олько времени у него осталось? Несколько месяцев? Год? Теперь он в этом сомневался. И если Дьявол сказал правду, дни Логовища, как и дни Томпсона, сочтены.
     Нат знал, что должен отослать Робина и Ники. Он должен сделать это прямо сейчас. Но как? Все его планы были связаны с Дьяволом.
     - Дядя Нат? - прервала Ники его размышления.
     Томпсон попытался сесть прямо, но боль усилилась.
     - Ты должна рассказать мне о Дьяволе, - с трудом произнес он.
     - Я не могу, - ответила она, и он увидел, как окаменело ее лицо.
     - Возможно, от этого зависит жизнь твоего брата, если тебя не волнует твоя собственная, - насколько мог резко сказал он. Слова давались ему с трудом.
     Ники замерла в нерешительности, кусая нижнюю губу. Она боролась сама с собой. Все это Нат видел по ее глазам.
     Нат попытался помочь.
     - Он, очевидно, хочет поговорить, - мягко сказал он. - Мне просто нужно знать, могу ли я верить его словам.
     Она взглянула на него:
     - Ты собираешься его убить?
     - Не знаю, - солгал Нат. Дьявол уже подписал себе смертный приговор. Но если ему удастся дать вразумительное объяснение... Нат все еще колебался. - Собери, что тебе необходимо и... дорого. И Робин пусть сделает то же. Завтра уедете отсюда с Митчем.
     Надо было сделать это уже несколько месяцев назад. Или даже лет. То, что сделал Дьявол, должно было раньше или позже случиться. Ярость почти подавила боль. Что-то погасло в глазах Ники. Возможно, и в сердце. Он не поможет ни ей, ни себе, если будет требовать от нее невозможного. Он понимал, что она ничего ему не скажет. Лучше поговорить с самим Дьяволом.
     Он смог победить боль. Временно. После разговора с Дьяволом он выпьет немного опия. Нат приподнялся и крепко взял Ники за руку.
     - Ты мне как дочь, - ласково сказал он и увидел удивление на ее лице.
     Обычно он бывал очень сдержанным, даже холодным, и впервые так открыто выражал свои чувства.
     - Поешь и немного отдохни, - он попытался улыбнуться. - И прими ванну.
     - А ты не?..
     Он стоял, борясь с душевной и физической болью. Он должен. Ради нее. Ники и Робин - единственные, кто ему по-настоящему дорог.
     - Нет, - мягко сказал он. - Я не сделаю ничего... непоправимого.
     Нат увидел, как изменилось выражение ее лица. Она была достаточно сообразительна, чтобы понять, что он имеет в виду:
     - Пожалуйста...
     Но он почувствовал, как окаменело его лицо.
     - Он должен все рассказать мне, - произнес он. - Это уж зависит от него. А теперь иди собираться.
     - Я пойду с тобой, - упрямо сказала она.
     - Нет, - отрезал Нат. - Если ты хочешь, чтобы он остался в живых, делай так, как я говорю. - Теперь его голос звучал как прежде - властно и уверенно. Он собрал всю силу, которая у него еще осталась.
     Ники колебалась. Плечи ее опустились, а глаза закрывались от усталости.
     - Ты клянешься? - сделала она последнюю попытку.
     - Я клянусь, что не убью его.
     Она пристально посмотрела ему в глаза, затем повернулась и пошла к себе.
     Сейчас, мысленно добавил он. Он сделал шаг, затем другой. Продержаться бы еще несколько дней. Тогда он, несомненно, смог бы доставить Ники и Робина в безопасное место. Он должен узнать, сколько времени есть еще у Логовища.
     Кейна тщательно связали. Наличие наручников не удивило его. Почему бы в Логовище не держать тюремных атрибутов?
     Ни индеец, ни Эверс не были с ним обходительны. Они затащили его в "мэрию", надели на него наручники, затем втолкнули в заднюю комнату. Эверс свалил его сильным ударом, и ему связали ноги.
     Ему уже было знакомо ощущение наручников, боль, причиняемая металлом. Эверс кивнул индейцу, и тот остался. Затем Митч прислонился к стене и посмотрел на Кейна, все еще лежавшего на полу. Возможно, он смог бы встать на ноги, но в этом не было никакого смысла. С закованными руками и ногами далеко не уйдешь.
     Кейн оглядел пустую комнату. Окон не было, свет проникал из соседнего помещения.
