не могло быть никогда.
   О своем колумбийском периоде он отозвался так:
   - В конце пятидесятых годов было заключено первое соглашение между СССР и
США о международном  обмене  студентами  и  аспирантами.  Первые  слабенькие
результаты хрущевской оттепели. Двадцать человек от них - к нам, столько  же
от нас - к ним. Тогда я учился в аспирантуре Академии общественных наук,  до
этого уже поработал инструктором ЦК КПСС - словом, мне "доверили" возглавить
нашу группу. Кстати, добрая половина из  наших  "студентов"  были  ребята  с
Лубянки. В том числе и Олег Калугин, который оказался со мной в Колумбийском
университете...
   Яковлев  начисто  отрицает,  что  лично  им  интересовались  американские
спецслужбы.
   - Ни в малейшей степени. Все разведки  мира  одинаковы  -  "интересуются"
прежде всего теми, кого можно на чем-то подловить: на выпивках,  женщинах  и
тому подобном. Что касается меня, то это был заведомо не тот случай.
   На вопрос корреспондента московской газеты "Вечерний клуб", собирается ли
он подавать на Крючкова в суд за клевету, Яковлев ответил, что делать  этого
не будет, хотя у  него  на  столе  лежат  телеграммы  от  рабочих  комитетов
Кузбасса, где говорится, что они готовы подать в суд в защиту  его  чести  и
достоинства.
   - Не хочу уподобляться Крючкову, - сказал он о своем недавнем коллеге  по
Политбюро. - Это его специальность - сажать в тюрьмы людей за политику. А  я
считаю, что в тюрьмах должны сидеть только убийцы и насильники.
   Яковлев признал, что с Андроповым у него  были  плохие  отношения.  Стало
быть, Крючков не лукавил,  когда  говорил,  что  Юрий  Владимирович  называл
Яковлева  "антисоветчиком"?  По  версии  Александра  Николаевича,   нелюбовь
Андропова  он  заслужил  своим  противодействием  некоторым  его  мерам.   В
частности, считал, что глушить зарубежные радиостанции идеологически  глупо.
Но Андропов после событий 1968 года  в  Чехословакии  настоял  на  своем.  И
строптивого пропагандиста, конечно, запомнил.  В  КГБ  ничего  не  забывают.
Крючков тоже не забыл его вопросов по поводу событий в Вильнюсе.  Кто  стоит
за той провокацией? Что там делала "Альфа"? Председателю  КГБ  это  явно  не
нравилось...
 
   ГОВОРЯТ СВИДЕТЕЛИ
 
   На допросах по делу ГКЧП Крючков прямо говорил о том, что в КГБ поступала
информация по Яковлеву, о его "недопустимых,  с  точки  зрения  безопасности
государства, контактах с представителями иностранной державы".
   Однако показания экс-главы КГБ Генеральная  прокуратура  России  оставила
без внимания. Предаваясь  тяжелым  мыслям  в  тюремной  камере,  Крючков  не
исключал того, что назначенный на его место Бакатин,  выполняя  поставленную
перед  ним  цель  разгрома  органов  госбезопасности,  уничтожил  материалы,
касавшиеся  Яковлева.   Возможно,   они   попадут   к   российским   службам
безопасности. Вселяла надежду мысль о том, что,  в  конце  концов,  остались
живые свидетели, которые, надо надеяться, рано или поздно заговорят...
   Между тем публикация в "Советской России" наделала много  шума.  В  итоге
группа депутатов обратилась в Генеральную прокуратуру с запросом  по  поводу
фактов, изложенных в статье Крючкова "Посол беды". Началось расследование.
   Были допрошены  многие  руководящие  работники  бывшего  КГБ.  Их  мнения
разделились.
   Бывший начальник внешней разведки Л. Шебаршин  и  заместитель  начальника
этого ведомства  Ю.  Дроздов  подтвердили:  за  период  их  работы  в  конце
восьмидесятых  годов  в   разведку   действительно   поступали   сигналы   о
недозволенных контактах Яковлева с представителями западных стран.
   - Об этом докладывалось Крючкову, однако от  него  не  было  указаний  на
проверку  агентурных  сигналов,  в  связи  с  чем  проверочные  действия  не
производились...
