бя побрал, - произнесла она, сама толком не понимая, что говорит. - Я ведь просила тебя быть поосторожнее.
     Он коротко рассмеялся, за что она его чуть не убила. Затем сразу же поцеловала его.
     Он потянулся к ней здоровой рукой.
     - Спасибо, - просто сказал он.
     Эти простые слова показались ей музыкой.
     Она еще теснее прижалась к нему, следя, правда, за тем, чтобы не причинить ему боли. Ее рука дотронулась до его руки в том месте, где он прижимал ткань к ране. Он отнял руку и начал внимательно рассматривать рану.
     - Кровотечение почти кончилось, - сообщил он.
     Ники не очень-то ему поверила, она понимала, что он пытается ее успокоить.
     - Что ты собираешься с ними делать? - спросила она, кивнув в сторону пленников.
     - Это чертовски хороший вопрос, - ответил он.
     Вопрос и в самом деле был непростой. Они бы могли убить обоих. Кейн мог бы. В конце концов, они сами собирались убить его, и Ната Томпсона, и, возможно, ее, и Робина. Но он мог это сделать только в исключительном случае, и что-то в ней самой восставало против такого решения. Она молчала, со страхом ожидая, что же он ответит. Она боялась того, что он окажется не таким, каким рисовало его ее воображение.

***

     К черту все это.
     Кейн знал, что Ники ждет ответа и что она, возможно, согласится со всем, что он предложит. И если он предложит очевидное, то сделает ее соучастницей убийства.
     Он рассмотрел возможные варианты. Он чувствовал себя так, как будто играет в шахматы, будто бы все фигуры расставлены и он может действовать только по определенным правилам. Он не мог тратить время на то, чтобы доставить Ситцевого и Хильдебранда обратно в Логовище. Он также не мог их взять в Гуден к Мастерсу; ему необходимо было немного отдохнуть, и он не мог позволить себе тащить с собой этих двух крайне опасных типов.
     Но у него было одно оружие. Страх.
     - Ты оставила какую-нибудь записку дяде? - спросил он.
     Ники кивнула.
     - Я оставила и у Митча, и у Энди.
     - Ты упомянула Ситцевого?
     - Я написала обо всем, что услышала.
     - Без оружия остальные не смогут ничего сделать, - сказал Кейн. - И я думаю, что план Хильдебранда и Ситцевого был построен исключительно на факторе неожиданности. Насколько сильно болен твой дядюшка?
     - Не знаю. Он и не думал обращаться к врачу. Но...
     На него накатила тошнота. Он должен выдать не просто человека, который полностью доверяет ему, но который к тому же находится при смерти. Если он удержит Ники от того, чтобы вернуться обратно к дяде, она никогда не простит ни его, Кейна, ни себя.
     - Возвращайся обратно, - сказал он. - Я позабочусь об этих двоих.
     - Нет, - просто ответила она. - Я могу помочь тебе. Ты ведь не знаешь дорогу.
     Он весь напрягся:
     - А ты?
     - Я изучала карту, а дядя Нат объяснил мне и Робину, как ею пользоваться, если...
     - Ты можешь рассказать мне, - бесстрастно сказал он. Она обладает тем, что ему необходимо. В ее руках свобода Дэйви и ордер на смерть ее дядюшки. Бог на его стороне.
     Она покачала головой:
     - Будет быстрее, если я пойду с тобой. Ты сделаешь в Гудене свои дела, а затем мы вернемся обратно вместе.
     Он хотел спорить, но было ясно, что она уже приняла решение. Он прекрасно понимал, что у него нет времени для споров. Она объяснит ему, как добраться до Гудена. Кстати, он все еще не знает, как попал туда, где находится в данный момент. Ситцевый держал его и Хильдебранда с завязанными глазами в течение всего дня. По крайней мере, Кейн был уверен, что Хильдебранд тоже ничего не видит.
     Кейну было интересно, почему они не убили его сразу. Боялись, что кто-нибудь услышит выстрелы? И по их следам помчатся всадники из Логовища или индейцы, о которых он так много слышал? Но они могли бы просто пырнуть его ножом. Никто бы и не услышал.
     Чем бы это ни объяснялось, но ангел-хранитель - или же это был сам дьявол - без сомнения, охранял его на протяжении многих лет.