     - Ты мог бы всем этим владеть, - наконец сказал Эверс. - Кстати, ты видел когда-нибудь человека, с которым разобрались индейцы?
     Кейн хотел сказать Эверсу, что это ничто по сравнению с муками, которые он уже испытал за последние несколько дней.
     Лицо Эверса исказилось от гнева.
     - Я тоже хотел бы присутствовать при этом, - резко добавил он.
     Кейн дотащился до стены и лег рядом с ней. Где Томпсон? Им необходимо поговорить как можно скорее. Теперь важна каждая минута.
     - Где Томпсон? - спросил он.
     - Скоро придет, как только узнает, что ты сделал с Ники. На твоем месте мне было бы о чем побеспокоиться. Единственное, что он не терпит так же, как предательство, это хоть малейший вред, причиненный его семье. Собственно, как и я. - Эверс подошел к Кейну и ударил его ногой в живот. Тот застонал от боли. Другой удар пришелся по ребрам. Кейн сделал все возможное, чтобы не потерять сознание. Ему необходимо поговорить с Томпсоном.
     Следующий удар пришелся по груди, затем он сильно стукнулся головой о стену и погрузился в темноту.

23.

     Кейн пришел в себя от яркого света, который бил ему в глаза. На него брызнули холодной водой. Все его тело болело. Он попытался пошевелиться, но это только усилило боль.
     - О'Брайен? - Казалось, к нему обращаются откуда-то издалека. Инстинктивно он попытался сжаться, но не смог. Все тело ныло от боли.
     - О'Брайен! - снова позвали его.
     Настойчивость, звучавшая в этом обращении, была ему непонятна.
     Он постарался что-нибудь вспомнить, сообразить, где находится.
     Снова вода. Он опять попытался собраться с мыслями. И, вспомнив все, сразу же пожалел об этом.
     - Черт тебя возьми, Митч. Кто заставлял тебя так сильно его бить?
     - Мне захотелось убить это сукино отродье.
     - Попозже, - сказал Томпсон.
     Кейн узнал его голос. Постепенно ему вспомнилось все. Боже, все хотят прикончить его. Штат Техас, Хильдебранд, Томпсон. Возможно, даже Ники. Что ж, пожалуй, только она имеет на это полное право.
     Томпсон пнул его ногой, и Кейн не смог сдержать стона. Затем ему снова посветили в глаза.
     - Вставай, - приказал Томпсон.
     Кейн попытался. Ему удалось подняться на колени, но он был слишком слаб, чтобы встать на ноги без помощи рук - они все еще были скованы за спиной.
     - Помоги ему, - обратился Томпсон к Эверсу, и Кейна подтащили к стене.
     Он сделал все возможное, чтобы стоять прямо. Свет ослепил его, он не мог разглядеть выражения лица Томпсона.
     - Кто вы? - спросил Томпсон.
     - О'Брайен.
     - Вы работаете на ищеек?
     Кейн снова попытался выпрямиться.
     - Да, - сказал он честно. Он должен был убедить Томпсона отослать Робина и Ники. Прямо сейчас. А затем спровоцировать его на убийство. Томпсон должен оставить его тело там, где его можно будет легко обнаружить. Тогда Ники можно не связываться с Мастерсом. Он не имеет права упрекать ее, если она этого не сделает. Когда она согласилась выполнить его просьбу, он очень удивился.
     Сколько дней осталось у Дэйви? Кейн потерял им счет.
     Ему показалось, что лампа стала гореть слабее, словно ее слегка прикрыли рукой. Кейн скорее почувствовал, чем увидел, что теперь ее держит Эверс.
     - На кого? - спросил Томпсон.
     - На шерифа по имени Мастерс, - ответил Кейн. Ему теперь незачем было скрывать имя этого ублюдка.
     - Что он знает? - Томпсон обратился к проблеме, требующей немедленного решения.
     Знать бы, что ему сказала Ники. Видно, не так уж и много.
     - Он знает большую часть дороги в Логовище, а на оставшейся части пути я сделал заметки, - солгал Кейн. - У вас очень мало времени. Вам необходимо немедленно отправить отсюда Ники и Робина.
     - Почему вы вернулись?
     Кейн секунду поразмыслил, какую правду он ему скажет. Ведь их было несколько. Он знал, что, возможно, Томпсон сможет поверить только одной.
     - Я ехал за Ники. Она услышала кое-что лишнее. Я...
     - Вы хотели заставить ее замолчать?
     Кейн покачал головой.
