и аккуратно поставила  их
на подоконник.
   Слухи о том, что Светлана Петровна Щелокова стреляла в Андропова и ранила
его, были настолько упорными, что в них верили. Действительно, оснований для
такой версии было немало.
   Знатоки дворцовых интриг знали о давнишнем соперничестве глав КГБ и  МВД,
которое переносилось  и  на  работников  этих  ведомств.  Брежнев  не  давал
Щелокова в обиду, и Андропов, добивавшийся его снятия, терпеливо ждал своего
часа. Он наступил  со  смертью  Брежнева.  Придя  к  власти,  Андропов  снял
Щелокова с поста министра и поручил КГБ  расследовать  его  деятельность.  К
тому  времени  был  собран  порядочный  компромат  на  супругу  экс-министра
внутренних дел и на их сына, которого освободили от обязанностей члена  бюро
ЦК ВЛКСМ.
   Словом, оснований для мести Андропову у Светланы Петровны было более  чем
достаточно.
   Называли дату, когда она привела в исполнение свой  акт  возмездия  -  19
февраля 1983 года.  И  действительно,  в  течение  трех  последующих  недель
Андропов не показывался на работе.
   Однако доподлинно известно, что супруга Щелокова не выбрасывалась из окна
с шестого этажа дома на Кутузовском проспекте. Она застрелилась на  даче  из
пистолета мужа, о чем есть медицинское подтверждение.  Единственное,  что  в
этой истории верно, так это дата смерти Светланы Петровны - 19 февраля  1983
года.
   Можно ли верить версии  о  самоубийстве  из  пистолета?  Трудно  сказать.
Медицинское заключение еще ни о чем не говорит - Хрущев  в  своих  мемуарах,
например, рассказывает о  случаях,  когда  ради  угодного  властям  диагноза
убитым подменяли внутренние органы,  и  медицинские  светила  выносили  свое
заключение, будучи абсолютно уверенными в его объективности. Правда,  Хрущев
говорил о тридцатых годах...
   У Андропова почти не работали почки. Один-два раза в неделю он приезжал в
Кунцевскую больницу и ночевал там. В ЦКБ оборудовали  специальный  отсек,  в
котором размещалась искусственная  почка,  палата  для  пребывания  генсека,
помещения для охраны и врачей.
   Когда началась эта болезнь?  Бывший  главный  кремлевский  врач  академик
Чазов отвечает уклончиво - в начале 1983 года.  Февраль,  когда  по  слухам,
супруга Щелокова стреляла в Андропова, тоже ведь начало года. Есть и  другая
версия - болезнь почек развилась у Андропова гораздо раньше,  во  время  его
поездки в Афганистан еще при жизни Брежнева.
   Болезнь и  кончина  Андропова  обросли  толстым  слоем  нагромождений  из
слухов, домыслов, сплетен и предположений. Дело дошло до  того,  что  группа
работников КГБ обратилась к  тогдашнему  руководителю  лубянского  ведомства
Чебрикову с требованием его личного  вмешательства  в  обеспечение  процесса
лечения, так как по имевшимся у них сведениям оно проводится неправильно.
   Спустя четырнадцать лет весной 1997 года лидер ЛДПР Жириновский на  одной
из своих пресс-конференций в Госдуме снова коснулся этой  темы.  Он  заявил,
что Андропов скончался из-за  небрежности  медсестры,  которая  недостаточно
стерильно обработала аппарат искусственной почки.
   Непостижимо, но младший медицинский персонал почему-то  укорачивал  жизнь
генеральным секретарям! Сначала Брежневу, теперь вот его преемнику.
   Хотя скепсис в случае с Андроповым, наверное, неуместен: канцлер  Австрии
Бруно Крайский, оказавшись  в  сходной  с  Андроповым  ситуации,  много  лет
продолжал свою активную государственную деятельность.
 
   НАРКОМЫ И МИНИСТРЫ
 
   Больше всего ситуаций, представлявших угрозу жизни, случалось у наркомов,
а затем у министров, возглавлявших силовые  ведомства.  К  ним  примыкает  и
министерство иностранных дел.
   К руководителям остальных наркоматов-министерств насилие не  применялось.
Во всяком случае, упоминаний  на  аей  счет  в  сводках  КГБ  обнаружить  не
удалось.
   Самое первое покушение на советского  наркома  должно  было  произойти  в
ноябре 1933 года за границей, в  США.  Жертвой  террористического  акта  был
намечен народный комиссар иностранных дел СССР Максим Литвинов.
