ра
Леграна-Уоррингтона и  биоконтакта  с  ним  удалось  обеспечить  легкому
крейсерскому кораблю "Ксавьера" возможность  прыжка  на  расстояние  без
малого в семь световых лет до системы Гамма Павонис. Хотя  были  приняты
все меры для сохранения этого события в тайне, оно  произвело  сенсацию,
поскольку появилась  возможность  -  пусть  даже  и  не  совсем  обычным
способом  -  совершав  транзитивные  прыжки.  Новость   эта   немедленно
распространилась по всей территории бывшей Империи  посредством  системы
"Стелком",  и  по  всей  Галактике   началось   повсеместное   выявление
женщин-мутантов  для  того,  чтобы  обеспечить  действующие  космические
единицы,  предназначенные  для  совершения   пространственных   прыжков,
бесконтактным устройством.
   3910-4254 гг. н.э.

   С точки зрения историографа, следует сказать,  что  после  того,  как
стало  известно,  на  что  именно  должны  быть  направлены  поиски,   к
сожалению, не представило особого труда обнаружить мутанток, потому  что
мутации эти хоть были не очень частым явлением,  но  все  же  их  вполне
хватало на то,  чтобы  обеспечить  все  имевшиеся  корабли  возможностью
биоконтакта. Менее чем за год практически каждая  фракция  уже  имела  с
своем распоряжении по меньшей  мере  два-три  корабля  с  биоконтактными
преобразователями  и  соответствующим  числом  "навигаторш"  (так  стали
называть женщин-мутантов). Теперь взаимные угрозы, прежде  застывшие  на
стадии  взаимных  оскорблений  и  пустых  обещаний,  молниеносно   стали
переноситься в практическую плоскость, и в течение  последующих  четырех
столетий в Галактике происходило доселе не установленное точно, огромное
число войн,  крупных  и  мелких  конфликтов,  как  межпланетных,  так  и
межзвездных агрессий, космических сражений, причем иногда случалось, что
на протяжении десятка лет стороны так и  не  смогли  с  полной  ясностью
определить, в чем же состояла причина конфликта или кто первым "начал".
   В результате этого, по сути, непрерывного состояния войны к  середине
прошлого столетия сумели выделиться  шесть  относительно  мощных  блоков
власти,  действовавших  на  пространстве  прежней  Империи:   кибертеки,
йойодины, легионы  Сардэя,  партизаны  О'Шилли,  "Гильдия  наемников"  и
совсем уж таинственный Фагон.
   Вследствие того, что начиная с 3498 года н.э скриллы не давали о себе
знать  (что  объясняется  широко  известной   гипотезой   об   изменении
галактического гравиполя, повлиявшего и на их  установки,  суть  которых
мало   отличалась   от    генераторов    Леграна-Уоррингтона),    именно
вышеперечисленные блоки и по сегодняшний  день  вершат  судьбы  в  нашей
Галактике,  хоть  никому  из  них  и  не  удалось  пока  еще   завоевать
господствующего положения.

ДЕНЬ СЕГОДНЯШНИЙ

   События,  впоследствии  получившие   название   Клоповой   войны,   и
независимый легион  наемников  "Возрождение  С.С.",  собравшийся  вокруг
Седрика  Сайпера,  которым  в   более   поздние   годы   обязаны   своим
возникновением бесчисленные мифы и легенды (многие  из  которых  все  же
основываются на реальных событиях),  связаны  между  собой  неразрывными
узами. И то и другое родилось в мире под названием Луна  Хадриана,  само
существование которого с завидным упорством  и  совершенно  бессмысленно
отрицается правительством Тау Кита.
   Автор  в  своем  произведении  пытается   но   возможности   правдиво
воспроизвести  события,  сведения  о  которых  были  почерпнуты  как  из
высказываний очевидцев,  так  и  из  официальных  документов,  доступ  к
которым большей частью был весьма затруднен, Но все же  ручаться  за  их
стопроцентную достоверность никак нельзя. Впрочем, авторы все же нашли в
себе смелость по зрелому размышлению представить данное произведение  на
суд читателей, поскольку не исключено, что история нашего галактического
витка могла пойти совершенно другим путем, если бы в 4300 году  н.э.  не
произошли бы события на бираниевых рудниках Луны Хадриана.
   Во всяком случае,  за  каждым  из  читателей  остается  право  самому
решать, в какие из описываемых событий он уверует,  а  какие  отнесет  к
разряду современной героической мифологии.

