кал - даже рогатки в нем не было. Однако  чтоб  он
не пустовал, в него положили защитные бронежилеты. Конечно, боевыми дос-
пехами их назвать было нельзя, но все же человек в них чувствовал себя в
большей безопасности, чем в обычном скафандре. Один пришелся мне  впору,
и я в него облачился.
   Мне ничего не оставалось, как продолжить прогулку по коридору, ведше-
му в другие помещения станции. Мое психическое  состояние  достигло  той
опасной стадии, когда ощущаешь себя единственным солдатом, уцелевшим  на
поле брани. Такому состоянию есть и более краткое определение -  беспеч-
ность.
   Ты же в разведке, недоумок! Внутренний голос подсказывал,  что  нужно
действовать в соответствии с четко продуманным планом и не спешить с вы-
водами. В этот самый момент я увидел очертания человеческой фигуры,  ко-
торая, появившись из-за поворота, двинулась в моем направлении.
   Я чуть не выстрелил, но краем сознания сообразил,  что,  если  сделаю
это, потом, возможно, уже некому будет задавать вопросы. Напомнив себе о
том, что Арлин, мои друзья и служащие Объединенной аэрокосмической  кор-
порации здесь, я не дал пальцу, лежавшему на спусковом  крючке,  сжаться
на тот сантиметр, который мог бы решить исход дела. Тем  не  менее  дуло
пистолета продолжало целиться в неясные очертания приближавшейся фигуры.
Я ощутил не то чтобы сходство, но некоторое подобие тех ощущений,  кото-
рые в свое время в затерянном в горах селении испытал лейтенант Вимс  по
отношению к монахам.
   Когда  все  ваше  существо   пронизывает   омерзительно-непреодолимое
чувство страха, от которого даже дух перехватывает,  нет  ничего  легче,
чем начать палить без разбора во все, что движется.
   Вскоре я узнал в приближавшейся фигуре капрала Вильяма Гэйтса.
   - Билл! - крикнул я, обрадованный встрече  с  однополчанином.  -  Что
здесь, черт возьми, творится? Надеюсь, с вами всеми ничего не случилось?
Где Арлин, где остальные "лисы"?
   У меня ни на секунду не зародилось сомнений по поводу того, что приб-
лижавшийся человек именно тот капрал нашей роты, с которым я столько раз
резался в покер, пил и обменивался скабрезными историями. Мы были с  ним
настолько близки, что я не держал на него зла даже за то, что он был од-
ной из тех обезьян, которые, как на дереве,  повисли  на  мне,  когда  я
звезданул Вимсу по роже. У Билла было очень характерное  лицо  с  широко
расставленными глазами и шрамом, пересекавшим до нижней губы  выдающийся
вперед подбородок.
   Походка его, правда, казалась немного странной - устал, наверное, ре-
шил я. В бою люди изматываются быстро, так что  мне  нередко  доводилось
видеть и не такие отклонения от нормы.
   Напряжение, которое Гэйтс, видимо, испытал в  сражении,  объясняло  и
удивительные звуки, слетавшие с его губ - какое-то  нелепое  бормотание,
походившее разве что на реплики  персонажей  старинных  фильмов  ужасов.
Билл смотрел прямо перед собой, однако казалось, что он меня  не  узнал.
Он как-то нараспев, с заунывной монотонностью повторял:
   - Ворота... Ворота - это ключ... Ключ - это Ворота...
   Не понравилась мне и струйка слюны, стекавшая у него по подбородку.
   Поддавшись внезапному порыву, я чуть не подбежал к нему,  но  тут  же
отпрянул. Что-то здесь явно было не то, хоть определить, что  именно,  я
не мог, как и с непонятным запахом в комнате с  контрольными  приборами.
Однако я нутром чуял - на Фобосе творится неладное.
   - Билл, - я снова попытался образумить друга.  -  Билл,  я  же  кореш
твой, Флай.
   На этот раз он меня заметил. Это я без труда  определил  по  зловещей
ухмылке, скользнувшей по его губам, - такой жуткой  гримасы  мне  еще  в
жизни не доводилось видеть.
   Потом он поднял автомат и открыл огонь!
   Но даже в тот миг я не мог поверить  в  реальность  происходящего.  К
счастью, рефлексы мои отреагировали более оперативно - я мгновенно  отс-
кочил за колонну и приготовился открыть ответный огонь.
   И все-таки я должен был сделать последнюю попытку.
