адо же - нечистых вещей!
   В желудке бушевала буря. Невероятным усилием я сдвинул тело  монстра,
и меня чуть не вырвало на то самое место, где из брюха пришельца вытека-
ла на пол кровь.
   Слишком быстро вскочив, я поскользнулся в красной жиже, растекавшейся
рядом с зеленой пузырящейся слизью. От этих кипящих и лопающихся пузырей
исходило тепло. Мне совсем не хотелось, чтоб эта зеленая дрянь  достала-
таки меня - наверняка люминесцентное свечение отнюдь не безвредная  фос-
форесценция, но времени ставить опыты у меня не было.
   Пара минут понадобилась на то, чтобы перевести дыхание.  До  чего  же
трудно смириться с тем, что люди - и в их числе мои друзья! -  превраща-
лись в зомби; но эта тварь, бездыханно распластавшаяся у моих ног, явля-
ла следующую стадию какой-то чудовищной галиматьи. Мне пришлось сдержать
воображение, поскольку реальность момента и  без  того  была  достаточно
кошмарной.
   Выйдя из детского возраста, я редко испытывал потребность в  молитве.
Впервые в жизни я ощутил своего рода отчаяние,  когда  суровые  монахини
отказались отвечать на те вопросы, которые ставил передо мной взыскующий
разум. Однако теперь я нуждался в Боге, который обладал  бы  достаточным
могуществом, чтобы ему можно было дать клятву под присягой.
   - Я вас остановлю, - торжественно пообещал я, - кем бы вы  ни  оказа-
лись и сколько бы вас ни было.
   Высказав этот обет вслух, причем достаточно громко, несмотря  на  то,
что кто-то из этих ублюдков мог меня услышать, я почувствовал  некоторое
облегчение. Да, и черт бы с ними - они все равно  могли  вычислить  меня
хотя бы по звуку шагов.
   - Господи, если Ты есть, дай мне сил продержаться, чтобы не допустить
монстров на Землю!
   И без того тихий голос разума все больше ослабевал.  Научное  знание!
Физические законы! Как в народе говорят: не надо нам лапшу  на  уши  ве-
шать, мы и без того от беспробудного вранья устали.
   Сейчас первая и самая важная задача - выжить ради того,  чтобы  пере-
бить как можно больше чудовищ. А для этого нужно получить о  врагах  по-
больше полезной информации. Кроме того, существовала еще одна  проблема:
как и кому передать результаты своих фантастических открытий?
   На глаза попался очередной разбитый радиоприемник, на панели управле-
ния которого лежала оторванная кисть человеческой руки.  Сама  рука  от-
сутствовала. Наиболее вероятное объяснение несуразицы -  это  что  тело,
которому некогда принадлежала кисть, растворилось в луже зеленой,  пузы-
рящейся слякоти, растекшейся под столом.
   Самым разумным шагом для скорейшего решения сформулированных трех за-
дач было бы незамедлительное бегство из помещения, залитого горячей, зе-
леной жижей. Встреча с монстром здорово выбила меня из колеи.  Я  просто
не мог себе вообразить, какие еще фантомы таятся  на  дне  этих  черных,
точнее зеленых омутов, наполненных мерзостной, ядовитой отравой.
   Если я встретился с одним двуногим кошмариком, значит, вполне возмож-
но, мог наткнуться и на других - его корешей. При этом я  допускал,  что
они совершенно не обязательно должны в точности походить на тварь, с ко-
торой я уже разделался. Я мог наткнуться и на еще более жутких  монстров
- короче, на все, что угодно! Интересно, по каким законам  они  жили?  Я
принялся воображать, что таится под поверхностью зеленой,  радиоактивной
слизи. Может,  там  существовала  такая  жуть,  которая  себя  прекрасно
чувствовала вне искусственных сооружений, в безвоздушном пространстве? И
если ей не нужно было дышать, то и крови у нее вообще не было?
   Сделав усилие, я заставил себя выкинуть этот бред  из  головы.  Иначе
врагам моим не было бы нужды на меня охотиться - я бы  сам  свихнулся  и
избавил их от лишних хлопот.
   Выйдя из помещения, залитого токсичной жижей, я с облегчением  вздох-
нул и первым делом проверил медный затвор  заевшей  "Сиг-Кау".  Исправил
неполадку, но дела это практически не меняло, потому что в запасе  оста-
валась всего паратройка зарядов, а где еще можно было бы разжиться боеп-
рипасами, я понятия не имел.