Глава 1
ЛУНА ХАДРИАНА

   Седрик Сайпер  взревел  от  боли,  когда  удар  хлыста  заставил  его
повалиться на землю. Руки и ноги его  спело  судорогой,  заставляя  тело
конвульсивно дергаться на каменистом  дне  рудника.  Не  раз  он  больно
ударялся лбом или  затылком  о  камни,  но  эти  ощущения  исчезали,  их
поглотил океан всепоглощающей боли, которая пронизывала  все  его  тело,
каждое нервное волоконце в отдельности, и не имела  ни  малейших  шансов
быть зарегистрированной его сознанием.
   И даже не сам удар хлыста оказал такое страшное воздействие, хотя  от
него тут же образовалась еще одна дыра на его и без того  походившей  на
лохмотья одежде, а на спине - рана глубиной в добрый сантиметр. Все  это
вполне можно было вытерпеть, сжав  зубы,  но  вот  похрустывавший  треск
синеватых молний, которые мгновенно обволокли его тело и лишили контроля
над мышцами, - превозмочь это было уже выше его сил.
   Седрику нанесли удар электрохлыстом -  этот  своеобразный  инструмент
состоял из  укороченной  рукоятки  и  двухметрового,  толщиной  в  палец
кнутовища из синтетической  кожи,  в  которое  были  вплетены  тончайшие
металлические волокна,  обладавшие  высокой  электропроводностью.  Такой
инструмент имел при себе каждый надсмотрщик на шахтах по добыче  бирания
на планете под названием Луна Хадриана, но, по-видимому, здесь среди них
не было никого, кто использовал бы его столь часто и проявлял  при  этом
такую поразительную низость и бесчестность, как Шмиддер.
   Бесконечно медленно таяли синеватые разряды, плясавшие по всему  телу
Седрика Сайпера. Седрик, кряхтя,  взглянул  на  возвышавшегося  над  ним
Шмиддера, который, расставив ноги, стоял над ним, улыбаясь во весь  рот.
Это можно было понять, несмотря на то, что лицо его  закрывала  защитная
маска.
   Ничего,  когда-нибудь,  когда-нибудь  он  все  же   прикончит   этого
Шмиддера. Он отправит ого на тот свет с животной жестокостью, и  сделает
это не спеша и с той же злорадной улыбочкой на губах. Это  решение  было
принято  ужо  давно,  а  его  прежняя  профессия,   имя   которой   было
"терминатор", кое-что значила в легионах сардайкинов, и в свое время ему
преподали  немало  методов,  при  помощи   которых   можно   растягивать
умерщвление  какого-нибудь  вражеского  шпиона  до   безобразия   долго.
Насколько долго, что он рассказывал все, что он него желали услышать,  и
даже еще больше. В те времена  его  профессия  внушала  ему  глубочайшее
отвращение, но теперь (а с тех  пор  минуло  ужо  два  года,  если  быть
точным, потому что именно столько он провел на этом  треклятом  руднике)
он стал понимать, к чему ему пришлось изучить все это. Для  того,  чтобы
уничтожить этого Шмиддера! Для этого, и ни для чего больше!
   Наступит один прекрасный день, когда Седрик  нанесет  ответный  удар,
что явится для этого брюхастого садиста величайшим  сюрпризом.  И  самым
страшным. Это обязательно произойдет, должно произойти. Это будет тогда,
когда его отравление биранием достигнет  хотя  бы  той  стадии,  которая
сейчас у бедняги Дункана, что из соседней штольни, Седрик уже  сейчас  с
восторгом представлял себе, каким будет  лицо  этого  Шмиддера,  и  даже
слышал, как  он  скулит,  вымаливая  у  него,  Седрика,  пощаду,  Именно
ожидание мести и помогало ему выживать в этом аду.
   Впрочем, можно предположить, что в его мозгу притаилась мысль о  том,
что подобные замыслы вынашивали уже сотни других заключенных до него, но
никому из них так и не  удалось  осуществить  задуманное.  Казалось,  во
Вселенной существует некое железное правило,  и  в  соответствии  с  ним
места, подобные этому, не только обладали какой-то  поистине  магической
притягательностью для подонков типа Шмиддера,  но  и  ставили  над  ними
своего ангела-хранителя, что ли.
   - Ну так как, заключенный? - насмешливо  протянул  Шмиддер  -  Усвоил
урок?
