имевших
место на их веку, когда мощная автомобильная броня  спасала  жизнь  именитым
седокам.  Первый  случай  произошел  в   1946   году   на   отрезке   трассы
Симферополь-Ялта. В бронированный "паккард" Сталина с полного хода врезалась
какая-то колхозная полуторка, которой управляла  женщина  лет  сорока  пяти.
"Паккард" столкновение выдержал, а вот полуторка  развалилась  на  части.  К
счастью, никто не пострадал. Сталин приказал отпустить несчастную женщину  и
не предъявлять к ней никаких  претензий.  Распоряжение  было  выполнено,  но
находившийся в кортеже тогдашний министр госбезопасности Абакумов все  же  -
на всякий случай - велел понаблюдать за ней.
   Второй случай  произошел  с  Косыгиным.  В  его  сверкающий  лаком  "ЗИЛ"
"въехал" старенький "Запорожец" пенсионера. "Запорожец" превратился в смятую
жестяную  банку.  Косыгин  тоже  приказал  не  трогать  пенсионера  и,   как
рассказывают, подписал распоряжение выделить ему новую машину.
   В "ЗИЛах" было меньше полезной площади и других удобств, чем в  "Чайках",
но зато первые гарантировали сохранение жизни при любом столкновении.
 
   ВЕРСИЯ ЮРИЯ ЧУРБАНОВА
 
   Гибель Петра Мироновича Машерова, по словам  бывшего  брежневского  зятя,
тяжело переживал Леонид Ильич Брежнев. Чурбанов отзывается о Машерове как  о
замечательном, очень умном человеке, любимце белорусского народа и партии.
   Находясь в заключении в Нижнем Тагиле, Чурбанов поведал  -  по  памяти  -
обстоятельства гибели  Машерова.  По  мнению  бывшего  заместителя  министра
внутренних дел СССР, Машеров попал в чудовищно нелепую автокатастрофу. В МВД
СССР о ней узнали незамедлительно, уже через несколько минут: о таких  вещах
дежурный по министерству всегда докладывает в срочном порядке.  МВД  тут  же
доложило в ЦК КПСС, Щелоков позвонил Леониду Ильичу.
   В  Минск  срочно  вылетел  начальник  Главного  управления  ГАИ   генерал
Лукьянов.  Там  уже  работала  большая   следственная   группа   Прокуратуры
Белоруссии и КГБ. О результатах  расследования  было  также  незамедлительно
доложено.
   Выяснилось, что большая часть вины ложится на водителя машины, в  которой
находился  Машеров.  Во  второй  половине  дня  в  пятницу  Петр   Миронович
неожиданно решил посмотреть всходы озимых, но его основная машина (членам  и
кандидатам в члены Политбюро полагался, как известно,  бронированный  "ЗИЛ")
находилась в ремонте. По существовавшей инструкции начальник охраны не  имел
права выпустить его на трассу, но Машеров настаивал, и тогда "ЗИЛ"  поменяли
на "Чайку".
   Это - более легкая машина, и при лобовом столкновении - а  именно  так  и
произошло - она была не в состоянии выдержать тот  удар,  который  по  силам
"ЗИЛу". Была и другая причина:  минувшей  ночью  у  водителя  Машерова,  уже
пожилого человека, случился приступ радикулита.  Как  об  этом  узнали?  При
осмотре трупа шофера все  увидели,  что  он  был  обвязан  теплым  шерстяным
шарфом.
   Но утром он ничего не сказал об этом, сел за руль "Чайки", и хотя  ширина
трассы и отличная видимость позволили бы здоровому  человеку,  находившемуся
за рулем, сделать любой маневр, радикулит, видимо, дал о себе знать. "Чайка"
столкнулась не с трактором, как писали в некоторых газетах, а  со  встречной
грузовой машиной, на скорости обгонявшей колонну других машин, - ее водитель
возвращался из дальнего рейса, провел без отдыха много часов за  баранкой  и
потерял, естественно, должную реакцию. Водитель и охранник Машерова  погибли
мгновенно, а сам Петр Миронович жил буквально несколько минут и  спасти  его
от смерти было уже невозможно.
   Этот рассказ Чурбанова вошел и в его книгу "Я расскажу  все,  как  было".
Здесь  много  неточностей  -  наверное,  потому,  что  Чурбанов  был   лишен
документальных источников и слишком передоверился своей памяти. А  она,  как
мы дальше увидим, несовершенна.
