляды Августина на борьбу с  еретиками претерпели три стадии. Вначале
он пытался  как  бы средствами  пропаганды -  путем богословской  полемики -
переубедить  донатистов и  других вероотступников. Затем  стал рекомендовать
относиться к ним  с "ограниченной строгостью" (temperata severitas), то есть
применять к ним всякого  рода  репрессии,  за исключением  пыток  и смертной
казни.  Под  конец  Августин   стал  ратовать  за  применение  всех  средств
воздействия к еретикам, включая пытки и  казнь, чем вполне заслужил  "славу"
первого "идеолога" инквизиции.
     Как  же аргументировал  этот  "доктор  церкви"  необходимость  принятия
крутых мер  по отношению  к  еретикам?  Аргументы  его  были двоякого  вида:
церковные  и  мирские. Ссылаясь на уже  цитированные  нами  места  Ветхого и
Нового  заветов  о расправах  с  вероотступниками, Августин  делал следующий
вывод:   христианская  любовь  к   ближнему  обязывает  не  только  помогать
вероотступнику спасти  самого себя,  но и  принуждать его  к этому, если  он
добровольно отказывается отречься от своих пагубных воззрений.
     Августин уподоблял еретиков заблудшим овцам,  а церковников - пастухам,
обязанность которых вернуть этих овец в стадо, пуская в ход, если надо, кнут
и  палку.  Нет необходимости  казнить заблудшую овцу,  достаточно ее высечь,
чтобы как следует проучить.
     Порка не такое уж строгое  наказание,  ведь порют  же своих  непокорных
детей   родители,  непослушных   учеников  -  учителя,   и   даже  епископы,
возглавляющие светские суды, присуждают к порке обычных правонарушителей.
     Законно с  этой  целью применять и  пытки,  наносящие  вред  всего лишь
грешной плоти  - "темнице души", если  с их помощью можно возвратить еретика
на путь истинный.
     Если, согласно библейскому учению, неверная жена подлежит наказанию, то
с тем  большим основанием подлежит  наказанию изменяющий церковным  догматам
вероотступник.  Неважно,  уверял  Августин,  что еретик откажется  от  своей
ложной веры  из-за страха перед наказанием,- "совершенная  любовь в конечном
итоге победит страх".  Церковь  вправе заставить  силой своих блудных  сынов
вернуться в ее лоно, если они заставляют других губить свои души.
     Логический вывод из такого  умствования:  лучше сжечь еретика, чем дать
ему  возможность "костенеть  в заблуждениях". "Они  (еретики.-И.  Г.),-писал
Августин,-  убивают души  людей,  в  то  время как власти только  подвергают
пыткам  их тела; они вызывают вечную смерть, а потом жалуются,  когда власти
осуждают их на временную смерть". По Августину, наказание ереси  - не зло, а
"акт любви".
     Исчерпав таким  образом богословские аргументы в пользу своего тезиса и
как бы  сомневаясь в  их убедительности, Августин переходит  к  рассмотрению
этой проблемы с прагматической точки зрения. О действенности мер судят по их
результатам. Применять насилие  к  вероотступникам  церкви выгодно,  ибо это
приносит желанный результат.  Угроза пыток и  смерти  ставит  вероотступника
перед выбором: пребывать в своем заблуждении, пройти "через горнило мучений"
и лишиться жизни или "стать умнее" - отречься от ложных учений и вернуться в
лоно церкви.  Многие еретики избегают сделать такой выбор из-за свойственной
людям в  делах  веры нерешительности или  опасений заслужить презрение своих
единоверцев. Чтобы  решиться, им нужен  толчок, коим  и  является применение
"сильных лекарств", рекомендуемых этим "доктором церкви".
     Средневековые инквизиторы ссылались  на  авторитет  Августина, стремясь
оправдать пытки и костры. Однако современные апологеты церкви пытаются смыть
с Августина черное пятно предтечи инквизиции.