   Как бы в качестве вознаграждения за пережитое  я  заметил  в  дверном
проеме еще несколько тел обездушенных мертвецов, которые, казалось,  ле-
жали здесь специально для того, чтобы я их обыскал на предмет пополнения
боеприпасов. Впервые с начала всего этого безумия я даже  некоторое  об-
легчение почувствовал при виде мертвых человеческих тел. По крайней  ме-
ре, они были некогда людьми - не зомби И не монстрами. Хотя  если  поду-
мать: зомби мог и прикинуться трупом. Но где-то в подсознании у меня уже
сложилось убеждение в том, что на такого рода трюки у них мозгов не хва-
тит. Шутки шутить они не способны.
   То, что зомби не всесильны, обнадеживало и в какой-то  мере  помогало
вышибить из головы бредовые идеи о супермонстрах, способных на любые га-
дости! Пока я обыскивал мертвых, осматривал поврежденное  оружие,  убеж-
дался в отсутствии боеприпасов, а на закуску наткнулся на очередной раз-
битый радиоприемник, до меня дошло, что должны были испытывать солдаты в
тот миг, когда их настигала смерть.
   Я понял, почему они не предпринимали никаких привычных действий -  не
отступали, не перегруппировывались, не  докладывали  о  происходящем  по
инстанциям: их настолько  переполняла  внезапная  безотчетная  ярость  -
впрочем, как и вашего покорного слугу, - что они  начинали  бессмысленно
палить по врагу, пытаясь уничтожить все, что  только  могло  шевелиться.
Они переставали думать и только стреляли, а в это время их убивали одно-
го за другим.
   Мое внимание привлек сильный  грохот,  раздавшийся  сзади.  Установив
очередной рекорд в скорости поворота на 180 градусов, я смекнул, что по-
ра возвращаться в проклятое помещение с зеленой отравой и выяснять,  что
там стряслось.
   Так я и поступил.
   Меня ждал очередной сюрприз: когда я скинул с себя  убитое  чудовище,
оно, видимо, задело рычаг подъемника, который я не заметил. На такой вы-
вод меня навело то, что прямо перед моим носом из стены на  пол  опусти-
лась большая металлическая платформа, а за ней раскрылся вход  в  новый,
коридор.
   Войти или нет? Вот в чем  заключался  заковыристый  вопрос,  подобный
тем, с которыми в этот злополучный день мне пришлось сталкиваться. Оста-
ваться на месте означало встречу с невообразимыми опасностями и непредс-
казуемыми последствиями. Движение же вперед сулило, напротив,  невообра-
зимые последствия и непредсказуемые  опасности.  Из  двух  зол  выбирают
меньшее, хотя определить навскидку это нелегко.
   Коридор манил меня по двум причинам: там не  было  омутов  с  зеленой
булькающей жижей и освещение было поярче. Последнее обстоятельство и оп-
ределило мое решение - должен же я, в конце концов,  найти  убедительный
довод в оправдание своего выбора!
   Я отошел немного назад, чтобы разбежаться для прыжка;  страх  окрылил
меня, но, к сожалению, не снабдил реактивными  двигателями.  Долететь  я
смог лишь до края самого большого в истории творения ядовитого  зеленого
омута, оступился, замахал руками, но, чувствуя, что не  устою,  вынужден
был сделать шаг назад - иначе бы я просто свалился  навзничь  в  поганое
месиво.
   Нога мгновенно похолодела, причем ощущение было такое, будто  я  вля-
пался в жидкий азот. Потом накатила волна нестерпимой боли. Я  попытался
резко выдернуть ногу, но не тут-то было -  мышцы,  сведенные  судорогой,
отказывались повиноваться!
   От пальцев до бедра нога горела. Я подался вперед и упал на пол. Нога
была вызволена из ядовитого плена, но сдержать вырывавшийся сквозь  сжа-
тые зубы крик я не мог.
   Противясь самоубийственному порыву схватиться за покрытую жижей ногу,
я обвил руками  тело.  Если  бы  на  меня  сейчас  наткнулся  зомби  или
монстр-демон, он в миг прикончил бы меня. Прошло несколько минут прежде,
чем боль немного стихла. Я вытер ногу об пол, сняв как можно больше сли-
зи. Тем не менее я чувствовал, что  внутри  изгаженного  ботинка  ступня
распухла и покраснела.