   Допрошенный в качестве свидетеля Горбачев не отрицал  того,  что  в  ходе
разговоров  с  Крючковым   ему   докладывалось   о   сигналах   относительно
настораживающих действий Яковлева и о необходимости их проверки.  На  вопрос
следователя, почему Горбачев не давал указания о проверке, последовал ответ:
   - Потому что мне был понятен  замысел  Крючкова  -  посеять  недоверие  к
Яковлеву...
   Горбачев  также  не  отрицал  того,  что  сигналы  шли  от  определенного
источника, причем весьма важного. Но поскольку Крючков не называл каких-либо
конкретных фамиилий, это вызывало у генсека сомнения.
   Немало свидетелей отказались подтвердить показания  Крючкова.  Бакатин  и
Калугин, в частности, заявили, что никаких материалов на Яковлева не  видели
и, разумеется, не могли их уничтожить, и что утверждения  Крючкова  являются
клеветническими по своей сути.
   - О настораживающих моментах в  поведении  Яковлева  мне  стало  известно
только из статьи Крючкова, - заявил вызванный в Генеральную прокуратуру  его
предшественник на посту  председателя  КГБ  Виктор  Михайлович  Чебриков.  -
Прежде об этом мне ничего не было известно.
   "Видимо, забыл кое-что Виктор Михайлович, - с горечью  замечает  в  своей
книге "Личное дело" Крючков, - и, в частности, наш разговор в начале октября
1988 года при передаче мне дел по Комитету госбезопасности. В таких  случаях
обычно дают преемнику советы, не  был  исключением  и  наш  разговор  в  тот
памятный вечер.
   Поскольку настораживающие сигналы в отношении Яковлева поступали до этого
и в разведку, руководителем которой я был, и в  КГБ,  Чебриков  счел  нужным
посоветовать мне проявлять осторожность во всем, что  связано  с  Яковлевым.
"Учти, - говорил он мне, - Яковлев и Горбачев - одно и то же. Через Яковлева
не перешагнуть, можно сломать шею".
   Не внял я совету Чебрикова, и, повторись  ситуация  заново,  я  снова  не
прошел бы мимо, только поступил бы более открыто и решительно".
 
   ЯКОВЛЕВ НЕ АГЕНТ, КРЮЧКОВ НЕ ТЕРРОРИСТ
 
   Восемнадцатого  июня  1993  года   Генеральная   прокуратура   Российской
Федерации вынесла постановление. В нем говорилось о  прекращении  уголовного
дела по фактам, изложенным в показаниях бывшего председателя КГБ Крючкова  и
его статье "Посол беды" в газете "Советская Россия" от 13 февраля 1993  года
о недопустимых с точки зрения безопасности государства контактах Яковлева  с
представителями западных стран.
   Возбужденное поначалу уголовное дело прекращалось за отсутствием  события
преступления.
   В официальном  сообщении  для  прессы,  которое  Генеральная  прокуратура
распространила  через  ИТАРТАСС,  говорилось,  что  в  ходе  следствия  были
тщательно  изучены  материалы,  находящиеся  в   распоряжении   Министерства
безопасности и Службы внешней разведки России, допрошен  широкий  круг  лиц,
приняты все возможные следственные и оперативные меры.  Однако  причастности
Яковлева к какой-либо противоправной деятельности не установлено.
   Крючков, по его словам, узнал о постановлении Генеральной прокуратуры  из
прессы, хотя ему достоверно  известно,  что  Яковлева  с  данным  документом
ознакомили.
   Впрочем, с одним документом ознакомили и Крючкова. Из той же  Генеральной
прокуратуры ему пришла официальная бумага о том, что дело по факту покушения
на Яковлева прекращено за отсутствием события преступления.
   Если в деле по  организации  теракта  в  отношении  Яковлева  прокуратура
разобралась довольно быстро, то расследование "таджикской истории" несколько
затянулось. Объяснялось это наличием некоторых  сложностей,  вызванных  тем,
что необходимые материалы  надо  было  получать  из-за  пределов  Российской
Федерации.
   Спустя несколько месяцев Крючкову пришло официальное извещение о том, что
уголовное дело по факту организации бывшим председателем  КГБ  покушения  на
Ельцина прекращено. Основание - отсутствие самого события.
   Так благополучно закончились эти  истории.  Крючков  получил  официальное
подтверждение прокуратуры, что он не террорист, Яковлев - что  он  не  агент
ЦРУ.
   Но  "колумбийский"  след  "архитектора"  перестройки   имел   неожиданное
продолжение. И не только "колумбийский".
