вствуя неожиданную угрозу, потом нагнулся и, отомкнув наручники, повесил их на пояс.
     Бет увидела, как губы пленника сжались еще крепче, когда Морган посмотрел на Лори, перед тем как уйти к источнику. Лори помедлила, взглянула на Ника и последовала за исчезающим среди деревьев Морганом. До Бет донесся его резкий вздох и сдавленное - неподалеку была Мэгги - проклятье.
     Бет дала Мэгги немного зерна, чтобы накормить Каролину, затем устроила дочь на ночь и напевала ей колыбельную до тех пор, пока веки девочки не сомкнулись. Убедившись, что Мэгги заснула, Бет подошла к Нику, чтобы посидеть рядом. Он все еще не сводил взгляда с деревьев, за которыми скрылась его сестра. Неожиданно он уронил голову на руки.
     - Ник, - прошептала Бет.
     - А я-то едва не поверил ему, - горько промолвил он. - Будь он проклят.
     - По-моему, ему можно верить, - сказала она, беря его руку в свои и поглаживая пальцы.
     Он поднял на нее глаза. В темноте она не могла прочесть в них его мысли, но чувствовала отчаяние парня.
     - Ты будешь в безопасности в Пуэбло, - сказал он ей. - Ты и Мэгги.
     - Я хочу поехать туда с тобой.
     Его ладонь вдруг накрыла ее руку и на миг сжала ее.
     - Это невозможно.
     - Я останусь с тобой и прослежу, чтобы он выполнил свое обещание.
     - Нет. - Он покачал головой. - Я хочу, чтобы ты осталась в Пуэбло или уехала в Денвер, если тебе этого захочется. - Он выпустил ее руку и попытался улыбнуться. - Начни новую жизнь, для себя и для Мэгги. Забудь обо мне.
     - Я... у меня это не получится.
     Он покачал головой:
     - Для меня все кончено, Бет. Моя жизнь не стоит ни гроша. Я не подвергну тебя и Мэгги опасности.
     - Но если ты вернешься?..
     - Даже тогда у меня не будет гарантий. Мое лицо по-прежнему украсит плакаты по всему Западу. И это в том случае, если Дэвису удастся спасти меня от скорой петли, в чем я сомневаюсь. Я не могу рисковать.
     - Ты собираешься сбежать, - мягко сказала она. Его скулы затвердели.
     - Когда мы попадем в Пуэбло, отправляйся в гостиницу и не пытайся... увидеть меня снова. Пожалуйста. Хотя бы ради меня, если не ради Мэгги.
     - Так вот почему Лори... - произнесла Бет еле слышно.
     - Что сделала Лори?
     - Она была... очень спокойной, грустной. - Бет помедлила. - Она любит мистера Дэвиса.
     - Лори не может любить его.
     - Точно так же, как я не могу... любить тебя? Все не так просто, Ник. Любовь не повинуется приказам.
     Он уставился на нее, губы его чуть приоткрылись, и Бет вдруг потянулась к ним и коснулась их своими губами, как бы подкрепляя свои слова и не позволяя ему возвести между ними стену, способную стать для нее неодолимой преградой. Он на миг замер, потом обнял ее, привлекая к себе поближе. Она ощутила его дрожь, потом его язык жадно проник к ней в рот, и Ник прижал ее к себе еще крепче.
     Бет показалось, что мир вокруг взрывается. Она наслаждалась и прежде близостью с мужем, но никогда еще не испытывала такого мучительного желания. Ник стал целовать ее в шею.
     - Ах, Бет, милая, какие у тебя сладкие губы, как мне... Боже мой, Бет, мне так хочется... - Его слова звучали бессвязно, они были полны отрешенности и боли, и сердце Бет готово было разорваться от сочувствия. Она подняла руку к его щеке, успевшей покрыться щетиной, и быстро пробежала по ней пальцами, словно скульптор, запоминая тонкие черты и новые морщинки вокруг глаз.
     Он целовал ее нежнее и нежнее, губы его оставляли за собой пламя, бурю и восход солнца. Этим восходом были для нее красота и нежность его губ, его рук и пальцев. Они несли с собой пробуждение к жизни, которую она считала давно похороненной. Бет посмотрела на Мэгги: малышка спала на своей постели, и рядом тихонько посапывала Каролина. Бет судорожно глотнула слюну, вспоминая как спокойно Мэгги сидела на руках у Ника и то инстинктивное доверие, которое она к нему питала.
