узнают... Если узнают... Да с
вами после  этого никто  ж не ляжет.  Не  ляжет, даже если сами приплачивать
будете.
     Пять глухих хлопков с ровными короткими интервалами раздались от камня.
Пять всплесков возникло в воде по одному около каждого  из стоящих, заставив
их еще дальше попятиться в море. Аня повернулась.
     Вы  тут, мальчики,  только  Машеньку  не нервируйте. А с  кем надо,  мы
ласковые будем, нежные. Верные, как собачки, будем. С кем надо, поняли? Да с
кем бы..., — и  вдруг звонким и  отчаянным голосом, карабкаясь в гору к
дороге, Аня запела:

     Позарастали стежки-дорожки,
     Где проходили милого ножки.

     И  в  тон   ее  голосу  с  интонациями  отчаяния  и  грусти  подхватили
карабкавшиеся в гору молодые путаны:

     Позарастали мохом, травою,
     Видно, гуляет милый с другою.
     Где ж милый ходит, где пропадает:
     Бедное сердце плачет, страдает.

     И уезжали они с песней о стежках-дорожках, уезжали на свою работу.

     Твои желания

     Мы  вместе  с Анастасией  добрались до моей квартиры почти к  полуночи.
Вставляя ключ в замочную скважину, я почувствовал,  как сильно устал за этот
насыщенный событиями день.  Увидев  кровать, сказал  Анастасии,  что  сильно
хочется спать, сразу пошел принимать душ. Когда вышел, Анастасия сообщила:
     — Я постелила  тебе постель,  а сама  на  балконе лягу. "Наверное,
душно ей в квартире панельного дома", —  подумал я и  пошел посмотреть,
как  она себе  на  балконе постель  устроила. На полу балкона  она постелила
ковровую  дорожку, на нее  — бумагу белую, что хозяева для оклейки стен
под  обои приготовили. Вместо подушки  кофточку  свою  свернула и  маленькую
веточку у изголовья положила.
     —  Как  же  тут  выспаться   можно,  жестко,  холодно  будет.  Ты,
Анастасия, хотя бы одеяло возьми.
     —  Не  беспокойся,  Владимир,  здесь хорошо. Воздух свежий, звезды
видны.  Какое небо  звездное  сегодня,  посмотри!  И  ветерок дует ласковый,
теплый — не замерзну. Ты  ложись,  Владимир, я рядом  чуточку посижу  с
тобой на краюшке кровати твоей, а уснешь, тоже лягу.
     Я лег  на  постеленную  Анастасией кровать  и думал,  что сразу усну от
усталости, но не тут  то было. Мысль или осознание того, что  человек,  люди
все  —  просто игрушки в  руках каких-то случайностей, словно  жгла все
внутри, не  давала  покоя.  Потом и раздражение стало нарастать на  тех, кто
случайности эти выстраивает, и на Анастасию. Потому и на Анастасию, что, как
я  считал,  она  тоже  вполне  может  быть  причастной  к формированию  этих
случайностей, по крайней мере, в моей жизни.
     — Тебя что-то беспокоит, Владимир? — тихо спросила Анастасия,
и я даже привстал.
     —  И ты еще спрашиваешь?  Я поверил тебе... Мне хотелось верить...
Особенно  в  то,  что  человек,  каждый  человек  жизнь  свою  сам  способен
счастливой  построить.  Особенно  про  поселения  поверил  экологические,  в
которых люди обеспеченными за счет родовой  земли  будут жить.  Детей  своих
счастливыми воспитают. Школы там  будут хорошие для детей. Я  поверил  тебе,
что каждый  человек, любимое дитя  Бога. "Человек  —  вершина творения"
— ты так говорила? Говорила?
     — Да, Владимир, я говорила тебе это.
     —  Еще бы не  говорила. И  как убедительно доказала  мне все. Я не
просто  поверил тебе, я  действовать  стал, поселение организовывать. Бумаги
уже в разные органы пошли. Заявки от людей собирают в Фонде. Проект заказан,
планировка садив и вообще насаждений  разных.  Ладно бы, поверил тебе и все,
но  я же  действовать  с радостью  стал.  Ты знала!  Ты знала,  что  я  буду
действовать!
     — Да, Владимир, я знала. Ты же предприниматель.  Ты всегда готов к
реальным действиям, к воплощению...
