, где обсуждались  важнейшие
государственные и международные вопросы.
   Один из членов высшего партийного синклита - член Политбюро Д.  Полянский
- имел  неосторожность  высказать  Брежневу  свое  отношение  по  поводу  ее
присутствия на заседаниях руководства страны. За что и поплатился карьерой -
уехал послом в Страну  восходящего  солнца.  Рассказывают,  что  по  той  же
причине Брежнев отдалил от себя одного из самых преданных ему лиц -  первого
помощника Г. Цуканова.
   Не увенчались успехом  и  попытки  Чазова  оградить  смертельно  больного
генсека от влияния полуграмотной медсестры.
   - Евгений, ты зря нападаешь на Н., - сказал Брежнев. - Она мне помогает.
   Сегодня многие из  ближайшего  окружения  Леонида  Ильича  признают:  да,
медсестра Н, намного укоротила жизнь Брежневу. Она добавляла  в  его  рацион
таблетки, после чего генсек на пару часов  засыпал.  Уложив  его,  медсестра
спокойно отправлялась по своим личным делам.  У  нее  была  семья  -  муж  и
ребенок.
   Супруг этой обольстительной дамы сделал  головокружительную  карьеру.  За
годы близости жены с  Брежневым  от  скромного  капитана  пограничных  войск
дослужился до генерала. В 1982 году -  в  год  смерти  Брежнева  -  погиб  в
автомобильной катастрофе.
   Фамилию этой женщины не называют ни Рябенко, ни Медведев, ни Чазов. У нее
взрослая дочь, внуки. Когданибудь, возможно, все будет обнародовано.
   Единственное, что удалось выведать, это  обстоятельства  ее  удаления  из
Завидова и  вообще  от  Брежнева.  Операцию  разработали  КГБ,  "девятка"  и
Четвертое  главное  управление  при  Минздраве  СССР.  Медсестра   в   итоге
согласилась покинуть Леонида Ильича, но при одном условии - она должна с ним
проститься. Хитрая женщина рассчитывала на то, что, увидев  ее,  Брежнев  не
устоит и скажет окружающим, чтобы ее оставили в покое.
   Отказать в просьбе было невозможно, и это  условие  было  принято.  Но  в
процедуру прощания внесли существенные коррективы: расставание  организовали
не в  помещении,  а  на  улице.  В  помещении  генсек  мог  поддаться  чарам
обольстительной женщины.
   Из дома Брежнев вышел в тесном кольце охраны, как будто  он  находился  в
чужом городе, наводненном террористами, а не в безопасном, изолированном  от
всего мира Завидове. Увидев медсестру, которую в последнее время к  нему  не
допускали под разными предлогами, Леонид Ильич замешкался, тяжело задышал.
   Женщина, протянув к нему руки, начала что-то говорить. Охрана прервала ее
речь:
   - Хорошего вам отдыха. Леонид Ильич благодарен вам за  оказанную  помощь.
Извините, но машина уже ждет...
   Медсестра все поняла, хотела в последний раз взглянуть  в  глаза  Леонида
Ильича, но наткнулась на вежливохолодные взгляды охранников, стеной стоявших
вокруг него. Закусив нижнюю губу, она села в  черную  "Волгу"  и  уехала  из
Завидова навсегда.
   Личность этой женщины не менее загадочная, чем знаменитой Лидии  Тимашук,
о которой сложено столько небылиц.
   Приложение N 18:
   ИЗ ЗАКРЫТЫХ ИСТОЧНИКОВ
   Рассказывает генерал-майор КГБ В. Медведев
   (Владимир Тимофеевич Медведев - заместитель начальника личной  охраны  Л.
И. Брежнева, начальник личной охраны М. С. Горбачева.  В  КГБ  прослужил  30
лет. 19 августа 1991 года ему было приказано в течение трех  минут  покинуть
Форос.)
   Весной 1982 года произошли события, которые оказались для Леонида  Ильича
роковыми. Он отправился  в  Ташкент  на  празднества,  посвященные  вручению
Узбекской ССР ордена Ленина.
   Двадцать третьего марта по  программе  визита  мы  должны  были  посетить
несколько объектов, в том числе авиационный завод. С утра,  после  завтрака,
состоялся обмен мнениями с местным  руководством.  Все  вместе  решили,  что
программа достаточно  насыщена,  посещение  завода  будет  утомительным  для
Леонида Ильича. Договорились туда не ехать, охрану сняли  и  перебросили  на
другой объект.