   Как бы то ни было, омут остался позади.
   После омерзительной жижи, в которую я вляпался, новый коридор казался
не просто чистым, а продезинфицированным. Если тут и были какие-то  неп-
риятные запахи, фильтры маски не пропускали их.
   Я шел по коридору, пока не наткнулся  на  комнату,  расположенную  по
правой стороне. Я не испытывал желания войти внутрь. Это не было  ощуще-
нием опасности. Скорее, меня насторожило то, что двери в комнату  закры-
ты. По большей части они здесь распахнуты настежь. Надо сказать,  что  я
не верю в пресловутое шестое чувство и  другую  мистическую  ерунду;  но
вместе с тем мне хорошо известно, что когда люди в бою не доверяют своим
инстинктам, они чаще всего обречены на гибель. В человеке от природы за-
ложены те же инстинкты, которыми наделены все хищные звери, но  обычный,
цивилизованный образ жизни сильно их притупляет.
   Я держал винтовку наизготовку, хотя еще пара выстрелов - и  "Сиг-Кау"
превратилась бы в обычный гарпун или дротик.
   Отворить двери нетрудно, гораздо страшнее заглянуть внутрь.  На  полу
лежало только одно тело, женское, повернутое ко мне спиной.
   На миг все внутри у меня похолодело, мне показалось, что  это  Арлин.
Впечатление продлилось всего несколько секунд, после  которых  я  понял,
что это Дад Дардье. Мы бок о бок сражались с ней в Кефиристане, а в  та-
кой обстановке очень скоро начинаешь узнавать своего  товарища  со  всех
сторон, особенно если товарищ этот - женщина из твоего же воинского под-
разделения.
   Голова Дад была нетронута, лицо все еще  сохраняло  миловидность  ма-
ленькой рыжеволосой девочки, что нередко вводило в  заблуждение  мужчин,
считавших столь хрупкую особу легкой добычей. Кто ее убил  -  зомби  или
монстр? В животе девушки зияла ужасная рана.
   Поза, в которой она лежала, казалась странной - будто бывшая моя  со-
ратница хотела перед смертью утаить что-то.
   Некоторое время я смотрел на ее мертвое тело, словно надеялся  угово-
рить его поделиться со мной этой последней тайной. И вдруг  я  понял,  в
чем дело: Дад что-то прикрывала собой, прятала от сухих, немигающих глаз
зомби.
   Я легонько к ней прикоснулся, потом осторожно  перевернул  тело.  Дад
Дардье лежала поверх духового ружья, их мы использовали против  повстан-
цев. О такой пушке я мог только мечтать. Да, такой вот подарок Дад  пре-
поднесла мне в день своей смерти.
   Чувствуя себя чуть ли не осквернителем, я понимал в то же время,  что
любые ощущения сейчас непозволительная роскошь. С таким оружием шансы на
выживание существенно возрастали.
   Проверив ружье, я убедился, что оно исправно. В  патронташе,  опоясы-
вавшем тело девушки, было полно зарядов. Огромная,  искренняя  благодар-
ность к малышке Дад за то, что она до конца сохранила верность принципам
морских пехотинцев, затопила мое сердце. Такие вот дела...
   Вернувшись в коридор, я обнаружил на стене остатки  еще  одной  схемы
помещений того уровня, на котором находился. Эти подонки последовательно
воплощали в жизнь план варварского уничтожения всех без исключения ради-
оприемников и схем расположения базы. Но на этот раз информации осталось
достаточно, чтобы определить, где находится лифт. Только бы  он  не  был
сломан. Получив достойное вооружение, я воспрянул духом и подумал о том,
что надо бы составить тактический план действий.
   Ни севера, ни юга на Фобосе не было, поэтому я принял за точку отсче-
та ось, вдоль которой располагались  основные  конструкции  марсианского
спутника. Следующий мой шаг - проникновение в помещение, где расположена
ядерная энергетическая установка - там наверняка полно всякого  оборудо-
вания, так что даже такой слабый инженер, как я, сможет из  каких-нибудь
деталей сварганить нормальный радиоприемник.
