вил под присягой,
что к нему  не применялись ни угрозы,  ни насилие",  то  есть  пытки. Но эта
фраза  была  обычным инквизиторским трюком; правда  заключалась в противном.
Много лет спустя после расправы над тамплиерами было обнаружено письмо Молэ,
в котором он  сообщает  друзьям, что  во  время пыток в застенках инквизиции
палачи содрали кожу с его спины, живота и ног.
     Как  только  удалось  вырвать  у Молэ  и  других  руководителей  ордена
"компрометирующие" тамплиеров показания, инквизиторы  приволокли их в бывшую
штаб-квартиру ордена  Тампль.  где  заставили  повторить эти показания перед
магистрами и студентами университета.
     По мере того, как раскручивалась пружина следствия, первоначальные пять
пунктов   обвинения  обрастали  новыми  фантасмагорическими   подробностями.
Тамплиеров обвиняли в предательстве -  они  якобы заключили тайный договор с
"вавилонским  султаном", обязуясь в случае нового крестового похода  предать
ему  всех христиан;  их  обвиняли  в колдовстве  -  они якобы сжигали  своих
собратьев, умерших в ереси, делая из их пепла порошок, превращавший неофитов
во  врагов  христианства;  когда рождался ребенок  у  девушки,  соблазненной
тамплиером, его якобы изжаривали, а из  жира делали мазь, которой обмазывали
уже упоминавшихся выше бородатых идолов, и так далее и т. п.
     Вздорность   и  нелепость  выдвинутых   против   тамплиеров   обвинений
подтверждается  самими   же   протоколами  допросов  обвиняемых.  Хотя  всем
храмовникам  задавали  одни  и те же  вопросы, их  ответы,  как правило,  не
совпадали.  Одни  показывали,  что  руководители  ордена  внушали им  деизм,
другие,  что  их заставляли  отречься  от  бога,  третьи -  от  девы  Марии,
четвертые - от Христа и так далее Столь же разноречивые  показания были даны
и об упоминавшемся выше "идоле".
     "Среди  тех, которые  говорили,  что видели  его, с трудом  можно найти
двух, описывавших его совершенно одинаково, и то благодаря данным обвинения,
представлявшим его в виде головы. Иногда голова эта - белого  цвета,  иногда
она  - черная,  то  у нее черные  волосы, то с проседью,  а то  вдруг у  нее
является  длинная седая борода.  Одни свидетели видели ее шею  и  ее  плечи,
покрытые  золотом; один показывал, что это был злой дух, на которого  нельзя
было смотреть  без содрогания; другой  говорил, что у  нее  было нечто вроде
глаз из карбункулов...  Один свидетельствовал, что у  нее  было два  лица, а
другой, что - три; один показывал, что у  него было четыре ноги: две сзади и
две спереди, а другой говорил, что это была  статуя о трех головах.  То идол
этот  представляется в виде  картины, то в  виде раскрашенной  металлической
бляхи,  то  в  виде  небольшой  женской  статуи,  которую  наставник  держал
спрятанной  у себя под  одеждой  и  показывал только верующим; иногда  это -
статуя юноши, высотой в локоть... А один свидетель показал, что идол этот не
имел человеческой формы, а  изображал быка. Иногда его называют  Спасителем,
иногда Bafomet или  Maquineth - испорченное Магомет,- и  ему поклоняются под
именем Аллаха.  Иногда это - бог, создатель всего мира, заставляющий  цвести
деревья  и  прозябать растения;  иногда  же  это друг  бога,  который  может
ходатайствовать перед ним за  молящегося. Иногда  идол пророчествует; иногда
его сопровождает или  заменяет злой дух, принимающий форму черной  или серой
кошки или  ворона  и  отвечающий  на  предлагаемые  ему  вопросы;  церемония
оканчивалась,  как и шабаш  ведьм,  приходом  демонов под  видом  невыразимо
прекрасных женщин".
     Подобного же рода противоречия встречаются в показаниях тамплиеров и по
всем другим  пунктам  обвинения.  Но это  отнюдь не смущало  инквизиторов  и
Филиппа Красивого.  Они-то  прекрасно знали,  что все эти обвинения не стоят
выеденного яйца и сочинены ими же  самими с  единственной  целью -  добиться
осуждения ордена  и завладеть таким образом  его богатствами  и сокровищами,
накопленными  в   результате   грабежей  на  Востоке  и  эксплуатации  тысяч
братьев-служителей. В  данном  случае грабитель  более могущественный грабил
грабителя  менее сильного,  обычное  явление  в  классовом  обществе.  Новым
являлось  то,  что  этот   разбой  происходил   под  богоугодным   предлогом
искоренения ереси и с согласия римского папы.