     - Я не знаю, чего я хотел. - Опять вранье. Он знал, чего хотел, только не знал, как этого добиться. - Говорю вам, уберите отсюда Робина и Ники, - повторил он. - Прямо сейчас.
     Кейн увидел, что Томпсон сделал какое-то движение. Ему показалось, что тот слегка наклонился. Через мгновение он снова выпрямился.
     - Как? - с горечью в голосе спросил Нат. - У меня такое ощущение, что я уже никому не могу доверять.
     Кейн попытался выпрямиться, но ему показалось, что его толкнула стена. Он снова упал.
     - Вы с Эверсом можете вывезти их.
     - За наши головы объявлена награда. Кроме того, я не знаю, останемся ли мы в живых. Мне кажется, что есть несколько различных планов захвата Логовища. - Внезапно Томпсон набросился на Кейна. Это был слабый удар, но он был полон беспомощной ярости. - Будьте вы прокляты! Я доверял вам.
     Кейн попробовал подняться на ноги.
     - Почему? - спросил Томпсон. - Зачем вам это, если вы могли владеть Логовищем? Что двигало вами? Деньги?
     Кейн рассмеялся. Это был холодный, очень неприятный звук.
     - Не моя жизнь и, конечно, не деньги. Да, вы предложили больше, чем это чертово правительство в состоянии мне заплатить, - заметил Кейн. - Вы даже не представляете, как мало интересуют меня деньги.
     - Тогда почему?
     Внезапно Кейну захотелось, чтобы Нат Томпсон его понял. Это ничего бы не изменило - он нарушил все правила Логовища и пренебрег доверием Томпсона. Ему не могло быть оправдания, да он и не ждал его. Но он хотел, чтобы Ники знала правду. Мысль о том, что она думает, будто он предал ее из-за денег, была для него нестерпимой.
     - Вместе со мной поймали еще одного человека. Он пытался освободить меня. - Кейн немного помолчал, чтобы удостовериться, слушает ли его Томпсон. - Это мой лучший друг. Мне обещали сохранить ему жизнь.
     - И вашу, - резко заметил Нат Томпсон.
     Кейн ничего не сказал - он не собирался раскрывать все карты. Это выглядело бы так, будто он хочет спасти свою шкуру. Не правдоподобно. Да и так во все это трудно поверить.
     Эверс ближе поднес фонарь:
     - Вы ведь не верите ему, Нат?
     Последовало долгое молчание.
     - Вы же знаете, что я умираю, - обратился он к Кейну. - Почему же вы просто не дождались моей смерти?
     - Дэйви Карсон не может ждать так долго.
     - А Ники? Вы завязали с ней отношения только затем, чтобы выдать меня?
     Кейн вздохнул, заставив себя не говорить правду. Именно Томпсон толкнул их друг к другу. И делал он это не однажды. Кейн подозревал, что все, что он скажет, никому не поможет.
     - Я пытался сделать все возможное, чтобы держаться в стороне. Я совершенно не собирался вовлекать ее во все это. Ни ее, ни Робина. Господи, я совсем не хотел этого.
     - Она пытается защищать вас, - резко сказал Томпсон. - Даже теперь.
     Кейн застонал. Никто лучше его не знал, насколько ужасно выбирать между людьми, которые тебе дороги. Он не хотел, чтобы она через это проходила, но крайней мере из-за него.
     - Уберите ее отсюда, - взмолился он. - Вы и Эверс сможете вырваться отсюда с вашими индейцами.
     - И куда мы направимся? Все мои деньги вложены в Логовище. Мне осталось жить совсем недолго, Митча ищут. Какую жизнь они будут вести в бегах? Без денег? Без защиты?
     - Сдайтесь, - предложил Кейн. - Встретьтесь с Мастерсом. Ему нужно только Логовище. Я думаю, вы можете доверить ему вытащить из всего этого Ники и Робина. У меня есть немного денег, хватит для того, чтобы им выкарабкаться.
     Эверс фыркнул.
     Несколько минут Томпсон молчал, затем внезапно заговорил:
     - Если я отправлю отсюда свою семью, меня убьют мои же собственные люди. Они решат, что я собираюсь предать их.
     - Нельзя ему верить, - сердито прервал его Эверс. - Он просто пытается спасти свою собственную шкуру. Возможно, сюда вообще никто не едет.
     Кейн выпрямился.
     - Я уже почти мертвец, - сказал он. - Я знаю это.
