зможность убедиться в ее  преданности
и даже более того.
   Но этого было недостаточно. Глядя на ее лицо,  нежное  и  кроткое  во
сне, он понимал, что хочет, чтобы она была с ним всегда. Боролась вместе
с ним, спала с ним, делила с ним трудности. Она одновременно  и  бросала
ему вызов, и вызывала в нем желание ее  защитить.  Никто  и  никогда  не
вызывал в нем подобных чувств. Никто и никогда так  не  трогал,  так  не
волновал его.
   Он  вздохнул  и,  поморщившись,  повернулся,  размышляя  о  том,  как
неожиданно иногда поворачивается жизнь.  Но  скоро  он  уедет  домой,  в
Англию. Возможно, даже в Риджли. Он мог бы попытаться выкупить Риджли.
   И Лорен будет с ним. Так или иначе, но она будет с ним.

ГЛАВА 23

   Густой и тяжелый туман ограничивал видимость до нескольких футов.  На
палубе "Салли-Энн" толпился народ, но Лорен даже не  могла  как  следует
видеть Адриана, стоявшего неподалеку от нее.
   Сквозь густую завесу тумана едва мерцали огни Уилмингтона и множества
других кораблей, часть из которых тоже начала ставить паруса.
   Лорен терзали сомнения и даже страх. Она пускается в опасный  путь...
а потом ей будет грозить еще большая опасность.
   Неведомое, непредсказуемое  море...  Бермуды...  А  потом...  Она  не
знала, что будет потом.
   Она взглянула на Адриана. В  нем  чувствовалось  напряжение.  На  его
здоровом плече сидел Сократ, не покидавший хозяина с тех пор, как он был
ранен. На Адриане была новая рубашка, скрывавшая толстый слой бинтов  на
его больном плече.
   Всемилостивый Боже, какой же это был долгий путь, и каким же  он  был
болезненным  для   Адриана...   Эта   бесконечная   верховая   езда   до
Фредериксберга, где они купили новую  одежду.  Лорен  хотела,  чтобы  он
отдохнул, но он отказался и  с  помощью  выданных  военными  специальных
бумаг они смогли сесть в поезд, идущий на Юг.  Рывки  и  толчки  поезда,
жесткая постель... Лицо Адриана все время было искажено болью.
   Тем не менее он настаивал на продолжении путешествия. Через  три  дня
должно было наступить новолуние, а  через  пять-шесть  дней  большинство
кораблей, совершающих рейсы сквозь блокаду, покинут Уилмингтон. К  этому
времени Лорен и Адриан должны были добраться до порта, иначе им придется
несколько недель ждать возвращения кораблей.
   Однако такое решение дорого обошлось Адриану, а  Лорен  оно  обошлось
еще дороже, потому что ей приходилось наблюдать его  страдания.  Дважды,
когда поезд неожиданно останавливался, Адриана ударяло о  стену  вагона.
Лорен дважды накладывала ему новые швы. Плечо было красным, воспаленным,
а кожа вокруг раны почернела. Это были кошмарные четыре  дня  в  душном,
переполненном людьми вагоне.
   Даже когда они добрались до Уилмингтона, Адриан не стал  отдыхать,  а
отправился в банк. Потом к нему  в  отель  зачастили  моряки.  Он  нашел
одного англичанина, знакомого, который согласился отвезти их на Бермуды,
где они могли застать клипер, идущий в Англию. Корабли, построенные  для
рейсов  сквозь  блокаду,  редко  сами  ходили   в   Англию.   Они   были
предназначены для спринта от Нассау  и  Бермуд  к  восточному  побережью
Соединенных Штатов. Приятель Адриана должен был отправиться  через  день
после того, как будет закончена погрузка.
   Когда Адриан вернулся  в  отель,  где  он  снял  для  них  раздельные
комнаты, он был болен и измучен. К этому времени Лорен уже знала, что не