     Как всегда,  когда церковь обнаруживала новую ересь,  инквизиция, чтобы
отяготить вину  тамплиеров, не довольствовалась констатацией  их собственных
(сочиненных  в  данном  случае  ею  же  самою) еретических  заблуждений,  но
приписывала  им крамольные  верования  других еретических учений, осужденных
ранее церковью. В  частности, тамплиеры обвинялись  в том, что они разделяли
заблуждения манихеев, гностиков  и других  еретиков прошлого. Хотя некоторые
из  арестованных и в этом признались,  вряд ли следует доказывать, что  в их
признаниях,  полученных  в  результате  деятельности  палача,  имелась  хоть
какая-то доля истины.
     Различные церковные авторитеты на протяжении столетий пытались доказать
недоказуемое  -  виновность тамплиеров в  еретических  заблуждениях. Но если
даже допустить, что тамплиеры  действительно были  еретиками,  то  это  были
еретики, ни в коей мере не похожие ни на своих  предшественников, ни на тех,
кто следовал за ними. Ни один из арестованных тамплиеров (а их были тысячи),
"признавшихся" в инкриминируемых еретических  заблуждениях, не отстаивал их,
а с превеликой  охотой  отрекался от них, и если сгорал на костре, то только
потому,  что  отказывался признать  себя виновным. "Один  случай  упорства,-
отмечает  Г.  Ч. Ли,- был бы для Филиппа  и Климента дороже  всякого другого
свидетельства  и стал бы гвоздем  всего процесса; но случая  такого не было.
Все тамплиеры, шедшие на костер,  были мучениками иного рода; это были люди,
у  которых пытка вырвала сознание (в  еретических заблуждениях), от которого
они  затем отказались  и  предпочли  смерть на  костре позорному отстаиванию
вырванных  муками  признаний.   Тонкие  историки,  которые  задались   целью
воссоздать  тайное  учение  тамплиеров,  по-видимому, не  подумали,  что  им
пришлось выдумать  ересь, последователи которой вместо того  чтобы страдать,
защищая свою  веру,  соглашаются десятками идти на костер,  лишь  бы  им  не
приписывали ее".
     Если бы не было  других  доказательств, что обвинения против тамплиеров
были чистейшим  вымыслом, то  обстоятельство,  что среди них не оказалось ни
одного   "упорствующего"   еретика,   само   по   себе   достаточно,   чтобы
реабилитировать их.
     Папа Климент  V  одобрил  действия французской  инквизиции,  потребовав
только отдать  их имущество  под  контроль двух  кардиналов, надеясь, не без
основания, урвать себе соответствующую долю. Филипп  не  возражал, учитывая,
что предложенные папой кардиналы были, как и он сам, его креатурами.
     Получив таким образом определенную гарантию, что он будет участвовать в
разделе  богатств  тамплиеров, Климент V  22 ноября  1307  г.,  то  есть  до
окончания  следствия  по  делу,  издал  буллу  "Pastoralis praeminentiae", в
которой брал  под защиту действия  Филиппа и утверждал, что обвинения против
ордена  доказаны,  а его руководители сознались в совершенных преступлениях.
Булла  заканчивалась призывом ко  всем государям Европы последовать  примеру
Филиппа и начать преследование ордена.
     Однако  несколько месяцев спустя  Климент V, по-видимому  опасаясь, что
Филипп  оставит  его без обещанной награды, неожиданно запретил  французским
инквизиторам и епископам продолжать следствие  по  делу тамплиеров, присвоив
лично себе дальнейшее его ведение,
     Такое  поведение папы, пытавшегося набить  себе  цену,  вызвало  ярость
Филиппа. Он  обвинил  главу католической церкви в потворстве  еретикам,  что
было равносильно обвинению в ереси.
