одобострастным страхом", однако испанская корона  не  обращала  внимания на
такого рода  жалобы: ведь инквизиция верой  и правдой служила  ее интересам,
способствуя закабалению и эксплуатации обширных колониальных владений...
     Прав был  историк  колониальной инквизиции чилиец Хосе Торибио  Медина,
характеризуя инквизиторов как человеконенавистников, интриганов, склочников,
заносчивых,  мстительных,  скупцов,  честолюбцев,  садистов и  развратников.
Несомненно, что  их мрачная  профессия  накладывала на  них  соответствующий
отпечаток.  Таковыми были  эти  "судьи божьи", призванные стоять  на  страже
христианских добродетелей и чистоты церковных догм в колониях.

        ВРАГИ НЕЗАВИСИМОСТИ КОЛОНИЙ.
     Если  в  XVI  и  XVII  вв.  инквизиция  главным  образом  охотилась  за
различного  рода  мнимыми или  действительными  отступниками от католической
веры,  колдуньями и  богохульниками,  то  в XVIII  в.  ее  деятельность была
направлена  в  первую очередь на  искоренение политической крамолы сначала в
лице   сторонников   французских   энциклопедистов,   а   затем  сторонников
французской революции и независимости колоний от испанской короны.
     Первым борцом за независимость колоний,  погибшим на костре инквизиции,
был Гильермо Ломбардо Гусман. Он родился в 1616 г. в Ирландии. Его настоящая
фамилия  была  Уильям  Лампарт.  Фанатик-католик  Лампарт  юношей  бежал  из
Ирландии в Испанию. Изменив свою  фамилию на Ломбардо Гусман, он в 1640 г. с
разрешения  благоволивших к нему испанских властей переезжает  на постоянное
жительство в  Мехико,  где  у  него  зарождается  смелый план  провозгласить
независимость этой колонии и об®явить себя "королем Америки" и "императором"
мексиканцев. Заговорщик пытался  привлечь  на свою сторону офицеров местного
гарнизона, но был предан и арестован.
     Судя  по  материалам  заведенного  на  него инквизицией  дела, Ломбардо
Гусман предлагал даровать свободу рабам,  разрешить им заниматься "почетными
ремеслами" и уравнять их, а также всех негров, мулатов, индейцев в правах  с
креолами.  Кроме  этого,  он  намеревался  разрешить  свободную  торговлю  с
Францией, Голландией, Англией и Португалией.
     Шесть  лет держали  инквизиторы  Ломбардо  Гусмана в  тюрьме, подвергая
изощренным пыткам, но им так и не удалось  сломить  этого, по всей видимости
незаурядного по силе воли и стойкости,  человека. Более того, на шестом году
своего  заточения Ломбардо Гусман  не только  ухитрился бежать из  застенков
инквизиции,  но  и  пробраться  сутки  спустя  в  3  часа ночи  в  спальню к
вице-королю  и вручить  ему письменный протест  против  преступных  действий
инквизиторских палачей!  Вскоре  ищейки напали на след отважного ирландца, и
он  снова попал в лапы своих мучителей. Еще  десять лет подвергали его мукам
инквизиторы, так и не добившись от него отречения от "крамольных"  взглядов.
19 ноября 1659 г. Ломбардо Гусман был выставлен на поругание  на аутодафе, а
затем сожжен на костре в г. Мехико.
     В XVIII в. инквизиции приходится иметь дело  уже не  с одиночками,  а с
многочисленными  противниками  колониального  режима  в  лице последователей
французских   энциклопедистов,  произведения  которых  различными  путями  в
сравнительно  большом количестве проникали  в  заморские  владения  Испании.
Инквизиция   правильно   уловила   опасность,   которую   представляли   для
колонизаторов  эти   произведения.  В  различных  эдиктах  и  постановлениях
колониальной инквизиции произведения Руссо,  Вольтера,  Кондильяка, Рейналя,
Д'Аламбера   и  других  французских  философов  и  просветителей   именуются
"противными  спокойствию  этих  государств  и   королевств",  "подрывными  и
раскольническими, направленными против всех королей и властей, в особенности
против христианских католических монархов", они "способны" привести народы к
самой   "беспорядочной   анархии",  они   повинны,   наконец,  в   том,  что
провозглашают  преступные  "принципы  о всеобщем равенстве  и  свободе  всех
людей".  В 1803 г. инквизиция  в Новой Испании запретила  испанский  перевод
"Общественного  договора"  Руссо под предлогом,  что  эта книга  подстрекала
"преданных  вассалов  его  величества восстать  и сбросить тяжкое господство
наших королей,  обвиняя  их в ненавистном деспотизме и  подстрекая  вассалов
разбить узы и кандалы духовного звания и инквизиции".