     Она повернула голову к Нику, он снова впился в ее губы поцелуем, в котором чувствовалась отчаянная мольба, и она поняла, что он вожделеет к ней не менее, чем она к нему, и так же отчаянно боится потерять только что обретенное сокровище.
     Только что обретенное, но восхитительное и невероятно редкое!
     Он чуть подвинулся и тихо чертыхнулся, когда его удержала цепь на лодыжке. Его руки вяло опустились.
     - Нет, - прошептала она. - Прошу тебя, продолжай.
     - Я не имею на это права, черт побери.
     - У тебя все права на свете. Я даю их тебе. - Она коснулась его груди и почувствовала даже через рубаху дрожь его тела и биение сердца. Дыхание Бет участилось, и ее охватил поток знакомых, но в то же время новых ощущений. Волнующих, пряных и чувственных. Целое море чувственности и желаний. Его руки ласкали ее бедра легкими движениями, словно запоминая их малейшие изгибы. Она замерла от наслаждения, но к плотской радости примешивалось ощущение законности и оправданности своих поступков.
     У Ника вырвался тихий стон горестного желания. Боже милостивый, он ждал этого всю жизнь. И вот оно пришло, но слишком поздно. Он пробежал пальцами по волосам женщины. Они все еще были влажными, но показались ему нежным шелком. В нем росло желание, какого он никогда еще не испытывал, и Ник понимал почему: прежде оно ограничивалось требованиями плоти, теперь же таило в себе нечто большее.
     Он оставил ее волосы и положил ладони на ее груди, чувствуя, как они напрягаются под его прикосновением, и понимая, что за внешней сдержанностью Бет скрываются глубокие чувства и страсть, которую он пытался не замечать. Ник несколько раз прошептал ее имя, он не подозревал раньше, как сладостны могут быть объятия женщины. Его разрывали противоречивые желания: прикасаться к ней как к хрупкому бокалу и одновременно стиснуть в объятиях так, чтобы никогда уже не потерять.
     Их губы снова встретились, и он ощутил вкус слезы, скатившейся по ее щеке. Ник испытал необычную боль и подумал, что это мгновение золотистого восторга должно остаться с ним навсегда и быть с ним неделями и месяцами - хоть в тюремной камере, хоть в скитаниях беглеца.
     В голове у него промелькнули сменяющие друг друга образы: Бет, улыбающаяся у дверей ранчо в Вайоминге, Мэгги, карабкающаяся ему на колени, затем маленький мальчик - наполовину Бет, наполовину он сам, - улыбающийся своему первому пони... Но слишком поздно. Слишком поздно мечтать о таком счастье.
     - Не убегай, - прошептала она, - и не проси меня уехать.
     У него перехватило дыхание, он медленно взял ее за подбородок и приподнял ей лицо, чтобы заглянуть в глаза.
     - Я не вынесу тюрьмы, Бет, не вынесу и не хочу погибнуть на виселице, не совершив преступления.
     Она прикусила губу, и он заметил, как в уголке ее рта набухает что-то темное - кровь.
     - Я всегда буду ждать тебя, - проговорила она наконец.
     Он жарко прижал ее к себе, и она словно расплавилась в его теле, заполняя собою решительно все и двигаясь, чтобы избавить его от движений. Щеку его оросила влага - снова слезинка. А вскоре он уже терялся в догадках, чья она - ее или его...

Глава двадцать третья

     Лори так волновало близкое присутствие Моргана, что она едва могла двигаться с ним рядом. Ноги ее подкашивались, и она не падала лишь потому, что опиралась на его руку. Они почти вслепую углубились в заросли сосен, поросшие дикой малиной. Прикосновение Моргана заставляло ее кровь быстрее бежать по жилам и отзывалось болью в глубине ее души.
     Последние дни она старалась быть сильной и держаться от него подальше, но он не шел у нее из головы, и вокруг него вращались все ее мысли и чувства. Она могла быть сильной, только не позволяя ему приближаться. Ну что теперь с тобой будет? - повторял ей внутренний голос, и она не знала ответа.
     Морган повернул девушку к себе лицом.
