н в  психиатрическую
больницу общего содержания. Суд освободил обидчика  Горбачева  от  уголовной
ответственности,  но  вынес  определение  направить  его  на  принудительное
лечение, хотя адвокат и родственники обвиняемого настаивали на том,  что  он
никакой социальной опасности не представляет  и  может  лечиться  в  обычной
больнице. По словам его сестры Татьяны,  брат  ведет  себя  спокойно,  любит
детей - она доверяет ему своего ребенка, ладит с соседями.
   Кто же этот "профессионал", о котором столь гневно говорил экс-президент?
Михаил Малюков, 1967 года рождения. Постоянного  места  работы  не  имел,  в
период инцидента  в  общественно-политическом  центре  перебивался  продажей
газет. В 1986 году был комиссован из армии по состоянию здоровья.
   На первом же допросе Малюков заявил: идя  на  встречу  с  Горбачевым,  не
знал, что отважится на такой поступок.  Но,  когда  увидел  Горбачева  перед
собой, переполнился гневом "за то, что он сделал с нашей страной..."
   Из скандальной хроники (1992 - 1997 гг.)
   Угнали  "Волгу".  По  возвращении  из   Германии   (сентябрь   1992   г.)
экс-президент  СССР  не  досчитался  одной   из   трех   "Волг",   купленных
"Горбачев-фондом". Машина была угнана ночью с огороженной территории  фонда.
Его  работники  подозревали,  что  угон  совершил  человек,  знавший  график
дежурств охраны и время пересменок.
   Три новые "Волги" были  куплены  после  того,  как  распоряжением  Бориса
Ельцина у Михаила Горбачева был изъят имевшийся в его распоряжении "ЗИЛ"
   Под покровом ночи похитители  перепилили  замок  на  воротах  и,  вытащив
машину на улицу, скрылись.
   Первого советского премьера Ульянова-Ленина бандит Кошельков  высадил  из
автомобиля и отобрал документы,  а  также  браунинг.  Последнего  советского
лидера тоже обидели, и тоже  на  автомобильной  ниве.  Фамилия  угонщика,  к
сожалению, неизвестна. У Ленина был Дзержинский, который поднял ВЧК на  ноги
и нашел злоумышленника.  Горбачеву  некому  было  давать  поручение.  Своего
"Дзержинского" - Крючкова он посадил в тюрьму.
   И остался один - как перст.
   Отсидел "за президента". В июле 1993 года Петропавловский  городской  суд
Казахстана пересмотрел дело Виктора Леонтьева, который в июне 1991 года  был
приговорен к двум годам "химии" за оскорбление  тогдашнего  президента  СССР
Михаила Горбачева.
   Обидчик Михаила Сергеевича позволил себе пройтись по колхозному  рынку  с
карикатурой на главу государства. Проведя на исправительных работах  полтора
года,  он  наконец  был  "досрочно"  освобожден  от  отбывания   оставшегося
наказания в пять месяцев и пять дней: не  сразу  ведь  после  инцидента  был
вынесен судебный вердикт.
   Виктор   Леонтьев   был    руководителем    Петропавловского    отделения
"Демократического союза".
   Он - единственный, кто понес столь строгое наказание. Другие  оскорбители
Михаила Сергеевича - а их официально было зарегистрировано в Советском Союзе
около  двух  десятков  -  отделывались  либо   небольшими   штрафами,   либо
пятнадцатисуточными отсидками.
   Судили Леонтьева за  нарушение  закона  "О  защите  чести  и  достоинства
Президента СССР". Аналогичного закона в ельцинской России не существует.
   "Дело" Горбачева  жило  два  года.  Летом  1992  года  в  газете  "День",
выходящей ныне под названием "Завтра", была опубликована статья  "К  ответу!
", в которой М. С. Горбачев обвинялся в измене Родине.
   Следственное управление Министерства безопасности России провело проверку
изложенных в  публикации  сведений  и  вынесло  постановление  об  отказе  в
возбуждении уголовного дела.  Предъявленные  в  статье  обвинения  в  измене
Родине были признаны несостоятельными.
   Вместе с тем следователи признали  бывшего  президента  СССР  виновньм  в
превышении своих служебных полномочий при принятии в сентябре  1991  года  в
составе  возглавляемого  им   Госсовета   постановлений   о   предоставлении
независимости Латвии, Литве и Эстонии. Этот вопрос, по мнению  следствия,  в
соответствии с действовавшими  тогда  законами  относился  к  исключительной
компетенции Съезда народных депутатов СССР.