   Я нашел лифт без проблем. Он, конечно, был полностью выведен из строя
- гидравлическая система была повреждена выстрелами, и вся  жидкость  из
нее вытекла наружу. Тем не менее аварийный люк оказался в исправном сос-
тоянии. Сами понимаете, что перспектива лезть в  эту  дыру,  чтобы  ока-
заться в узкой кишке замкнутого пространства, особой радости не  достав-
ляла - проклятое воображение рисовало такие картины, которые в  тот  мо-
мент никак не стимулировали к действию мое чувство долга. Вообще же  мое
воображение никак нельзя было назвать патриотическим  -  ему  бы  сейчас
совсем не помешало месяца полтора тренировочных лагерей.
   Свет в шахте горел слабый. Предполагалось, что каждый квадратный  фут
базы - за исключением помещений казарм -  должен  постоянно  освещаться.
Наверное, когда кого-то из здешнего руководства в детстве фотографирова-
ли, ему так понравился свет вспышки, что он  отдал  распоряжение  залить
всю базу таким же ярким светом. Впрочем, жаловаться вроде пока  было  бы
грешно - освещение в большей части помещений вполне приличное.
   Пока я карабкался вниз по длинной шахте, то старался думать о чем-ни-
будь ободряющем - ведь не зря же говорят, что нет худа без  добра.  И  в
сгустившихся надо мной темных, грозовых тучах должен наметиться хоть ка-
кой-то просвет.
   Такой просвет на самом деле был - тело Арлин я пока не нашел, а  зна-
чит, надежда оставалась.
   Мне казалось, что атомная электростанция должна располагаться  где-то
в шести уровнях подо мной. Поэтому единственное, что мне оставалось, это
ползти все дальше вниз. Ползти и надеяться. А еще поглядывать,  чтоб  из
какой-нибудь щели не появилась очередная нечисть. Ничего сложного в этом
не было. Но больше по душе мне были мысли об Арлин.
   Я вспомнил тот день, когда она прибыла с островов  Пэррис  к  нам,  в
действующие части морской пехоты, которые вели тогда нешуточные  бои.  Я
оторвался от ремонта небольшой автоматической пушки,  в  которой  что-то
заедало, и увидел эдакую крутую амазоночку в камуфляжной форме,  шерстя-
ных гольфах и  десантном  жилете,  щеголявшую  безупречной  выправкой  и
только что сделанной прической десантников. Поймав ее взгляд, я  тут  же
получил исчерпывающие ответы на все вопросы, которые мог бы  ей  задать.
Она всегда точно знала, что делала. В морской пехоте к стрижке относятся
ревностно, оставляя немного волос сверху и напрочь выбривая виски. Это у
нас вроде такого знака отличительного - мы как бы тем самым бросаем  вы-
зов военнослужащим других родов войск. Господи, помоги уцелеть парням из
ВМС, армейских частей и космических сил, которые осмелились бы появиться
на одной из наших баз с такой же, как у пехотинцев, стрижкой!
   Впечатление невинной овечки Арлин не производила. Она гордо и с  дос-
тоинством несла свою свежевыбритую с боков голову,  как  и  две  красные
одинарные нашивки рядового.
   Лейтенант Вимс (было это, конечно, еще задолго до того, как я звезда-
нул ему по челюсти) бросил в сторону девушки долгий,  тяжелый  взгляд  и
скривил в презрительной ухмылке губы. Он  смотрел,  как  Арлин  передала
свои вещи Додду, уставившемуся на нее, как будто она была о  двух  голо-
вах. Насколько мне известно, в тот  раз  они  встретились  впервые,  эти
двое, которые, казалось, были предназначены для... ну, не для любви, ко-
нечно - правильнее, наверное, было бы назвать это чем-то вроде обоюдного
взаимного влечения. (После того, как Арлин его в течение  года  нарочито
игнорировала, а следующие шесть месяцев избегала, она невозмутимо  приз-
налась мне, что в ту же ночь осталась в его квартире.)
   Как бы то ни было, первый день в роте "Фокс"  прошел  для  первой  ее
женщины непросто.
   К мнению лейтенанта Вимса уже тогда мало кто прислушивался. Однако  с
впечатлением, которое Арлин произвела на наших парней,  нельзя  было  не
считаться. Никто в роте не мог бы выразить его более  красноречиво,  чем
сержант Гофорт, наш достопочтенный "дед", которого  все  мы  уважительно
называли "стариком". И он, как пить дать, того заслуживал: Гофорту  было
уже под сорок, из них восемнадцать он протрубил в морской пехоте, причем
последние десять лет - в легковооруженных десантных частях.