     - Кажется, мы зашли достаточно далеко? - хрипло спросил он, и она поняла, что на него тоже действует их близость. Она предложила ему поговорить наедине, и в глазах у него мелькнуло изумление, потом еще что-то - и они снова сделались непроницаемыми. Оба они изо всех сил избегали друг друга всю неделю - ради Ника и ради самих себя.
     Нет! Они еще не зашли "достаточно далеко". Лори все еще не была готова остаться с ним наедине. Ее голос затаился в дальнем уголке сердца: ведь ей придется произнести слова, которые разлучат их навсегда, и она боялась, что не вынесет этого.
     - Лори? - окликнул он с хрипотцой, по-прежнему выдававшей его волнение. Но вместе с ней в голосе прозвучала та странная нежность, которой Лори не слышала уже несколько дней: Моргану удавалось держать себя в руках и не проявлять никаких чувств. Она не могла заставить себя взглянуть на него: если она это сделает, то не выдержит и коснется его, потом губы ее захотят встретиться с его губами, а сердце - обратиться к его сердцу.
     - Почему ты дал мне револьвер? - неожиданно вырвалось у нее, хотя она и не нуждалась в ответе. Ей не хотелось услышать, что он доверяет ей, в то время как она не стоила его доверия и знала, что все это время они едут прямо в ловушку.
     - Я уже говорил тебе, - мягко произнес он. - Мне не хотелось, чтобы ты попала в руки подонков. - Он усмехнулся, и его редкая усмешка показалась ей чудом. - Хотя я не дал бы им ни единого шанса, даже не будь у тебя револьвера. Ну а если он будет...
     Она едва не растаяла на месте: он так редко позволял себе пошутить, что это всегда изумляло ее и приводило в восторг. Но сейчас она не могла восторгаться им. Святая Мария, сейчас ее сердце настолько хрупкое, что одного крошечного укола достаточно, чтобы оно разлетелось миллионом осколков.
     Он поднял руку и властно обнял девушку, словно та принадлежала ему. Частица Лори действительно принадлежала ему и будет принадлежать всегда.
     - А ты был уверен, что я верну его?
     Он замер, словно понимая, что сейчас услышит нечто неприятное. Но, как обычно, Морган встретил вызов лицом клипу:
     - Что ты задумала, Лори?
     - Я дала тебе слово и держала его, - произнесла она холодно и чопорно. - Но теперь я беру его назад. - Она понимала, что это звучит смешно.
     - Ты не объяснишь мне это простым языком? - спокойно спросил он.
     Она подавила захлестывающие ее волны сожаления. Сегодня она поговорила с Ником и поняла, что он ни за что не согласится вернуться в Техас. Она уже дала толчок своей схеме, телеграфировав семье, и теперь у нее нет иного выбора, кроме как придерживаться задуманного. Она могла разве что проследить, чтобы при этом никто не пострадал.
     Но в глубине сердца она предчувствовала, что все они пострадают: и она, и Ник, и Бет, и Морган. Лори ощутила это сейчас в его спокойном тоне и неожиданно застывшей фигуре. Это указывало на давно подавляемые им переживания.
     - Тебе придется растолковать это мне по буквам, Лори. Иногда я кажусь себе тугодумом.
     Если бы это было так. Не будь ей до всего этого дела и не люби она его...
     - Больше никаких обещаний, - сказала она.
     - Почему? - Снова обескураживающая прямота.
     - Не думаю, что мне нужно объяснять это тебе, - бросила она.
     - Не помогай своему брату угробить свою жизнь, - сердито сказал он. - Не рискуй своей жизнью, а заодно и нашей.
     Впервые он сослался на будущее, и у нее тоскливо сжалось сердце.
     - Я не могу перечить ему, - пояснила девушка.
     - Ему действительно нужна от тебя помощь такого рода? - В голосе его послышалось презрение. - Ну, значит, он не тот человек, за которого я его принял.
     Она сбросила с плеч обнимающую ее руку и отпрянула:
     - Он не нуждается в моей помощи, но я не могу сложить руки и наблюдать, как ты увозишь его в тюрьму.
     - А как ты сможешь помешать мне, Лори? Снова подстрелишь меня? - Он говорил угрожающе-мягким тоном. - Твой брат не смог сделать этого, а ты сможешь?
     - Он не смог ради себя, но смог бы ради меня.
     - А ты сделаешь это ради него?