     Он не знал дороги, которую проделал вместе с Хильдебрандом и Ситцевым. Но Ники знала. Она прошла ее в одиночку. Восхищение и благодарность переполняли его. И кое-что еще. Ради него она рисковала своей жизнью. Ради человека, который собирается их всех выдать. Ему снова стало тошно.
     - Кейн? - нежно окликнула она и легонько дотронулась до его плеча.
     Его отец был прав. Ему дали правильное имя, предупреждая всех о том, что он собой представляет.
     - Поезжай домой, - грубо повторил он.
     - Я не поеду без тебя, - упрямо ответила она, и Кейн понял, что она раздумывает о причинах его гнева и об отчаянии, которое прозвучало в его словах. Он также знал, что это еще сильнее привязывало ее к нему. Она была из тех, кто с радостью заботится о других. Независимо от того, где она жила и кто оказывал на нее влияние, она не могла не заботиться о тех, кого любила, так же как он не мог не портить жизнь тем, кто был ему дорог.
     Он схватил ее руку.
     - Не думай обо мне, - произнес он. - Я недостоин этого.
     Она почти бросилась ему на грудь. Ему пришлось сделать над собой огромное усилие, чтобы взять себя в руки и не прижать ее к себе. В одном ее пальчике было намного больше силы и благородства, чем во всем его теле. Он чувствовал, насколько она превосходит его. И она целовала его. Она пыталась объяснить ему, что он достоин того, чтобы о нем заботились, а он не знал, как убедить ее в обратном, не говоря ей правды.
     Он мягко освободился из ее объятий. Как трудно ему было отказаться от этого потока поцелуев, который она с такой нежностью обрушила на него. Как приятно, когда тебя так любят. Если бы не эта ужасная боль в душе.
     - Нам надо ехать, - сказал Кейн, признавшись себе в том, что он не в состоянии отослать ее домой.
     Ники медленно оторвалась от него и выпрямилась. Она поняла, что в этой битве победа осталась за ней. Ему пришлось улыбнуться. Она всегда отличалась решительностью и была полна этой чертовской мужественности, сквозь которую нет-нет да пробивалась удивительная женственность, которая действовала на него с еще большей силой. Он не мог ни защититься, ни скрыться от этой девушки.
     - А что с Ситцевым и Хильдебрандом? - спросила она, вернувшись к реальности.
     - Мы напугаем ими небеса, - сказал Кейн.
     Он встал. Кейн прекрасно понимал, что ему не следует этого делать, но не мог сдержать себя. Он обнял ее и крепко прижал к себе. Затем отпустил ее и направился к пленникам. Хильдебранд пришел в себя. Ситцевый оставался без сознания. Кейн быстро снял с него кобуру с пистолетом и прикрепил ее к своему поясу. После этого он развязал ему ноги, стянул с него сапоги, снял брюки, оставив его только в нижнем белье. Затем развязал ему руки и, сняв с него рубашку, снова быстро связал их.
     Удостоверившись, что у Ситцевого нигде больше нет оружия, Кейн приблизился к Хильдебранду, неподвижно лежащему рядом.
     - Я собираюсь развязать тебя, друг мой, - холодно сказал Кейн. - Снимешь с себя одежду.
     - Черт бы тебя побрал.
     - У тебя есть выбор. Ты можешь умереть, - невозмутимо продолжал Кейн, - Да ты и умер бы, если бы здесь не было мисс Томпсон. - Он взглянул на Ники, которая, оттащив в сторону вещи Ситцевого, вновь держала в руках винтовку. - Убей его, если он сделает хоть малейшее движение, - сказал Кейн Ники. - И даже если она тебя не убьет, у меня есть пистолет твоего приятеля, и я с большим удовольствием отправлю тебя на тот свет.
     - Да, с тебя станется, - дерзко ответил Хильдебранд, и Кейн восхитился его смелостью. - Постараюсь забрать тебя с собой.
     - Возможно, - Кейн наклонился и развязал ему руки. - Снимай рубашку, затем развяжешь себе ноги.
     Хильдебранд какое-то время колебался, и Кейн нетерпеливо переложил пистолет из одной руки в другую. Хильдебранд медленно начал делать то, что ему приказали. Когда он остался в одних подштанниках, Кейн обмотал приготовленную веревку вокруг его запястий и привязал один из концов веревки к Ситцевому.
     Затем он подошел к Ники:
     - Где твоя лошадь?
     - Здесь рядом, - ответила она. - Я не хотела, чтобы она вспугнула их.