беременна, хотя некоторое  время  перед  этим  она  лелеяла  эту  глупую
надежду.
   Они обедали вместе почти в полном молчании. Время от времени  взгляды
их встречались, и в них чувствовалось влечение, невысказанные вопросы  и
скрытый огонь. Он все еще  неважно  себя  чувствовал,  и,  поскольку  на
судах, нарушающих блокаду, не было врачей, Лорен решила ехать с  ним  на
Бермуды, чтобы ухаживать за ним.
   Пока им обоим этого было достаточно. Пока. После  обеда  она  помогла
ему раздеться и посидела рядом с ним. Он заснул, но она оставалась с ним
большую часть ночи. Просто смотрела на его  закрытые  глаза,  на  густые
темные ресницы. Наблюдала за тем, как губы его расслаблялись, когда боль
отпускала его. Она любила его так  сильно!  Если  бы  она  только  могла
исправить причиненное ему зло. Тогда, может быть, была бы надежда...
   Но это была странная мысль, несбыточная надежда, и она знала, что  ей
следует выбросить эту мысль  из  головы.  Лорен  взглянула  на  Сократа,
спавшего на одеяле в углу комнаты. Он получил роскошный обед  из  свежих
фруктов.
   Лорен до рассвета продолжала смотреть на Адриана, стараясь  запомнить
все, до мельчайших деталей. Ей хотелось лечь в постель рядом с  ним,  но
она боялась причинить ему боль, да и  что-то  другое  удерживало  ее.  В
конце концов она неохотно отправилась в свою комнату,  в  свою  одинокую
постель.
   А теперь они снова шли сквозь блокаду. Так же, как в  На-ссау,  Лорен
удивлялась тому, как судам удавалось избежать столкновения во тьме  и  в
тумане, ведь они могли использовать огни только в гавани. Как только они
вышли в реку Кейн Фиэ, лишившись защиты форта Фишер, тут-то  и  началась
настоящая опасность. Как только "Салли-Энн"  медленно  отошла  от  места
стоянки,  Лорен  инстинктивно  придвинулась   ближе   к   Адриану.   Она
чувствовала тепло его дыхания, чистый запах мыла и лаврового рома.  Этим
утром он был у парикмахера, и щетина,  выросшая  со  времени  последнего
бритья в Фредериксберге, исчезла. А с  нею  исчезло  и  его  сходство  с
пиратом. Она знала, что пройдет много  дней,  а  может  быть  и  недель,
прежде чем его рука настолько поправится, что он сможет бриться сам.
   Лорен почувствовала дрожь желания, когда он обнял ее здоровой  рукой.
Она прислонилась к нему спиной, стараясь не причинить ему боли и в то же
время желая прижаться к нему. Чтобы добраться до Бермуд, им  понадобится
дня три, а может быть и меньше.
   - Ты хочешь быть там, у штурвала? -  спросила  она,  указывая  на  то
место,  где  стояли  капитан  и  лоцман.  Она  вспомнила  имя  капитана:
Максимилиан Аббот.
   - Чуть-чуть, - ответил он. - Кажется странным, что не я сам  управляю
судном.
   Корабль слегка задрожал, когда машины увеличили обороты.
   - Готова идти спать?
   Она кивнула. Даже если бы она сама не  хотела  спать,  ему  следовало
лечь. Кроме того, они, вероятно, привлекли к себе внимание пассажиров  и
стали  предметом  обсуждения.  Просто  удивительно,  как  мало  ее   это
беспокоило.
   Но Адриану нужен был отдых.
   Они отправились к своим крошечным каютам.  Лорен  сознавала  странную
медлительность своих шагов. У дверей своей каюты он  легонько  поцеловал
ее. Глаза его вновь казались таинственными. Он коснулся рукой ее щеки  и
ушел.
   Совершенно не желая спать, Лорен направилась к  своей  каюте.  Теперь
уже можно было зажечь масляную лампу. Она достала дневник.