   - Кончай палить, Билл! Это же я, Флай, чтоб тебе пусто было. Прекрати
стрельбу!
   Не прекращая стрелять, Билл подходил все ближе.  В  полном  отчаянии,
чувствуя себя Каином, я открыл ответный огонь. Учитывая то состояние,  в
котором он находился, убить его, по логике вещей, было  проще  простого.
Первая же пуля попала ему в шею - прямо под шлем. В принципе, этот выст-
рел должен был уложить его наповал, но он продолжал идти. Я  выпустил  в
него еще несколько пуль, из которых одна попала в голову. Она-то  его  и
успокоила.
   Однако даже после того, как мозги Билла, перемешанные с  кровью,  за-
мызгали пол коридора, его тело продолжало двигаться, как у петуха, кото-
рому отрубили голову. Для человеческого существа  такое  было  невозмож-
но... Кроме того, человеческие трупы не издают запах лимона с  гнильцой,
который стал ощущаться в воздухе с такой силой, что стало трудно дышать.
   Меня колотило так, как будто я попал в Калифорнию во время  землетря-
сения.
   Глядя на то, что осталось от бывшего моего  приятеля,  я  все  глубже
осознавал, что передо мной не что иное, как... зомби.
   Это слово буравило мозг, буквально разрывая череп, стучало в  ушах  -
зомби, зомби, зомби! Ну, просто дьявольщина какая-то фантасмагорическая.
Может быть, Арлин еще и могла бы поверить во всю эту хренотень с прибам-
басами - слишком уж много она пересмотрела идиотских, дурацких  "ужасти-
ков", - но только не я. Мне и в кошмарном сне привидеться не могло,  что
я наяву когда-нибудь столкнусь с зомби. Я чувствовал себя как псих,  как
какой-то сопливый хипующий панк, словивший от дури кайф.
   Да не бывает же этих треклятых зомби на самом деле! Это  же  реальный
мир, это же...
   Гэйтс проковылял еще несколько шагов и упал, окоченев настолько быст-
ро, что, казалось, был мертв уже в течение нескольких часов.  Я  здорово
напугался, но меня тянуло к нему, как железяку к магниту.  Я  подошел  к
трупу и дотронулся до него.
   Малыш Билли был холоден как лед, тело его уже начало разлагаться.
   К горлу подкатил комок, я отвернулся, и меня вырвало. Он  весь  поси-
нел. Кожа его была жесткой, как из дубильни.
   Морской пехотинец Гэйтс превратился в урода-зомби - живого  мертвеца.
Сначала его убили, а потом высосали из тела все жизненные соки, так  что
уже через полчаса он стал таким, словно умер много дней назад.
   Арлин!..
   Теперь мне стало ясно, что делать. Оставалось только надеяться, что я
смогу найти у Билли несколько полных магазинов к новому своему  приобре-
тению - десятимиллиметровой полуавтоматической пехотной винтовке (мы на-
зывали их "Сиг-Кау"). Не дай Бог никому получить ее  так,  как  она  мне
досталась. Занимаясь мародерством, я только что не рыдал.
   У Гэйтса была лишь одна запасная обойма.  Магазин  в  самой  винтовке
оказался пуст. Когда я перезаряжал ее, меня все еще бил колотун, я ронял
пули направо и налево, ползал по полу, собирая их и с трудом  прикидывая
в уме, кто еще прибежит на звук выстрелов, сразивших моего мертвого при-
ятеля.
   Обыскав тело, я пошел прочь - все быстрее и быстрее, и в конце концов
припустился бежать. Страшно мне не было - меня душила слепая ярость, хо-
тя внутренний голос, который обычно следит за тем, чтобы я не сорвался с
катушек, пытался прокричать что-то о дисциплине, разработке стратегии  и
сдержанности. Он призывал тщательно и всесторонне проанализировать  про-
исшедшее.
   К доводам разума следовало прислушаться, однако та часть мозга, кото-
рая двигала нижними конечностями, видимо, имела на этот счет другие  со-
ображения, потому что ноги мои, не замедляя хода, несли  меня  прочь  от
трупа, который некогда был человеком, к ублюдкам, превратившим его в не-
людя.