     —  Всегда готов? Как  просто все. Конечно. Тут провидцем  быть  не
надо. Каждый предприниматель, если поверит во что-то, действовать  начнет. И
я, как дурак, начал.
     Я больше  не мог лежать, вскочил с постели, подошел к  окну  и форточку
открыл, потому что в комнате или внутри меня жарко стало.
     —  Почему же ты глупыми  посчитал  свои действия, Владимир? —
спокойно спросила Анастасия.
     И  ее  спокойствие,  притворство,  как  я  тогда  посчитал, еще  больше
разозлили меня.
     — И ты вот так спокойно говоришь? Спокойно! Будто бы  и не знаешь,
что человек на самом деле винтик  в чьих-то руках. Управляют человеком через
разные  обстоятельства. С  легкостью  какие-то силы  могут  управлять каждым
человеком.  Захотят в войну полчеловечества  ввергнут. Ввергнут  и  смотрят,
откуда-то сверху или сбоку, как убивают люди друг друга. А захотят,  религию
какую-нибудь  подсунут, и  опять наблюдают, как люди разных религий  за свою
веру воюют. Захотят, могут с одним  человеком поиграть. Я  убедился  в этом.
Убедился благодаря людям, способным анализировать происходящее, умным людям.
     — И  каким же способом удалось умным людям  так  убедить тебя, что
человек лишь игрушка в руках каких-то сил?
     —  Доклад один прослушал. Там обо  мне речь шла.  Заинтересовались
люди умные происходящим  в обществе от книг. Тобой заинтересовались и  мной.
Проследили  они  каждый  день  моего  пребывания на  Кипре, когда  я  книжку
четвертую писал. Все зафиксировали, а потом проанализировали. И я представь,
не  в  обиде  на  них за  слежку.  Я  им  даже благодарен за то,  что  глаза
наконец-то  раскрыли. Показали,  как с человеком  играются.  Случайностей не
бывает, их подстраивают, я в этом убедился на собственном опыте.
     — На каком опыте, разве ты проводил опыты, Владимир?
     — Не я проводил, со  мной проводили. Когда  на Кипре был, про рыбу
речную сказал —  и  появилась рыба.  Про  кедры  сказал —  и кедры
появились. В  церковь ночью  захотел —  и церковь  появилась,  и  двери
церковные  ночью  раскрылись,  много  еще  чего  делалось,  лишь  бы  писал,
наверное, то, что им надо. Но, главное,  внучка богини Афродиты появилась. Я
говорил некоторым людям на Кипре, что хочу встретиться с внучкой, потому что
достали они  меня своей Афродитой.  Плакаты везде про ее купальню развешаны,
говорят  о ней  с  гонором. В общем, сказал я  им,  что встречусь с  внучкой
богини Афродиты. Сказал  — а через несколько дней и является девушка  с
горящими глазами, ну, в общем, так обстоятельства сложились, что все решили,
— послала  Афродита свою внучку, чудеса  через девушку эту творились, и
сама она преобразилась. А кто  эти  обстоятельства так  выстраивал  одно  за
другим?   Кто?  Я  ничего  не  выстраивал.  Если  бы  только  одно  случайно
претворилось,  а тут все,  а все не случайность,  а закономерность. К такому
выводу ученые пришли. В правильности такого вывода и я убежден.  И ты теперь
не сможешь это отрицать.
     —  Но  я и не  собираюсь  отрицать  закономерность  происходящего,
Владимир, — спокойно заметила Анастасия.
     Все похолодело внутри меня, напала мгновенно какая-то небывалая  апатия
после последних слов  Анастасии. А я надеялся,  слабо, но надеялся, что  она
сможет развеять утвердившееся во мне осознание полной ничтожности человека и
всего человечества, но  она этого не сделала. Да  и как, кто сможет отрицать
слишком  очевидное? Безучастный ко всему, я стоял у  окна  в освещаемой лишь
луной комнате, смотрел на звезды.
     Где-то там, может  быть, на одной  из  этих  звезд живут правящие нами,
играющие с нами. Они живут! А разве можно назвать жизнью наше существование?
Послушная  чьей-то воле игрушка не может самостоятельно жить, а значит, мы и
не живем. Нам многое — "все равно".
     Снова  заговорила тихим и спокойным голосом  Анастасия. Но ее голос  не
вызвал  во мне вообще  никаких эмоций,  он звучал  как некий  необязательный
звук.
