--  Да,  пожалуй,  сейчас  результаты  вполне однозначные.
Вернее, будут однозначными, после  того  как  генерал  закончит
проверку  по  своей  линии.  Но  это ли не прекрасно, что наука
может вести прямой диалог с объектом своего исследования?
     -- Подозреваю, что мы предоставили "объекту  исследования"
пропуск  на  этот  свет  именно в такой момент, когда появилась
дополнительная энергия. Но ведь...
     -- Да-да, знаю все ваши  будущие  слова,  майор  Фролов...
Объект  "Саид",  он  же  "Бел",  дескать, нам вреден, поскольку
несет  с  собой  принципы,  противоречащие  генеральной   линии
человечества  в последние три тысячи лет. Эх, подозрительные мы
слишком, чекистские рефлексы иногда все-таки мешают...
     -- Мне лучше молчать? Я это могу.-- слегка задрался я.
     -- Я не против оппонирования, критиков под пресс не кладу.
Мы же  не  в  Цека.  Только  доводы  должны  быть  разумными,--
довольно  кротко  произнес Бореев.-- Ладно, давайте веселиться.
Во всяком случае, мы достигли очередного промежуточного успеха,
вышли на контакт именно с  теми  метантропными  матрицами,  что
имеют  личностный  характер  и  пытаются выбраться из изоляции.
Будем  считать,  что  приоткрылся  канал  для  так   называемых
Отверженных.  Настало время все подготовить к их дружественному
визиту в Советский Союз.
     Распахнулись-то двери  Вавилонии  --  шумно,  с  басистыми
отголосками прозвучали под сводами моего черепа слова покойного
Сандомирского.   А  дед-генерал  машинально  потянулся  было  к
портфельчику,  но  со  вздохом  остановил  себя,  вспомнив   об
отсутствии там увеселительных напитков.
     --  И  все-таки,  Михаил Анатольевич, имеем ли мы право на
такую ответственность?-- привел я разумный довод.-- Не мы  одни
на рожон прем, за собой, может, тащим весь Советский Союз и его
окрестности.
     --   Настоящие  большевики  не  боятся  ответственности.--
включился неожиданным штампом Сайко.-- И поэтому у  них  всегда
положительное сальдо-бульдо.
     Мне  захотелось  добавить,  что  кто-то ответственности не
боится, а кое-кто ее несет. Однако не захотел выступать в  роли
фрондера Данишевского.
     Тем временем дед-генерал стал проявлять эрудицию.
     --  Подумаешь,  трехтысячелетнее  развитие человечества. А
наша система,  социализм,  разве  не  отрицание  отрицания,  не
возвращение  к  корням?  У  первобытных  людей какой строй был?
Коммунистический. И товарищи шумеры начинали с чего-то похожего
на социализм.  Я  ведь  читал  про  их  государственно-храмовое
хозяйство.  Глеб,  нам  позарез  требуется кто? Не экономист из
Гарварда,  а  скромный  демон  со  товарищи,  который  способен
привить  ум и направить волю, куда положено... Короче, есть для
них вакансии. Бедолаги Отверженные нас развивать будут, а мы их
станем контролировать, критиковать и указывать на ошибки.
     Дед-генерал действительно  не  терял  времени  даром,  жуя
пончики  и  почитывая комментарии Бореевских референтов к моему
отчету.
     Сам же  Бореев,  включив  селектор,  обратился  к  доктору
Колоскову.
     --  Какое  средство сегодня случайно всадили Некудыкину во
время припадка?.. ага, циклодол, препарат, насколько я понимаю,
нетоксичный, безвредный... прикажите колоть  его  пациентам  во
всех подобных случаях.
     Потом Михаил Анатольевич снова занялся мной.
     --   Послушайте,  Глеб  Александрович,  вы  больше  других
соображаете в этих всех шумерских богах и демонах.  У  них  там
были какие-то разногласия?
