ует обычаям
и  идеям, господствующим в окружающем ее мире. Но  церковь строго  следит за
тем,  чтобы  люди  не сочли  ее действия  непогрешимыми  и вечными правилами
абсолютной справедливости.  Она с готовностью признает, что иногда  может  и
ошибаться  в  выборе  практических  средств. Система защиты  и  обеспечения,
использованная  ею в средние  века, оказалась по  крайней  мере в  некоторой
степени   успешной.  Мы   не  можем  утверждать,  что  она  была   абсолютно
несправедливой и абсолютно аморальной".
     В  свое время  Жозеф  де Местр утверждал, что ему ничего не  известно о
преступлениях инквизиции. В наш век аббат Вакандар заявляет, что знает о них
все.  Значит,  он осуждает  инквизицию? Нет, он ее  оправдывает.  Инквизиция
совершала гнусные преступления?  - вопрошает "об®ективный" Вакандар. Да,  но
не  следует  их  преувеличивать,  к  тому же  церковь  вовсе не считает себя
непогрешимой.
     Но ведь инквизиция посылала  на костер  именно  тех, кто  сомневался  в
непогрешимости церкви? И на этот "каверзный" вопрос у аббата припасен хитрый
ответ. Он  не только не  отрицает  вышеуказанный  факт, но с удовлетворением
отмечает, что церковь действительно и  весьма успешно расправлялась с такого
рода  "скептиками".  Однако, спешит  оговориться Вакандар, подобные расправы
вовсе не являлись "системой подавления", а  были "системой защиты" церкви от
угрожавших  ей  еретиков,  а  такую  "систему  защиты" никак  нельзя назвать
"абсолютно  несправедливой  и  абсолютно  аморальной".  Итак,  по  Вакандару
получается, что в кровавых деяниях инквизиции  повинны  еретики, ибо не будь
их, не было бы инквизиции с ее преступлениями...
     У Вакандара  оказался целый ряд последователей, которые и в наше  время
продолжают с  таких  же  "об®ективных" позиций излагать историю  инквизиции,
пытаясь всевозможными софизмами оправдать ее преступные действия.
     Один из  единомышленников  Вакандара  французский епископ Селестен  Дуэ
утверждал, что создание  инквизиционных трибуналов  якобы  было в  интересах
еретиков, так как спасало их от погромов,  массовых расправ и бесконтрольных
преследований со стороны светских властей, заинтересованных в  присвоении их
собственности. Инквизиция же обеспечивала им "справедливый" суд.  "Трибуналы
инквизиции,-   писал   Селестен   Дуэ,-   также  способствовали   сохранению
цивилизации   эпохи,   ибо   они    укрепляли   порядок   и   препятствовали
распространению острого  зла,  защищали интересы века  и действенно охраняли
христианскую идеологию и социальную справедливость".
     Такие   же   взгляды   высказывает   современный   историк   инквизиции
американский  прелат  Шэннон.  Он  заявляет,   что  "установление  священных
трибуналов  со специально назначенными судьями,  постоянно ведущими борьбу с
ересью, было не необходимым, но безусловно логическим следствием прогресса в
церковном законодательстве, касающемся искоренения ереси".
     По-видимому, такого рода  аргументация в защиту  инквизиции была хорошо
известна  Бернарду  Шоу,  инквизитор  которого  из  драмы  "Святая  Иоанна",
написанной в начале 20-х годов нашего века,  почти  дословно повторяет  ее в
сцене   суда  над  Орлеанской   девой.  "Еретику,-  говорит  этот   персонаж
знаменитого  английского  сатирика,-  в руках святой  инквизиции  не  грозит
насилие,  ему обеспечен здесь  справедливый суд, и даже  в случае виновности
смерть не постигнет его, если раскаяние последует за грехом".
     Чем  не рассуждения  Вакандара и ему  подобных  ревнителей  инквизиции!
Впрочем, их взгляды  на инквизицию разделяют далеко не  все  церковники. Уже
цитированный нами  испанский  теолог  Николас  Лопес  Мартинес, отстаивающий
право церкви и  в  наше  время применять  насильственные  меры  против своих
идейных противников, резко  критикует Вакандара за то, что  тот якобы делает
уступки врагам церкви, оставляя за нею  право лишь на моральное воздействие,
хотя  многовековая  практика  инквизиции и  авторитетные  высказывания отцов
церкви опровергают подобные "вольнодумные" взгляды.