     Один из таких  "обелителей" Августина англичанин У. Дж. Спарроу-Симпсон
рассуждает  так:  "Трудно быть более антиисторичным  и более несправедливым,
чем представляя Августина преждевременно родившимся Торквемадой. То, что его
несчастное  ошибочное  толкование   библейских  слов  явилось   убийственным
прецедентом  и  привело к  печальным последствиям,  к сожалению,  как это ни
больно признать,- правда.  Но  Августин  не единственный великий  мыслитель,
который  не  смог предвидеть  всех  последствий своего  учения, последствий,
которые, можно смело  сказать, никто другой не осудил бы  столь  решительно,
чем он сам".
     Сказать  можно все что угодно.  История  же инквизиции  показывает, что
подобного  рода  "теоретики"  редко меняют  свои  изуверские взгляды, их  не
пугает "практика";
     муки  еретиков  только услаждают  душу  этих праведников,  для  которых
конечная цель все, а кровь, пролитая во имя ее,- ничто...
     Спарроу-Симпсон и ему подобные прекрасно  знают это, и если они с таким
усердием выгораживают Августина, то только для того, чтобы сузить инквизицию
до ее  средневековых рамок, доказать,  что  она была хотя и прискорбным,  но
всего  лишь  случайным  эпизодом  в  истории  церкви,  в  то  время  как   в
действительности она, вплоть до самого последнего времени, была неот®емлемым
и постоянным атрибутом ее деятельности.
     Августин  не  был  одинок  в своей  проповеди крестового похода  против
еретиков. Его современник "святой" Иероним (около 342-420)  призывал во  имя
спасения души умертвить Вигилянция, пресвитера Аквитании, которого обвинил в
отрицании  культа реликвий святых и мучеников. Иероним  доказывал, что такое
проявление  рвения в  деле  защиты "божьего  дела"  не есть жестокость,  ибо
покарание  грешника  является  лучшей  формой  благочестия; оно ведет  через
смерть тела к спасению, бессмертию души.
     Христианская церковь, став союзницей императорской власти, опиралась на
ее  помощь  в  подавлении своих  соперников  -  языческих и других культов и
внутренней  оппозиции - многочисленных еретических течений. По  ее  наущению
римский  император  Феодосий  I  (379-395),  при  котором христианство  было
признано государственной религией, запретил  языческие культы и  конфисковал
земли  языческих храмов в  пользу  христианской церкви.  Благодарная церковь
провозгласила его "великим".
     В 382 г. Феодосий I издал ряд эдиктов (указов) о преследовании манихеев
(и  язычников),  согласно  которым они  присуждались  к смертной казни, а их
имущество  подлежало  конфискации  в  пользу  государства.  Закон   обязывал
префектов  преторий  назначать  инквизиторов  (следователей)  и   доносчиков
(тайных агентов) для розыска потайных манихеев.
     Закон  против манихеев является как бы  прообразом будущей  инквизиции.
Впервые  в истории  империи  последователи  негосударственного  религиозного
культа  возводились  в  степень  государственных преступников  и  учреждался
специальный  тайный  следовательский аппарат с неограниченными  полномочиями
для их  выявления  и  наказания.  Впоследствии,  когда возникнет инквизиция,
церковные апологеты будут для ее оправдания ссылаться именно на этот закон.
     С  переносом  столицы  империи  в  Константинополь  (в 330  г.)  Италия
постепенно  становится  западной  окраиной  государства,  которую  стремятся
разорить и покорить воинствующие  племена,  наступающие из глубин Европы. Их
заветная мечта: дойти до Рима и  завладеть его несметными богатствами. Между
тем империя уже не обладала достаточной вооруженной силой, чтобы обезопасить
Вечный город от набегов варварских  орд. Постепенно  главной фигурой  в Риме
становится  римский епископ - папа, в руки  которого перешла политическая  и
экономическая   власть   в   городе.   Пребывание   императора   в   далеком
Константинополе, связь с которым все больше и больше затруднялась (на дорогу
между  старой и  новой  столицей уходило  3  месяца),  а затем окончательное
разделение империи в 395  г. на Восточную (Византию) и Западную империи было
на руку папе римскому. Когда варвары подходили к стенам города, папа вступал
с ними в  переговоры, "умиротворял" их. (Это не помешало варварам дважды - в
410 и 452 гг.- взять Рим, ограбить и разорить его.)