     С   особым  рвением  преследовала  инквизиция   литературу  французских
просветителей,  разоблачавшую ее преступления.  В  решении, принятом в  1777
году и запрещавшем книгу анонимного французского автора  "Краткая хронология
истории  Испании  и Португалии",  мексиканские  инквизиторы,  полемизируя  с
автором,  заявляли: "Христиане вовсе  не  считают жестокими  или чрезмерными
огненные  зрелища, карающие еретиков.  Напротив: послушные и уважающие своих
руководителей,  они  эти зрелища принимают,  превозносят и радуются им,  ибо
видят в них  не  только инструмент,  карающий  ересь и  еретиков,  но и  акт
веры!.."  Авторы,  утверждавшие  противное,  подвергались  отлучению,  а  их
произведения предавались огню.
     В последней четверти XVIII в. освободительные идеи начинают проникать в
среду колониального духовенства. Отдельные священники-креолы, представлявшие
по  существу  местную  интеллигенцию,  под влиянием  зарубежной  "подрывной"
литературы, войны  за независимость английских колоний  в Северной Америке и
французской революции 1789 г. проникались патриотическими идеями и выступали
за независимость колоний от  Испании. Таких священников-патриотов инквизиция
преследовала с особым ожесточением.
     Один  из патриотов, ставший жертвой инквизиции, был  бывший иезуит Хуан
Хосе Годой, родившийся в 1728 г. в Мендосе, вице-королевстве Ла-Платы. После
роспуска иезуитского ордена в  1767  г.  Годой бежал из Испанской Америки  в
Англию,  откуда  перебрался  в  Соединенные  Штаты,  где стал  выступать  за
независимость испанских колоний. В  то  время вице-королем Новой Гранады был
архиепископ Антонио  Кабальеро-и-Гонгора. Ему с помощью провокатора  удалось
завлечь  Годоя на  испанскую территорию,  где  он был  передан  на  расправу
инквизиционному трибуналу  в Картахене. Там он  свыше пяти  лет  подвергался
допросам и пыткам,  а в 1787 г. был выслан в Кадис, где погиб в крепости св.
Каталины (Екатерины).
     Чудом избежал  застенков инквизиции  предтеча движения за независимость
венесуэльский  патриот  Франсиско  Миранда, служивший  в чине  подполковника
ад®ютантом губернатора Кубы. Трибунал инквизиции в Картахене отдал приказ об
его  аресте  в  1783 г., однако комиссарий инквизиции  в Гаване сообщил, что
"преступник бежал к  американцам", по  каковой причине нет  надежды, что его
постигнет "заслуженное наказание".
     13  декабря   1789  г.  инквизиция   в  Картахене  запретила  чтение  и
распространение  "Прав  гражданина и человека", провозглашенных  французской
революцией.
     В 1794 г. инквизиция в Мехико арестовала французов - капитана  Жан-Мари
Мюрже  и  врача  Жозефа  Франсуа   Мореля  по  обвинению  в  распространении
революционной  пропаганды. Оба  были подвергнуты  пыткам  и  покончили жизнь
самоубийством.
     В  1797 г. в том  же городе  был взят под  стражу и заключен в застенки
инквизиции 53-летний францисканский  монах Хуан Рамирес Орельяно, обвиненный
в том,  что  одобрял казнь французских  короля  и королевы, называл  королей
тиранами,  а испанских монархов  обвинял  в  нещадной эксплуатации  колоний.
"Французы,-  утверждал францисканец,- пробудили  нас ото  сна и открыли  нам
глаза".  На  допросах  обвиняемый  заявил,  как  следует  из  сохранившегося
протокола,  что  французы,  совершив  революцию, показали  себя  спасителями
человеческого рода, что  Вольтер - папа этого  века, и,  говоря о 40 тысячах
священников, покинувших революционную
     Францию,  воскликнул:  "Смотрите,  сколько  моли  было  во  французском
королевстве!"