   С утра поехали на фабрику по изготовлению  тканей,  на  тракторный  завод
имени 50-летия СССР, где Леонид Ильич сделал  запись  в  книге  посетителей.
Управились довольно быстро, и у нас оставалось свободное время.  Возвращаясь
в резиденцию, Леонид Ильич, посмотрев на часы, обратился к Рашидову:
   - Время до обеда еще есть. Мы обещали посетить завод. Люди  готовились  к
встрече,  собрались,  ждут  нас,  нехорошо...  Возникнут  вопросы...  Пойдут
разговоры... Давай съездим...
   ... Мы знали, что  принять  меры  безопасности  за  такой  короткий  срок
невозможно. Что делают в  таких  случаях  умные  руководители?  Просят  всех
оставаться на рабочих местах. Пусть бы работали в обычном  режиме,  и  можно
было никого не предупреждать,  что  мы  снова  передумали  и  высокий  гость
все-таки прибудет. Здесь же по  внутренней  заводской  трансляции  объявили:
едут, встреча - в цехе сборки. Все бросили работу, кинулись встречать.
   Мы все-таки надеялись на местные органы безопасности: хоть какие-то  меры
принять успеют. Но оказалось, что наша, московская охрана  успела  вернуться
на завод, а местная - нет. Когда стали подъезжать  к  заводу,  увидели  море
людей. Возникло неприятное чувство опасности. Рябенко попросил:
   - Давайте вернемся?
   - Да ты что!
   Основная машина с генеральным с трудом подошла к подъезду,  следующая  за
ней - оперативная - пробраться не сумела и остановилась чуть в  стороне.  Мы
не открывали дверцы машины, пока не подбежала личная охрана.
   Выйдя из машины, двинулись к цеху сборки. Ворота ангара были  распахнуты,
и вся масса людей также хлынула  в  цех.  Кто-то  из  сотрудников  охраны  с
опозданием закрыл ворота. Тысячи рабочих карабкались на леса, которыми  были
окружены строящиеся самолеты, и расползались наверху повсюду,  как  муравьи.
Охрана с трудом сдерживала огромную толпу. Чувство тревоги  не  покидало.  И
Рябенко, и мы, его заместители, настаивали немедленно вернуться,  но  Леонид
Ильич даже слушать об этом не хотел.
   Мы проходили под крылом самолета, народ,  наполнивший  леса,  также  стал
перемещаться. Кольцо рабочих вокруг нас сжималось, и охрана взялась за руки,
чтобы сдержать натиск толпы. Леонид Ильич уже почти вышел  из-под  самолета,
когда вдруг раздался скрежет. Стропила не выдержали,  и  большая  деревянная
площадка - во всю длину самолета и шириной метра четыре - под  неравномерной
тяжестью перемещавшихся людей рухнула!.. Люди  по  наклонной  покатились  на
нас. Леса придавили  многих.  Я  оглянулся  и  не  увидел  ни  Брежнева,  ни
Рашидова, вместе с сопровождавшими они были накрыты рухнувшей площадкой. Мы,
человека четыре из охраны, с  трудом  подняли  ее,  подскочили  еще  местные
охранники, и, испытывая огромное напряжение, мы минуты две держали  на  весу
площадку с людьми.
   Люди сыпались на нас сверху, как горох.
   ... Леонид Ильич лежал  на  спине,  рядом  с  ним  Володя  Собаченков.  С
разбитой головой. Тяжелая площадка, слава Богу, не успела никого  раздавить.
Поднимались на ноги Рашидов, наш генерал Рябенко, местные комитетчики. Мы  с
доктором Косаревым подняли Леонида Ильича. Углом металлического  конуса  ему
здорово ободрало ухо, текла кровь.  Помогли  подняться  Володе  Собаченкову,
сознания он не потерял, но голова была вся  в  крови,  ктото  прикладывал  к
голове платок. Серьезную травму,  как  потом  оказалось,  получил  начальник
местной "девятки", зацепило и Рашидова.
   Доктор Косарев спросил Леонида Ильича:
   - Как вы себя чувствуете? Вы можете идти?
   - Да-да, могу, - ответил он и пожаловался на боль в ключице.
   Народ снова стал давить на нас, все  хотели  узнать,  что  случилось.  Мы
вызвали машины прямо в цех, но пробиться к ним не было никакой  возможности.
Рябенко выхватил пистолет и,  размахивая  им,  пробивал  дорогу  к  машинам.