     Авторитет и положение римского епископа (папы) еще больше  укрепились в
конце  V в., когда Западная Римская империя перестала существовать. Варвары,
унаследовавшие ее, принимают  религию  побежденных.  Они считаются  с  папой
римским,  а не  с  императором.  Король  франков  Хлодвиг  (481-511)  принял
христианство   и   провозгласил  себя  защитником  римской  церкви.   Однако
понадобится  еще два  с половиной столетия,  чтобы папа  римский  прибавил к
своей  церковной тиаре корону светского  правителя. Это  произошло в 756 г.,
когда франкский король Пипин Короткий (741-768), коронованный в 754 г. папой
Стефаном III, после разгрома лангобардов отдал папе отвоеванные у них земли:
почти всю Северную и  Центральную Италию,  включая Венецию, Парму, Мантую, а
также остров  Корсику.  Теперь  папа  обладал  значительной  частью  Италии,
Сицилией, ему  принадлежали,  кроме  этого, обширные  земельные  владения  в
Испании.
     Возвышение  папства  совпало с подавлением последней раннесредневековой
ереси - адопционистов, возникшей в Испании в VIII в. Сторонники этого учения
утверждали,  что  Христос по  своей человеческой  природе был  сыном  божьим
только  по усыновлению (adoptio). Собор, созванный папой Львом III  в  Риме,
предал еретиков анафеме, и вскоре эта ересь перестала существовать.
     В  условиях  феодализма  церковь  в странах Западной  Европы  приобрела
огромную власть и несметные богатства. Она превратилась, по словам Энгельса,
в  наиболее общий синтез и наиболее общую санкцию  существующего феодального
строя.  Крупные  феодалы-эксплуататоры становились  церковными  иерархами  и
наоборот. Вся умственная жизнь общества оказалась под контролем церкви.
     Оппозиционные, эгалитарные устремления, принимавшие  в IV-V  вв.  форму
ересей,  теперь  были  загнаны  в  прокрустово  ложе  монашеского  движения,
отшельничества, отказа  от активного воздействия на окружающий человека мир.
Железные  тиски  феодального  порабощения  казались  вечными  и  незыблемыми
крестьянским массам.  Оставался только один выход,  одна  надежда: бежать  в
другой мир - мистический, мир религиозных грез и сновидений.
     Феодальный порядок, укрепившийся с благословения церкви и при ее прямом
участии,  зиждился, как  и предшествующий  ему рабовладельческий  строй,  на
порабощении и эксплуатации  народных масс.  Когда в недрах феодального строя
станут  возникать новые общественные  отношения  и  народные  массы  в  лице
крестьян  и горожан пробудятся от вековой спячки и вновь  придут в движение,
их гнев  будет  направлен в  первую  очередь против духовенства - епископов,
аббатов, монахов, которые вели привольную  жизнь  за  счет  народа, освящали
социальный гнет, погрязли в пороках,  против нового Вавилона - католического
Рима,  против  нового Антихриста  - папы  римского. И тогда возникнут  новые
ереси, и тогда для борьбы с ними будет создана "святая" инквизиция...
        ПРЕДВЕСТНИКИ НОВОЙ БУРИ
     Второе  тысячелетие  западный  христианский  мир  встречал  в   смутной
тревоге.   От   круглой   цифры   "1000"   веяло   таинственными   недобрыми
предзнаменованиями.  "...По  всей Европе,-  пишет  Гегель,-  распространился
всеобщий страх, вызванный ожиданием приближающегося страшного суда и верой в
близкую   гибель   мира.   Чувство   страха   побуждало    людей   совершать
бессмысленнейшие  поступки.  Некоторые  дарили  все свое имущество церкви  и
проводили  всю  жизнь  в  покаянии,  большинство  предавалось  распутству  и
проматывало  свое  имущество. При  этом  только  церковь выиграла  благодаря
дарениям и завещаниям".
     Конец света не наступил, но элементы брожения продолжали накапливаться.