     - А как насчет вашего друга? - спросил Томпсон.
     Кейн решил поставить на карту все:
     - Если Мастерс найдет мое тело, он отпустит Карсона. Таков был уговор.
     Наступила долгая тишина.
     - Именно поэтому я устраиваю вас? - наконец спросил Томпсон. - Если команчи заберут вас, тогда для вашего друга будет все кончено.
     - Я думал, что вы, возможно, убьете меня другим в назидание, чтобы никому неповадно было претендовать на то... что принадлежит вам, - ответил Кейн. - К тому же Карсон не сделал вам ничего плохого. Только я...
     - И теперь я думаю, что смерть вашего друга была бы для вас худшим наказанием, чем ваша собственная, - задумчиво сказал Томпсон. - Подумайте об этом, Дьявол.
     Лампа погасла, погрузив комнату в полную темноту. Кейн услышал какое-то движение, звук закрывающейся двери и поворота ключа. Затем наступила полная темнота. В его душе царил ад.
     Он проиграл.

***

     Нату Томпсону удалось вернуться к себе домой без помощи. Ники не было видно, но она, конечно, слышала, как он вошел, и скоро появится. Он облокотился на письменный стол.
     - Думаю, я должен помочь тебе дойти до спальни, - произнес Митч.
     - К столу, - приказал Нат.
     Митч помог ему сесть у стола и с беспокойством взглянул на него.
     - Скажи Энди, Джебу и Сэму, что мы, возможно, уезжаем, - велел Нат. - И пусть не болтают об этом.
     Митч кивнул, но продолжал колебаться.
     - С тобой все в порядке?
     - Мне нужно несколько минут, чтобы отдохнуть, - сказал Нат. - Ты иди.
     Он подождал, пока Митч уйдет, затем открыл верхний ящик стола и нашел маленькую бутылочку. Опий. Он примет несколько капель - достаточно для того, чтобы заглушить боль. Но недостаточно, чтобы заснуть. Сейчас он не мог себе этого позволить. Он отпер ящики стола и вытащил оттуда вырезки, касающиеся Дьявола.
     Раздался стук в дверь. Очень настойчивый стук.
     - Войдите, - сказал он.
     Ники помылась и переоделась, но глаза ее все еще были красные.
     - Он пока жив, - сказал Нат, не дожидаясь ее вопроса. - Присядь, - добавил он, снова повернувшись к столу, чтобы более внимательно просмотреть вырезки. В одной из них упоминался человек по имени Карсон, которого осудили вместе с Дьяволом.
     Когда Нат закончил чтение, боль снова усилилась. Ему пришлось сильно напрячься, чтобы взять себя в руки.
     - Упоминал ли когда-нибудь Дьявол о некоем Карсоне?
     Он увидел, что она пытается вспомнить. Наконец она отрицательно покачала головой...
     - Или, может быть, он говорил о каком-нибудь друге?
     Брови Ники удивленно поднялись:
     - А что?
     - Это очень важно, Ники. Это может спасти его.
     - А это возможно?
     - Можешь попытаться, - мягко ответил Нат. В голове его сформировался план. - Если тебя это на самом деле беспокоит.
     - Я не хочу, чтобы меня это беспокоило, - произнесла Ники, опустив голову. - Но, дядя Нат, я не хочу, чтобы он умер.
     - Тогда попробуй вспомнить.
     Она колебалась, очевидно, припоминая:
     - Он говорил что-то о своем друге, ради которого все это затеял. Я обвинила его в том, что он пытается спасти собственную шкуру. Он же сказал, что если бы это было так, то он принял бы твое предложение.
     Нат размышлял. Мог ли О'Брайен придумать эту историю? Едва ли он мог предположить, что это имеет какое-нибудь значение. Но это-таки имело значение. Возможно, он не так уж и ошибался в этом человеке. Что-то в нем с самого начала привлекало Ната, что-то, что отличало его от других.
     Он закрыл глаза. Опий притупил его ум, как и телесную боль. Он знал, что у него осталось совсем мало времени, возможно, несколько недель до того, как боль станет невыносимой. Что же будет лучше всего для детей? Теперь только это имеет значение.
     Нат всегда заботился о своем младшем, очень красивом, взбалмошном брате, начиная с того времени, как они детьми оказались в приюте. Он любил жену Джона и обещал обоим, что позаботится о детях. Это было единственное обещание в жизни, о котором он никогда не забывал.