     Он усмехнулся. Черт побери, она просто прелесть. Он кивнул на винтовку:
     - Держи их под прицелом. Если кто-нибудь из них шевельнется, стреляй.
     Кейн взял узел с одеждой и направился туда, где стояли привязанные лошади. Он прикрепил одежду к седлам, оседлал свою собственную лошадь, двух других привязал к ней, затем вскочил в седло и направился к пленникам и сторожившей их Ники.
     - Ты ведь не оставишь нас здесь? - спросил Хильдебранд с некоторым надрывом в голосе. - Связанными? Мы ведь умрем.
     - Не большая потеря, - ответил Кейн, подсаживая Ники в седло. - Но все-таки я связал вас не очень крепко. Вы сможете освободиться через час или около того, если, конечно, хорошенько постараетесь.
     - Мы погибнем без лошадей и оружия, черт тебя подери.
     - У вас есть шанс выжить. Вы же не собирались оставить мне никакого шанса, - холодно заметил Кейн. - Да, только не думайте о том, чтобы вернуться в Логовище. Вам туда путь заказан. Нат Томпсон знает о ваших планах. Он убьет вас на месте. Если он этого не сделает сам, у него есть друзья, которые ему помогут.
     Ситцевый попытался подняться.
     - А что касается твоего друга, - сказал Кейн, - его жизнь здесь тоже ничего не стоит. Вам обоим следует убраться на север. И подальше.
     - Черт тебя побери, - выругался Хильдебранд.
     - Если вы выживете, - продолжал Кейн, - я бы вам не советовал продавать хоть какую-нибудь информацию о Логовище полицейским. Если вы, конечно, не хотите, чтобы вас вздернули. Томпсон и его друзья разыщут вас везде, куда бы вы ни отправились.
     Кейн развернул лошадей и двинулся вперед.
     - Дьявол! - пронзительно закричал Хильдебранд. Ты не можешь нас так здесь оставить!
     Но Дьявол мог, и он это сделал.

***

     ...Дочь Мери Мэй была миниатюрной копией своей матери, у нее были золотисто-каштановые локоны, ярко-зеленые глаза и такой же бурный темперамент. Как только девочка увидела мать, она мгновенно оказалась в ее объятиях, и Мери закружила ее, что привело Сару Энн в дикий восторг.
     Бен ошеломленно наблюдал, как Мери Мэй прижалась щекой к щечке ребенка, а затем крепко поцеловала ее.
     - Я очень скучала по тебе, мое солнышко, - сказала Мери, и глаза ее засияли. Возможно, это было потому, что они были слегка влажные от слез. Такой ее Бен еще не видел.
     - Я тебя тоже очень люблю, мамочка, - откликнулась девчушка, ухватившись ручкой за мать, когда та опустила ее на землю. Затем Мери Мэй подвела дочку к Бену, и Бен с интересом наблюдал за тем, как девочка задирала голову все выше и выше. Должно быть, он показался ей великаном.
     - Это мой друг, - пояснила Мери Мэй. - Я рассказала ему, какая ты хорошенькая, и он захотел с тобой познакомиться.
     Сара Энн сделала реверанс, затем посмотрела на женщину, стоявшую в дверях аккуратного бунгало, как бы ожидая от нее одобрения. Она заработала улыбку и одобрительное покачивание головой, отчего немедленно просияла.
     Бен был очарован. Он присел на корточки, чтобы не казаться таким большим, таким пугающим, и протянул руку.
     - Очень приятно с тобой познакомиться, Сара Энн.
     - Мне тоже, - ответила малышка, на сей раз повернувшись к Мери Мэй за одобрением. Мать девочки присела и снова крепко обняла ее.
     - Радость моя, где ты этому научилась?
     - У Кавви, - счастливо пробормотала Сара Энн, зарывшись в одежду матери.
     Бен усмехнулся. Мери Мэй говорила, что женщину, которая заботится о девочке, зовут миссис Калворти. "Кавви", очевидно, было производным от "Калли". Даже уютно устроившись на руках матери, Сара Энн улыбалась Бену. Она была такая же кокетка, как и ее мать.
     Наконец Мери Мэй снова поднялась на ноги.
     - Я тебе кое-что привезла, - сказала она.
     Сияющая улыбка озарила личико девочки, и Мери Мэй счастливо улыбнулась ей в ответ. Она как-то сразу помолодела и стала сама похожа на девочку.
     - Побудь здесь немного с Беном, пока я принесу то, что приготовила для тебя, - произнесла она. - Хорошо?