     — Владимир,  ты и  люди,  приславшие тебе аудиокассету с докладом,
правильно определили: действительно  существуют энергии, способные, варьируя
временем, соединять в единую цепь разные события или, как случилось с тобой,
выстроить цепь обстоятельств,  необходимых для достижения определенной цели.
Чистых случайностей не бывает, это ясно уже многим. Случайности, даже самые,
казалось бы, невероятные, программируются. Программируется все, происходящее
с  каждым  человеком.  И то,  что было  с  тобой на  Кипре, стало  наглядным
примером для  исследователей и тебя, естественно,  тоже запрограммировано, а
потом воплощено в реальность. Скажи мне, пожалуйста, Владимир,  не хотел  бы
ты  узнать,   где   сейчас  находится   программист  непосредственно   твоих
случайностей?
     —  Какая  разница,  где  он находится. Мне  все  равно.  На Марсе,
Луне... Хорошо ему или плохо.
     — Он находится в этой комнате, Владимир.
     — Значит, это ты? Если это так, то тоже ничего не меняется. Я даже
не удивлен  и  не  зол.  Мне  все  равно.  Мы управляемы,  в  этом трагичная
безысходность всех людей.
     — Я совсем не главный программист твоих  случайностей, Владимир. Я
только чуточку могу повлиять.
     — Кто же главный?  Нас только  двое в  комнате.  Или  есть третий,
невидимый программист?
     — Владимир, этот программист в тебе самом, это твои желания.
     — Как это?
     — Только  желания, стремления человека  могут включить ту или иную
программу действий.  Таков закон Создателя. Никто и никогда, никакие энергии
Вселенские этот закон не могут нарушить. Ибо человек —  властелин  всех
энергий Вселенских! Человек!
     —  Но я ничего  на  Кипре не  включал, Анастасия. Все  происходило
само, случайно, без меня.
     —   Незначительные,   но   являющиеся   составной   частью   более
существенного,  ведущего  к выполнению основного,  происходили без  тебя. Но
основным  событиям предшествовали твои  желания. Разве  это  не  ты  пожелал
встречи  с  внучкой  богини Афродиты?  Ты  даже  выразил  свое  желание  при
свидетелях и неоднократно повторил его.
     -- Да, выразил...
     —  А  если  ты  это  помнишь,  то  как  же  можно  называть  слуг,
выполняющих волю господина, властителями, а господина игрушкой в их руках?
     --  Да,  это  глупо  будет.  Интересно  вообще получается.  Надо  же...
Желания... А  почему тогда не все желания исполняются? Многие чего-то хотят,
а они не исполняются.
     —  От значимости  цели  многое  зависит.  От соответствия  желания
светлому или темному. От силы желания. Чем цель существеннее  и светлее, тем
больше светлых сил будет привлечено для исполнения. Для достижения ее.
     —  А  если цель  темная, ну, например,  напиться, подраться, войну
затеять?
     — Тогда возьмутся за дело темные силы, своим желанием человек дает
возможность им действовать. Но, как видишь, первичным и главным является все
равно желание человека! Твое желание, Владимир.
     Я  стал осмысливать  сказанное  Анастасией, а на  душе  становилось все
лучше и  лучше. Очень приятный лунный свет заполнял всю комнату, а звезды  в
небе, казалось,  светили не каким-то холодным, а теплым светом. И сидящая на
краю кровати Анастасия будто бы лучше выглядеть стала. Я сказал ей:
     —  Ты знаешь, Анастасия, а  я там, на  Кипре, если честно сказать,
сначала  чуть  не  загулял.  Потому что  не  понравилось  мне  все  сначала.
По-русски никто не говорит. Работать не  дают, кругом гулянки. Зачем, —
думаю, — меня сюда  занесло, может, чтоб с проститутками познакомиться.
Много там женщин, ну такого легкого поведения из России есть, и из Болгарии.
     —  Вот  видишь,  Владимир,  ты  захотел,  тут  же они появились. И
напился ты водки,  и договорился о встрече с ними. И с женщиной из Болгарии,
и из России. Только еще раньше захотел встретиться с внучкой Афродиты,
     сильнее  твое первое желание было, и появилась  она, и уберегла тебя от
всего пагубного, и помогла тебе.
     — Да, помогла. А ты откуда про болгарку знаешь?
     — От переживаний своих, Владимир.