     Действуя через инквизитора Франции, Филипп  заставил гроссмейстера Молэ
и  четырех других руководителей  ордена  выступить перед  высшими церковными
иерархами  Франции  с самообвинением в  ереси.  Молэ вновь  подтвердил,  что
тамплиеры тайно  отрекались  от  Христа и  плевали  на крест. Его  заставили
обратиться  с новым посланием  к  тамплиерам, в  котором он освобождал их от
сохранения  тайны  и приказывал,  в силу  обета послушания,  "чистосердечно"
признаться инквизиторам в своих преступных еретических заблуждениях.
     Вслед за этим последовали  новые переговоры Филиппа с Климентом V.  Они
согласились передать конфискованное  у  тамплиеров  имущество в распоряжение
папских и  королевских комиссариев, до вынесения приговора. Филипп надеялся,
что  в   конечном  итоге  ему  удастся   окончательно   присвоить  сокровища
тамплиеров. Папа  же  считал,  что такое  соглашение  даст  ему  возможность
получить  немалую часть этих сокровищ. Соглашение предусматривало также, что
арестованные  королем  тамплиеры поступят  в  распоряжение  папы и их  будут
судить инквизиторы вместе  с епископами;  судьбу гроссмейстера Молэ и других
иерархов ордена взялся решить сам Климент V. Осуждение и роспуск ордена было
намечено осуществить на соборе, созвать который  предполагалось  в  1310  г.
Кроме этого, Филипп  разрешил, чтобы 72 "сознавшихся" обвиняемых во главе  с
Молэ были допрошены лично папой и кардинальской коллегией.
     Вскоре после  заключения соглашения по приказу Филиппа  из Парижа  были
направлены  папе,  находившемуся в Пуатье, 72 арестованных храмовника.  Папа
побоялся личной встречи с Молэ и другими иерархами ордена:
     ведь  они могли  отречься от  своих  показаний и  разоблачить  как  его
действия, так  и его покровителя Филиппа. Климент V  отдал приказ  задержать
Молэ и других  иерархов  ордена на  полпути, остальные  же были доставлены в
Пуатье.  Здесь  кардиналы   -  доверенные  лица  Филиппа  подвергли  узников
предварительной  обработке,  угрожая  в случае  отказа  от  ранее  сделанных
признании  сжечь  их  как  еретиков-рецидивистов.  Только  после  того,  как
кардиналы  убедились, что их жертвы хорошо  усвоили предназначенную им роль,
тамплиеров  представили  кардинальской  коллегии  во  главе с  папой,  перед
которой несчастные  полностью подтвердили  вырванные у них ранее инквизицией
клеветнические показания.
     Вслед за  этим папа  разразился  новой серией  булл,  в  которых  орден
тамплиеров  всячески поносился  и  христианские  князья  призывались принять
против него самые решительные репрессивные меры.
     Однако   преследование   тамплиеров,  по-видимому,  встретило  в  среде
церковной иерархии и феодалов  значительное сопротивление.  Поэтому папа был
вынужден лавировать. 12  августа  1309  г. он  создал  под председательством
Нарбонского  архиепископа комиссию,  перед  которой  арестованные  тамплиеры
получили возможность выступить в защиту своего ордена.  Гроссмейстер  Молэ и
другие руководители тамплиеров, ссылаясь,  что они подсудны  только  папе  и
недостаточно квалифицированны  выступать  в  роли  адвокатов  своего ордена,
отказались  дать  показания  комиссии.  Но среди  рядовых тамплиеров нашлись
более  мужественные  люди,  чем  их  вожди.  Многие  из  них отреклись перед
комиссией от показаний, вырванных у них угрозами и пытками Аймери де Вильер,
заявил комиссии:  буду погибнуть на костре,  я  не  выдержу и  уступлю,  ибо
слишком боюсь смерти. Я признал под присягой перед вами  и признаю перед кем
угодно все преступления вменяемые ордену, я признаю, что  убил бога, если от
меня этого потребуют. Но  напрасно тамплиеры клялись перед посланцами папы в
своей невиновности. Это было все равно, что  глаголати в  пустыне. Церковные
иерархи трепетали перед  Филиппом  и,  чтобы  самим  обжечься,  готовы  были
бросить в огонь своих братьев по церкви - тамплиеров независимо от того были
ли они виновны или нет в инкриминируемых им преступлениях.