Картина - будь здоров, за все годы я не  видел  ничего  подобного:  с  одной
стороны к нам пробиваются машины с оглушительно ревущей сиреной, с другой  -
генерал Рябенко с пистолетом.
   Ехать в больницу Леонид Ильич отказался, и мы  рванул"  в  резиденцию.  В
машине  Рябенко  доложил  Брежневу,  кто  пострадал.   Леонид   Ильич,   сам
чувствовавший себя неважно, распорядился, чтобы Володю Собаченкова отправили
в больницу. У Володи оказалась содрана кожа, еще бы какие-то  миллиметры,  и
просто вытекли бы мозги.
   Конечно, если бы мы не удержали тяжеленную площадку с  людьми  на  ней  -
всех бы раздавило, всех, в том числе и Брежнева.
   В резиденцию вызвали врачей из 4-го управления Минздрава, которые прибыли
с многочисленной  аппаратурой.  Остальных  пострадавших  на  машине  "скорой
помощи" отправили в больницу. Володя Собаченков очень скоро, буквально через
час, вернулся из больницы с перебинтованной головой. Врачи осмотрели Леонида
Ильича, сделали рентген и, уложив его в постель, уехали проявлять снимки.
   Результаты предстали неутешительные: правая ключица оказалась сломана.  К
счастью, кости не разошлись.
   Леонид Ильич отдохнул,  пришел  в  себя,  началось  всеобщее  обсуждение,
сможет ли  он  завтра  выступить  с  речью  на  торжественном  заседании  ЦК
компартии республики и Верховного  Совета  Узбекистана.  Косарев  и  местные
врачи настаивали прекратить  визит  и  возвратиться  в  Москву.  Но  Брежнев
ответил, что чувствует себя вполне прилично, а возвращение домой  вызовет  в
народе массу ненужных кривотолков.
   Утром следующего дня, 24  марта,  состояние  Брежнева  ухудшилось.  Врачи
вновь просили его вернуться в Москву, и вновь он отказался,  просил  сделать
все  возможное,  чтобы  он  смог  выступить  на  праздничном   торжественном
заседании. Руку его укрепили на повязке...
   ... Возвратившись в Москву, мы сразу  отправились  в  больницу  на  улицу
Грановского. Повторный снимок поверг в уныние  даже  видавших  виды  врачей.
Трещина в ключице разошлась, кость сместилась.
   Хотели делать операцию, но не решились из-за слабого сердца.
   Помните, как он отдавал честь на последнем параде 7 ноября 1982 года?  Он
едва-едва приподнимал руку. Ключица так и не срослась.
   Жить ему оставалось немногим более полугода.
   Если раньше здоровье генерального постепенно, но  неуклонно  угасало,  то
после Ташкента оно просто рухнуло.
   Дни Леонида Ильича были сочтены, это знали не только мы,  опекавшие  его.
Престарелое окружение сделало достаточно для того,  чтобы  выставить  немощь
своего лидера на всеобщее обозрение.
   Приложение N 19: ИЗ ОТКРЫТЫХ ИСТОЧНИКОВ
   Из рассказа Н. Мухитдинова
   (Нуриддин Акрамович Мухитдинов в хрущевские  времена  был  секретарем  ЦК
КПСС, затем заместителем председателя Центросоюза.  В  брежневскую  эпоху  -
посол СССР в Сирии,  заместитель  председателя  Торгово-промышленной  палаты
СССР.)
   Советское  посольство  в  Дамаске  получило  из  Москвы   "молнию",   где
поручалось посетить президента Сирийской Арабской Республики Хафеза Асада  и
сообщить, что в соответствии с его  приглашением  Генеральный  секретарь  ЦК
КПСС, Председатель Президиума  Верховного  Совета  СССР  Брежнев  мог  бы  в
ближайшее время посетить Сирию с официальным визитом.
   Я встретился с президентом и передал ему это сообщение. Он воспринял  его
с радостью и заявил, что, как и весь сирийский народ,  готов  в  любой  день
принять дорогого гостя Леонида Ильича Брежнева.
   После согласования даты и программы визита по  всей  стране  развернулась
большая  подготовительная  работа.  Были  созданы  специальные  комиссии   в
правительстве,  Национальном  фронте,  в  городах,   провинциях,   различньи
министерствах,   ведомствах,   предприятиях,   учреждениях,   на    объектах
сирийско-советского сотрудничества. Министерство  почт  и  телеграфа  решило
выпустить специальную марку. Коллектив театра готовил программу  концерта  с
включением русских танцев и песен. Поэты сочиняли стихи к  приезду  высокого
гостя. Дамаскский университет  решил  присвоить  Брежневу  почетное  звание.