     Наконец, следует  упомянуть еще  об  одной школе  буржуазных  историков
инквизиции, считающих, что ее деятельность была направлена в основном против
иудеев. Но такой взгляд на инквизицию  не соответствует исторической правде.
Действительно,  в Испании и  ее  заморских владениях, а также в Португалии в
отдельные периоды деятельности инквизиции иудеи подвергались преследованиям,
но в других католических странах этого не наблюдалось. Более того, в папских
областях инквизиция вовсе  не  преследовала иудейское население, а иудейские
банкиры ссужали римских  пап деньгами даже  в периоды жесточайших гонений на
их  иберийских единоверцев. Зато  инквизиция всегда  преследовала и осуждала
плебейских  еретиков, свободомыслящих, поборников социальной справедливости,
противников  колониального  гнета,  ученых, опровергавших  своими открытиями
религиозные догматы, борцов  за общественный прогресс - от великих провидцев
средневековья до коммунистов нашего времени.
     Итак,  вопрос  о  месте  инквизиции  в  истории,  ее  целях  и  методах
деятельности продолжает волновать исследователей различных направлений.
     Инквизиция,  таким  образом, еще далеко не закрытая  страница  истории.
Спор о ней продолжается...

        ОТ АДАМА И ЕВЫ...
     Существуют  самые различные  мнения  о  том,  что,  собственно  говоря,
следует понимать под инквизицией и каковы ее хронологические рамки.
     Если под инквизицией понимать  осуждение и преследование господствующей
церковью   инакомыслящих  -   вероотступников,   то   хронологические  рамки
инквизиции  следует расширить  на всю  историю  христианской церкви  - от ее
возникновения  по  настоящее  время,  ибо  епископы еще  со  времен  раннего
христианства  и по  сей день  присвоили  себе право осуждать и  отлучать  от
церкви тех верующих, которых они считают еретиками.
     Некоторые  исследователи  толкуют  этот вопрос  еще  шире, считая,  что
инквизиция является  характерным  атрибутом  не  только  католической,  но и
протестантской и православной церквей.
     Если же инквизицию понимать в более узком смысле, подразумевая под этим
термином деятельность  особых трибуналов католической церкви, преследовавших
еретиков, то ее рамки суживаются от возникновения этих трибуналов в XII-XIII
вв. до  их повсеместной отмены в первой  половине XIX в. Но и после  этого в
системе папской курии  в Ватикане вплоть до 1966 г. существовала конгрегация
инквизиции ("священная канцелярия").
     Сторонников  "широкой" и  "узкой" трактовки инквизиции можно найти  как
среди церковных, так и светских историков.
     Первым, кто сформулировал "широкую" точку зрения на историю инквизиции,
был сицилийский инквизитор  испанец Луис Парамо, опубликовавший в 1598  г. в
Мадриде  книгу  на  латинском  языке  "О  происхождении  и  развитии  святой
инквизиции". Трактат Парамо считается первым трудом  по  истории инквизиции,
написанным с точки  зрения  официальной  доктрины  католической  церкви.  Он
служил   как   бы   ответом   на   появившуюся  протестантскую   литературу,
разоблачавшую  ужасы  инквизиции.  В  своем  усердии оправдать  деятельность
"священного" трибунала Парамо начинал  его историю чуть  ли не  с сотворения
мира.  Первым  инквизитором,  уверял  он, был  сам  господь бог,  а  первыми
еретиками - Адам и Ева. Бог, утверждал Парамо,  изгнал из рая  провинившихся
перед  ним  Адама  и  Еву, предварительно  учинив им  тайный допрос  и  суд.
"Инквизиторы,- утверждал Парамо,-  следуют точно такой же процедуре, которую
они переняли от самого бога".
     Одежду, которой прикрыли свою наготу Адам и Ева после неосмотрительного
вкушения от запретного плода, Парамо считает первым "санбенито" -  позорящим
одеянием,  носить  которое  приговаривались  жертвы  инквизиции, а  изгнание
прародителей рода человеческого из  рая он называет  первой  конфискацией...