   Я всегда отличался очень неплохим инстинктом  самосохранения.  Раньше
он меня никогда не подводил, даже в самых горячих перестрелках и  сраже-
ниях, которых немало выпало на мою долю во время службы в морской  пехо-
те. Но здесь, в этой унылой, серой дыре под скалистой поверхностью Фобо-
са тело мое начало мне изменять. Если бы я только мог хоть на миг перес-
тать думать об этих  безвольно  расслабленных  челюстях  и  остекленелом
взгляде потухших глаз, то, скорее всего, смог бы взять себя в  руки.  Но
страшное лицо напрочь выбивало меня из колеи, а характерное подрагивание
правого века Гэйтса, которое так раздражало меня при его  жизни,  теперь
доводило до исступления. Мысль о том, что мне подмигивал зомби, была не-
переносима.
   Да. Именно зомби. То, что я подобрал правильное определение,  немного
меня успокоило. Наконец замедлив бег, я стал внимательнее приглядываться
к тому, что меня окружало. Теперь вместо стоявшей перед глазами призрач-
ной маски смерти я различал стены коридора, слышал эхо своих шагов, пре-
рывистые хрипы собственного дыхания... и  шаркающие  звуки  еще  чьих-то
ног.
   За поворотом меня поджидали четыре зомби. Они уставились на меня сво-
ими мертвыми, остекленевшими глазами. Один из них некогда был женщиной.
   Я не знал ее; значит, раньше она работала на Объединенную  аэрокосми-
ческую корпорацию. Слава Богу, это была не Арлин. Я даже  мысли  не  мог
допустить, чтобы Арлин с серой плотью и запахом гниющего лимона со  зло-
вещей ухмылкой выпускала по мне автоматные очереди, не имея  даже  отда-
ленного представления о том, что стреляет по  своему  самому  верному  и
преданному боевому товарищу.
   На меня накатила волна такой безудержной ярости, какую раньше  я  ни-
когда не испытывал. Кровь буквально  кипела  в  жилах,  гнев  прорывался
сквозь поры кожи. Никакая выучка не смогла бы смирить дикого  бешенства,
от которого я трясся в прямом смысле слова.
   Стрелять в эти жалкие существа, чудовищные подобия людей я не хотел -
меня так и подмывало разорвать их на части голыми руками! Шаркая  подош-
вами по полу, они приближались ко мне, неумело вертя в руках автоматы  и
беспрестанно паля из них, так что железо стволов, казалось, вот-вот рас-
калится докрасна. Что мне оставалось делать? Шатаясь, я пошел  прямо  на
них, поднял свою М-211 и выстрелил одному из живых мертвецов в  плечо...
на него это не оказало никакого действия, вот уж и впрямь - что мертвому
припарки.
   С женщины как будто спало заклятие. В ее мозгу, видимо, теплилась еще
какая-то крупица разума, тусклый отзвук человеческой мысли. Она  переза-
ряжала оружие не с таким бездушным автоматизмом, как  трое  других;  она
повернулась и спряталась за укрытием, поскольку оттуда  было  безопаснее
стрелять.
   Я качнул головой и, не прекращая пальбы, тоже  скрылся  за  колонной.
Из-за прикрытия я смог нормально прицелиться и выстрелил  первому  зомби
точно в голову. Он взревел, завертелся на одном месте, словно  обезглав-
ленная курица, и рухнул на пол. До меня дошло: только прямое попадание в
голову приносило в этой игре очки. Прямо как в заправском фильме ужасов!
   Лимонное зловоние ударило в нос. Я бросил в сторону зомби, от которо-
го шел едкий запах, быстрый взгляд... в его мозгах,  видимо,  корячились
обрывки каких-то мыслей. Подавив накативший приступ тошноты, я поймал  в
прорезь мушки второго зомби.
   Женщина что-то прочирикала, и двое мужчин судорожно затопали в сторо-
ну консоли, за которой она спряталась. Второго зомби я снял на полпути к
укрытию, но третий все-таки успел занять позицию  за  выступом  стены  и
вместе с женщиной продолжил в меня стрелять.
   Ничья. Я оказался загнанным за колонну, двое зомби - за  консоль,  на
которой красовалась эмблема Объединенной  аэрокосмической  корпорации  и
были налеплены клейкие листки-записки. Нас отделяло друг от друга не бо-
лее двадцати метров. Я повернул голову в поисках чего-нибудь, что  могло
бы мне в этой ситуации пригодиться.
   Не успел я провести и пяти минут в недрах Фобоса, как оказался  между
моргом и адом - на полу от открытой двери комнаты с  приборами  управле-
ния, где я стоял, до поворота коридора, за которым ничего не было видно,
валялась дюжина тел. Некоторых мертвецов я узнал, и от этого остро засо-
сало под ложечкой. Другие, по всей вероятности, были в прошлом сотрудни-
ками Корпорации.