     -- Разногласия, интриги, подлянки. Как и у нас в некоторых
руководящих инстанциях. Старшие боги проводили свою политику, я
говорю  про  Тиамат  и  Апсу  -- они, кажется, любили свободу и
непредсказуемость. Можно предположить, что эта парочка  божеств
организовала  разнообразие  животного  мира,  в  котором, как в
западном  магазине,  есть  из  чего  выбирать.  Наверное,   они
произвели  массу  бесполезных  тварей, вроде саблезубых тигров,
бабочек размером с корову  и  рыб  с  руками.  А  потом  пришло
молодое  поколение,  обвинило  старших  в  хаосе  и  отсутствии
долгосрочных планов. Младшие составили заговор...
     -- Ну это мне кое-что напоминает,-- вздохнул Сайко.
     -- Короче, младшие запудрили мозги Апсу и скрутили его,  а
Тиамат  вообще  устроили расчлененку. Особенно отличился в этом
деле Бел. Потом  младшие  божества  разделились  по  отраслевым
министерствам,  Бел  произвел  себя  в предсовмина, Нергал стал
заведовать смертью, то есть возглавил госбезопасность,  Нинурта
сделался  министром  обороны,  Энки -- министром просвещения, и
так  далее.  После  чего  им  осталось   взяться   за   жесткое
руководство народоноселением, которое вам так понравилось ...

     13.

     На  следующий день припадок случился с Докучаевым, потом с
Фимой Гольденбергом и Царь-Жопой. И все они получили  в  заднюю
мякоть  по  хорошей  порции  циклодола.  Некудыкин-Саид пока не
тянулся со мной общаться, потому что на следующий день  впал  в
какое-то  оцепенение.  То  же, кстати, случилось и с остальными
припадочными.
     Такое впечатление создавалось, что  "отдыхающие"  взяли  и
окуклились, замкнувшись на внутреннюю жизнь своих организмов. А
локаторы-сивильники    нам   демонстрировали,   что   неведомые
Ф-полевые матрицы слетаются к нашим пациентам, словно девки  на
танцы  в морское училище. Танцплощадкой становились и настоящее
и будущее, а здоровье у  "отдыхающих"  отчего-то  портилось  --
вопреки  прекрасным  условиям  проживания.  Это ясно показывали
регулярные анализы крови.
     Тут я впервые задумался, верно ли мы с  людьми  поступаем.
По  идее,  все  правильно.  Большинство  из  подопытных,  между
прочим, не безгрешно. А  то  и  попросту  преступно.  Например,
Докучаев  угодил  в  дурдом  после  того,  как  кого-то угробил
большой пивной кружкой. И Царь-Жопа,  бывшая  повариха,  одного
своего  сожителя  полоснула  кухонным  ножом  по шее, а другого
задушила бюстом.
     А мы, чекисты, именно та порода  людей,  которая  уверена,
что  целое  важнее частного, что можно пожертвовать меньшим для
сохранения большего. Да, высокое дело требует жертв от  низкого
дела. Чем больше искусства в деле, тем больше оно гребет жертв.
     Я  успокаивался,  но  потом  за  мозжечком  опять начинало
зудеть. А действительно ли мы держимся за ручку той двери,  что
ведет  в  сияющее  завтра?  А  если мы просто переводим людской
материал? Усатый наш вождь тоже расходовал на жертвы меньшее  и
худшее,  пока  от большего мало что осталось. Точно ли понимает
наше научное и прочее начальство, какое оно  --  высокое  дело?
Тьфу на такой вопрос. Завтра я начну спрашивать, правильно ли у
нас в начальники попадают.
     Впрочем,  через  неделю  окуклившиеся  пациенты  перестали
тощать, и антигосударственные сомнения отступили.
     Опершись  на  койку   слабыми   руками,   Докучаев   вдруг
прошептал:
     --  Я  --  Нергал,  владыка  Конца,  в котором Начало... Я
отправляю смертные души в подземные воды  Энки,  чтобы  из  них
произошли  новые  рождения...  Я вершу приговоры Неба, я срезаю
стебельки Жизни как траву... Я -- косец Судьбы.
     Завершив тираду, Докучаев опрокинулся на  подушку,  а  мой
напарник  по дежурству, наконец, смог поднять упавшую челюсть и
полюбопытствовать:
     -- Что у него с  концом-то  случилось,  у  этого  балбеса?