   Приложение N 26:
   ИЗ ЗАКРЫТЫХ ИСТОЧНИКОВ
   Из открытого письма генералов КГБ А. Н. Яковлеву
   (Этот документ ходил в списках.  Ссылки  на  него  были  в  оппозиционной
печати. В полном виде опубликован  в  книге  Виктора  Казначеева  "Последний
генсек". Автор - земляк Горбачева, много лет работал с ним в  Ставропольском
крае, менял его на разных комсомольских и партийных должностях.)
   Неуважаемый сэр!
   Нам нет нужды называть свои имена. Почти всех  нас  вы  знаете  лично,  с
остальными, Бог даст, познакомитесь в зале суда. Вы никогда нас не любили, и
это неудивительно: вы  не  без  оснований  опасались,  что  когда-нибудь  мы
раскроем  вашу   двойную   жизнь,   докопаемся   до   обстоятельств   вашего
предательства, как это случилось  с  Пеньковским,  Огородником,  Толкачевым,
Поляковым, Шевченко и другими изменниками Родины, и вам придется отвечать за
содеянное...
   ... Нас объединил  профессиональный  интерес,  с  которым  мы  в  течение
последних  девяти  лет  наблюдали  за  вашей  преступной  деятельностью.   К
сожалению, подчиняясь законам профессии, большую часть этого срока  мы  вели
наблюдение за вами порознь, из-за жесткой конспирации, не зная всего  объема
поступавшей на вас информации. Только этим, да  еще  тем,  что  при  прежнем
режиме вы, занимая высокое положение  в  партийной  иерархии,  относились  к
числу "неприкасаемых", и объясняется то  обстоятельство,  что  мы  не  имели
возможности и права обратиться к вам лично или через газету. Теперь, выйдя в
отставку, мы обменялись информацией, и ничто не может помешать нам  привлечь
вас к общественному, а возможно, и уголовному суду и представить необходимые
доказательства.
   Итак, впервые в поле  нашего  зрения  вы  попали  в  1987  году.  Поводом
послужила добытая нами стенограмма состоявшейся еще в мае 1978 года,  т,  е,
вскоре после побега Шевченко, когда вы сами были послом в Канаде,  беседы  с
одним из членов канадского правительства. Как следовало из этой стенограммы,
вы полностью одобрили поступок Шевченко,  а  заодно,  выражаясь  юридическим
языком, допустили  несанкционированное  разглашение  сведений,  составляющих
государственную  тайну,  а  конкретно  -  сообщили   некоторые   подробности
завершившейся в марте 1978 года операции  по  внедрению  в  агентурную  сеть
канадских спецслужб сотрудника КГБ, в результате чего  в  Канаде  разразился
громкий политический скандал. Эта операция имела кодовое название  "Турнир",
2 декабря с, г, о ней рассказывалось в телепрограмме "Совершенно секретно".
   На ваше счастье, к моменту получения этих сведений  вы  были  уже  членом
Политбюро, и нам было категорически запрещено не то что  сообщать,  но  даже
получать  подобную  информацию.  К  тому  же  нельзя  было  исключить,   что
спецслужбы США (сама стенограмма была получена от  американского  источника)
специально   подсунули   ее   нам,   чтобы   скомпрометировать   одного   из
"архитекторов" перестройки.
   Прошло полгода, и надежный источник в ЦРУ (теперь его имя известно  всему
миру) сообщил, что в этом ведомстве вас  давно  уже,  еще  со  времен  вашей
стажировки  в  Колумбийском  университете,  считают  "своим   человеком"   и
возлагают на вас "большие  надежды".  Эта  информация  стыковалась  с  более
отрывочной, но не  менее  достоверной  информацией,  полученной  от  другого
сотрудника ЦРУ, незадолго до этого покинувшего США по политическим  мотивам.
Игнорировать две такие информации, поступившие  из  независимых  источников,
даже если речь шла о представителе партийной элиты, было невозможно,  и  они
были доложены председателю КГБ.
   Но  и  на  этот  раз  вам  повезло.  Судя  по  тому,  что  на  допросе  в
Генпрокуратуре весной 1993 года В. М. Чебриков заявил,  что  ему  ничего  не
известно о подобных сигналах, он, видимо, зная ваши тесные взаимоотношения с
М. С. Горбачевым, воздержался от доклада генсеку.
   В последующие годы все тот же источник в  ЦРУ,  а  также  другие  агенты,
близкие к правительственным кругам США, убеждали нас в том, что вы являетесь
"агентом влияния", мы регулярно сообщали эту информацию председателю КГБ  В.