"вечного блаженства",  прототипом  тех более осязаемых конфискаций,  которые
впоследствии инквизиция применяла по отношению к имуществу своих жертв.
     Всего этого богу, по-видимому, показалось недостаточно; он осудил людей
терпеть  вплоть до  "страшного суда" бесчисленные болезни, эпидемии, потопы,
землетрясения,  холод и  голод,  войны;  бог  приговорил  людей рождаться  в
нестерпимых  муках,  добывать  себе  хлеб насущный  в  поте  лица  своего  и
испытывать животный страх перед смертью. Даже земная  жизнь праведника полна
всевозможных мытарств, терзаний и испытаний.
     Но  если так жестоко поступил  бог с прародителями рода человеческого и
праведниками, утверждали  средневековые апологеты инквизиции, то его гнев по
отношению  к  непокорным и строптивым потомкам  Адама и  Евы  вообще не знал
предела. Разве не  уничтожил он посредством потопа все человечество, пощадив
только  Ноя  и его семью; разве  не  сжег он живьем  все  население Содома и
Гоморры, пролив на них "дождем  серу и  огонь" (Быт. 19:24) (сбросив атомную
бомбу, по мнению некоторых сверхсовременных толкователей  Библии);  разве не
истребил  он  14700  человек, осмелившихся роптать  против Моисея  во  время
странствований иудеев в  пустыне;  разве не послал он ядовитых змеев на тех,
кто "малодушествовал" в пути (Чис. 21:4,6); разве не  убил он 50 070 жителей
г. Вефсамиса только за то, что они "заглядывали в ковчег господа"?
     По  сравнению  с  этими  массовыми  побоищами библейского бога  - а  мы
перечислили только  их незначительную толику - преступления Торквемады могут
показаться чуть ли не детскими забавами.
     Библейский  бог был  не  только  непреклонно  беспощадным и  сверх меры
жестоким к  тем,  кто  отходил от его заповедей  или  ошибочно толковал  его
таинственные  "неисповедимые пути",  он  требовал  от  своих  последователей
такого же подхода, такой же жестокости и беспощадности ко всем  отступникам,
в особенности  в  тех случаях, когда  они пытались "совратить"  правоверных.
"Если,- поучал бог  своих последователей в Ветхом завете,- будет уговаривать
тебя тайно брат твой, сын матери твоей, или сын твой, или дочь твоя, говоря:
"пойдем и будем служить богам иным, которых не знал ты и отцы твои".., то не
соглашайся с ним  и не слушай его; и да не  пощадит его  глаз твой, не жалей
его и не  прикрывай его, но убей его;  твоя рука  прежде всех должна быть на
нем, чтоб убить его, а потом руки всего народа" (Втор. 13:8-9).
     Иисус Христос, согласно Парамо, был "первым инквизитором Нового завета.
Он  приступил  к  обязанностям  инквизитора  на  третий  день  после  своего
рождения, когда сообщил через  трех королей-волхвов,  что явился  на свет, и
потом, когда  умертвил  Ирода,  заставив червей  с®есть его...  После Иисуса
Христа  св.   Петр,  св.  Павел   и  другие   апостолы   занимали  должность
инквизиторов, которую они передали последующим папам и епископам".
     Итак, не без удовлетворения отмечал Парамо,- "древо инквизиции зеленело
и цвело, и расходились  его  корни и  ветви по  всему миру, и  приносило оно
сладчайшие плоды".
     Естественно, что подобного рода ссылки на Библию позволяли церковникам,
с   одной  стороны,   доказать   "законное",  "божественное"   происхождение
"священного" трибунала, а с другой стороны - его якобы "извечный" характер.
     Точка  зрения  Парамо на инквизицию на протяжении столетий перепевалась
на разные лады  церковными авторами. Ее  повторяет, например, Марино Марини,
один  из  ближайших сотрудников  папы Пия  IX  в своем трактате, посвященном
инквизиционному процессу над  Галилеем.  Марини  утверждал:  "Инквизиционный
трибунал  столь  древний,  что  следует  считать  самого Иисуса  Христа  его
основателем и законодателем".