Распад   каролингской    империи,    внутренняя   феодальная   междоусобица,
непрекращающиеся  конфликты  с  арабами,  норманнами,  венграми  расшатывают
закостенелый феодальный  порядок. Медленно, но неуклонно растут города.  Все
чаще  и  смелее выступают  городские  низы с протестом  против  церковников,
неутомимо стригущих  своих  овечек. Другим элементом брожения  являлось само
папство,  выросшее  благодаря покровительству  светских  феодалов  - князей,
королей   и  императоров  -  в  могучую  международную  силу,  располагавшую
огромными  земельными  и  другими  материальными ценностями и стремившуюся к
главенствующей  роли  в  феодальном мире.  Стремление  папства  к  гегемонии
приводит его к  столкновению  со  светской властью,  которая,  защищая  свои
интересы, иногда не прочь опереться на тех же еретиков.
     Под действием непреложных законов исторического развития противоречивые
силы  феодального   общества   приходят   в  движение.   Меняется  привычное
соотношение  классов и различных  социальных слоев,  нарушаются традиционные
социальные   устои,  подвергаются  переоценке   старые  понятия,  незыблемые
церковные догмы. Антифеодальные движения принимают форму религиозных ересей.
     Первые  раскаты грома,  возвещающие бурю,  раздаются в Х в. в Болгарии,
которая оказывает отчаянное сопротивление пытающейся поглотить  ее Византии.
Там  пускает  глубокие  корни  новое  издание  павликианства -  богомильское
учение, отражавшее настроения  крестьян, выступавших  против  феодального  и
национального порабощения.
     Сторонники этого учения  отрицательно  относились к богатству  и земным
благам, бедность рассматривали как  высшую добродетель,  а  некоторые из них
отрицали  частную собственность.  Богомилы  отвергали  церковную обрядность,
таинства,  мощи,  иконы,  крест,  а  церкви  и  монастыри считали  вотчинами
дьявола.
     В  болгарской  церкви после завоевания  Болгарии  Византией руководящие
посты занимали греки -  ставленники византийского правительства. Народ видел
в  них  чужеземцев,  действовавших  в  интересах  Константинополя.  Богомилы
активно участвовали в восстаниях против византийских властей.
     Церковные и светские власти Византийской империи преследовали богомилов
самым  решительным образом.  Их  отлучали от  церкви  и  предавали  анафеме,
заточали   в  тюрьмы,   ссылали,   сжигали  на  кострах,   их  собственность
конфисковывалась. В 1111 г. в Константинополе был публично сожжен выдающийся
проповедник богомильства  Василий. И все же, несмотря на жесточайший террор,
властям  не удалось  истребить богомильство,  просуществовавшее на  Балканах
вплоть до XIV в.
     В  XI  в.  поднимается  новая  волна  еретических  движений в Италии  и
Франции, направленных в первую очередь против папства и церковной иерархии и
проповедовавших  возврат к  традициям первоначального  христианства. Еретики
требовали строгого соблюдения евангельского  принципа "кто не работает,  тот
не ест". В большинстве своем это были крестьяне и ремесленники.
     Церковная иерархия,  желая  скомпрометировать  ереси в глазах верующих,
приклеивала им  позорящие  ярлыки  старых  ересей IV-VI столетий, осужденных
вселенскими соборами и отцами церкви. Но новые ереси  существенно отличались
от старых. Раннехристианские ереси носили главным образом характер церковных
течений,  возникали  в  основном  на  периферии  христианского мира  и  были
направлены  против  римского   рабовладельческого  строя.  Новые  же   ереси
возникали  в народных низах Западной Европы, они  были  направлены,  с одной
стороны, против феодального гнета, с другой - против церкви в целом.
     Некоторые церковные апологеты пытаются представить эти ереси как своего
рода заразу, занесенную с  Востока,  из Византии, в Западную Европу, однако,
хотя   и   имелись   некоторые  контакты   между   ересями   этих   районов,
итало-французские  ереси зарождаются  и развиваются в XI в.  главным образом
среди народных низов, совершенно  неграмотных и несведущих  в  теологических
тонкостях.
     Как  справедливо  отмечает  итальянский  историк  Р.  Морген,  "нет  ни
текстов, ни  документов, доказывающих, что новые ереси, родившиеся на Западе
после  1000  года,  являются  продолжением  древних  теологических  ересей".
Источником вдохновения новых еретиков является исключительно Библия, которую
они противопоставляют церкви  и церковному учению.  Библия  в руках еретиков
становится  опаснейшим оружием  против  церкви, и