А. Крючкову, но никакой видимой реакции не последовало: вы,  как  и  прежде,
продолжали проводить свою линию.
   У  нас  было  не  принято  спрашивать  у  руководителя   ведомства,   как
реализуется та или иная информация, тем более когда речь идет  об  одном  из
руководителей партии и государства. Мы не могли знать,  что  В.  А.  Крючков
докладывал эту информацию М. С. Горбачеву и что  за  этим  последовало.  Обо
всем этом мы узнали только в феврале 1993 года  из  статьи  В.  А.  Крючкова
"Посол беды". Но в это время нам показалось, что все наши усилия бесполезны,
что в Политбюро, видимо, все заодно (приносим В. А. Крючкову свои  извинения
за оказавшиеся совершенно необоснованными подозрения), и, не желая  ломиться
в открытую дверь и подставлять себя под удар, мы перестали заниматься  вашим
делом и сосредоточили усилия на выявлении других американских  агентов.  Так
вы в очередной раз  ушли  от  разоблачения,  хотя  всеми  своими  действиями
подтверждали достоверность полученных из США сведений...
   ... После публикации статьи В. А. Крючкова "Посол беды" некоторых из  нас
допрашивали в Генпрокуратуре России. Чтобы не подводить нашего бывшего шефа,
мы подтвердили, что в КГБ действительно поступала информация о ваших  связях
с американскими спецслужбами, но не стали  вдаваться  в  детали.  Во-первых,
политическая ситуация в стране явно не располагала к подобной откровенности,
да и поезд, как говорится, уже ушел. К тому же у нас не было  сомнений,  что
под  руководством  Степанкова,  многократно   нарушавшего   закон   во   имя
расследования "дела ГКЧП", генпрокуратура будет делать  только  то,  что  ей
прикажут ваши друзья-единомышленники в российском руководстве. Во-вторых, мы
(и как оказалось, не зря!) опасались за судьбу тех агентов, которые сообщили
нам информацию, и обязаны были позаботиться об их безопасности.
   Но теперь ситуация существенно изменилась. Некоторых наших агентов сдали,
кое-кто умер, кое-кого удалось надежно спрятать до лучших времен,  и  потому
наша откровенность не может  им  навредить.  Что  касается  разоблачительной
информации, можете не обольщаться: ваши  коллеги  по  стажировке  в  США  не
сумели  ее  уничтожить.  Давно  известно,  не  горят  не  только   рукописи,
компроматы тоже не горят! Можете поверить нам на  слово:  в  КГБ  никогда  и
ничто не пропадало бесследно! Найти иногда бывало трудновато, особенно  если
не очень заинтересован в поисках или не знаешь, где искать. А  мы  знаем!  И
заблаговременно позаботились о том, чтобы ничего не пропало. Не только  ради
наказания виновных в тяжких преступлениях перед Отечеством, но и из  чувства
самосохранения: пока существует  подобная  информация,  жизни  тех,  кто  ее
когда-то добыл, ничего не угрожает!
   Сейчас у нас появилась надежда, что справедливость все же восторжествует,
что  наконец-то  власти  проявят  живой  интерес  к  деятельности  некоторых
"архитекторов" и "прорабов" перестройки, а следственные органы выслушают нас
по существу вашего дела. И  не  только  выслушают,  но  и  приобщат  к  делу
собранные нами доказательства. А их количество за прошедшие годы,  к  вашему
сведению, не только не убавилось, а, напротив, даже увеличилось, потому  что
в отставку ушли не только мы, но и многие сотрудники ЦРУ, имевшие  доступ  к
материалам на вас и других "агентов  влияния".  Теперь  мы  с  ними  изредка
встречаемся, вспоминаем былое.
   Ряд  бесед  с  ними   мы   сумели   задокументировать,   поэтому   совсем
необязательно просить их выступить  в  суде  в  качестве  свидетелей,  можно
обойтись и видеозаписью.  Так  что  приготовьтесь  к  серьезному  разговору,
Александр Николаевич! До сих пор вы  призывали  к  покаянию  других,  теперь
наступило время и самому покаяться. Хотя одним раскаянием за  содеянное  вам
не отделаться, слишком тяжела ваша вина перед Отечеством!
   До встречи в суде! И пусть свершится правосудие!
   В. Казначеев. "Последний генсек". М., "Гудок", 1996г.