   26 июля 1861 года.
   Он умер. Рендалл умер. В местечке под названием Манасас Джанкшин. Мой
брат тоже умер там. Я не знаю, как я смогу это  вынести.  Спасибо  тебе,
Господи,  за  Сэма.  Лукас  сказал,  что  идет  искать  тело   Рендалла.
Мальчиками они росли вместе, один белый, другой черный. И, сколько я  их
помню, они всегда были как братья. Я думаю, что именно  поэтому  Рендалл
так сильно ненавидел рабство... он видел, каково быть рабами таким,  как
Сэм и Лукас. По-настоящему  я  никогда  этого  не  могла  понять.  Я  не
понимала этого до тех пор, пока не увидела слезы в глазах Лукаса. Он, по
крайней мере, мог плакать. Я не могу. Я все еще не могу  заставить  себя
поверить, что его больше нет.

   Но Лорен могла плакать. И она  плакала.  О  Мелиссе.  О  Рендалле.  О
Лукасе. О самой себе.
   Будучи не в состоянии читать дальше, она закрыла дневник.

***

   Они прибыли на один из Бермудских островов. Он был более зеленым, чем
остров Нью-Провиденс, и климат был здесь более гостеприимным.  Но  здесь
также чувствовалось радостное оживление,  и  Лорен  догадывалась  о  его
причине.
   В отличие от "Призрака", на "Салли-Энн" было  несколько  пассажирских
кают, и приличия ради  Адриан  заказал  им  отдельные  каюты.  Там  было
несколько  других  пассажиров,  включая  двух   чиновников-конфедератов,
направлявшихся в Англию.
   Их присутствие,  а  также  боль  в  плече  сделали  Адриана  и  Лорен
осторожными. Адриан старался быть осторожным ради Лорен,  а  Лорен  ради
Адриана. Они разговаривали, вместе ели, но они не были вместе. И оба они
чувствовали расстояние между собой.
   В отчаянии Лорен попросила Адриана  еще  поучить  ее  игре  в  карты.
Колоду карт им удалось спасти вместе  с  дневником,  и  теперь  Лорен  с
Адрианом нашли на палубе место и начали игру. Иногда к ним присоединялся
кто-нибудь из пассажиров.
   Играли они только в покер. Адриан был прекрасно знаком с этой  игрой,
потому что в нее играли его приятели капитаны.
   Он заявил, что покер гораздо проще, чем английские азартные игры, для
большинства из которых требовалось более двух игроков.  Они  ставили  на
карту воображаемые богатства, и Лорен получала  удовольствие,  обыгрывая
его. Через три дня она опережала его на двадцать пять тысяч долларов.
   Адриан видел, как она улыбается, как из глаз ее уходит тайная печаль.
Ему  доставляло  большое  удовольствие  наблюдать  за  ней,  когда   она
выигрывала, и хоть он и не проигрывал ей умышленно, но и не блефовал так
много, как обычно. Ее глаза так радостно вспыхивали, когда ей везло, что
у него не хватало духу предупредить ее о том, что она  выдает  себя  при
игре. Ему было достаточно того, что он видел, как развеваются  на  ветру
ее волосы цвета меда, а руки прижимают карты, не давая им разлететься.
   А потом они прибыли на Бермуды, на эту розовую жемчужину в  бирюзовом
море, и Лорен воскликнула вслух, что она никогда не видела ничего  столь
прекрасного.
   - Подожди, пока не увидишь Англию весной, -  сказал  Адриан.  -  Даже
теперь, в конце лета, она такая зеленая, что глазам больно.  Ты  увидишь
ее со мною!
   Лорен ничего не ответила. Как могла она отправиться с ним  в  Англию?
Она уже любила его  слишком  сильно  и  это  не  могло  для  нее  хорошо
кончиться. Ничего хорошего не выйдет из того, что  они  дольше  пробудут
вместе. Ничего, кроме боли для нее и утраты иллюзий для него. Но он  еще
нуждался в ней. Его рана все еще требовала ее внимания. Адриан воспринял
ее молчание как знак согласия. Они вместе сошли  с  корабля  и  в  порту
Сент-Джордж обнаружили, что знамениты.  Их  приветствовал  майор  Норман
Уолкер, представитель конфедератов, которому люди  с  пришедшего  раньше
корабля рассказали об их предстоящем прибытии.
   - Мы собираемся устроить танцы в вашу честь, - сказал он им.  -  И  я
уже договорился, что  вы  разместитесь  в  гостинице  "Хиллкрест".  Это,
должно быть, мисс Брэдли. Клянусь Юпитером, вам придется рассказать  нам
о вашем побеге. Янки вне себя. А это, должно быть, та самая обезьяна,  о
которой мы наслышаны. Очаровательное маленькое существо.
   Адриан подхватил Сократа, который  воспринял  комментарий  по  своему
адресу, а может быть, и то, как; это было  сказано,  как  оскорбление  и