     Современные апологеты церкви также признают, что она на протяжении всей
своей  истории преследовала ереси  и  еретиков. Уже цитированный  нами У. Т.
Уолш пишет, что  церковь "в течение двух тысяч лет проявляла нетерпимость ко
всякого  рода ошибкам,  где  бы  они  ни проявились,  в особенности к таким,
которые оскорбляли величие бога... Таким  образом,  нетерпимость не является
ее  наиболее  типичной  особенностью,  это  просто   оборонительное  оружие,
доверенное ей всевышним вместе с ее божественной миссией". Е. Вакандар стоит
на таких же позициях. Первый период истории инквизиции он относит  к IV-V в.
новой эры, когда епископы, следуя примеру мифических Петра и Павла, отлучали
от церкви  и предавали  анафеме христиан,  отклонившихся, по их  мнению,  от
официальных доктрин.
     Разумеется, в  более  ранний  период  церковь  была лишена  возможности
физически расправляться с теми, кого она считала вероотступниками. Только  в
IV в., когда господствующей религией в  Римской  империи стало христианство,
церковь переходит от "слов" (отлучений) к "делу" (насилию).
     Некоторые  светские   историки  также  трактуют  историю  инквизиции  в
"широком" плане.  Так, в статье об  инквизиции, опубликованной в "Британской
энциклопедии", говорится:  "Неправильно утверждать, что инквизиция появилась
в XIII  в. в  готовом  виде со всеми  ее  принципами и учреждениями. Это был
результат  или,  вернее, еще  один шаг  вперед  в процессе развития,  начало
которого восходит по крайней мере к IV столетию". Автор статьи делит историю
инквизиции  на  два больших периода: епископальный  период с IV по XIII  в.,
когда преследованием  еретиков занимались епископы, и монашеский - с  XIV по
XIX   в.,   когда   действовали   инквизиционные    трибуналы,   руководимые
доминиканскими и францисканскими монахами.
     Такая  же  периодизация  истории  инквизиции  была  принята  в  русской
дореволюционной  историографии.  Ее  разделял  М.  Покровский   и  известный
испанист  В. Пискорский.  Покровский  М. Средневековые ереси  и инквизиция.-
Книга для чтения по истории средних веков. Последний, кроме  епископальной и
монашеской инквизиции,  выделял еще  испанскую инквизицию (с 1480  г., когда
она стала функционировать в виде верховного церковного трибунала - Супремы).
     В советской историографии в  20-х  годах преобладала  широкая трактовка
истории инквизиции. Этот взгляд был  так сформулирован обществом  "Атеист" в
послесловии к книге С. Г. Лозинского "Святая инквизиция":
     "Начало  инквизиции (в другой форме и под другим названием) совпадает с
началом   самой  христианской   церкви.   И   точно   так   же   неправильно
хронологическое  ограничение инквизиции средними  веками. Она существует  до
настоящего времени. В составе учреждений папской администрации в Риме до сих
пор   имеется  "Святая   Служба   Инквизиции".  Подразумевается  конгрегация
священной  канцелярии. Если  в  данный момент  церковь  не  подвергает своих
врагов  суду,  пыткам,  сожжению, то это  об®ясняется исключительно тем, что
светская   власть   не  подчиняется  требованию  церкви  проводить  в  жизнь
постановления ее судов". Лозинский С. Г. Святая инквизиция.
     Разумеется,  инквизиция   не  возникла  на   "пустом  месте".  Созданию
"священных"  трибуналов предшествовала  многовековая борьба правящих  кругов
церкви с ересью,  в  процессе  которой  вырабатывались  также и богословские
обоснования необходимости применения  к  еретикам  различных  видов  и  форм
насилия, вплоть до их физического истребления. Это была нелегкая задача, ибо
теологам  пришлось для оправдания  инквизиции подменить  "религию любви", за
которую   выдает  себя   христианство,   "религией   ненависти".   На  такую
трансформацию ушли столетия.