     Сара Энн обернулась к Бену и спросила:
     - Ты мой папа?
     Бен чуть не задохнулся. Он взглянул на Мери Мэй, которая в ответ только слегка пожала плечами, но при этом он не мог не заметить легкую грусть, которая мелькнула в ее глазах. Она снова присела на корточки.
     - Твой папа умер, милая моя. Он на небесах и оттуда смотрит на тебя.
     Но Сара упрямо сказала:
     - Я хочу, чтобы у меня здесь был папа, как у Лиззи.
     Мери Мэй беспомощно посмотрела на миссис Калворти.
     Сара Энн снова обернулась к Бену и склонила головку в его сторону, как бы предлагая ему занять это место. Это был до невозможности взрослый жест, и Бену было интересно, повторяет ли она жест матери, или же это говорит в ней женский инстинкт. Он почувствовал такую же беспомощность, как и Мери Мэй. Он вообще не так-то много знал о детях.
     Им пришла на помощь миссис Калворти.
     - Я думаю, нам лучше посмотреть, что принесла твоя мамочка, - произнесла она, и Сара Энн попалась в ловушку собственного любопытства, упрямство во взгляде сменилось выражением ожидания.
     - Что же это?
     - Скоро увидишь, - сказала Мери Мэй. - Миссис Калворти?
     Пожилая женщина потянулась за ручкой Сары Энн, но ребенок подошел к Бену.
     - Я хочу остаться с ним.
     Мери Мэй показалась Бену совсем беспомощной, и он почувствовал, как заныло его сердце. Обычно Мери Мэй была какой угодно, только не беспомощной. Очевидно, ее единственной слабостью была Сара Энн. Он наклонился к девочке.
     - И мне бы хотелось, чтобы ты осталась со мной, - галантно улыбаясь, сказал он.
     Мери Мэй бросила на него благодарный взгляд и поспешила к лошади.
     Бен прошел в дом вместе с миссис Калворти и сел на стул, который указала ему хозяйка. Сара Энн влезла к нему на колени и стала трогать его лицо. Ее ручки были мягкими и пухлыми, как и вся она, и, несмотря на всю ее детскую неуклюжесть, он чувствовал, как начал подпадать под ее очарование.
     - Знаешь ли ты какую-нибудь сказку? - спросила она.
     Он не знал. Ни одной. Ему стало ужасно неудобно.
     - Нет, не знаю, - ответил он.
     Ее лицо погрустнело, и он почувствовал свое полное несоответствие роли отца. Боже, как много времени прошло с тех пор, как он был маленьким мальчиком, да он и не помнит, чтобы ему даже тогда кто-нибудь рассказывал сказки. Его мать была всегда больна, а отец либо ухаживал за ней, либо работал.
     - А ты умеешь играть в магазин? - продолжала теребить его Сара Энн.
     Чувствуя себя все более и более неловко, он посмотрел на миссис Калворти, которая кивнула ему с сочувствием.
     - Мы вас научим, - сказала она.
     - В магазин, в магазин, - произнесла Сара Энн, затем остановилась в ожидании. Немного помолчав, она недовольно сказала:
     - Ты будешь лошадью. Давай, скачи.
     Миссис Калворти показала ногой, что он должен делать. Он попробовал, как у него это получается, ногой вверх-вниз, и заслужил одобрительную улыбку.
     - В магазин, в магазин, покупать толстую свинью, - миссис Калворти и Сара Энн говорили хором, - а теперь обратно домой, цок-цок-цок.
     В этот самый момент вернулась Мери Мэй, в руках у нее был какой-то сверток. Она посмотрела на Сару Энн, затем на Бена, и ее охватило какое-то странное и совершенно незнакомое чувство. Сара Энн сползла с его колена и потянулась к свертку.
     Это была кукла, прекрасная кукла с рыжими волосами и зелеными глазами. Сара Энн стала укачивать ее.
     - Спасибо, - торжественно произнесла девочка, сразу повзрослев. - Она прекрасна.
     - Она очень похожа на тебя, мой цветочек.
     Сара Энн посмотрела на Бена, явно восхищаясь им.
     - Придумай ей имя.
     Это был такой жест доверия, что у Бена просто упало сердце. Он был не в своей тарелке. Он неплохо умел ловить преступников, но не имел ни малейшего представления о том, какое имя можно дать кукле. Но девочка с такой верой смотрела на него, что он судорожно стал перебирать все известные имена, пока не обнаружил то, которое, как он надеялся, может подойти.