приготовился к атаке. Движение заставило Адриана поморщиться,  и  Лорен,
вспыхнув, забрала у него Сократа.
   - Вы и представить себе не можете, что сделал ваш побег для  поднятия
нашего морального духа, -  продолжал  Уолкер.  -  Об  этом  говорят  все
Бермуды.  Губернатор  хочет  с  вами  встретиться.  Англичане  чертовски
бесятся, прошу прощения, мисс, главным  образом  из-за  того,  что  янки
посадили  капитана  Кэбота  в  тюрьму.  А  вы,  мисс  Брэдли,  виновница
торжества. Как Роза Гринхау.
   Лорен больше не слушала. Она  онемела.  Она  знала  о  Розе  Гринхау,
агенте конфедератов, которую держали в тюрьме "Олд  Капитал".  А  теперь
она, Лорен Бредли, столь же знаменита. Героиня конфедератов, в то  время
как она в действительности была шпионкой  северян!  Как  могло  все  так
перепутаться?
   Она почувствовала, что ее поддерживает рука  Адриана.  Она  услышала,
как он сказал:
   - Я думаю, что теперь нам обоим  нужно  отдохнуть.  Не  могли  бы  мы
поговорить об этом позднее?
   - Конечно, конечно, капитан Кэбот. В любое время. Я  провожу  вас  до
гостиницы.
   - Есть ли  здесь  сейчас  какие-нибудь  корабли,  в  ближайшее  время
отправляющиеся в Англию? Нам нужно отправиться туда как можно скорее.
   Агент конфедератов помедлил.
   - Есть одно парусное судно, оно отправляется с  завтрашним  приливом,
но право же... танцы... губернатор...
   - Я думаю, что Конфедерации  будет  больше  пользы,  -  резко  сказал
Адриан, - если я вернусь в Англию и достану другой корабль.
   - Конечно, но...
   - Не могли бы вы выяснить, можем ли мы получить места на этом судне?
   Улыбка угасла на лице Нормана Уолкера.
   - Конечно, если вы так хотите.
   - Да, - резко ответил Адриан, - а теперь, пожалуйста,  проводите  нас
до гостиницы.
   Он взял Лорен под руку, и она, не  задумываясь,  отправилась  с  ним.
Завтра. Это так скоро. Слишком скоро для  того,  чтобы  можно  было  его
покинуть. Слишком скоро для  того,  чтобы  попрощаться.  Слишком  скоро,
чтобы составить какой-либо план.
   Им предоставили две комнаты в комфортабельной гостинице  "Хиллкрест".
Владелец сказал, что им повезло. В ближайшие два или три дня город будет
забит моряками, прорвавшимися сквозь блокаду.
   Когда они наконец освободились от агента конфедератов, Лорен  присела
на большую, покрытую периной, кровать в своей комнате. Адриан  занимался
их багажом. Будучи не  в  состоянии  сидеть  спокойно,  Лорен  встала  и
подошла к окну. Так же как и из ее окна  в  Нассау,  отсюда  была  видна
гавань.
   Могла ли она отправиться в Англию? А если нет, то куда  ей  податься?
Единственное, что у нее было, это коттедж в Делавэре, а туда она  сейчас
не могла вернуться. Их короткой прогулки  по  городку  Сент-Джордж  было
достаточно, чтобы понять, что здесь она  жить  не  сможет.  Городок  был
очень маленьким, и вся его деловая жизнь сосредоточена в тавернах. Может
быть в Англии она найдет способ себя содержать - как гувернантка или как
учительница в школе для девочек. У нее было превосходное образование.
   А Адриан там долго не останется. Он это ясно дал понять. Он  пробудет
там столько времени, сколько потребуется, чтобы достать новое судно.
   Предлоги. Предлоги. Она знала  истинную  причину.  Она  была  еще  не
готова расстаться с ним. Она не расстанется с ним до тех  пор,  пока  не
убедится, что он выздоровел, пока не убедится, что он больше  в  ней  не
нуждается, до тех пор, пока...
   Она видела, как он выходит из наемной кареты, держа в  здоровой  руке
новую дорожную сумку. Волосы его блестели в свете бермудского солнца. Он
уверенно шагал, отдавая приказания шедшему рядом с ним  мужчине.  Все  в
нем ей нравилось. Она получала огромное удовольствие просто оттого,  что
смотрела на него. Она соскучилась по нему. Она страстно желала его.
   Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как он интимно касался ее,
хотя его глаза это делали часто. Она продолжала говорить себе,  что  она
не может, не должна ехать с ним в Англию.
   Но в душе она знала, что поедет. И как она ни старалась, она ни о чем
не жалела. Она не чувствовала ничего, кроме огромной радости оттого, что
они с Адрианом еще немного побудут вместе.