     Уже  известный читателю  французский епископ Селестен Дуэ, не  отрицая,
что  церковь  всегда  выступала  против  инакомыслящих, в то же  самое время
утверждал:
     отличительной   чертой   инквизиции   является  не   столько   характер
рассматриваемого ею преступления, судебная процедура  или  форма  наказания,
сколько   наличие   постоянного   судьи,    наделенного   полномочиями   для
преследования  еретиков.  Американский  историк инквизиции священник  Шэннон
полностью разделяет это мнение. "Подлинная инквизиция,-  пишет он,- является
учреждением,  установленным святым  престолом,  со  специально  назначенными
судьями для расследования, суда и вынесения приговора еретикам". Он отметил,
что сам термин "инквизиция" (от лат.  inquisitio - расследование) появляется
только с возникновением инквизиционных трибуналов.
     Нельзя согласиться ни с мнением инквизитора Парамо, возводившего начало
инквизиции к расправе, учиненной всевышним над Адамом и Евой, ни с епископом
Дуэ, пытающимся свести историю  инквизиции только к деятельности "священных"
трибуналов. Дело  в  том,  что  с раннего периода существования христианской
церкви епископы, и  в их числе папы  римские, были наделены  инквизиторскими
полномочиями  - расследовать, судить и карать еретиков и пользовались ими на
протяжении всей истории церкви. Этими правами они продолжают  пользоваться и
после  роспуска  конгрегации  священной  канцелярии,  согласно  действующему
каноническому  праву. Такие же права имели и имеют  вселенские  соборы. Если
исходить из этих фактов, то следует признать, что "священные" трибуналы были
отнюдь не единственной формой инквизиции.
     Более  развернутую  периодизацию истории  инквизиции  дает  итальянский
прогрессивный  историк  Р.  Лонгоне.  Он  делит историю этого учреждения  на
следующие этапы:
     "примитивная" инквизиция времен раннего христианства;
     императорская,  которая  осуществлялась   по   указаниям   христианских
императоров римскими префектами и губернаторами;  епископальная - от распада
римской империи до  XIII в.;  собственно  инквизиция ("священный" трибунал),
возглавляемая   папой   и   непосредственно   руководимая   доминиканцами  и
францисканцами; государственная  инквизиция, проводимая совместно светской и
церковной властью  (князем, королем или императором) при поддержке церковной
иерархии;   испанская  инквизиция,   возглавляемая   великим   инквизитором,
назначаемым королем и утверждаемым в должности папой римским;
     колониальная  (испанская  и  португальская)  инквизиция   и,   наконец,
всеобщая,  или вселенская,  она же  римская, инквизиция  в  лице конгрегации
священной канцелярии, просуществовавшая с 1542 г. до наших дней.
     Однако в  этом  вопросе  трудно  установить какие-то  твердые рамки.  В
многовековой  запутанной  истории   католической  церкви  не  всегда   можно
разграничить инквизиторскую деятельность епископов и "священных" трибуналов.
Известны случаи, когда при наличии инквизиции церковь использовала епископов
или другие церковные инстанции для расправы со своими идейными противниками,
как это имело место  в  деле Лютера или в расправе над Яном Гусом, учиненной
Констанцским   собором.   В   последнем   случае  собор   выступал  в   роли
инквизиционного  трибунала. Были случаи  передачи инквизиторских  функций  и
полномочий   самим  "священным"  трибуналом  епископам   или  уполномоченным
монашеских орденов. Так, вскоре после завоевания испанцами колоний в Америке
испанская  инквизиция  поручила выполнять  ее  функции церковным иерархам  в
колониях. После же упразднения инквизиционных трибуналов в XIX в. их функции
вновь  перешли  к  епископам,  которые  продолжали  карать  вероотступников,
накладывая на них епитимии и отлучения, хотя отсутствие поддержки со стороны
светской власти лишало их возможности физически расправляться с ослушниками.
     Современные  церковные  историки  по  вполне понятным  причинам склонны
рассматривать инквизиционный  трибунал  как характерное явление  только  для
отдельных  христианских  стран,  а  не  для  церкви  в  целом.  Авторитетные
исследователи   высказывают   противоположную    точку   зрения.   Например,
французский ученый Жан  Гиро  считает, что  "инквизиция не была  свойственна
только  одной  нации  или  одному  району,  она  действовала  почти  во всех
христианских  странах,  где ересь выступала против церкви... Таким  образом,
размах ее деятельности зависел от