     Между тем рассерженный  вызывающим  поведением некоторых  арестованных,
разоблачивших перед  комиссией Нарбонского  архиепископа преступные действия
инквизиции,  силой вырвавшей у них позорящие орден  признания,  Филипп решил
прекратить дальнейшую  возню вокруг дела  тамплиеров. С папского согласия он
приказал собрать поместные соборы для вынесения приговора тамплиерам. 10 мая
1310 г. открылся Санский собор в Париже (Париж входил в Санскую епархию) под
председательством  архиепископа  Филиппа  де  Маринье,   брата  королевского
министра Энгеррана, доверенного человека короля. Собор об®явил  отказавшихся
от  своих прежних показаний  и настаивавших на своей невиновности тамплиеров
еретиками,  повторно  впавшими  в  ересь,  и  повелел  комиссии  Нарбонского
архиепископа  без  промедления предать их огню. Хотя  представители комиссии
пытались  отсрочить казнь, в тот же  день 54 тамплиера, провозгласивших себя
невиновными в  ереси, были  посажены  на телеги  и  отвезены в  поле рядом с
монастырем св. Антонио, где их предали мучительной смерти на медленном огне.
К чести казненных следует  сказать,  что ни  один  из  них  не пожелал ценой
нового "признания" в  ереси  спасти  себе жизнь. Через несколько  дней собор
предал огню еще четырех  упорствовавших тамплиеров. Другие  поместные соборы
тоже  не  бездействовали:  Реймский собор сжег  девять  тамплиеров, в Пон де
л'Арке сожгли троих, несколько "упорствующих" было казнено в Каркассоне.
     Одновременно с этими казнями соборы примиряли с церковью и выпускали на
свободу  тех тамплиеров,  которые, признавшись  в ереси, отрекались от  нее.
Таких было подавляющее большинство.
     Однако  если  Филиппу  и  его  креатуре  Клименту V  удалось с  помощью
инквизиции  во  Франции пытками и  террором  "доказать" виновность ордена  в
ереси,  в других христианских странах столь же "веских" доказательств добыть
не удалось. Христианские князья с  большой неохотой преследовали тамплиеров,
прекрасно отдавая себе отчет в том,  что орден неповинен в приписываемых ему
преступлениях. В Англии первоначально не  было собрано  никаких изобличающих
орден в  ереси улик.  Тогда Климент  V настоял  на применении  пыток  против
тамплиеров. Король Эдуард II, которому предстояло жениться на сестре Филиппа
Красивого, согласился на применение пыток, и хотя таким образом были собраны
"улики" против  ордена, его  членам все-таки  сохранили  жизнь. В Германии и
других странах  только  после угроз со стороны Климента  V против тамплиеров
применялись пытки, однако в очень редких случаях посылали их на костер.
     В этих  условиях  в октябре  1311 г.  во Вьенне близ  Лиона собрался XV
вселенский собор, которому предстояло окончательно решить судьбу тамплиеров.
На нем присутствовало около  300  епископов  из  Франции,  Италии,  Венгрии,
Англии, Ирландии,  Шотландии  и  других  католических стран.  Обстановка  на
соборе была  накаленной.  Климент  V,  опасаясь,  что  на  него  может  быть
произведено покушение,  окружил  себя  сильной  охраной.  Он  предупредил  и
Филиппа, чтобы тот принял меры предосторожности.
     К  сожалению,  акты  Вьеннского  собора,  как  заявляют   представители
Ватикана, утеряны. Тем не  менее известно, что намерение Климента V добиться
осуждения   ордена   тамплиеров  натолкнулось  на  серьезное   сопротивление
участников  собора.   Только   появление  на  соборе  Филиппа  Красивого   в
сопровождении   внушительного   военного  отряда  заставило  соборных  отцов
подчиниться  Клименту  V,  который  в  свою  очередь  был  вынужден  сделать
существенную уступку.  В  булле "Vox in excelso", представленной им собору и
излагавшей "дело" тамплиеров, папа, указывая, что на орден пало подозрение в
ереси, признал,  что  собранные улики  не  оправдывали с канонической  точки
зрения  его окончательного  осуждения.  И все  же  он  потребовал запрещения
ордена,   который,   по   признанию   его   руководителей,   запятнал   себя
неблаговидными  делами.  Орден,  утверждал   папа,  стал  отвратительным   и
одиозным, и никто не пожелает теперь вступать в него.