   Приложение N 27:
   ИЗ ОТКРЫТЫХ ИСТОЧНИКОВ
   Список Баранникова
   (Виктор Павлович Баранников возглавлял Министерство безопасности России в
1992 - 1993 гг. Уволенный в отставку, поддержал  Хасбулатова  и  Руцкого  во
время октябрьского (1993 г.) противостояния властей, был заключен  вместе  с
ними в тюрьму. Предполагают, что к нему перешел список 2200 видных  деятелей
новой России, которые были агентами
   КГБ. О списке знал и В. А. Крючков.)
   ... После убийства генерала Гусева наиболее высокопоставленной фигурой из
тех,  кто  был  причастен  к  составлению  списков,  оказался  сам   министр
Баранников. После пребывания в Лефортове его активность пошла на убыль. Но с
марта этого года Баранников снова стал  передавать  надежным  людям  остатки
компромата, собранного в 93-м.
   Развязка наступила 20 июля. Утром Виктор  Павлович  получил  с  очередной
почтой  заботливо  подосланную  кем-то  газету,  где   публиковалась   очень
благожелательная к нему  статья.  Баранников  перечитал  ее  несколько  раз,
обратился  к  жене,  хлопотавшей  рядом  по  дому:  "Смотри,  начинают  меня
реабилитировать".  Через  несколько  минут  58-летний  генерал  был   мертв.
Врачебное  заключение  -  инфаркт.  Не  подвергая  сомнению   компетентность
медиков, хотим обратить внимание читателей на несколько  фактов.  Газета  со
статьей была прислана по  почте,  а  не  передана  в  руки.  Ее  химического
анализа, понятно, никто  не  проводил.  Когда  вы  читаете  и  перечитываете
статью, вас заинтересовавшую, вы много раз  складываете  и  мнете  газету  в
руках, интенсивно касаясь ее кожей.
   Нелепые домыслы, скажете вы? Тогда еще один  штрих.  Архивные  материалы,
которые пересылал Баранников, были собраны  еще  до  его  назначения.  Более
остальных в их содержание был посвящен последний председатель  КГБ  Крючков.
Во время процесса по делу ГКЧП у  Крючкова,  находившегося  в  заключении  в
"Матросской тишине", произошло ухудшение здоровья. Местный врач прописал ему
какие-то глазные капли. Сразу же после  первого  приема  капель  у  Крючкова
произошел острый сердечный приступ. По случайности  его  соседом  по  камере
оказался врач. Вместе с дежурной  медсестрой  они  успели  оказать  Крючкову
помощь. Экс-председателя удалось откачать.
   Из статьи А. Баранова и А. Ляско "Список, сеющий смерть"  ("Комсомольская
правда", 25 августа 1995г.)
 
 
   Глава 16 ИНЦИДЕНТЫ С ПРЕЗИДЕНТОМ ЕЛЬЦИНЫМ
 
 
   ДОРОЖНО-ТРАНСПОРТНЫЕ
 
   В понедельник, 22 июня 1992 года,  Москва  зароилась  слухами:  в  Бориса
Николаевича стреляли. Произошло это, мол, вчера, в воскресенье,  на  дороге,
по которой президент ехал из аэропорта, возвращаясь из-за океана.
   Находились знакомые знакомых  очевидцев,  которые  своими  ушами  слышали
выстрелы на трассе, по  которой  должен  был  проследовать  именитый  ездок.
Называлось даже точное место - 49-й километр Московской кольцевой дороги,  и
время - одиннадцать утра.
   Обсуждая  свежайшую  новость,  добропорядочные  обывательницы   осуждающе
качали головами:
   - Не дают житья человеку... Вот уж прицепились так прицепились...
   В каждом уважающем себя женском коллективе, будь то школа, парикмахерская
или   торговая   фирма,   обязательно   найдется   пара-тройка    фанатичных
почитательниц Бориса Николаевича, ветеранок митинговых стихий, знающих все о
российском  президенте.  Бьюсь  об  заклад,  что,  услышав  о  выстрелах  на
Рублево-Успенском шоссе, не одна полногрудая  красавица  вспомнила  инцидент
двухлетней давности, тоже породивший немало слухов.
   Поскольку по прошествии времени  это  событие  уже  порядком  подзабылось
основной массой граждан, напомню  его  коллизию.  Кстати  это  будет  еще  и
потому, что по классификации  действий,  которые  людская  молва  относит  к
покушениям на президента Ельцина,  да