     Приговор  инквизиции по  делу Рамиреса Орельяно не  сохранился,  и  его
дальнейшая судьба нам неизвестна.
     Террор  инквизиции  и  испанских  властей,  направленный на  подавление
патриотического движения, не  смог, однако, предотвратить неизбежного взрыва
в  колониях.  В  1810  г.   повсеместно   в  испанских  владениях   начались
освободительные   восстания.   В   Мексике    борьбу   патриотов   возглавил
священник-креол Мануэль  Идальго.  Церковные и  светские колониальные власти
обвинили Идальго  в том, что он провозгласил войну "богу,  священной  вере и
родине".  Эти же  обвинения содержались  в  направленном  против него эдикте
инквизиции от  13  октября  1810 г., в  котором этому  патриоту  приписывали
всевозможные преступления  против  веры.  Прокурор  инквизиции  об®явил  его
"формальным  еретиком, вероотступником,  атеистом,  материалистом,  деистом,
развратником,   мятежником,    раскольником,   иудействующим,   лютеранином,
кальвинистом, преступником, повинным в нарушении божественных и человеческих
законов,  богохульником,  беспощадным  врагом  христианства и  государства".
Инквизиторов   мало  смущало,   что   многие   из  перечисленных   обвинений
взаимоисключались. Цель эдикта заключалась  в том,  чтобы всемерно опорочить
Идальго в глазах  верующих. Пред®явив  ему  вышеупомянутый набор  обвинений,
инквизиция провозгласила  Идальго отлученным от церкви и  угрожала ему всеми
прочими  карами,  "установленными церковью против  нарушителей общественного
порядка, возбудителей гражданской войны и  анархии в католическом обществе и
тех,  кто общается  с ненавистными  отлученными, против  клятвопреступников,
повинных в святотатстве, еретиков, каким является данный преступник".
     Идальго опроверг обвинения инквизиции в  "Манифесте к нации", в котором
утверждал, что он и  его  сторонники не являются врагами  религии,  признают
только "римско-католическую апостолическую религию" и намереваются сохранить
ее "во всех ее частях".
     "Откройте  глаза,  американцы,-  писал  Идальго,- не  позволяйте  вашим
врагам соблазнять вас. Они называют  себя  католиками только потому, что это
им выгодно, их бог - деньги, их угрозы направлены на сохранение порабощения.
Неужели  вы  поверите,  что  добрым  католиком  может  быть  лишь  тот,  кто
подчиняется испанскому деспоту. Откуда взялась эта новая  догма, этот  новый
символ веры?"
     Ответ  инквизиции  не  заставил  себя  долго  ждать.   В  новом  эдикте
инквизиция обрушила на Идальго новый  град проклятий, назвав его "двуличным,
самозванцем, бесчестным еретиком, жестоким атеистом, агностиком".
     В начале  июля 1811 г. испанцам удалось захватить  в плен мужественного
патриота.  Опасаясь   народного  гнева,  они  поспешили  немедленно  с   ним
расправиться.
     На допросе  церковные  власти  обвинили его в симпатиях  к  иудаизму, в
принадлежности   ко   всевозможным   "преступным   сектам,   в   том   числе
несторианской,  марцианской,  якобитской, а  также в том,  что  он  является
подлинным   сектантом   французской  свободы,   развратником,   бунтовщиком,
схизматиком   и  революционером,   как   это   впоследствии   доказал,  став
генерал-капитаном повстанцев".  Идальго  был лишен  священнического  сана  и
тайно расстрелян неподалеку от г. Чиуауа 13 июля 1811 г.
     Расправа  над   Идальго  и   другими   патриотами   была  отпразднована
инквизиторами  и членами  церковного  капитула  в  г.  Мехико  торжественным
молебном  в  честь  "безграничной  божьей  мудрости, спасшей  королевство от
преступных  чудовищ,  покушавшихся  на  драгоценную  и  достойную  жизнь его
превосходительства сеньора вице-короля".