   Отметим,  как  Чурбанов  объяснял  скромные  похороны   Петра   Машерова,
отсутствие на них сколько-нибудь  влиятельного  лица  из  Москвы.  Кто  кого
должен хоронить? - задается он вопросом. В таких случаях принималось решение
Секретариата ЦК КПСС. Ну, хорошо, а почему на поминках Леонида  Ильича  тоже
был только Капитонов? Это как объяснить? Неуважением к  памяти  Генерального
секретаря ЦК КПСС со  стороны  его  товарищей  по  Политбюро  и  лично  Юрия
Владимировича Андропова? Конечно, нет. Тогда как?
 
   КАК ЭТО ВЫГЛЯДЕЛО СО СТОРОНЫ
 
   Четвертое октября 1980  года.  Около  пятнадцати  часов  на  Смолевичском
участке трассы Москва - Минск двигался  синий  МАЗ-503.  Вскоре  его  догнал
ГАЗ-53Б, кузов которого до половины был заполнен картофелем.
   Этот грузовик запомнился многим водителям, которые ехали в  тот  день  по
Московскому шоссе. ГАЗ-53Б мчался, как на пожар. Стрелка его спидометра явно
перешагнула за отметку семьдесят километров в час.
   - И куда только он несется? -  недовольно  пробурчал  пассажир  одной  из
попутных машин, которую ГАЗ-53Б обгонял на большой скорости.
   - Куда, куда... - зло произнес водитель. - Несется,  как  будто  погибели
ищет...
   Некоторое  время  машины  шли  одна  за  другой,  придерживаясь  примерно
семидесятиметровой дистанции. Водителю ГАЗ-53  были  хорошо  видны  номерные
знаки впереди идущей машины - 89-19 МИД. "Минская" - догадался он.
   Позже он узнал, что  синий  МАЗ  принадлежал  автокомбинату  N  4  города
Минска.
   Водитель синего МАЗа не мог не видеть номера пристроившейся ему  в  хвост
машины. Он тоже запомнит его на всю жизнь:  02-21  МБЕ.  ГАЗ-53Б,  груженный
тремя с половиной  тоннами  картофеля,  принадлежал  экспериментальной  базе
"Жодино" НИИ земледелия Министерства  сельского  хозяйства  БССР.  Эта  база
находилась в Смолевичском районе Минской области.
   Медлительность  синего  МАЗа  раздражала  шофера  следовавшего   за   ним
грузовика. Прежде чем пристроиться в хвост МАЗу,  водитель  ГАЗ-53Б  обогнал
уже одну транспортную единицу. Он намеревался сделать то же самое и с  синим
МАЗом, выискивая подходящий момент для маневра. К этому располагали и хорошо
просматриваемая дорога, и  отчетливо  проступавшая  сплошная  разделительная
полоса.
   Между тем водитель синего МАЗа увидел двигавшийся навстречу  эскорт  трех
легковых автомобилей. Впереди на большой скорости неслась  белая  "Волга"  -
прямо по осевой. Ослепительно мигал включенный световой  маячок  на  салоне,
два красных снопа вырывались из передних фар. Вслед за белой "Волгой" летела
черная  "Чайка".  Правительственную  машину  отделяло  от  "Волги"   сто-сто
пятьдесят метров. Замыкала кортеж "Волга" желтого цвета - тоже с  включенным
маячком и красными фарами.
   С передней машины сопровождения прозвучала команда водителю  синего  МАЗа
принять вправо и остановиться. Шофер беспрекословно выполнил  это  указание.
Увидев, что за МАЗом на расстоянии двадцать  пять  -  тридцать  пять  метров
движется ГАЗ-53Б, аналогичную команду  отдали  и  ему.  Водитель  ГАЗа  тоже
принял вправо.
   Водители  смотрели,  как  проскочила  передняя   "Волга"   сопровождения.
Красивое зрелище.  Шофер  ГАЗ-53Б,  наверное,  зазевался  на  какую-то  долю
секунды и, как потом рассказывал на следствии, с ужасом  вдруг  увидел,  что
стремительно приближается к борту стоящего впереди синего  МАЗа.  Оставалось
не более двадцати метров, и, чтобы избежать столкновения,  водитель  ГАЗ-53Б
ударил по тормозам и  резко  рванул  руль  влево.  Раздался  страшный  удар,
полыхнуло пламя.
   В груженный картофелем ГАЗ-53Б, внезапно  выехавший  из-за  синего  МАЗа,
пересекший осевую линию и выехавший  на  скорости  пятьдесят  километров  на
полосу  встречного  движения,  на  полном  ходу  врезалась  черная  "Чайка".
Водитель МАЗа, услышав запоздалый  скрежет  тормозов,  выглянул  из  кабины.