     Ники полюбила Дьявола. Это было ясно. Она изо всех сил защищала его. Было также понятно, что Дьявол любит Ники, - иначе бы он не вернулся. Он не стал бы предупреждать Ната об опасности. Никогда раньше Томпсон не видел, чтобы лицо человека выражало такое страдание. И страдал этот человек не из-за себя.
     Больше всего на свете Томпсон ценил верность. Таким был Митч - он мог умереть за Ната и за Джона. Поэтому Нат понимал чувства Дьявола и мотивы его поступков. Но он не знал, что ему предпринять в отношении О'Брайена.
     - Дядя Нат?
     Томпсон открыл глаза. Ники смотрела на него с нескрываемым беспокойством. Беспокойством за него. Беспокойством за его узника.
     - Ты ведь не все мне сказала, так ведь? - спросил он.
     Краска залила ее щеки.
     - Да, - призналась она.
     - Почему?
     - Я не могла... Я не...
     - Николь, - вздохнул он. - Твоя мать была такой же. Однажды она влюбилась в Джона, и все остальное перестало для нее существовать. Ее не волновало, что он преступник, что его разыскивает полиция. Иногда, когда я смотрю на тебя, я вижу ее. Она была очень хорошенькой, но чертовски упрямой. Она никогда ни от чего не пряталась и не заботилась о себе.
     - Я не люблю его, - сказала она, сердито подняв подбородок. - Как я могу его любить, когда...
     - Но ведь ты делаешь то же самое, - нежно заговорил он. - Ты разрываешься между мною и им и нарочно не говоришь того, что знаешь о Дьяволе. Я думаю, О'Брайен столкнулся с этой же дилеммой. Ему предложили жизнь его друга в обмен на информацию о местоположении Логовища. Но здесь он встретил тебя. Поэтому и вернулся. Он сделал, что мог, для своего друга, а теперь пытается заставить меня отослать отсюда тебя и Робина. Это требует большого мужества, Ники. Он знает, что происходит с людьми, которые предают меня. Их ждет не такая уж легкая смерть.
     Она вздрогнула.
     - Он почти предложил мне убить его. Он хочет, чтобы я оставил его тело там, где его смогут обнаружить полицейские. Тогда они освободят его друга. Очевидно, это часть той сделки, которую он заключил с шерифом.
     - Нет, - с ужасом в голосе зашептала она. - Он взял с меня обещание связаться с каким-то Мастерсом в Гудене и рассказать ему...
     - Что рассказать?
     - Как он умер, - ответила Ники чуть слышно.
     Нат кивнул. Итак, О'Брайен сказал правду. У Ната снова начался приступ боли. Нужно принять еще опия.
     - Я умираю, Ники, - внезапно сказал он. - У меня почти не осталось времени, а у тебя впереди вся жизнь. У тебя и у Робина. Если только я смогу вывезти вас отсюда, заставь полицию поверить, что у тебя не было ничего общего с Логовищем.
     На ее лице появилось выражение смертельного отчаяния:
     - Не может быть, чтобы ты...
     - Я уже давно это знаю, - сказал он. - Это рак, Ники, и уже ничего нельзя сделать. Я думал, что у меня еще есть время, чтобы увидеть, как вы с Робином окажетесь в безопасном месте, но болезнь прогрессирует быстрее, чем я думал.
     - Мы можем куда-нибудь поехать, найти другого врача...
     - Я с трудом держусь на ногах, Ники. Я знаю, что умираю, как знает об этом любой старый пес.
     - Нет! - воскликнула девушка. - Мы найдем хорошего врача.
     Ему было приятно, что она так волнуется из-за него. Но он должен ее убедить.
     - Да, - нежно поправил он ее. - У меня есть несколько недель, может быть, месяц. Не больше. Не волнуйся. У вас с Робином впереди длинная жизнь, и вы будете помнить обо мне.
     Она сильно побледнела. Казалось, все ее существо восставало против его слов.
     - Что ты собираешься делать?
     - Сдаться полиции. Самостоятельно. И удостовериться в том, что они поняли, что у тебя нет ничего общего с Логовищем. Дьявол говорил, что есть некий шериф...
     - Добровольно сдаться? - вскричала она. - Я не позволю тебе этого.
     - Я не доживу до виселицы, - сказал Нат. - Единственное, что сейчас для меня важно, это ваша с Робином безопасность. Если вооруженный отряд найдет тебя здесь, они сочтут тебя соучастницей. И бог знает, что может случитьс