   Возникло такое ощущение, что я снова на войне в  Кефиристане.  Только
мы с живыми трупами вроде как в салочки вокруг колонны  играю  -  стоило
мне высунуться и, послав в них очередь, спрятаться обратно, как то  мес-
то, где на мгновение показывалась моя голова, поливал град пуль.
   Времени на то, чтобы обращать внимание на второстепенные  детали,  не
оставалось. Когда я высунулся в третий раз, то поскользнулся о растекшу-
юся кровь. Еще в раннем детстве мне часто удавалось превращать недостат-
ки в преимущества, а специальная подготовка за годы службы лишь увеличи-
ла мой природный инстинкт выживания.
   Я упал на колени, потом растянулся на брюхе и, вжимаясь в  пол,  стал
целиться. Третий мужчина высунулся, чтобы в очередной раз в меня выстре-
лить, но я угодил ему в глотку. Выстрел отбросил его назад, и еще до то-
го, как он снова нашел глазами цель, ваш покорный слуга влепил ему  пулю
точно в правый глаз.
   На женщине не было ни формы, ни бронежилета. Боец из  нее  точно  был
никудышный, поскольку она никак не могла правильно прицелиться. Она пару
раз выстрелила, но пули просвистели на приличном расстоянии от меня.
   "Эта война может превратиться в нескончаемую, - сказал я себе и снова
испытал приступ ярости. Потом добавил: - Могла бы превратиться в нескон-
чаемую, поскольку конец ее настанет только тогда,  когда  меня  в  конце
концов кто-нибудь пришибет, и я так и не узнаю, что же произошло на базе
Фобоса".
   Хоть одну из этих гнусных тварей я должен был  взять  "живьем",  если
только это слово можно применить в сложившейся ситуации.
   План операции созрел мгновенно - между двумя выстрелами. Теперь, ког-
да я знал, что следует делать, меня можно было снова  считать  настоящим
морским пехотинцем!
   Быстро, до того, как женщина успела осознать, что происходит, я стре-
лой пронесся вокруг колонны слева направо, потом справа налево и  достиг
ее укрытия. Она повернулась не в ту сторону, и, не давая ей  возможности
исправить оплошность, я прикладом двинул ей в висок.
   Она отвалилась навзничь, как кирпич. Автомат выпал из ее рук и  звяк-
нул об пол. Я забросил за спину М-211, шарахнул еще  раз  бесчувственную
тварь по роже и, заткнув ей в пасть пистолет, сурово спросил:
   - Что здесь, черт дери, происходит?
   - Ммммф, хмммф, рмммф, - донеслись нечленораздельные звуки.
   Я вынул пушку из глотки женщины-зомби, но  она  продолжала  бормотать
так, как будто пистолет был у нее все еще во рту.
   - ...это ключ. Ворота - это ключ. Ключ - Ворота... На подходе... Всех
вас перебьют...
   Глаза женщины бегали из стороны в сторону; она была феноменально, не-
естественно сильной, но все же не до такой степени, как здоровый амбал -
Флай Таггарт. Я слегка опустил руку, и она тут же вцепилась в  нее,  как
бульдог.
   Я понял, почему глаза у зомби такие сухие, а  зрение  -  плохое:  они
совсем не моргали.
   Приставив пистолет к виску женщины, я сказал:
   - Если в тебе еще осталось хоть что-то человеческое, ты должна знать,
что эта штука может сделать с твоими сморщенными, куцыми мозгами.  Отве-
чай, что за дьявольщина творится с этими Воротами?
   - Огромные. Эти. Эти огромные. - Женщина пристально взглянула на  ме-
ня, как будто видела в первый раз. Она ничего больше не сказала,  но  на
какой-то миг лицо ее исказила такая гримаса,  что  вести  допрос  дальше
стало просто невыносимо.
   Я взвел курок; глаза ее закатились, она глядела куда-то мимо меня."
   - Ты хочешь этого? - спросил я.
   Женщина-зомби закрыла глаза. Это была единственная  молитва,  которую
оставили, ей те, кто сотворил из нее то, чем она стала.
   Нажимая курок, я тоже закрыл глаза. Звук выстрела будто разбудил меня
от сна и снова вернул к жизни. Я поднялся, взял "Сиг-Кау" на изготовку и
пошел прочь от теперь уже действительно мертвого мертвеца.