     - Я уже сделала это прежде, - дрожа возразила она.
     - И я этого не забыл, - мрачно процедил Морган.
     - Ну почему ты такой упрямый? Почему бы тебе не отпустить его? Тогда...
     - Что тогда, Лори? - Лори услышала в его голосе предупреждение. Обиду. Боль. - Ты снова торгуешься?
     - Зато ты не торгуешься, рейнджер! Ты несгибаем, и тебя не волнует ничто, кроме собственной проклятой работы, закончить которую ты так мечтаешь.
     - Да, я не торгуюсь, - сухо и коротко подтвердил он. - Но я вовсе не равнодушен. - Его скулы затвердели. - Ты права в одном: меня давно уже ничто не волновало, но теперь... - Его губы прижались к ее губам жестким, как тогда, в Ларами, поцелуем. Лори ощутила знакомый жар в крови и менее знакомое, но сладостное вожделение. Сердце девушки вновь заколотилось в груди, и когда Морган притянул ее к себе, она услышала биение его сердца.
     Она прижималась к нему всем телом, чувствуя, как все в ней тает от прикосновений его тела и требовательных, безжалостных губ. Голова у нее закружилась, и разум воспарил в небеса, томясь по нему, а губы его продолжали терзать ее жадными поцелуями.
     Как во сне, он отстранился, расстегнул свой оружейный пояс и осторожно положил его под дерево. Через секунду он снова был рядом, чтобы заключить ее в объятия и положить на землю. Ее руки легли ему на шею, а он провел языком вниз по ее шее до самого выреза рубашки, - она даже не поняла, чьи руки расстегнули на ней пуговицы. Их пальцы переплелись одновременно с телами, отчаянно отыскивая друг в друге то, что каждый из них мог дать другому. Как будто оба знали, что любят последний раз...
     - Ах, Лори, - выдохнул он перед тем, как найти губами ее груди, а потом он начал дразнить ее соски, и она почувствовала, как те напряглись и стали немыслимо чувствительны и податливы на каждое его прикосновение. Ее руки проникли ему под рубаху, пальцы ощутили игру мышц на спине, затем нашли шрам и нежно помедлили на нем, но вдруг она прижалась к нему теснее, чувствуя телом его пробуждение. Она выгнулась дугой, ощущая, несмотря на сковывающую одежду, яростное томление их тел. Лори подняла глаза и заметила в полутьме отпечаток боли и неуверенности на его лице.
     Эта неуверенность казалась более чувственной и неотразимо возбуждающей, чем обычная бесстрастная уверенность. Ее рука скользнула с его спины и очертила линию его губ. Она мысленно произнесла слова, которые не могла позволить себе сказать вслух: Я люблю тебя и буду любить всегда. Но она знала, что их произносят ее пальцы. Она поняла это, когда губы Моргана растянулись в еле заметной улыбке.
     Его руки нежно опустились ей на талию, расстегнули на ней брюки, затем одной рукой он начал ласкать низ ее живота, проникая ей между ног и творя чудо, унесшее прочь все, кроме наслаждения. Вскоре, обнаженный, он навис над ней, дразня своим пробуждением ту частицу ее тела, которая и без того уже была как в огне от его прикосновений.
     - Морган, - прошептала она, и голос ее тоже приобрел хрипотцу желания и рвавшихся с губ, но не высказанных слов. Его руки скользнули по ее бедрам, приподнимая ее тело для встречи с ним, и она ощутила, как он вошел в нее своим теплом, наполнил ее и перешел к ритмическому, совершенному движению, исторгнувшему из нее слабый крик. Он накрыл ее рот губами, ловя этот звук, и ее тело запульсировало и заплясало вместе с его телом, отдавая и принимая в золотистом сиянии пронизывающие электричеством дары восторга. Она дрожала, как струна, любовью, отдавая единственное, что могла отдать, и принимая единственное, что могла принять.
     А потом был поразительный взрыв экстаза и наслаждения - настолько сильный, что ей захотелось остаться в его объятиях навечно. Ее пальцы впились в него на вершине наслаждения, затем постепенно ослабели и отпустили, ощущения сменились иными: теплым, ленивым покоем отдыха рядом с ним. Удерживая его в себе, она воспринимала последние судороги обоюдного счастья, все еще уносящего их на своих волнах.