   Урок? Какой урок? То, что никогда  нельзя  поворачиваться  спиной  ко
входу  в  штольню,  потому  что  из  нее  в  любой  момент  может  выйти
садист-надзиратель,   который    без    предупреждения    огреет    тебя
электрохлыстом по спине?
   Седрик почувствовал сильнейшее желание дать своему мучителю пинка, но
лишь продолжал тяжело дышать, хотя в глазах его любой бы  заметил  белое
пламя ненависти. Что касается Шмиддера, рука которого застыла в  опасной
близости от висевшего на поясе лучемета, ют только и  ждал,  что  кто-то
возьмет и сорвется, отважившись на  какие-то  непредсказуемые  действия.
Седрик определил, что у мерзавца при  себе  всегда  было  это  небольшое
ручное  оружие,  широко  используемое  буквально  на   всех   спиральных
ответвлениях Галактики, готовое в любой момент извергнуть  смертоносные,
испепеляющие лучи. Настроен лучемет был таким образом, что не  испепелял
человека в одну секунду, а обжигал лишь до такой степени,  чтобы  жертва
умирала долгой и мучительной смертью.
   Шмиддер стал выказывать признаки недовольства, так  и  не  дождавшись
ответа. По всей видимости, он был настроен на дискуссию, чтобы тут же  в
качестве неоспоримой  аргументации  снова  пустить  в  ход  свой  хлыст.
Одну-две секунды  Седрику  казалось,  что  он  вот-вот  ударит  лишь  из
разочарования,  но  хлыст  перекочевал  за  пояс,   а   Шмиддер,   круто
развернувшись,  тяжело  забухал  своими  коваными  сапожищами  прочь  из
штольни.
   - Через четверть часа я вернусь,  -  угрожающим  тоном  пробубнил  он
сквозь  маску,  снабженную  противопылевыми  фильтрами.  -   Могу   лишь
надеяться, что к тому времени ты продолжишь работу В  противном  случае,
ты знаешь, что тебе улыбается...
   С этими словами он удалился.
   Седрик Сайпер, опершись на колени и локти, медленно пополз  к  стенке
штольни. С большим  трудом  ему  удалось  выпрямиться  и  сесть,  затем,
отдышавшись, он,  цепляясь  за  торчавшие  из  стены  камни,  безуспешно
попытался подняться на ноги. Последствия электрического удара лишили его
координации, но он знал, что скоро это должно пройти. В конце концов, не
в первый же это раз. Он уже давно познакомился с электрохлыстом. Об этом
свидетельствовали рубцы на спине, которые посвященному могли  рассказать
о сроке его пребывания здесь не хуже,  чем  годичные  кольца  на  пне  о
возрасте спиленного дерева.
   Седрик почувствовал, как кто-то берет его за плечо и помогает  встать
на ноги. Повернув голову, он узнал эти  словно  хромированные,  отдающие
металлическим блеском волосы.
   Шерил!
   Она, как и Седрик, тоже была заключенной в этом исправительном лагере
и наживала себе горб в одной из  соседних  штолен.  Как  и  Седрик,  она
принадлежала к народу сардайкинов.  До  него  доходили  слухи,  что  она
получила срок за шпионаж, в пользу противников  Империи  (уже  по  одной
этой формулировке можно было без труда понять, что сардайкины лишь  себя
признавали  единственно  законными  правопреемниками  некогда   огромной
Звездной Империи). Сейчас он уже не помнил, кто именно  сообщил  ему  об
этом, и не знал, было это правдой или всего лишь слухами, которых здесь,
на рудниках, ходило больше, чем где-либо во Вселенной.
   Сама Шерил никогда ни словом не обмолвилась о своем прошлом; впрочем,
Седрик тоже предпочитал молчать. И дело было не  в  том,  что  это  было
тайной, - обвинение против него  гласило:  пособничество  врагу,  Седрик
даже считал, что информация об этом заложена в банк  данных  Центральной
станции, но здесь, внизу, его просто об этом никто ни разу и но спросил.
Здесь не играло особой роли, кем ты был прежде, откуда ты или  по  какой
причине здесь оказался.  Единственное,  что  здесь  действительно  имело
значение, так это факт самого пребывания здесь. Если  уж  ты  прибыл  на
Луну Хадриана, на твоем прошлом можно спокойно ставить точку.
   И на будущем!
   В самом начало, полтора года назад, когда Шерил только что  появилась
в этом секторе, Седрик даже злился по этому поводу -  дескать,  прислали
ее сюда, чтобы шпионила за ним, и думают, что он ни о чем не догадается.