     — Непонятно, но не важно это. Лучше скажи, эта девушка,  ну, Елена
Фадеева, она  же не внучка богини Афродиты,  она же русская, работает просто
на Кипре от  турфирмы. А я говорил о внучке  Афродиты. Значит, этим  светлым
силам слабо было настоящую внучку Афродиты показать?
     — И  совсем не  слабо. И показали они. Богиня  Афродита — это
теперь  энергия.  Она способна на  какое-то  время соприкоснуться с энергией
любого  человека.  Если смысл  в  этом  предвидится  соответствующий.  Елена
Фадеева, когда рядом  с  тобой была,  и обладала  двумя энергиями. Многое ей
было под силу в те дни. Многое ей удалось сделать и тебе помочь удалось.
     --  Да.  Спасибо  ей.   И  богине  Афродите  спасибо.  Улетучились  все
переживания мои и неприятные ощущения, какие были, когда посчитал, будто все
люди  лишь игрушки  в руках неких сил. Теперь после разговора  с  Анастасией
наступила уверенность и успокоенность.
     Некоторое  время я  молча  смотрел,  как в лунном  свете сидит на  краю
постели, смиренно положив на колени руки, Анастасия, а потом... и сам до сих
пор понять не могу, как это получилось, вдруг сказал:
     —  Я  понял  кто  ты  Анастасия,  ты — великая богиня, —
сказал так и опустился перед ней на колени.
     Возглас отчаянья и боли  вырвался  из уст Анастасии. Она быстро встала,
отшатнувшись от меня, прислонилась к стене и словно в мольбе прижала к груди
свои руки.
     — Владимир, умоляю, встань с колен, ты мне не должен преклоняться.
О  Боже,  Боже, что я  натворила,  я  спешила, прости меня  за  непонятность
изъяснения сынам  твоим. Владимир, перед Богом  люди все  равны,  друг перед
другом не должно быть преклоненья, я просто женщина, я человек!
     — Ты сильно отличаешься от всех людей, Анастасия, и если ты просто
человек, то кто же тогда мы, кто я?
     — Ты тоже  человек,  лишь  в суете свой проживая век,  еще не смог
подумать о предназначении своем.
     —  Моисей, Иисус Христос, Мухаммед, Рама, Будда, кто они, ты к ним
как относишься?
     -- Ты моих старших братьев имена назвал, Владимир. Деянья их не  вправе
я судить, одно скажу: никто из них любви земной не получил сполна.
     — Не может быть такого, у каждого из них даже сейчас есть миллионы
поклонников.
     — Но поклонение не означает любовь. Оно  у поклоняющегося присущую
лишь  человеку  силу мысли забирает. Велик эгрегор моих братьев, за миллионы
лет его подпитывало множество людей, при этом каждый преклоняющийся уменьшал
энергию  свою. В  веках  охотников немало  находилось деянья братьев осудить
моих. И я не понимала, для чего они эгрегор свой старательно питали, энергию
тысячелетиями  копили.  Никто  не мог их  тайну разгадать, пока  сегодняшнее
время не настало. И  братья вынесли  решение: накопленное во единое собрать,
живущим ныне людям на земле энергию  свою  раздать. Тысячелетье новое  Земли
грядет, в нем  Боги будут землю  населять, — те люди,  чья осознанность
позволит энергию принять.
     Владимир,   умоляю,   встань  с  колен!   Отцу  любому  больно   видеть
порабощенным,   преклоненным  сына  своего.  Лишь  темное  всегда  старалось
принизить значимость людскую. Владимир, встань с колен, не предавай себя. Не
удаляйся от меня.
     Анастасия сильно волновалась, и я выполнил ее просьбу, поднялся с колен
и сказал:
     —  Так я и не удалялся, наоборот, мне кажется,  что начал понимать
тебя.  Только  не  согласен,  что  поклонение  любви  мешает. Все  верующие,
наоборот,  говорят что  любят  Бога. И  я  преклонился перед тобой как перед
Богиней, а ты испугалась почему-то, волноваться стала.
     — Уж больше пяти лет знакомы  мы с тобой,  Владимир. От ночи  той,
когда был сын  наш зачат, прошло немало дней, но с  той  поры в тебе ни разу
желанья не возникло притронуться ко мне, взглянуть  тем  взглядом, что дарил
ты женщинам другим. Непонимание, а теперь  и преклонение любви раскрыться не
дадут. От преклонения дети не рождаются.