     Словно во сне, она почувствовала, как он шевельнулся и, не выпуская, положил ее рядом, продолжая целовать, но теперь уже нежно и осторожно. Он тоже очертил линию ее губ, только пальцы у него были большими и загрубелыми к действовали на кожу волнующе. Он поймал прядь ее волос и пробормотал, что они напоминают мед.
     Потом рука Моргана приподняла ее подбородок, чтобы она могла взглянуть ему прямо в глаза. Луна выглянула из-за облака и, казалось, наполнила своим сиянием темную синеву его глаз, делая их еще более проницательными. Он словно заглянул ей в душу и прочел в сердце, и ей хотелось протестующе вскрикнуть.
     Вместо этого она провела рукой по его груди, касаясь пальцами темной поросли волос, клином уходящих вниз, к сокровенному месту. Она снова почувствовала, как твердеет его плоть внутри нее. Морган притянул ее поближе и перекатился на спину так, что она оказалась сверху. Он изогнулся в ней, дотягиваясь до потайных уголков, и она инстинктивно выпрямилась, забирая в себя немыслимо много и поражаясь этому. Она видела его лицо и прикрытые темными ресницами глаза. Сейчас оно казалось обеспокоенным, и оба знали, что между ними происходит нечто новое. Она желает его, и так будет всегда, но когда она оказалась на нем, то поняла, что не сможет предложить ему ласку, любовь и доверие, необходимые в близости. Итак, это будет чисто плотским наслаждением.
     Лори отвела глаза, успев заметить изумление и неожиданное понимание в его глазах, пронзившее ее сердце, - но тела их действовали заодно, будто предназначались только друг для друга. Она ощущала множество эмоций - пламя, сияние и оттенки физического удовлетворения, - но вдобавок чувствовала невероятную грусть в отличие от согревающей душу радости, испытанной пару минут назад.
     Его движения стали почти свирепыми в своих толчках, будто он преследовал демонов, победить которых не в силах. Ее охватил жар, и она попыталась отдаться ему всем существом. Но вот он шевельнулся, перевернул ее жесткими руками, затем вышел из нее и молча оделся. Оглушенная, Лори немного помедлила и последовала его примеру. Удрученная своей потерей, она с трудом справлялась с пуговицами и отвернулась от его оценивающего взгляда. Одевшись, она почувствовала на плечах его руки. Он повернул девушку к себе лицом:
     - Я был глупцом, полагая, что... случившееся заставит тебя передумать и довериться мне. - Он отвернулся. - Это ошибка, которую я не повторю. - Он пытался казаться холодно-бесстрастным, но она уловила в его голосе боль.
     - Морган... - Она запнулась.
     - Я не могу соперничать с ним, верно? - с горечью произнес он.
     - Ты принуждаешь меня выбирать между тобой и тем, кого я любила всю жизнь.
     - Я ни к чему тебя не принуждаю, - теперь он говорил холодно и сердито, - и никогда не просил тебя выбирать, просто просил довериться мне.
     - Это одно и то же.
     - Только потому, что тебе этого хочется. - Он повернулся и пошел прочь, словно она не существовала, и Лори мгновенно поняла, как сильно обидела его. Да и себя тоже.

***

     Морган был вне себя от гнева, он сердился и на девушку и на себя. Казалось, Лори нарочно превратила его добрый порыв в нечто совсем иное. Теперь он понял, почему все эти годы так усердно учи лея не принимать заботы других близко к сердцу - и даже преуспел в этом. Иначе не избежать боли.
     Он знал это, черт побери, знал, что глупо уединяться с ней сегодня вечером. Но он просто не представляет, как справиться с ее слепой преданностью Нику и как совладать со своими чувствами. Он никогда еще не ощущал себя таким уязвленным.
     Ей-богу, он никогда впредь не сделает этого.
     Но что за чертовщину она замышляет?
     Наверняка нечто надежное, иначе она не стала бы его предупреждать. Опять старый парадокс. В Лори сочетались беспечность и целостность, и кипела горячая страсть ко всем объектам ее любви - его восхищали в ней эти качества.
     Что же она все-таки планирует? Это могло быть чем угодно, но, несмотря на ее слова, она вряд ли нападет на него с оружием. На что еще она способна? Он уже достаточно узнал ее, чтобы у него пропала всякая охота гадать.
     Лори не могла знать, куда они направляются. О