"Чайка", развернутая поперек шоссе, застыла, уткнувшись в самосвал.  Из  его
кабины вывалился  объятый  пламенем  человек  -  в  носках,  черной  куртке.
Обхватив голову руками,  он,  будучи  в  глубочайшем  психологическом  шоке,
бессильно опустился на обочину.
   Водитель синего МАЗа выпрыгнул из кабины  и  кинулся  к  "Чайке".  Правая
передняя  дверца  была  открыта.  В  глаза  бросился  пассажир,   обсыпанный
картофелем. Его тело завалилось влево, к водителю.  Изо  рта  и  носа  текла
кровь. Шофер МАЗа с ужасом узнал лицо Машерова, знакомое по портретам.
   Заскрежетали тормоза подъехавшей машины. Это была белая "Волга", передняя
машина сопровождения, вернувшаяся назад. В  ней  находился  старший  эскорта
старший лейтенант милиции Ковальков, который в зеркало  заметил  вспыхнувшее
сзади пламя. Подъехав к месту аварии, он видел, что огонь разгорается.  Надо
было срочно расцепить грузовик и "Чайку", отогнать горящий ГАЗ-53Б.  Повезло
- на трассе показался автокран одной из минских автоколонн. Автокрановщик А.
Васьков прицепил трос, и после некоторых усилий  объятый  пламенем  самосвал
оттащили на безопасное место.
   Засыпанного  до  головы  картофелем  Машерова  с   трудом   извлекли   из
расплющенной кабины.  Спасателям  показалось,  что  у  него  бьется  сердце.
Быстрее в ближайшую больницу! На огромной скорости, страшно завывая сиреной,
машина рванула в  сторону  Смолевич  -  районного  центра  Минской  области.
Встречные   машины   шарахались   в   сторону.   Такой   сумасшедшей   гонки
сопровождавшие  не  помнили  за  всю  свою  жизнь.  Увы,  чудес  не  бывает,
воскресить погибшего не удалось.
   Из "Чайки" вынесли  два  трупа.  Один  из  них  был  водителя,  другой  -
охранника Машерова. Двое проезжавших по трассе пассажиров оказались врачами.
Они осмотрели потерпевших и констатировали смерть.
   Из кобуры погибшего сотрудника КГБ представитель милиции вынул  пистолет.
Убедившись, что он на предохранителе и ни одна из восьми пуль  в  обойме  не
израсходована,  милиционер  положил  изъятое  оружие  в   карман.   Пистолет
телохранителя Машерова за N МР02036 потом был сдан в КГБ БССР.
   Из  поврежденной  "Чайки"  с  сорванным  кузовом,  открытыми  дверцами  и
горевшими колесами милиция вынесла мужские ботинки, портфель -  дипломат"  с
металлической пластинкой, на которой было выгравировано имя владельца -  "П.
М. Машеров". На полу среди рассыпанного картофеля нашли наручные часы  марки
"Полет". Стекла на них не было. Остановившиеся стрелки показывали 15 часов 4
минуты. На крышке часов виднелась надпись: "Т. Машерову П. М, от МВД СССР 28
мая 1971 г. ".
   Из багажника извлекли топор, телескопическую  удочку  из  стеклопластика,
произведенного на Полоцком заводе стекловолокна, две лески с поплавками, два
охотничьих ружья. Там же лежала карта БССР с  заштрихованными  территориями,
обозначавшими неблагоприятную экологическую обстановку.
   Автомобиль  ГАЗ-53Б  представлял  печальное  зрелище  -  передние  колеса
сгорели до ободов, радиатор сжат, стекло разбито, кузов с картофелем сорван.

   ЧТО ПОКАЗАЛА ЭКСПЕРТИЗА
 
   По факту  автомобильной  катастрофы  на  659-м  километре  автомагистрали
Москва-Брест, в результате чего столкнулись самосвал и машеровская  "Чайка",
что привело к гибели трех человек, в тот же день,  четвертого  октября  1980
года, было возбуждено уголовное дело. Вел его следователь  по  особо  важным
делам при прокуроре Белорусской  ССР  Николай  Игнатович,  будущий  народный
депутат СССР, ярый приверженец демократии, председатель Комиссии  Верховного
Совета  СССР  по  льготам  и  привилегиям.  После  приобретения  Белоруссией
независимости в 1991 году Игнатович стал Генеральным  прокурором  Республики
Беларусь. Скончался он при невыясненных до конца обстоятельствах.