Трикотажные и текстильные предприятия начали выпускать свои  изделия  с  его
портретом и русским орнаментом.  Всюду  главной  темой  стал  приезд  лидера
партии и государства СССР.
   Группа ответственных работников соответствующих  министерств  и  ведомств
прилетела в Дамаск из Москвы со списком лиц, которым предстояло сопровождать
и обслуживать делегацию. Мы обговорили  и  решили  все  вопросы  ее  приема.
Страна готова к приезду дорогого гостя в назначенный день. И вдруг  получаем
"молнию":  посетите  президента  X.  Асада  и  сообщите,  что  в   связи   с
непредвиденными обстоятельствами  Л.  И.  Брежнев,  к  сожалению,  не  может
прибыть в назначенный день в Дамаск. Визит придется отложить. О  его  сроках
можно договориться по дипломатическим каналам.
   Не буду описывать, какая  последовала  реакция  у  руководства  и  народа
маленькой,  но  древней,  самобытной,  гордой  страны  и  находившихся   там
советских людей, которых насчитывалось тогда несколько тысяч человек.
   Спустя некоторое время я узнал о причинах "непредвиденных обстоятельств",
из-за которых визит пришлось отложить. Чуть ли  не  за  два  дня  до  вылета
кто-то "шепнул" Леониду Ильичу, что в Сирии разведка Израиля или  какой-либо
другой  страны  может  попытаться  совершить  на  него  покушение.  И  этого
оказалось достаточно, чтобы отменить уже  подготовленный  визит,  вообще  не
поехать. Положение "спасло" то, что вместо Брежнева сначала  Ирак,  а  затем
Сирию в 1976 году посетил А. Н. Косыгин.
 
 
   Глава 11
   ДЕЯТЕЛЬ МЕСТНОГО МАСШТАБА
 
   Что в действительности произошло с Машеровым? Времени со дня  его  гибели
прошло достаточно, сменился политический строй, СССР больше нет, -  не  пора
ли рассказать правду?
   В самом деле, оснований для опасений не существует, все прошедшее  теперь
- история. Неужели Брежнев и впрямь причастен к устранению одного  из  самых
своих вероятных конкурентов?
 
   ПОЛИТИЧЕСКОЕ УБИЙСТВО ИЛИ НЕЛЕПАЯ СЛУЧАЙНОСТЬ
 
   Когда российские читатели получили возможность ознакомиться с вышедшим на
Западе знаменитым  бестселлером  Владимира  Соловьева  и  Елены  Клепиковой,
прежние подозрения в преднамеренном устранении Машерова усилились.
   В этом убеждало то место в книге "Борьба  в  Кремле  -  от  Андропова  до
Горбачева", где говорилось, что генсек повинен в смерти первого секретаря ЦК
компартии Белоруссии. Вот этот пресловутый абзац, заставивший  многих  людей
усомниться  в  правдивости  официальной  версии:  "Бронированный  автомобиль
Машерова, которого  после  смерти  Кулакова  стали  готовить  в  брежневские
наследники, врезался в поставленные на его пути на  перекрестке  две  пустые
милицейские машины. В Минске  никто  не  сомневается,  что  и  на  этот  раз
совершено политическое убийство".
   О длинной руке Кремля,  виновной  в  гибели  Петра  Мироновича  Машерова,
исписаны груды бумаги. В моем  досье  -  десятки  публикаций  на  эту  тему.
Процитирую фрагмент из малоизвестной в России газеты "Белорус", издающейся в
США. В статье "Кто убил Машерова?" (N 352,  1986  г.)  утверждается:  "Стали
известными некоторые очень спорные  обстоятельства  гибели  бывшего  первого
секретаря, который, как известно,  погиб  в  автомобильной  катастрофе.  Эти
новые обстоятельства стали  известными  во  время  следствия  по  делу  зятя
Брежнева,  бывшего   генерал-полковника   Чурбанова.   Выясняется,   что   в
действительности автомобильная катастрофа была обычным мафиозным  убийством,
организованным бывшим министром внутренних  дел,  наилучшим  другом  Леонида
Ильича - Щелоковым. Осуществлено  все  было  в  лучших  традициях  западного
гангстерства. Щелоковские приспешники не оставили после себя никаких следов.
И если бы не перестройка с ее гласностью, то вряд ли мы  когданибудь  узнали
бы правду об этом".