   Указанные  действия  М.  С.  Горбачева,  причинившие  существенный   вред
государству, следствие квалифицировало как противоправные,  подпадавшие  под
признаки преступления, предусмотренного ст. 171, ч. 1 УК РСФСР.
   Однако  управление  по  надзору  за  исполнением  законов  о  федеральной
безопасности и  межнациональных  отношениях  Генеральной  прокуратуры  сочло
данный  вывод  следствия  преждевременным  и  на  этом  основании   отменило
постановление в целом и возвратило материалы на дополнительную проверку,  не
высказав при этом каких-либо претензий по поводу отказа в  возбуждении  дела
по измене Родине.
   Но  сотрудники  следственного  управления  министерства  безопасности  не
согласились с мнением работников прокуратуры и заявили  о  несостоятельности
претензий  последних  по  поводу  полноты  проверки  сведений  в   отношении
Горбачева и дважды  обжаловали  решение  об  отмене  их  постановления  и  о
возвращении материалов на дополнительную проверку.
   Оппозиционная  пресса  смаковала  инцидент:  если  Генеральный   прокурор
признает обоснованность доводов следствия и  оставит  в  силе  постановление
следственного управления МБ России об отказе в возбуждении  уголовного  дела
против Горбачева по части 1  статьи  171  У  К  РСФСР  вследствие  амнистии,
объявленной  указом  президента  России  от  18  июня  1992  года  для  лиц,
перешагнувших шестидесятилетний рубеж, то создастся прецедент, когда впервые
в истории нашего государства  действия  высшего  руководителя  страны  будут
официально квалифицированы как преступные.
   Тогдашний генпрокурор Степанков с мнением следствия согласился.
   Предшественники Шмонова. В 1993 году сотрудник
   МВД Молдавии Евгений Соколов поделился сенсационной новостью:  он  и  его
сокурсник по  академии  МВД  СССР  последним  указом  Горбачева  в  качестве
президента были в конце 1991 года награждены орденами Красной Звезды.
   За что они удостоились этой награды? По словам
   Е. Соколова, первого мая 1987 года, за  три  года  до  попытки  покушения
Шмонова на Горбачева, аналогичную акцию во  время  демонстрации  на  Красной
площади предпринял уроженец Грузии Теймураз Кабахидзе. Его задержали Соколов
с однокурсником.
   - История эта долго замалчивалась в прессе, - сказал Соколов. -  О  самом
Кабахидзе знаю лишь, что  долгое  время  его  содержали  в  психбольнице  на
предмет выяснения вменяемости.
   В том же 1987 году и тоже первого мая, отдельно от Кабахидзе,  действовал
некто Кайрйс. О нем практически  ничего  не  известно  кроме  того,  что  он
намеревался  взорвать  себя  и  как  можно  больше  манифестантов,   включая
Горбачева. Словом, "урожайным" на теракты выдался Первомай 1987 года!
   Как и Кабахидзе, Кайрису не удалось осуществить  свой  кровавый  замысел.
Его вовремя нейтрализовали.
   Обоих признали невменяемыми.  После  соответствующего  курса  лечения  их
выпустили на свободу.
   Обокрали дочь. Дочь бывшего президента СССР Ирина стала жертвой воровства
в  столице  Ирландии  Дублине  (август  1996г.).  Как  удалось   узнать   из
информированное источников, в одном  из  кафе  ирландской  столицы  у  Ирины
украли кошелек с деньгами и водительскими правами.
   Ирина изучала  в  Дублине  английский  язык  и  находилась  там  с  двумя
дочерьми.  Как  сообщил  представитель  полицейского   управления   Дублина,
официальные власти не занимались расследованием данного инцидента,  так  как
"пострадавшая россиянка не заявляла  о  краже  в  правоохранительные  органы
Ирландии".
   "Убейте меня!.." Двадцать первого марта  1996  года  Горбачев  приехал  в
Петербург, чтобы объявить  о  своем  решении  баллотироваться  в  президенты
России.
   Северная столица встретила экс-президента СССР холодно и  негостеприимно.
Из Смольного во все гостиницы пришло  распоряжение  -  человека  по  фамилии
Горбачев Михаил Сергеевич, 1931 года  рождения,  не  поселять.  Руководители
промышленных предприятий отказывали во встречах  с  коллективами  -  мол,  у
рабочих нет интереса к человеку, развалившему страну. Умолкали, переключаясь
на режим автоответчиков, самые высокие телефоны.