   До 1933 года США не признавали советское правительство, и дипломатических
отношений между Кремлем и Капитолием не было.  Нарком  Литвинов  собрался  в
Вашингтон на переговоры, чтобы по поручению Политбюро решить эту проблему.
   Эмигранты-белогвардейцы, осевшие в Западной  Европе,  обеспокоились  этой
поездкой, предрекая ей успех. Дело в том, что  настоящая  фамилия  Литвинова
была другая - Баллах, и Сталин неспроста в 1930 году назначил  его  на  пост
наркома иностранных дел, полагая, что еврей Баллах добьется на этом  поприще
больше   успеха,   чем   русский   Чичерин.   У   Литвинова    было    много
друзей-единоверцев в США и в других странах, да и сам факт, что  еврей  стал
министром у Сталина, значил многое.
   Короче говоря, русские эмигранты, бежавшие из Совдепии, как они  называли
советскую Россию, решили  во  что  бы  то  ни  стало  сорвать  переговоры  в
Вашингтоне, чтобы  не  дать  двум  державам  наладить  дружественные  мосты.
Совдепия должна оставаться в международной изоляции!  -  такова  была  точка
зрения бывших офицеров белой армии.
   Сорвать намечавшиеся контакты многочисленные  эмигрантские  союзы  решили
путем организации террористического акта против наркома Литвинова. Для  чего
и была создана группа боевиков, прекрасно владевших снайперским  искусством.
Офицеров, прославившихся меткостью в пулевой стрельбе на фронтах  мировой  и
гражданской войн, разыскивали по всем странам и свозили в один центр.
   В октябре, после некоторой дополнительной подготовки,  их  перебросили  в
США, где  предстояло  ознакомиться  с  новыми  условиями,  адаптироваться  в
незнакомом городе.
   Однако приготовления, проводившиеся в таком крупном масштабе, не остались
незамеченными для агентуры НКВД,  работавшей  практически  во  всех  странах
Западной Европы и Латинской Америки. На Лубянку начали стекаться донесения о
коварном замысле эмигрантских центров.
   Политбюро поставило перед  НКВД  задачу  -  обезвредить  террористов,  не
допустить убийства Литвинова  и  срыва  переговоров  с  правительством  США.
Установление дипломатических отношений с богатой заокеанской страной  сулило
выгодное экономическое сотрудничество, инвестиции, развитие торговли.
   НКВД проникся серьезностью поручения и блестяще справился с  задачей.  На
всем пути следования наркома в Штаты - через Польшу, Германию  и  Францию  -
агентура НКВД была значительно усилена  и  приведена  в  боевую  готовность.
Возможность соприкосновения подозрительных лиц с  наркомом  была  сведена  к
нулю.
   Во  Франции  Литвинов  сел  на  океанский  лайнер  "Беренгария",  который
седьмого ноября благополучно бросил  якорь  на  внешнем  рейде  нью-йоркской
гавани. На пароходе безопасность  наркома  обеспечивали  восемь  здоровенных
телохранителей-американцев, которые не спускали с него глаз  ни  на  минуту.
Они несли вахту у его каюты круглосуточно, включая и ночные часы.
   Агентура НКВД в Нью-Йорке и Вашингтоне  тоже  не  теряла  времени  даром.
Располагая  точными  приметами  всех  прибывших  в  США  боевиков-снайперов,
лубянские  нелегалы  переловили  их  и  обезвредили.  Это   была   одна   из
уникальнейших  операций,  когда-либо  проводившихся  спецслужбами  в   чужой
стране.
   Тем не менее меры безопасности  не  ослаблялись  в  течение  всего  срока
пребывания Литвинова в Вашингтоне. Все  передвижения  советского  наркома  и
сопровождавших его членов делегации производились на машинах в сопровождении
охраны. За двадцать дней, которые Литвинов провел в США,  он  только  дважды
шел пешком, и то это было очень короткое  расстояние,  плотно  блокированное
агентами НКВД и сотрудниками секретной службы принимавшей стороны.
   Двадцать пятого ноября Литвинов  покинул  Америку,  подписав  договор  об
установлении дипломатических отношений между СССР и США. Покушение  на  него
благодаря принятым НКВД мерам не состоялось.