   Следователь вроде бы попался дотошный. Первым делом он поручил произвести
судебно-автотехническую  экспертизу.   Виднейшие   специалисты   исследовали
мельчайшие подробности катастрофы. Вывод такой: ни одна  из  машин,  включая
"Чайку" и обе милицейские "Волги", не имели  технически  неисправных  узлов,
агрегатов и систем, которые могли бы влиять на опасность движения  в  данном
дорожно-транспортном происшествии.
   Действия водителя МАЗа в данной дорожно-транспортной ситуации требованиям
правил не противоречили - то есть, говоря понятным языком,  водитель  синего
МАЗа в случившемся не виноват.
   Что касается водителя самосвала,  то  он,  отвлекшись  от  наблюдения  за
дорожной обстановкой, не изменил скорости движения при сокращении  дистанции
с автомобилем  МАЗ-503  и  тем  самым  нарушил  правила  движения.  Он  имел
возможность занять крайне правое положение на проезжей части и  остановиться
без маневра влево и  последующего  выезда  на  полосу  встречного  движения.
Однако Пустовит предпочел противоположное - следы торможения  его  самосвала
влево составляли 27,6 метра.
   Относительно водителя машеровской "Чайки" экспертиза сделала  заключение,
что он не имел технической возможности предотвратить столкновение с  ГАЗ-53Б
путем торможения,  поскольку  расстояние,  бывшее  в  распоряжении  "Чайки",
меньше величины тормозного пути этого автомобиля.
   Эксперты  сочли,  что  водитель  "Чайки"  действовал  в  соответствии   с
правилами - он применил торможение с  целью  предотвращения  аварии,  о  чем
свидетельствуют следы на правой стороне дороги. Они составили 22,5  метра  с
поворотом от осевой линии дороги несколько вправо.
   Ознакомившись с данными судебно-автотехнической  экспертизы,  следователь
Николай Игнатович не ограничился представленной ему основательной  справкой,
а  счел  необходимым  дополнительно   допросить   заведующего   лабораторией
судебно-автотехнических исследований НИИ  судебной  экспертизы  Министерства
юстиции республики Э. Лесневского.
   Следователя  интересовало,  мог   ли   водитель   "Чайки"   предотвратить
столкновение с самосвалом путем маневрирования или торможения в сочетании  с
маневрированием? Почему эксперты не рассматривали  этот  вопрос?  Испытывали
пиетет перед высоким именем?
   Протокол  допроса  доносит   ответ   руководителя   экспертов:   величина
остановочного пути "Чайки" составляет около девяноста метров, а отдаление ее
от места столкновения в момент  начала  поворота  автомобиля  ГАЗ-53Б  влево
могло быть не менее 71 метра. Исходя  из  этих  расчетов,  эксперты  сделали
заключение  о  невозможности   предупреждения   столкновения   при   условии
применения торможения водителем  "Чайки".  В  подобных  случаях,  подчеркнул
специалист, если остановочный путь меньше  расстояния  до  помехи,  дорожная
обстановка считается аварийной, и действия водителя зависят от его  реакции,
самообладания, возможности  и  умения  правильно  прогнозировать  дальнейшее
развитие  дорожной  ситуации  с  учетом  скоростей  и  направления  движения
транспортных средств. Говоря понятным языком, действия водителя  зависят  от
его  субъективных  качеств.  А   их   оценка   не   входит   в   компетенцию
автотехнической экспертизы.
   Игнатович поинтересовался  у  Лесневского:  как  должен  был  действовать
водитель самосвала в ситуации, когда он имел  возможность  на  дистанции  от
пятнадцати до семидесяти метров за МАЗом заблаговременно увидеть приближение
к встречному кортежу спецмашин? Соответствовали ли его действия  требованиям
правил дорожного движения?
   Руководитель экспертов ответил, что, исходя из дистанции 70 метров  между
автомобилями  МАЗ-503  и  ГАЗ-53Б  и  равных  скоростей  движения  около  70
километров в час, водитель ГАЗа имел техническую возможность  занять  крайне
правое положение на проезжей части  и  остановиться  без  маневра  влево  от
дальнейшего выезда на встречную полосу.  Таким  образом,  действия  водителя
самосвала не соответствовали правилам дорожного движения.
   Игнатович провел следственный эксперимент, в ходе которого было выяснено,
что  с   места,   где   стоял   злополучный   грузовик,   кортеж   встречных
спецавтомобилей виден с расстояния от 150 до 400 метров, что позволяло герою
этой истории при соблюдении им правил безопасного движения  заметить  кортеж
своевременно   и   принять   необходимые    меры    по    обеспечению    его
беспрепятственного проезда.