   В приемной мэра ответили, что господин Собчак очень  занят  и  беспокоить
его не нужно.
   Кое-как  собрали  журналистов  города  на  пресс-конференцию.  Под  конец
поступило сообщение о готовящемся теракте против гостя.
   Надо было покидать угрюмо насупленный Петербург. Поехали в Иван-город, на
границу с  Эстонией.  Собравшиеся  на  площади  скандировали  оскорбительные
лозунги.
   - Но вы же сами меня пригласили!
   - Да катись ты!
   И тогда он шагнул навстречу толпе:
   - Ну что ж, убейте, распните, если кому-то от этого станет лучше!..
   Из  гуманитарной,  творческой  элиты  Петербурга  встретиться  с   бывшим
президентом СССР захотели только трое -  один  поэт,  один  прозаик  и  один
композитор...
   "Соображаете, с кем имеете дело?" Из рассказа Вениамина Ширшова, сменного
заместителя директора департамента авиационной безопасности ОАО "Аэрофлот":
   - Если раньше мы  руководствовались  документом,  определяющим  категории
лиц, не подлежащих контролю, то полтора года назад он утратил  силу.  Теперь
согласно  решению  правительства  за  подписью  премьера  и   вышедшему   во
исполнение этого решения приказу министра  транспорта  предполетный  досмотр
должны проходить все без исключения. Но у Михаила Сергеевича эти требования,
принятые,  кстати,  во  всем  мире,  почему-то  постоянно  вызывают  крайнее
раздражение.
   Первый раз на моей памяти он отправлялся в  Швейцарию  их  авиакомпанией.
Нашими он вообще не летает, но дело не в этом: требования-то везде  одни.  И
вот стоит швейцарский представитель, наш  сотрудник  -  все  как  обычно,  а
Горбачев наотрез отказывается проходить через "рамку". Буквально  перед  ним
швейцарский  посол  прошел  -   никаких   проблем.   Летают   вице-премьеры,
руководители ФСБ, Конституционного  суда,  генпрокурор,  наши  и  зарубежные
дипломаты - все с пониманием: закон есть закон.
   Второй раз они с супругой летели куда-то в Европу - то же самое. Как себя
вела  Раиса  Максимовна,  думаю,  понятно.  И  теперь  вот,  второго  апреля
девяносто седьмого года, он с семейством  в  Стамбул  отправился.  На  рамке
вдруг зазвенел металлоискатель. Наши сотрудники попросили вынуть  железо  из
карманов и пройти снова -  чего,  собственно,  здесь  обидного?  В  ответ  -
истерика: отбросил пальто, начал расстегивать  верхнюю  одежду,  руки  вверх
поднимать... Я подошел: "Михаил Сергеевич, в  чем  дело?"  Так  он  на  меня
набросился: "Как тебе не стыдно, ты бы хоть очки снял". Не  пойму,  при  чем
здесь мои очки? С ним охрана вооруженная, но согласно технологии  оружие  на
борт самолета оформляется под сохранность экипажа - опять  же  как  во  всем
мире.
   Помощнику приказал всех нас переписать: "Я с ними еще разберусь".  А  тут
еще дочка вмешалась: "Вы все тут с ума  посходили,  не  соображаете,  с  кем
имеете дело! ". Ну мы-то  в  чем  виноваты:  у  нас  инструкции,  если  ваше
семейство не согласно - с начальниками и воюйте.  Хотя,  с  другой  стороны,
Михаил Сергеевич раньше ратовал за правовое государство, где  перед  законом
все равны...
   По данным службы безопасности международной ассоциации  авиаперевозчиков,
авиакомпания "Аэрофлот - Российские  международные  авиалинии"  обеспечивает
авиационную безопасность пассажиров на мировом уровне. В 1996 году в  России
не было ни одного захвата или угона воздушных  судов  (в  1995  году  -  два
случая). Наиболее же "урожайным"  в  СССР  по  этому  виду  террористической
деятельности был 1990 год - 33 захвата. Страной рулил тогда Горбачев.
   Приложение N 25:
   ИЗ ОТКРЫТЫХ ИСТОЧНИКОВ
   Из интервью М. Горбачева "Комсомольской правде"
   - Недавно бывший начальник Вашей охраны Медведев заявил, что за время его
работы на Вас было совершено десять  покушений.  Вам  что-либо  известно  об
этом?
   - Ни одного покушения, которое бы я реально увидел, я не знаю.  А  угрозы
были, и не десять, а десятки.