     Как уже было сказано ранее, в 1813 г. кадисские кортесы приняли решение
о запрещении  трибунала инквизиции  и его роспуске как в Испании, так и в ее
заморских  владениях.  Но это  решение в  колониях, где власть находилась  в
руках  сторонников старого  порядка,  не  было  проведено  в жизнь.  Правда,
решение кортесов  заставило действовать инквизиторов более осмотрительно, но
их  опасения продолжались недолго.  В  1814  г.,  возвратившись  из Франции,
Фердинанд VII  отменил  кадисскую  конституцию  и  восстановил  деятельность
ненавистного трибунала, который в колониях вновь  принялся за свои привычные
злодеяния.
     После  гибели  Идальго борьбу за независимость Мексики возглавил другой
священник  -  метис  Хосе  Мария  Морелос.  Учитывая  обвинения  в безбожии,
выдвигавшиеся   инквизицией    против   патриотов,   Морелос    провозгласил
господствующей религией Мексики католическую и особенно  тщательно следил за
выполнением церковных обрядов в армии патриотов. Но это не спасло его от тех
же обвинений, которые были выдвинуты против его предшественника. Церковники,
поддерживающие испанцев, и его об®явили безбожником и антихристом, "с рогами
и копытами".
     2  ноября 1815 г.  Морелос был взят  в плен испанцами.  Узнав  об этом,
генеральный  инквизитор Флорес поспешил предложить  свои  услуги вице-королю
Кальехе: "Участие трибунала инквизиции (в осуждении Морелоса. - И. Г.) могло
бы быть  очень полезным и способствующим  чести и  славе  божьей,  интересам
короля  и  государства  и,  возможно,  наиболее  действенным  средством  для
прекращения восстания и достижения неоценимого блага усмирения королевства и
отречения восставших от своих ошибок".
     Морелос  был  передан  инквизиции.   В   течение   трех  дней  прокурор
"священного" трибунала состряпал против Морелоса пространное обвинение из 26
пунктов,   в   котором  руководитель  патриотического   движения  об®являлся
"еретиком  и распространителем ереси, гонителем и преследователем церковного
начальства,  осквернителем церковных  таинств,  раскольником,  развратником,
лицемером,  неисправимым   врагом   Христа,   поклонником  еретиков  Гоббса,
Гельвеция, Вольтера, Лютера и им подобных прокаженных авторов, материалистов
и атеистов, предателей бога, короля и папы".
     23  и  24-й   пункты  обвинения  против  Морелоса  прокурор  инквизиции
сформулировал следующим образом:
     "Этот преступник, наподобие отвратительных животных, питающихся гнилыми
отбросами, соответственно его сладострастию, честолюбив и безмерно надменен,
тоже  ел  и пил из  гнилых  источников  Лютера и  других осужденных церковью
еретиков с тем, чтобы разрушить законодательную власть церкви  и присущую ей
власть, претендуя тем самым  свергнуть одновременно и алтарь, и  религию. Но
он преследовал не только эти  цели, он стремился  разрушить трон и поэтому в
своей   вредоносной  конституции   оправдывал   восстания  против  законного
властелина  и  об®явил  войну  нашему  монарху  любимейшему   сеньору   дону
Фердинанду  VII (да  сохранит бог  его  жизнь),  обвиняя  его  в  тирании  и
деспотизме,  как  проповедовали последователи Уиклифа,  сторонником которого
является данный преступник, такой же еретик, как и вышеназванные, осужденные
за  это  заблуждение Констанцским  собором,  а  также верховными понтификами
Мартином V и Павлом V, следуя нормам четвертого толедского собора.
     Этот преступник не  только говорил  и действовал, призывая  к свержению
священной  персоны  короля  и  его  власти,  не   только  пытался  запятнать
добродетели  нашего  любимого  монарха,  но  он  также  порочил  поведение и
преданность королевских  вассалов,  испанцев  и  американцев,  распространяя
против  них  мятежные  прокламации,  поджигательные,   ложные,  беспредельно
дерзкие,  оскорбительные,  лично им подписанные, которые он с помощью оружия
стремился  навязать народу  и  заставить  его  возмутиться  против короля  и
подчиняться  ему,  этому  чудовищу,  желавшему  возвести  себя  в арбитра  и
господина  Америки  и противопоставить себя богу и людям,  церкви,  королю и
родине".