   После  ухода  Литвинова  в   1939   году   внешнеполитическое   ведомство
возглавляли  Молотов,  Вышинский,  Громыко,  Шеварднадзе,  Панкин.   Случаев
нападения на них  в  заграничных  командировках  не  зафиксировано.  Правда,
существует версия о том, что Вышинский застрелился в 1954 году, когда  новое
кремлевское  руководство  взяло  курс  на  реабилитацию   жертв   сталинских
репрессий. Напомню, что министр иностранных дел СССР Вышинский -  тот  самый
Вышинский, поддерживавший государственное обвинение на громких  политических
процессах тридцатых годов.
   Согласно многочисленным донесениям агентуры, лежащим  в  архивах  КГБ,  и
свидетельствам ветеранов "девятки", больше всего  покушений  предпринималось
на Ворошилова, который с  1925  по  1940  год  был  наркомом  обороны  СССР.
Наверное, это  объясняется  тем,  что  он  возглавлял  ведомство,  работники
которого всегда имели при себе оружие.
   Вообще-то судьба наркомов обороны в Советском Союзе незавидная. В далекой
Мексике погиб от удара ледорубом по голове первый наркомвоенмор Троцкий, при
загадочных обстоятельствах умер во время  хирургической  операции  сменивший
его Фрунзе.
   Вместо Фрунзе во главе вооруженных сил страны стал Ворошилов. НКВД не раз
задерживал  подозрительных  лиц,  которые  дежурили  у   здания   наркомата,
выслеживая расписание выездов наркомовской машины.  Было  несколько  попыток
обстрелять ее, но спасало то, что машина шла на очень  большой  скорости,  и
это исключало возможность точного попадания в цель.
   В 1936 году был арестован  начальник  штаба  одной  из  авиабригад  майор
Кузьмичев, добровольно взявший на себя выполнение теракта против Ворошилова.
Кузьмичев намеревался выполнить свой замысел на маневрах Киевского  военного
округа. Однако там встретиться с наркомом обороны не удалось. Воинская часть
Кузьмичева стояла в районе  Белой  Церкви,  а  маневры  проходили  в  другой
стороне, в направлении города Коростень. Поэтому совершение теракта пришлось
отложить до разбора маневров, где предполагалось присутствие Ворошилова.
   - Где происходил разбор маневров? - спросил следователь.
   - В Киевском театре оперы и балета, - ответил Кузьмичев.
   - Каким образом вы попали в театр?
   - Прилетел в Киев на самолете и узнал, что для  нашей  авиачасти  билетов
нет. Комендант театра предложил занять свободные  места  сзади.  Так  как  я
намерен был совершить террористический акт над Ворошиловым во время  разбора
маневров, я принял меры к подысканию места поближе к сцене, где  на  трибуне
после Якира выступал Ворошилов. Встретив Туровского, я попросил достать  мне
билет. Через несколько минут Туровский дал мне билет в ложу.
   - На каком расстоянии вы находились от трибуны?
   - Метрах в пятнадцати, не больше.
   Кузьмичев объяснил, почему  он  не  выстрелил  в  Ворошилова  -  помешали
присутствовавшие в ложе, которые его знали.
   Покушение на наркома обороны готовил и комдив  Дмитрий  Шмидт.  Убийством
Ворошилова террористы хотели  вызвать  замешательство  оставшегося  военного
руководства и передачу власти троцкистам.  На  маневрах  Киевского  военного
округа комдив Шмидт выкрал у Ворошилова папку с маршрутом  его  передвижения
по войскам - чтобы подстеречь в удобном месте и пристрелить.
   После неудачной для Советского Союза войны с  Финляндией  нарком  обороны
Ворошилов был смещен со своего поста. Его сменил маршал  Тимошенко.  В  годы
Великой Отечественной войны наркомат обороны возглавил лично  Сталин.  Потом
этот  пост  занимали  маршалы  Василевский,  Булганин,  Жуков,  Малиновский,
Гречко, Устинов, Соколов, Язов, Шапошников.
   Угроз жизни Василевскому, Малиновскому и  Гречко  не  зафиксировано.  Они
умерли в своих постелях,  последние  двое  -  будучи  министрами.  Булганина
разжаловали в генерал-полковники, Жукова сняли с поста министра и  отправили
в отставку, Соколов "погорел" из-за посадки Руста на Красной площади,  Язова
посадил в тюрьму Горбачев.
   Самой странной из всей послевоенной плеяды министров  обороны  Советского
Союза представляется кончина маршала Дмитрия Федоровича Устинова.