   По мнению автора публикации, поводом для устранения  белорусского  лидера
послужил инцидент на брестской таможне. Там якобы при попытке контрабандного
провоза через границу  были  обнаружены  бриллианты,  принадлежавшие  Галине
Брежневой - дочери генерального секретаря.
   Из Москвы в Минск сразу же последовал телефонный  звонок  с  предложением
замять  это  дело,  не  предавать  его  огласке.  Однако   Машеров   проявил
неожиданную строптивость. Никакие нажимы на него не действовали. И  тогда  в
Москве, посовещавшись, решили пойти на  употребление  чрезвычайных  средств.
Инициатором физического устранения несговорчивого белорусского лидера  автор
публикации называет брежневского фаворита, тогдашнего министра внутреннихдел
СССР Щелокова.
   Таким  образом,  Машеров  по  этой  версии,  как  и  его  предшественники
сталинских времен, стал жертвой того самого режима, которому служил верой  и
правдой. Его судьба еще раз ярко свидетельствует о том, как мало  изменилась
суть режима, изменились только формы осуществления преступления. Да, Машеров
погиб не как большинство его предшественников, объявленных "врагами  народа"
либо агентами польской или  фашистской  разведок,  а  как  герой,  в  ореоле
защитника белорусских интересов. Но  разве  это  меняет  суть  преступления?
Просто формы расправ стали более утонченными.
   Газета сообщала, что многие люди в  Белоруссии  требовали  от  московских
властей всей  правды  о  гибели  Машерова.  Особенно  неспокойно  вела  себя
творческая интеллигенция, с которой белорусский лидер находил общий язык. На
одном  из  пленумов  республиканской  писательской  организации  было  прямо
заявлено, что гибель Машерова  не  носит  случайного  характера.  Прозвучала
мысль о том, что все предыдущие деятели  Белоруссии  погибли  по  инициативе
руководителей из Кремля.
   Другие издания тоже внесли  свою  лепту  в  критику  официальной  версии.
Приводится, например, такой аргумент: на похороны из Москвы  приехал  только
секретарь ЦК Капитонов. А ведь Машеров был  кандидатом  в  члены  Политбюро,
руководителем крупнейшей партийной организации в стране.
   Как видим, оснований для пересудов и сплетен предостаточно.
   Масла в огонь добавляли муссировавшиеся слухи о том,  что  посты  ГАИ  не
были заблаговременно оповещены о предстоящем маршруте следования Машерова по
трассе,  и  даже  дежурный  ГАИ  УВД  Минского  облисполкома  не  знал,  что
машеровская "Чайка" с двумя машинами сопровождения появилась  на  Московском
шоссе. Дыма без  огня  не  бывает.  Действительно,  в  ходе  следствия  было
установлено, что ГАИ  не  предупредили  о  планируемом  прохождении  кортежа
спецавтомобилей по территории Минской области. В результате чего гаишники не
могли принять необходимых в таких случаях мер безопасности.
   Катастрофа произошла четвертого октября 1980 года. А  накануне,  третьего
октября, около восемнадцати часов  шофер  МАЗа  Пустовит,  ставший  назавтра
причиной аварии, испуганно прижмется к  обочине,  увидев  сигналы  спецмашин
сопровождения машеровского кортежа, который несся навстречу. С чего  бы  это
ему шастать по этой трассе? Не было ли это своеобразной рекогносцировкой?
   Почему именно грузовик Пустовита создал аварийную ситуацию? Почему именно
ему было поручено перевозить  злополучный  картофель  -  ведь  по  плану  из
бригады деревни Барсуки в Смолевичскую заготконтору должна была идти  совсем
другая машина. Но она почему-то сломалась как раз  перед  тем,  как  Машеров
выезжал на трассу, и отправляться в рейс  было  сказано  Пустовиту,  который
вчера вечером наблюдал за проездом спецкортежа. Пустовит так торопился,  что
уехал с недогруженным кузовом.
   В этом деле немало странностей. Например, за две недели до автокатастрофы
было заменено руководство КГБ Белоруссии. Прежний председатель Никулкин  был
отправлен на пенсию. Вместо него пришел новый генерал - Балуев. Незадолго до
трагедии сменили начальника личной  охраны  Машерова  полковника  Сазонкина,
которого перевели в центральный аппарат КГБ республики.
   И еще - мощный машеровский "ЗИЛ", который мог  выдержать  столкновение  с
любым транспортным средством, как раз в эти дни отправили в ремонт.
   Ветераны кремлевской "девятки" вспоминают два  подобных  случая,