Он и сам не  знал,  на  чем  основывалось  это  подозрение,  но  в  один
прекрасный  момент  ему  вдруг  стало  ясно,  что  это  не  больше,  чем
параноидальный психоз, очень характерный для этих  условий.  Да  и  кому
понадобилось бы следить за каким-то заключенным, который на  самом  деле
уже давно мертв, пусть даже он еще двигается и дышит?
   Самым же необычным в этой Шерил были ее волосы, С первого взгляда они
привели Седрика  в  восхищение.  Ну  точь-в-точь  хром,  жидкий  металл,
стекавший с плеч, такой чистый, блестящий, к нему даже грязь и  пыль  от
работы не пристает, хотя на лице ее столько, что не сразу и  отмоешь.  А
Седрику всегда казалось, что в них нет ни пылинки, Ни одной. И  до  сего
дня он понятия не имел, чем она их мыла и вообще что она с ними  делала.
Конечно, он не раз интересовался у нее, спрашивал, но она неизменно лишь
смеялась ему в ответ  -  такой  своей  загадочной  улыбкой  улыбалась  и
смеялась. Он эти ее смешки терпеть не мог, но она-то из тех женщин,  кто
считает, что у каждой должны быть  свои  маленькие  секреты  от  мужчин.
Крашеными они быть не могли, потому как откуда ей раздобыть такую краску
здесь, в этом Богом покинутом месте? А ей бы наверняка потребовалось  бы
их выкупать в краске. К тому же и не только волосы были у нее такими, но
и брови тоже блестели этим ненормальным блеском.
   Седрик не мог этого не  замечать.  Он  ее  настолько  разглядел,  что
вскоре уже знал буквально каждую пору ее тела. И дело здесь  было  не  в
любви, и даже не в симпатии или  привязанности,  Нет,  здесь  для  столь
сложных и благородных  чувств  места  не  оставалось.  Просто  это  было
потребностью, и не больше. Потребностью в чистом  виде,  которую  просто
так,  одним  махом,  не  преодолеешь  и  которая  обрушилась  и  на  нее
совершенно внезапно: здесь не нужно было никаких слов, требовалось  лишь
совместно разрядиться, хоть на время освободиться от того, что ее мучило
   В какой-то степени Седрик был даже  благодарен,  судьбе  за  то,  что
здесь была Шерил, И хоть никто из них не отважился бы признаться в  этом
далее самим себе - они действительно нуждались друг в друге, Она в  нем,
а он в ней.
   Но именно теперь, в эту секунду, менее всего он нуждался в  чьем-либо
сострадании В особенности, если оно исходило от Шерил.
   Неловким движением он сбросил ее руку с плеча  и  от  этого  чуть  не
потерял равновесие и едва не свалился на землю.
   - Мы снова такие гордые,  что  не  желаем  принять  помощь?  -  колко
осведомилась Шерил.
   - Оставь меня в покое, - раздраженно буркнул он. - Я  сам  как-нибудь
справлюсь.
   Насколько Седрику помнилось,  тщеславие  никогда  не  принадлежало  к
числу наиболее заметных черт его характера,  но  все  же  ему  очень  не
хотелось, чтобы Шерил видела его  таким  беспомощным.  Собрав  все  свои
силы, он медленно поднялся на ноги. А в награду ему достался мучительный
приступ кашля.
   Снова эта ненавистная пыль бирания! Она не только оседает на  одежде,
теле и волосах, но и забивает  легкие.  Невольно  Седрик  спросил  себя,
сколько же это  еще  может  продолжаться,  пока  он  не  перейдет  в  то
состояние, в котором теперь находился Дункан. Тот пропахал здесь уже три
года, и отравление биранием зашло так далеко, что у него почти постоянно
была повышена температура, а сам он был способен лишь нести  несусветную
чепуху.
   - Дай я хоть на  рану  твою  взгляну,  -  попросила  Шерил,  ощупывая
пальцами его спину.
   - В этом  нет  надобности,  -  пытаясь  уклониться,  буркнул  он,  но
избежать ее пальцев не удалось.  Седрик  увидел,  как  она  извлекла  из
кармана комбинезона какую-то коробочку или металлическую баночку.
   - Здесь есть одна чудодейственная мазь. Вмиг снимет боль.
   Седрик вздрогнул, когда она принялась смазывать этим снадобьем  рану,
но терпел боль, сжав зубы. Он снова спросил себя, откуда у нее эта мазь.