   С 1941 года он был на виду. Когда  ему  было  всего  тридцать  три  года,
Сталин назначил его наркомом вооружений. Самый молодой  нарком,  не  обращая
внимания на свой высокий  ранг,  ездил  на  службу  на  мотоцикле,  развивая
фантастическую скорость. Однажды он попал в аварию и сломал ногу. Оказавшись
в больнице на улице Грановского, провел заседание коллегии наркомата в своей
палате.
   Узнав  об  этом,  Сталин  на  первом   же   заседании   Политбюро   после
выздоровления Устинова сказал:
   - Идет тяжелейшая война, каждый человек на счету, а некоторые наркомы  по
собственной глупости  ломают  ноги.  Товарищ  Устинов,  что,  разве  вам  не
выделили машину? Я распоряжусь на этот счет...
   Он оставался человеком неуемной энергии до конца своих дней. Отдыхать  не
любил и не умел. Им владела постоянная жажда деятельности.
   Кончина Устинова вызывает массу вопросов.
   Осенью 1984 года он выехал на совместные учения советских и чехословацких
войск, которые проводились на территории Чехословакии. В маневрах участвовал
министр обороны принимающей стороны генерал Дзур.
   - После возвращения с маневров Устинов  почувствовал  общее  недомогание,
появилась небольшая лихорадка и изменения в легких,  -  рассказывает  бывший
главный кремлевский врач  Чазов.  -  Мы  отвергли  связь  этого  процесса  с
перенесенным  злокачественным  заболеванием.   Удивительное   совпадение   -
приблизительно в то же время, с такой же клинической картиной  заболевает  и
генерал Дзур. Несмотря на проводимую терапию, вялотекущий процесс у Устинова
сохранялся, нарастала общая интоксикация. От нее он и скончался.
   В печати высказывались предположения об отравлении обоих  военачальников.
Устинов был человеком Черненко. Дмитрий Федорович, как  полагают,  предложил
кандидатуру Черненко  на  пост  генерального  секретаря  ЦК.  С  неожиданной
кончиной Устинова Черненко лишился мощной поддержки. К тому же застрелился и
эксминистр внутренних дел Щелоков, с которым Черненко долго работал  вместе.
Русская линия  в  Политбюро  на  Устинове  прервалась,  Черненко  остался  в
одиночестве, и верх одержали западники.
   Приложение N 23: ИЗ ЗАКРЫТЫХ ИСТОЧНИКОВ
   Письмо М. Литвинова Н. Ежову
   (Литвинов М. М. - Баллах Макс - в 1930-1939 гг,  нарком  иностранных  дел
СССР. Ежов Н.  Н.  -  в  1935  году  председатель  КПК  при  ЦК  ВКП  (б)  и
одновременно секретарь ЦК ВКП (б). Письмо датировано  9  сентября  1935  г.,
отправлено из Женевы.)
   Многоуважаемый Николай Иванович!
   Я вынужден писать Вам о своей охране.  Я  свыше  10-ти  лет  езжу  подряд
ежегодно за границу как по  служебным  делам,  так  и  для  лечения,  но  до
последнего  года  всегда  обходился  без  всякой  охраны.  Много   раз   ГПУ
предупреждало о якобы готовящихся на меня покушениях, но все это оказывалось
вымыслом. Информаторы НКВД, зная о моих частых поездках за границу, сочиняют
информацию,  которая,  вероятно,  хорошо   оплачивается,   не   заботясь   о
правдивости своих сообщений. Были случаи, когда они  сообщали  фамилии  лиц,
якобы готовившихся совершать покушения и даже с какими паспортами они должны
были приезжать в Женеву, но при проверке  таких  лиц  никогда  в  Женеве  не
оказывалось. Надо Вам знать, что нынешний глава Женевского  правительства  -
левый социал-демократ - вполне наш человек, который, не  полагаясь  на  свою
позицию, своими путями проверяет наши  сообщения  о  мнимых  террористах,  и
результат всегда получается отрицательный. Во всяком случае, до сих  пор  ни
малейших признаков слежки за мною за границей не наблюдалось.  Как  Вы  сами
знаете, я и в прошлом году был в Мариенбаде,  затем  в  Меране,  а  затем  в
Женеве без  всякой  охраны  и  ничего  не  случилось,  несмотря  на  грозные
предостережения НКВД.