 
   СЛОВО - ДРУГОЙ СТОРОНЕ
 
   А теперь, как говорили в Древнем Риме, послушаем другую сторону.
   Старшим эскорта сопровождения был старший лейтенант милиции Ковальков. Он
находился  в  передней  машине   -   помните   белую   "Волгу"?   Так   вот,
судебно-автотехническая  экспертиза  отметила,  что  окраска  спецавтомобиля
ГАЗ-24 N 01-30  МИК,  световая  сигнализация  и  надпись  "ГАИ"  на  нем  не
соответствовали  требованиям  ГОСТа   "Транспортные   средства   оперативных
служб..." Эксперты  отметили  также,  что  в  распоряжении  старшего  группы
Ковалькова был  автомобиль  ГАЗ-24  N  01-83  МИК,  который  оборудован  как
специальный, и он в соответствии с требованиями  специнструкций  должен  был
ехать первым в колонне.
   Дотошный следователь Игнатович вызвал Ковалькова для допроса и спросил  у
него, работал ли во время движения  по  трассе  четвертого  октября  на  его
автомобиле проблесковый маячок?
   На что допрашиваемый ответил: нет, не работал. В ходе  дальнейшей  беседы
выяснилось, что на передней машине эскорта маячок не был  установлен  вовсе.
Машеров не любил шума,  связанного  с  его  выездами,  не  хотел  привлекать
внимания к своей персоне. КГБ возражал, но потом притих - Машеров  все-таки!
И, вообще, кто кого обслуживает?
   Ответ вроде бы убедительный, но  следователь  не  отступал.  Поднимал  ли
Ковальков вопрос о том, что  сопровождение  проводилось  с  отступлением  от
приказа министра внутреннихдел СССР N 0747 от 1974 года, да ктому же  на  не
оборудованной в полном объеме машине?
   Старший эскорта приуныл:  письменно  этот  вопрос  он,  к  сожалению,  не
поднимал, но устно заострял неоднократно. Перед кем? Перед работниками  КГБ,
которые сопровождали Машерова, - Чесноковым,  Тесленком,  Сазонкиным.  Перед
заместителем командира дивизиона дорожно-патрульной службы. Знали об этом  и
министр внутренних  дел  Белоруссии  Жабицкий,  председатель  КГБ  Никулкин,
помощник первого  секретаря  ЦК  КПБ  Машерова  Крюков,  другие  руководящие
работники.
   Далее следователя заинтересовало, были  ли  оборудованы  машины,  которые
обслуживали Машерова, включая и "Чайку", привязными  ремнями?  Если  да,  то
пользовались ли ими водитель Машерова и пассажиры?
   Ковальков вынужден был признать, что, несмотря на наличие этих ремней как
на передних, так и на задних сиденьях,  ни  водитель,  ни  Машеров,  ни  его
охранник  Чесноков,  погибший  четвертого  октября,   ремнями   никогда   не
пользовались.
   Игнатович допросил и водителя передней машины  сопровождения  Слесаренка.
Это он, оглянувшись в зеркало и  увидев,  что  сзади  их  "Волги"  вспыхнуло
пламя,  воскликнул:  "Столкнулись!"  и  сразу  же  развернулся  в   обратном
направлении. На вопрос следователя, был ли включен  проблесковый  маячок  на
его "Волге", допрашиваемый  чистосердечно  признался,  что  Чесноков  иногда
приказывал снимать его, иногда - ставить. В тот трагический день  Слесаренок
выехал без маячка.
   Передо мной - протокол допроса тогдашнего начальника ГАИ города Минска И.
Худеева. И он тоже показал, что при сопровождении  машины  Машерова  впереди
вместо  спецмашины  стандартной   окраски   ставили   обычную   машину   без
проблескового маячка. Такое указание давал помощник Машерова  В.  Крюков,  а
также начальник охраны полковник КГБ В. Сазонкин. "Их  указания  для  нас  -
закон", - сказал начальник ГАИ.
   Интересное кино  получается,  не  правда  ли?  Поездки  охраняемого  лица
осуществляются  с  нарушениями  инструкций,  машина,  в  которую   врезалась
машеровская "Чайка", сновала по этой трассе накануне. И уж  совсем  в  дрожь
бросила такая вот сенсация: самосвал почему-то не загрузили полностью, и тем
не менее водителю велели немедленно ехать в Смолевичи. А если учесть, что  в
рейс должна была идти совсем другая машина...
   Поднаторевшие в  криминальных  интригах  Чейза  читатели,  наверное,  уже
мучаются