   - А Вы интересовались, кто именно?
   - Нет, никогда. Вот я знаю, что произошла свалка во  время  демонстрации,
когда я стоял на Мавзолее, а с той  стороны,  от  ГУМа  раздался  хлопок.  Я
только глянул и увидел - там  какая-то  свалка.  Это  тот  случай,  когда  я
непосредственно видел, и мне сказали, что предотвращена  попытка  покушения.
Я, правда, опять не знаю - не подстроено ли  это  было,  чтобы  повлиять  на
Горбачева?
   "Комсомольская правда", 22 августа 1992г.
   Из интервью  начальника  Управления  государственной  охраны  Украины  М.
Гайдука "Аргументам и фактам"
   - В 1989 году в Киеве находился  генеральный  секретарь  ЦК  КПСС  Михаил
Горбачев. Как и требовалось по ритуалу, к памятнику  Ленину  были  возложены
цветы. После этого генсек по своей привычке направился "в народ". Неожиданно
неподалеку от него упал брошенный кем-то из толпы "дипломат". Люди  даже  не
поняли, что  произошло,  когда  спортивного  вида  молодой  человек  схватил
чемоданчик, за считанные секунды преодолел "стометровку" до ближайшей машины
и спрятал его под днище. Этот парень был сотрудником охраны. Он не знал, что
в чемоданчике, но предполагал, конечно, самое худшее - взрывное устройство.
   Впоследствии выяснилось, что  там  лежала  всего  лишь  невинная  жалоба,
которую ее автор таким способом решил передать генеральному секретарю.
   "Аргументы и факты", N 7,1993 г.
   Из записок начальника личной охраны Горбачева генерал-майора  КГБ  В.  Т.
Медведева
   - Володя, послезавтра, девятнадцатого, в час  будем  вылетать,  -  сказал
Михаил Сергеевич. - Когда надо с дачи выезжать?
   - Ну, ехать минут сорок. Если вы особо прощаться ни с кем  не  будете,  в
двенадцать выедем.
   Я тут же связался с Москвой, с В. Генераловым, заместителем Плеханова.
   - Я за вами этим же самолетом и прилечу, - ответил он. - Заеду на дачу.
   Так было заведено уже при Горбачеве. Когда он возвращался  откуда-либо  в
столицу, за ним обязательно  прилетал  кто-либо  из  руководства  московской
"девятки". Для чего так перестраховывались, я не понимал, но  дело  не  мое,
порядок есть порядок...
   18 августа  также  был  обычным  днем.  Около  одиннадцати  часов  Михаил
Сергеевич и Раиса Максимовна спустились к морю. Она, немного отдохнув, стала
плавать, а он читал на берегу книгу. Через час с небольшим они отправились к
дому. По дороге еще раз уточнили время отъезда и вылета.
   Я вернулся к себе кабинет, отдал ряд  распоряжений,  касающихся  отъезда.
Пообедал.
   В 14.30 позвонил жене в санаторий "Форос".  Договорился,  что  сегодня  в
девять вечера я постараюсь к  ним  подъехать,  поскольку  завтра  вылетаю  в
Москву.
   ... Примерно через два часа мне позвонил дежурный по объекту:
   - Владимир Тимофеевич! Пограничникам поступила команда:  через  резервные
ворота дачи никого не выпускать!
   - От кого поступила команда?
   - Не знаю.
   Я стал выяснять, и в  этот  момент  в  кабинет  ко  мне  вошли  оба  моих
начальника - Плеханов и Генералов...
   Только что, недавно я говорил по телефону с Москвой - с Генераловым,  обо
всем договорились, и вдруг он здесь вместе с Плехановым. Мы поздоровались, и
я сразу же спросил:
   - Кто отдал команду перекрыть выход?
   - Я. - Плеханов улыбался. - Не волнуйся, все в порядке.
   Когда на объект приезжает  начальник  управления,  все  бразды  правления
переходят к нему, он имеет право отдавать любые распоряжения  любому  посту.
Формально тут не было никаких нарушений или превышения власти,  по  существу
же - я, начальник охраны, оказываюсь не в курсе.
   - К Михаилу Сергеевичу прилетела группа, пойди доложи.
   - А кто приехал? По какому вопросу? Как доложить?
   - Не знаю... У них какие-то дела...
   Плеханов нервничал, я заметил, но отнес это к важности дела, по  которому
они прибыли. Это  теперь  уже,  спустя  время,  я  анализирую  -  нервничал,
волновался, неспокойный был какой-то, а тогда это все мелькнуло и ушло.