   Так что же здесь происходило  на  самом  деле?  Мне  показалось,  что
кое-что я уже узнал.
   "Кто построил Ворота?" - на этот вопрос теперь, пожалуй,  можно  было
попытаться ответить. Однако являются ли  "огромные...  эти",  проходящие
через Ворота, теми, кто их построил? Или же создатели Ворот  сами  давно
покорились еще более могущественным и ужасным существам, которые теперь,
как орда завоевателей, перемещались от Ворот к  Воротам,  порабощая  все
новые колонии?
   Ни первая догадка, ни вторая особой радости мне не доставили: в любом
случае род человеческий, по всей видимости, нарушил границы их владений,
за что должен был быть наказан и либо изгнан, либо  истреблен  вслед  за
расой строителей Ворот.
   Состояние было омерзительное. На слабо освещенном отрезке коридора, у
поворота я прислонился к стене, направив дуло М-211 в направлении движе-
ния, и присел на корточки. То тело, которое я смертельно боялся и вместе
с тем так надеялся найти, мне еще не встретилось. Но ведь  Арлин  в  том
или ином виде должна была находиться где-то здесь.
   Я молился лишь о том, чтобы она лежала на полу, а не шла на  меня  на
негнущихся ногах, с сухими, немигающими глазами и запахом гнилого  лимо-
на.
   Я вполне мог быть единственным живым человеком на Фобосе. На тех  ре-
бят - моих охранников, наверху, в помещении базы, надежда  была  слабая.
При первой же встрече с зомби они, по логике вещей, сыграют в ящик, точ-
нее говоря, из моих потенциальных союзников превратятся в противников. Я
представил себе такую картину: лейтенант Вимс приказывает им стать  зом-
би, и оба Рона, отдавая честь, отвечают:
   - Так точно, сэр, будет исполнено! - и тут же прямиком отправляются в
ад.
   Надо сказать, мне всегда немного не с руки играть в команде. Рассмат-
ривать же себя в качестве охотника на зомби гораздо легче, полагая,  что
я - единственное живое двуногое существо на Фобосе. Этих ребят-мертвецов
хорошими солдатами назвать трудно. Я их, пожалуй, мог бы всех передавить
- если не считать одной маленькой детали.
   Мне даже подумать страшно, что в числе других придется расправиться и
с тем, во что превратилась Арлин Сандерс. Такая перспектива меня  совсем
не прельщала. И дело совсем не в том, что я считал ее своей девушкой - у
нее был Додд, который, казалось, вполне ей подходил. Конечно, мы  с  ним
не были закадычными друзьями, но ради Арлин относились друг к другу тер-
пимо.
   Клянусь вам, это не было любовью. Просто Арлин жила в  том  же  мире,
что и я, а это значило для меня гораздо больше, чем просто носить одина-
ковую форму. Она не была похожа ни на одну девушку из тех, в  которых...
я хочу сказать, которых я знал.
   Арлин не хуже меня представляла себе, что такое тренировки до полного
изнеможения, когда после побудки придурок-сержант выгоняет всех в  спор-
тивный зал и что есть силы вопит:
   - Падай на брюхо! На руках - вниз, вверх, раз, два, раз,  два.  Отжи-
маться до тех пор, пока я не выдохнусь!
   Она знала, что значит вставать в пять утра, а в пять-нольпять отправ-
ляться на пробежку на дистанцию в восемь миль. Ей  был  хорошо  известен
запах дезинфекции и все тонкости процесса соскабливания со стен грязи  и
плесени, накопившейся за два года, чтобы стоящий рядом парень мог тут же
замазать мастерком это место антикоррозионной краской на четверть дюйма.
   Мы вместе столько месяцев топтали сапогами одни и  те  же  коридорные
половицы, измученные долгими часами занятий физической подготовкой, пре-
одолением препятствий, боевыми учениями, стрельбой по мишеням, бесконеч-
ной, доводившей до полного отупения и автоматизма  сборкой  и  разборкой
вслепую наших "Сиг-Кау" и лекциями об экзотических венерических  заболе-
ваниях, которые можно подцепить в Кефиристане, на Марсе, Фобосе и в Ога-
йо, что возникало ощущение разбухания суток до двадцати шести, а то и до
двадцати восьми часов.
   Арлин узнала обо мне очень многое  в  рекордно  короткое  время.  Она
схватывала все налету и относилась к карьере военного так  же  с