     Так это  потому,  что ты как бы не женщина, Анастасия, теперь  стала, а
словно  информации сгусток. Не  только я, но и другие не сразу понимают, что
ты говоришь. Что означает,  например, "не  предавай себя"? Ты почему так про
меня сказала?
     —  Письмо  российскому ты Президенту написал, Владимир, но сам при
этом  в  себе усомнился, чуть не погиб.  Ты перестал  творить и  на  другого
возложил проблемы, к тому ж на одного лишь Президента.
     — Так это потому,  что он у нас один в России реально что-то может
сделать.
     —  Один не  сможет, воля большинства нужна.  К  тому  же почему ты
обратился  к президенту  только  одному.  Есть  президент  на  Украине, и  в
Белоруссии, и Казахстане...
     — Так ты же про Россию только говорила, Россия — родина моя.
     — А в паспорте твоем написано ты белорус.
     — Да белорус. Отец мой белорусом был.
     — А детство все провел на Украине.
     — Ну  да, провел. И это лучшее, что помню про  себя из  детства. И
хатку  белую, соломой  крытую,  и  гать, где с ребятишками соседскими вьюнов
ловил. А дедушка  и  бабушка при  мне ни  разу  не  ругались,  и  никогда не
наказывали меня.
     — Да, да, Владимир,  и  вспомни,  как ты  с дедушкой  своим в саду
малюсенькие саженцы садил...
     — Я помню... Бабушка их поливала из ведра.
     —  Но  и сейчас  в  деревне  Куздничи на Украине,  в  деревне, где
родился ты, сад сохранился, заскорузлы дерева его все плодоносят, ждут тебя.
     — Так где же родина моя, Анастасия?
     — В тебе она.
     — Во мне?
     —  В  тебе!  Материализуй  ее  навечно  на  земле  там,  где  душа
подскажет.
     —  Да, надо б как-то разобраться,  а  пока такое ощущение,  что по
земле размазан я.
     —  Владимир,  ты устал, эмоций много день нам преподнес прошедший.
Приляг, усни, сил сон тебе к утру накопит новых, и осознанье новое придет...
     Я лег на  постель,  почувствовал, как взяла  в  свои  ладони  мою  руку
Анастасия. Сейчас наступит глубокий сон, я уже знал — она может сделать
сон  глубоким и спокойным, чтобы  утром  было хорошо,  но  перед  сном успел
сказать.
     — Знаешь, Анастасия, сделай, пожалуйста,  так,  чтобы  снова  смог
увидеть я прекрасное будущее России.
     — Хорошо,  засыпай, Владимир, ты  увидишь его. Тихим  голосом  без
слов запела Анастасия, будто колыбельную песню. "Здорово, все-таки, что люди
сами  все  могут  для  себя  программировать",   —  успел  подумать  я,
погружаясь в приятный и спокойный сон о будущей России.

     Вечность впереди у нас с тобой

     Встающее солнце светило через незадернутые шторы окна прямо на постель,
оно и разбудило меня. Здорово выспался! Внутри прямо силы какие-то необычные
появились,  даже  зарядку  захотелось  сделать или  еще что-то  физически. И
настроение преотличнейшее.  А с кухни звяканье посуды доносится.  "Надо же",
— подумал я, — неужели Анастасия завтрак приготовить пытается. Она
же не знает, как  на  кухне  со  всеми приборами обходиться нужно и  как газ
включать. Может,  помочь  надо?  Я  одел спортивный костюм, открыл  на кухню
дверь и, как увидел Анастасию, так сразу что-то словно волной горячей внутри
пробежало.
     Впервые  я увидел таежную отшельницу Анастасию не в сибирском  лесу, на
ее таежной полянке,  не  на морском берегу, а в самой  привычной для обычной
городской  женщины  обстановке — на  кухне. Она наклонилась над газовой
плитой и пыталась отрегулировать газовую конфорку. То добавляла, то убавляла
ручкой напор газа, но старая газовая плита плавно не регулировалась.
     На  кухне  Анастасия  выглядела  совсем нормальной женщиной.  И зачем я
вчера напугал  ее своим коленопреклонением, наверное, выпил много или  устал
сильно.
     Анастасия почувствовала, что  я  смотрю  на нее,  и  повернулась  в мою