     - Сюзанна, - сказал он. - Как в песне "О, Сюзанна".
     Сара Энн неуверенно взглянула на него, потом оглянулась на мать, которая одобрительно кивнула.
     - Я думаю, что это просто замечательное имя.
     Довольная, Сара Энн снова обратила свой взгляд на куклу.
     - Сюанна, - счастливо пробормотала она, по-своему произнося это имя.
     Бен почувствовал гордость, как если бы схватил преступника. Даже еще большую. Он видел, как благодарна ему Мери Мэй, как сияют ее глаза, и ему показалось, что он стал выше на десять футов. Он и не думал, что может испытывать подобные чувства.
     Затем Сара Энн стала знакомить Сюзанну с миссис Калворти, потом обняла куклу, по-матерински нашептывая ей какие-то нежности. После этого она протянула куклу ему.
     - Подержи ее, - потребовала девочка. Бен взял куклу, не очень-то понимая, чего от него ожидают.
     - Ей тоже нужен папочка, - торжественно произнесла Сара Энн. - Хотя бы ненадолго.
     Он сглотнул. Ему было тридцать восемь лет, и только сейчас он понял, сколько всего он потерял из-за своей работы.
     И может быть, впервые за многие годы ему захотелось узнать, утратил ли он ту нежность, которой должен обладать каждый мужчина.

18.

     Час спустя Бен и Мери Мэй были уже в пути. Когда они уезжали, Сара Энн громко плакала и все повторяла, что она хочет поехать с ними. Мери Мэй наклонилась к девочке и целовала, пока все слезинки на ее личике не высохли.
     - Я вернусь на следующей неделе, - пообещала она.
     Пока Бен разучивал до конца игру в магазин, Мери Мэй разговаривала с миссис Калворти. По ее лицу было видно, как она расстроена.
     Бен помог Мери Мэй сесть на лошадь. Он был так близко от нее, что смог разглядеть слезы, которые стояли в ее глазах, хотя она и пыталась их скрыть. Догадавшись о том, что он понял ее состояние, она отвернулась.
     Бен ничего не сказал и ждал, пока Мери Мэй начнет говорить сама, и наконец спустя час она заговорила:
     - Я просто не знаю, что делать. Я пыталась уговорить миссис Калворти не уезжать, но она вынуждена уехать и не может найти никого, кто мог бы заботиться о Саре Энн.
     - А почему бы тебе самой не заняться ею? - наивно спросил Бен.
     - Я не хочу, чтобы она меня стыдилась, - ответила Мери Мэй, грустно улыбнувшись.
     - Она знает, что ты ее мама, - сказал он. - Что еще она может думать о тебе?
     - Не знаю, - с болью в голосе ответила женщина. - Я подумывала о том, чтобы убедить ее, что ее мать миссис Калворти, но не смогла. Я бы не вынесла, если бы она называла мамой кого-то другого. И к тому же всегда оставалась вероятность того, что миссис Калворти уедет. Она всем говорила, что мой муж умер, и что я вышла замуж второй раз, и что мой новый муж не хочет брать ребенка к себе. По крайней мере, я выглядела достаточно респектабельно, чтобы другие дети играли с Сарой Энн. Но я всегда боялась, что кто-нибудь узнает меня. Миссис Калворти была ниспослана мне богом. Она защищала меня и Сару.
     - А теперь?
     - Я не знаю, - продолжила Мери. - Я не умею зарабатывать деньги, чтобы хватало на воспитание ребенка. Я почти ничего не смогла скопить, так как отсылала все миссис Калворти.
     Она выпрямилась в седле, высоко подняла подбородок и стала очень похожа на Сару Энн, когда та заявила, что хочет отца прямо сейчас.
     Несколько секунд Бен молчал.
     - А ее отец?
     - Мой муж, - сказала она с оттенком горечи в голосе, - умер еще до того, как я узнала, что у меня родится ребенок. Его убили во время игры в покер за жульничество. Странно, что этого не произошло раньше.
     - А его семья?
     Она пожала плечами.
     - Он говорил, что происходит из какой-то респектабельной семьи в Шотландии, но он так часто мне лгал. Я никогда не знала, где истина, а где ложь, хотя у него и правда был шотландский акцент. И он хорошо умел говорить и был похож на джентльмена. Но он просто не мог не играть.