***

   В отличие от сверкающих на солнце Бермуд,  Лондон  на  первый  взгляд
показался ей не слишком гостеприимным.
   Порт был невероятно грязным. Грязным и шумным. Он был вовсе не таким,
каким его описывал Адриан.
   Однако глаза его просияли, когда он увидел город с  клипера,  который
привез их сюда. Впервые за много дней она видела его лицо таким сияющим.
   Она знала, что пытается отыскать в его глазах знакомое синее пламя. И
временами она ловила проблески этого пламени,  но  теперь  он  сдерживал
этот огонь как никогда прежде. Он был скорее  вежливым,  чем  страстным.
Нет,  более  чем  вежливым.  Обузданным,  так   будет   точнее.   Крепко
обузданным.
   Он вновь заказал для них  отдельные  каюты,  хотя  она  предпочла  бы
разделить каюту с ним. Он все чаще и чаще исчезал в течение дня в  каюте
капитана или же присоединялся к вахтенному у штурвала. Они  с  Адрианом,
капитан и другие десять пассажиров обычно ели вместе, вместе совершали и
степенные прогулки по палубе, но она больше не засыпала в его  объятиях,
и ей этого не хватало. Ей так сильно этого не хватало!
   Она с грустью думала о том, что  она  ему  надоела.  Глаза  его  были
непроницаемы, и рукам он воли не давал.
   Однажды после обеда, когда она несколько мгновений колебалась, прежде
чем войти в свою каюту, он только сжал ей руку. Она знала, что глаза  ее
умоляюще смотрели на него.
   - Мы должны быть  очень  осторожны,  мы  должны  заботиться  о  твоей
репутации, - тихо сказал он, и она чувствовала на себе его дыхание,  как
всегда, приводившее ее в волнение.
   - Не думаю, чтобы у  меня  еще  осталась  какая-нибудь  репутация,  -
ответила она.
   - Ох, Лорен, конечно у тебя есть репутация героини, и она хорошо тебе
послужит, если мы не сделаем ничего такого, что могло бы ее разрушить.
   - Я не героиня.
   - Я бы с тобой не согласился.
   - Адриан...
   Она увидела, что он остановился, сделал паузу и ждал. И в глазах  его
было странное ожидание. Она не могла продолжать.
   - Спокойной ночи, - сказала она, чувствуя свое поражение.
   Что-то похожее на разочарование мелькнуло в его лице. Потом он только
кивнул и отвернулся. Она видела, как он дошел до своей каюты,  помедлил,
прошел мимо нее к люку, который вел на палубу. Она хотела пойти за  ним,
постоять с ним на ветру, вновь почувствовать вкус жизни,  но  что-то  ее
остановило. Она вспомнила о дневнике, ожидавшем ее  в  каюте,  но  потом
отказалась от этой мысли. Она уже слишком много знала о боли Мелиссы. Ей
казалось, что больше она не вынесет.
   Последующие дни были подобны этому. Они еще иногда играли в карты, но
она чувствовала, что он все больше и  больше  отдаляется.  Возможно,  он
чувствовал, что ей хотелось бы,  чтобы  он  на  ней  женился  и  пытался
постепенно отучить ее от этой мысли.
   Она знала, что не отвечает требованиям жены лорда. Но  сознавать  это
было больно.

***

   Адриан направил наемную карету к городскому дому сэра  Джайлза  Грея,
человека, который некогда был его капитаном,  его  ментором,  а  позднее
стал его покровителем. Он бросил взгляд на Лорен,  одетую  в  муслиновое
платье, которое она приобрела в Виргинии, прежде  чем  сесть  на  поезд,
идущий в Уилмингтон. Она выглядела расстроенной. Она прикусила губу, как
делала  всегда,  когда  была  не  вполне  уверена  в  себе.   Это   была
очаровательная привычка, и с тех пор,  как  они  пересекли  Потомак,  он
замечал ее все чаще.
   Если бы к этому времени он не знал  ее  так  хорошо,  то  не  мог  бы
подумать, что она нервничает из-за предстоящей встречи с сэром Джайлзом,
в то время как ни военные корабли янки, ни солдаты, ни бури ее нисколько
не беспокоили. Он знал, что  она  готова  восстать  в  любой  момент,  и
поэтому бессовестно пользовался своей раной для того, чтобы удержать  ее
при себе. Более того, он не оставлял ей времени для протестов  и  долгих
размышлений, как можно быстрее переезжая с одного места на другое.
   Он определенно не собирался прекращать отношений с мисс Лорен Брэдли.
   На корабле Адриан держался от нее на расстоянии, но  он  находил  это
крайне сложным, особенно когда она  смотрела  на  него  своими  большими
золотисто-зелеными глазами. Однако он знал женщин, и он понимал  причину
ее недомогания в Уилмингтоне. Он знал, что она не была беременна и решил
не допускать беременности до тех пор, пока они не решат все между собой.
Неважно, как тяжело это было для него.
   А это было очень, очень тяжело.
   Теперь он собирался медленно, уважительно ухаживать за нею, собирался
постепенно выведать у нее все ее секреты. Собирался приучить ее доверять
ему настолько, чтобы и он мог доверять ей. Он