   Выглядел сержант, как Альдо Рей в старых картинах Джона Уэйна. В  его
могучем, мускулистом, крепко сбитом теле  не  было  ни  единого  лишнего
грамма жира; голову он, правда, брил наголо, хотя лысины ему  все  равно
было не избежать. Порой Гофорт напоминал мне двуногий танк,  у  которого
руки запросто могли превращаться в пулеметы.
   Так вот, наш старик неспешной, фланирующей походочкой,  которую  надо
было видеть, подошел к Арлин и процедил с присущей ему певучей растяжеч-
кой, типичной для коренных обитателей штата Джорджия:
   - Кто это такой симпатичный к нам пожаловал! Интересно,  где  же  это
лээй-дии успела себе такую причесочку клевую соорудить?
   Арлин пристально посмотрела сержанту прямо в глаза. И все.  Достойный
ответ получился, хоть я бы на ее месте в сложившейся ситуации присовоку-
пил к нему пару замечаний цензурного, но достаточно емкого текста.
   Впрочем, я тогда так и сделал. Отчасти потому, что мне нравились жен-
щины с характером; отчасти потому, что я уважительно относился  к  нашим
парням и полагал, что их точка зрения может быть выражена в иной  форме,
чем ее сформулировал Гофорт. И все-таки Скорее всего я вступил в  беседу
потому, что в глубине души ненавижу все эти порядки,  символы,  ритуалы,
слова уставных команд и обращений, цвета отдельных подразделений, распо-
рядок службы, ордена и регалии, нашивки и значки - словом, то, что пред-
назначено лишь для того, чтобы к людям, находящимся в одинаковой  ситуа-
ции, относились по-разному исключительно из-за тех цацок и бирюлек,  ко-
торые они на себя навешивали. Кроме того, у меня с пушкой треклятой  ни-
как дело не ладилось.
   Я сидел со всеми за столом в казарме, и то, что  там  происходило,  в
общем-то мне было до фонаря. Тем не менее я сказал:
   - Такая прическа, рядовой, не последний писк моды.  Право  ее  носить
нужно заслужить.
   Ледок напряженности, сковавший атмосферу в  комнате,  вроде  бы  стал
подтаивать. Арлин, должно быть, согласилась с этим утверждением,  потому
что ее реплика была адресована мне, а не Гофорту.
   - Я точно такой же морской пехотинец, как и любой из вас. - Она  бро-
сила на меня беглый взгляд перед тем, как снова сосредоточиться на  бра-
вом сержанте.
   Первой моей реакцией на заявление Арлин стало желание тут же откусить
приличный кусок красного яблока, которое я в тот момент держал  в  руке.
Мне показалось, что чем дольше я буду пережевывать  сочную  мякоть,  тем
более глубокомысленно прозвучит мой ответ.
   Поэтому я не спешил глотать. Гофорт тем временем, сделав шаг  в  нап-
равлении Арлин, навис над ней своим  внушительным  торсом.  Несмотря  на
это, она ни на дюйм не сдала позиций.
   Продолжая тщательно пережевывать яблоко, я попробовал подойти к  воп-
росу с другого конца.
   - Знаешь, - заметил я, - такая стрижка вообще-то на женщинах не  луч-
шим образом смотрится.
   - Для мужчин она тоже не уставом предписана, - бойко отбрила меня Ар-
лин. Этот довод я оспорить никак не мог, но, по счастью, у меня еще  ос-
тавался в запасе большой кусок яблока.
   А вот у Гофорта яблока не было.
   - Морской пехотинец, который носит такую прическу,  -  сказал  он,  -
должен сначала заслужить право ее носить, мисси [4].
   Мне показалось, что обозвав  девушку  "мисси",  Гофорт  хватил  через
край.
   Арлин Сандерс подалась к нему настолько близко, что, казалось, хотела
либо поцеловать, либо укусить навязчивого сержанта за нос. Но  ни  того,
ни другого она не сделала, а вместо этого произнесла только три слова:
   - Я не против.
   В упрямстве Гофорт ей не уступал. Хоть родился он в  штате  Джорджия,
но когда дело шло на принцип, вполне можно было бы предположить, что ро-
дина сержанта - штат Миссури.
   - Каждый морской пехотинец прежде всего должен быть  отличным  стрел-
ком, - наступал он. - Если вы, мисси, хотите  оправдать  эту  стрижечку,
берите-ка лучше свои симпатичные ножки в ручки и идите за мной в  тир  -
там и поглядим, чего вы стоите.
   Арлин лишь