     Собор  согласился  с  требованием  Климента  V  и  запретил  дальнейшую
деятельность ордена. Судьбу его  членов должны были решать поместные соборы,
имущество же тамплиеров передавалось ордену госпитальеров.  Многие тамплиеры
закончили свою жизнь в тюрьмах инквизиции, другие -  "рецидивисты" - погибли
на кострах.  Те же, кто  остался на  свободе,  влачили жалкое существование,
добывая себе пропитание милостынью.
     Во  время  следствия гроссмейстер Молэ  и  другие  высшие чины  ордена,
опасаясь  костра,  по   существу  предали  своих  братьев,  подтвердив   все
нелепейшие обвинения инквизиции.
     Как уже  было  сказано,  папа  обещал судить  их  сам  или через  своих
полномочных представителей.
     Папского суда  Молэ и его коллегам по несчастью пришлось  дожидаться  в
заточении долгих семь лет. Суд над ними  состоялся только 18 марта 1314 г. В
этот день на эшафоте, возведенном перед собором Богоматери в  Париже, заняли
места гроссмейстер ордена Молэ, магистр Нормандии Жофруа де Шарнэ, визитатор
Франции  Гуго де  Перо и магистр Аквитании Годфруа де Гонвиль. Учитывая, что
все  четверо  сознались  и  раскаялись  в  своих  еретических  заблуждениях,
церковный суд  во главе  с тремя кардиналами,  представлявшими  Климента  V,
осудил их на пожизненное тюремное заключение.
     Но  когда,  казалось,  на  этом и завершится последний акт бесподобного
дела тамплиеров, судьба  распорядилась иначе.  Не  успел один из  кардиналов
зачитать  приговор,  как со своих  мест поднялись Молэ  и  Жофруа де  Шарнэ,
одетые  в шутовские одежды кающихся грешников,  и  громогласно  заявили, что
вовсе не признают себя еретиками, а считают себя виновными в позорной измене
ордену,   который  они,  спасая   свои   головы,   обвинили  в   вымышленных
преступлениях.  Орден  был  чист  и  свят,  утверждали  они,  обвинения  же,
возведенные на него, как и их прежние признания,- ложь и клевета.
     Нетрудно вообразить, какой переполох  вызвали среди судей эти заявления
решившихся, хотя и с запозданием, на  столь геройский поступок Молэ и Шарнэ.
Аутодафе было тут же прервано, и  оба "повторно впавших в ересь" преступника
были переданы в  руки парижскому  прево с предписанием бросить  их в костер.
Спешно   соорудили   костер,  и  не  успело  зайти  солнце,   как  от  обоих
"упорствующих" еретиков остался один только пепел. Филипп наблюдал за казнью
из  окна соседнего  дворца. Гуго де Перо и  Годфруа  де Гонвиль  пренебрегли
славой мучеников и закончили свои дни в казематах инквизиции.
     Что  касается имущества и сокровищ тамплиеров, то хотя  Вьеннский собор
постановил  передать  их ордену госпитальеров, по существу  они  остались  в
руках французской короны и светских князей, завладевших ими.
     Филипп не только завладел всеми сокровищами тамплиеров, но еще заставил
госпитальеров в виде компенсации уплатить ему 200  тыс. ливров. Всего же, по
подсчету  некоторых  историков,  упразднение  ордена  принесло этому  королю
огромный куш в 12 млн. ливров.  Этого показалось мало его преемнику Людовику
X, который ухитрился получить с госпитальеров еще 50 тыс.
     ливров.
     Авторы "дела" тамплиеров ненадолго пережили свои жертвы. Климент V умер
от  волчанки месяц спустя (20 апреля) после казни  Молэ и Шарнэ, а 29 ноября
того  же  года Филипп Красивый  погиб  во  время охоты.  Их смерть  породила
легенду о том, что Молэ вызвал обоих с того света на суд божий.
     История сыграла еще более злую шутку над французским королевским домом.
В революцию 1789 г. Людовик XVI был заточен в Тампле, где некогда помещалось
руководство тамплиеров во Франции. Оттуда его отвезли на гильотину.
     Это  совпадение дало  повод  французскому историку  Ренэ Жиллю  сделать
следующее  замечание:  "Процесс  тамплиеров -  это одно из тех  исторических
событий, последствия  которого  сказываются  на  протяжении столетий, причем
невозможно  предвидеть,   чем  оно  закончится  в  конечном  итоге.  Костер,
поглотивший  Жака де  Молэ.  имел своим  продолжением  четыреста лет  с