     Трибунал  инквизиции осудил Морелоса на  пожизненную каторгу.  Это было
отвратительным лицемерием со стороны  инквизиторов: они знали, что  Морелосу
не миновать смерти. Переданный ими же  военному суду, Морелос был приговорен
к расстрелу и  казнен 14 дней спустя  после  пленения  испанцами. Всего  две
недели  понадобилось  инквизиции  и  военным  властям,  чтобы  провести  два
процесса - духовный и светский и расправиться со своей жертвой.
     В  тех местах,  где  патриотам удавалось  взять власть, они  немедленно
упраздняли  трибуналы  инквизиции.  Первым был  закрыт трибунал в  Картахене
декретом  Патриотической хунты от  12  ноября 1811 г.;  на следующий же день
после провозглашения независимости инквизиторы  и  другой персонал суда были
высланы в Испанию.
     Венесуэльский  конгресс  в 1812  г.  постановил  "навсегда  и  во  всех
провинциях  Венесуэлы прекратить деятельность трибуналов инквизиции". Однако
командующий испанским карательным корпусом генерал Пабло Морильо восстановил
в 1814 г. инквизицию в Новой Гранаде и  Венесуэле, где  она  просуществовала
вплоть до окончательного освобождения этих стран от  испанского гнета в 1821
г., когда конгресс Великой Колумбии окончательно ее отменил. Такая же участь
постигла инквизицию и во всех других бывших испанских колониях Америки.
     На Кубе и в Пуэрто-Рико инквизиторы прекратили свою деятельность только
в  1834  г.,  когда  были  распущены  трибуналы инквизиции  в  Испании.  Так
бесславно  закончилась   деятельность  в  колониях  этого  террористического
учреждения,  в застенках  и  на кострах  которого нашли мученическую  смерть
тысячи  неповинных  жертв, в том числе многие лучшие  сыны народов Латинской
Америки.
     Почти   триста   лет   действовала,   защищая   интересы   колониальных
эксплуататоров,   инквизиция   в   Америке.   Она   не   только   истребляла
инакомыслящих, не только сжигала  мужественных и достойных патриотов, но и в
течение   трех   столетий  растлевала  души   верующих,   убеждая  их,   что
предательство,  шпионство,  доносительство  - доблесть, а  пытка -  законный
атрибут правосудия.
     Нанеся огромный вред духовному развитию колониального общества, она тем
не менее  потерпела полный провал даже с  точки зрения тех интересов, во имя
которых совершала свои бесчисленные преступления. Она  не только не улучшила
нравы,  не   искоренила  "мелкое"  отступничество  от  католической  веры  -
богохульство,  двоеженство,  несоблюдение   религиозных   обрядов,  веру   в
колдовство и тому подобное, но  и не смогла  предотвратить распространение в
колониях освободительных  идей.  К  концу  колониального периода  не  только
колониальная  испанская верхушка, но и духовенство в целом, в том числе сами
инквизиторы, окончательно разложились и погрязли во  всевозможных пороках, о
чем  красноречиво  свидетельствуют  многочисленные  рассказы  современников,
отчеты вице-королей и другие неопровержимые документы.
     Но черное  наследие инквизиции  не  отмерло вместе  с  нею.  Преступным
правилам   инквизиторской   "морали"   продолжали  и  продолжают   следовать
реакционеры всех мастей и их зарубежные покровители, все еще  терзающие душу
и тело многих народов Латинской Америки. История давно уже пригвоздила  их к
позорному  столбу. Этих современных инквизиторов  ждет  такой  же бесславный
конец, как и их предшественников, бесчинствовавших в колониальный период...

        ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПОРТУГАЛЬСКОЙ ИНКВИЗИЦИИ.
        КОРОНА УСТАНАВЛИВАЕТ "СВЯЩЕННОЕ" СУДИЛИЩЕ.
     Португалия  принадлежит  к  тем немногим  католическим  странам Европы,
которые,  имея инквизиторов, не знали инквизиции в средние века. Может быть,
причиной  тому было  то, что  она  находилась на  самом "краю" католического
мира,  вдалеке   от  папского  престола,  вассалами  которого  считали  себя
португальские короли; может быть, потому, что в средние века ее не сотрясали
еретические движения.
     Фактически история португальской инквизиции начинается с 1492 г., когда
происходил  массовый исход  в  Португалию  изгнанных  из  Испании  иудеев  и
возникла проблема "новых христиан".
     Некоторые реакционные историки пытаются оправдать преследование  иудеев
и