   Считая,  однако,  возможность  покушения   теоретически   допустимой,   в
особенности когда я засиживаюсь подолгу в одном городе,  как,  например,  на
курорте или в Женеве, я с прошлой зимы дал согласие  на  сопровождение  меня
двумя сотрудниками НКВД, при условии, однако, производства  охраны  согласно
моим собственным указаниям. Вы должны согласиться, что,  при  моем  опыте  и
знании заграницы, я лучше Ягоды и  его  сотрудников  понимаю,  где  и  когда
следует "охранять". Я ездил таким образом несколько раз с этими сотрудниками
и никаких недоразумений у меня с ними не было.
   К сожалению, в данное время Ягода, очевидно, основываясь на  явно  ложной
информации, дал инструкцию своим сотрудникам не считаться с моими указаниями
и навязывать мне свои формы охраны, которые не только  раздражают  меня,  но
явно дискредитируют меня, а зачастую привлекают ко мне ненужное  внимание  и
раскрывают мое инкогнито. Тов. Суриц мог бы рассказать  Вам,  как  некоторые
иностранцы узнали меня в Мариенбаде благодаря нелепому поведению сотрудников
НКВД.
   Усвоенная  теперь  сотрудниками  НКВД  форма  охраны   меня   не   только
раздражает,  но  и  в  чрезвычайной  степени  угнетает,  делая  меня  иногда
совершенно неработоспособным. Там, где нужно, я не возражаю  против  охраны,
хотя за мною по Женеве ходят  иногда  четверо  швейцарских  агентов  и  двое
наших. Необходимо, однако, время от времени уединиться, погулять  совершенно
свободно, не чувствовать за собою  топота  шагов,  -  только  тогда  я  могу
обдумать какую-нибудь проблему или необходимое выступление. Иначе я  делаюсь
совершенно неработоспособным, раздражительным и т, п. Кроме этого,  возможны
скандалы на виду у полиции и иностранцев.
   Ввиду  изложенного,  я   Вас   убедительно   прошу   провести   следующее
постановление: "Предложить НКВД дать  инструкцию  его  агентам  за  границей
осуществлять  охрану  Л.,  считаясь  с   его   собственными   указаниями   и
распоряжениями, не навязывая ему охраны там, где он это признает  абсолютно,
на все 100%, ненужной и вредной".
   С приветом М. Литвинов.
   P. S. Я уже не говорю о том, что надуманные в Москве меры охраны  требуют
огромных валютных расходов, абсолютно ненужных.
   М. Л.
   (Архив Президента Российской Федерации. Ф. 57, от. I, д. 18, лл.  99-100.
Подлинник)
   Рассказывает генерал-лейтенант Л. Шебаршин
   (Шебаршин Леонид Владимирович -  последний  начальник  советской  внешней
разведки. После провала  ГКЧП  в  августе  1991  года  исполнял  обязанности
председателя КГБ СССР.) В один из февральских  дней  1982  года  на  военном
аэродроме Кабула приземлился ничем не  примечательный  пассажирский  самолет
Аэрофлота,  прибывший  специальным  рейсом  из  Москвы.  Аэродром  полностью
контролировался советскими  военными,  афганская  сторона  в  известность  о
грузах или пассажирах не ставилась, так что прибытие самолета  не  привлекло
ничьего внимания. Осведомители  оппозиции  могли  только  зафиксировать  его
посадку.
   Небольшая группа встречающих  быстро  разместила  прибывших  по  машинам.
Впереди автомобиль с опознавательными знаками афганской дорожной полиции, но
с советским экипажем, несколько машин с советской же вооруженной охраной - и
кавалькада  понеслась  по  заснеженным  кабульским  улицам   в   направлении
Дар-альАмана к посольству  СССР.  У  самых  посольских  ворот  машины  резко
повернули влево  и,  проехав  несколько  сотен  метров,  остановились  около
двухэтажного особняка.
   Особняк арендовался представительством КГБ в Кабуле и предназначался  для
проведения конфиденциальных встреч с высокопоставленными лицами и размещения
важных гостей из Москвы. В уютном,  хорошо  обставленном  и  чисто  убранном
доме, укрытом от посторонних глаз  глухим  забором,  на  два  дня  поселился
прибывший в Кабул  член  Политбюро  ЦК  КПСС,  председатель  КГБ  СССР  Юрий
Владимирович Андропов.
   Все, что делала советская  сторона  в  Афганистане,  окутывалось  завесой
секретности. Визит Андропова был сверхсекретным, о  нем  знал  только  самый
узкий круг советского руководства.
   Ан