Здесь, внизу, это было немыслимой роскошью.
   - Ладно, все в порядке, -  произнес  он,  когда  она  закончила  свои
манипуляции, повернулся к ней, а затем осторожно прислонился к каменному
уступу штольни, чтобы в  следующую  секунду  горько  пожалеть  об  этом:
стоявшая корой от пота и грязи одежда больно впилась в мясо, но  все  же
он так и остался стоять, не в силах оторваться от прохладного камня.
   - Ладно, все в порядке, - передразнила Шерил. - И  это  все,  что  ты
можешь мне сказать?
   - Хорошо, хорошо, если уж тебе так хочется - большое тебе спасибо,  -
выдавил он с усилием. - Ну а теперь, сделай милость и исчезни наконец!
   Ему  действовало  на  нервы  не  только  то,  что  она  лицезрит  его
беспомощность, - он не хотел,  чтобы  Шмиддор  видел  эту  сцену.  А  он
появится обязательно. Кроме того, его  отнюдь  не  радовала  перспектива
появления здесь и других заключенных. В первую очередь - этого Набтаала,
привыкшего во все совать свой нос. Удивительно,  что,  несмотря  на  эту
отвратительную привычку,  он  умудрился  пережить  здесь  первые,  самые
страшные месяцы адаптации. Этот человек представлял со  бой  законченный
тип тех безнадежно отторгаемых миром мечтателей, которых хоть пруд пруди
среди партизан О'Шилли и которые  беспрестанно  лопочут  о  всякой  дури
вроде демократии, равенства и братства.
   Вдруг до  ушей  Седрика  донесся  какой-то  шум,  и  он  настороженно
повернул голову, но  облегченно  вздохнул,  увидев  знакомую  костлявую,
долговязую фигуру.  И  вправду  говорят:  упомяни  черта,  и...  Но  что
касается  Набтаала,  то  его  вовсе  не  обязательно  было  упоминать  -
достаточно было лишь подумать о нем.
   - Седрик! - обеспокоенно воскликнул молодой человек. -  Что  с  тобой
сделали? Это все Шмиддер, да?
   Какое же поистине гениальное умозаключение! Как будто в  этой  секции
мог быть кто-то  еще  с  электрохлыстом  в  руках!  Седрик,  обменявшись
коротким, но выразительным  взглядом  с  Шерил,  которая  во  всем,  что
касалось Седрика, своих мыслей не скрывала, молча смотрел на него.
   - Придет  время,  когда  мы  что-нибудь  сотворим  с  этим  типом,  -
проговорил  Набтаал,  остановившись  в  шаге  от  них.  -   Дальше   так
продолжаться не может.
   Седрик решительно покачал головой, Что  вообще  происходит  в  голове
этого Набтаала? До сих пор у  пего  был  такой  вид,  будто  происшедшее
значит  для  него  не  больше,   чем   какой-нибудь   заурядный   случай
производственного  травматизма,  жертвой  которого  он  стал  ненароком.
Седрик не мог даже  толком  понять,  сочувствовать  ли  этому  партизану
О'Шилли в том, что он такой до глупости наивный, или радоваться за него.
   - Что-то сотворим, - повторила Шерил и посмотрела на него так,  будто
он только что сделал какое-то важное открытие. - Боже мой!  Набтаал,  ты
гений! И как мы раньше до этого не додумались?
   Набтаал в ответ лишь неуверенно улыбнулся.
   - Правда?
   Внезапно Шерил стала совершенно серьезной.  Уперев  руки  в  бедра  и
злобно сверкнув глазами, она спросила:
   - А что же мы, собственно говоря, должны сотворить?
   На несколько секунд наступила тишина. Набтаал размышлял.
   - Ну, - начал он, - я, собственно, уже пытался заговорить с  вами  об
этом пару дней назад, когда мы были в казарме, но вы даже  слушать  меня
не пожелали. Для начала нам всем  следует  понять,  осмыслить,  что  нас
здесь гораздо больше, чем охранников.
   -  Больше,  -   передразнила   Шерил,   в   ее   голосе   послышалась
растерянность. Она  как  будто  не  верила,  что  Набтаал  действительно
произнес это.
   - Именно, - с энтузиазмом принялся кивать тот. - Шмиддор один, а  нас
много.
   - Много, - недоверчиво протянула Шерил.
   - Конечно.  Пока  Шмиддер  может  набрасываться  на  каждого  из  нас
поодиночке, он силен. Он победитель. А  вот  если  мы  ст