   - Ну, ладно, - сказал Плеханов после паузы, - мы пойдем к нему.
   - Как же вы пойдете, надо же доложить.
   - Ну иди, доложи.
   Он назвал прибывших - Шенин, Бакланов, Болдин, Варенников. Перечень  имен
исключал всякие подозрения, больше того - успокаивал.
   Во-первых, сам Плеханов - доверенное лицо Горбачева.
   Шенин. Личность сама по себе интересная, неординарная. Горбачев  прилетал
к нему, когда тот был еще первым секретарем Красноярского крайкома партии. И
встреча, и проводы были теплыми, дружескими. Горбачев взял его  в  Москву  и
поставил не куда-нибудь, а заведующим отделом оргпартработы, то есть доверил
все кадровые вопросы. В Москве оба сохраняли близкие отношения.
   Бакланов. У меня с  ним  сложились  добрые  отношения.  Он  -  человек  в
принципе дружелюбный, при встрече  тепло  здоровался.  Секретарь  ЦК,  ведал
военно-промышленным  комплексом,  космосом.  Со  всякой  информацией  звонил
Горбачеву, иногда через меня. Если его нет, просил: запиши, доложи  то-то  и
то-то. И во время отпуска Горбачева поддерживал с ним связь.
   Болдин. Начальник аппарата президента. Весь повседневный  календарь  -  у
него. Он заходил к  Михаилу  Сергеевичу  и  ни  разу  не  сказал  секретарю:
"Доложи, что я здесь". Входил прямо, без доклада.
   Генерал Варенников. Тоже из ближайшего окружения.
   Все - свои. Самые, самые свои.
   Плеханов остался у меня в кабинете, в гостевом доме, остальные находились
в комнате отдыха. Я направился к Михаилу Сергеевичу.
   Он сидел  в  теплом  халате,  читал  газету.  Дня  три-четыре  назад  его
прихватил  радикулит,  то  ли  переохладился,  то  ли  просто  ветер  дунул.
Возвращался после прогулки, поднял ногу на ступеньку и охнул.
   - Михаил Сергеевич, разрешите?
   - Заходи. Что там?
   - Прибыла группа. - Я назвал по именам. - Просят принять.
   Он удивился:
   - А зачем они прибыли?
   - Не знаю.
   Горбачев надолго замолчал. Я стоял около минуты.  Он  что-то  заподозрил.
Почему же не захотел посоветоваться, прикинуть варианты: Володя,  задержись,
потолкуем. С кем приехали - одни, с "Альфой"? Какой был разговор? Не  уходи.
Будь со  мной  и  выполняй  только  мои  распоряжения.  Или,  если  разговор
секретный: возьми своих ребят и будьте рядом, наготове.
   Мне кажется, какой-то предварительный разговор  о  том,  чтобы  ввести  в
стране чрезвычайное положение, у них с Горбачевым был, может быть,  в  самой
общей форме. Ведь они прилетели не арестовывать президента, а договориться с
ним, уговорить его поставить свою подпись. Раз  летели,  значит,  надеялись.
Что же, в итоге не сошлись в формах и методах?
   Ни они не знали, чем кончится разговор, ни он не знал,  поэтому  не  счел
нужным переговорить со мной. Тут еще подвела его и отчужденность с охраной -
общение лишь через  Плеханова,  и  вечная  привычка  советоваться  с  Раисой
Максимовной. Он же после минутного раздумья и легкого замешательства пошел к
ней в спальню...
   А я отправился обратно к себе в кабинет.
   Так и вышло по его теории: меньше знаешь - лучше спишь...
   В кабинете у меня по-прежнему сидел Плеханов. Я  сказал,  что  приказание
выполнил, доложил, но Михаил Сергеевич не сказал ни "да", ни "нет".
   Плеханов сам повел группу к Горбачеву.
   Вскоре вернулся,  сказал,  что  Михаила  Сергеевича  в  кабинете  нет,  и
попросил меня пойти в главный дом и разыскать Горбачева. Я ответил, что  он,
видимо, в спальне, не исключено, что переодевается.
   - Подождите, он выйдет.
   Время шло, Михаил Сергеевич  не  появлялся.  Начальник  управления  снова
попросил сходить, выяснить. Я снова отказался:
   - Ходить по дому и искать президента не буду.
   Хождения в главный дом были строго ограничены,  что  вполне  справедливо:
семья находится на отдыхе, и каждое чужое появление сковывает и раздражае