Неужели от Царь-Жопы чем-то заразился?
     --  Да  он  вообще-то  больше  про  наш конец рассуждал,--
отреагировал я.
     Между  прочим,  у  нас  обоих  по  завершении  выступления
Докучаева-Нергала  случились  потеря  сил  и  насморк.  А после
глубокого продолжительного сна  подопытный  потребовал  от  нас
куда      более      твердым     голосом...     Уголовный     и
Уголовно-Процессуальный кодексы  всех  изданий,  документы  ЧК,
включая  знаменитые  приказы  о  проведении  красного  террора,
циркуляры НКВД и КГБ. Ему принесли все, что было на  доступе  у
генерала Сайко.
     Тем  временем воспрял пациент Гольденберг и объявил, гордо
сев на кровати и спустив вниз босые синеватые ноги.
     -- Я -- Набу, Владыка Знания. Меня призвал  Энлиль,  когда
надо  было  дать  имена  вещам,  я вместе с мудрым отцом Энки и
матерью Нинмах лепил души людей, я помогал Утнапишти  переплыть
воды потопа вместе с семенами всякой жизни...
     Фиме,  претендовавшему  теперь на роль Василисы Премудрой,
понадобились  вузовские   учебники   механики   и   математики,
монографии  по физике твердого тела и оптике, трактаты Лейбница
и Ньютона, статьи Эйнштейна и Нильса  Бора,  труды  Британского
Королевского   Научного   Общества  и  Американской  Ассоциации
Инженеров-механиков, подборка журналов  "Сайенс"  за  последние
пять лет. И много-много конфет.
     Следующей  оживилась  Царь-Жопа  и  объявила  себя  Иштар,
Владычицей Любви, соединяющей Жар и Холод, Влагу и Сушь, Правое
и Левое, Пустое и Полное, Верх и Низ, а также всякую разнополую
тварь.
     Кстати,   когда   она    это    втолковывала,    дозиметры
регистрировали  увеличение  радиационного  фона  до шестидесяти
миллирентген  в  час.   Наш   "придворный"   физик,   профессор
Торчковский,  попенял  на  увеличение  солнечной  активности  и
выбросы радона через какую-то  трещину  в  земной  коре.  Я  же
подумал  о  Силе  Любви,  что  бушевала  теперь  в  Царь-Жопе и
протащила через экранное поле поток  частиц  и  античастиц,  не
нарушивший  закон  сохранения  энергии. Кстати, наша Прекрасная
Дама тоже потребовала литературу, прекрасную словесность в виде
Мопассана, Камасутры, сексуальных писаний даосов и тантриков.
     Нельзя не отметить, что права на Бореевскую  секретаршу  в
тот  вечер предъявило два конкурента. Мое право оказалось более
существенным лишь потому, что я успел влезть через Дашкино окно
и быстро задраить дверь.
     Затем снова дал  знать  о  себе  Некудыкин-Саид.  Впрочем,
теперь  он  назвал  себя Белом и Энлилем, властелином Порядка и
Справедливости, победившем Мать Хаоса -- Тиамат. На  это  можно
было  не обращать внимания, кабы не началась сильнейшая гроза с
такими ударами грома, что  закладывало  уши.  Даже  Торчковский
признал,  что  в поляризации облаков и поверхности сыграло роль
скакнувшее электрическое поле Земли. Под звуки ливня, лупившего
по окнам, Некудыкин-Бел  громовым  командирским  голосом  велел
доставить  ему  сочинения  Макьявелли,  Шан  Яна,  Мао Цзэдуна,
Гитлера, Сталина, Ленина...  А  я  вспомнил  пункт  из  Фиминой
тетрадки. Предпоследняя точка, образующая энергетический канал,
называлась  "Бушующее  облако".  Да, кажется, я уже подозреваю,
кому достанется сверхнормативная энергия.
     На следующее утро оказалось, что в  оцепенение,  состояние
восковой   гибкости   и  какого-то  ступора  впало  еще  пятеро
пациентов,  а  вдобавок,  к   великой   неожиданности,--   двое
операторов.  Кажется, и у нас случились потери. Восполнимые или
нет? По глазкам Бореева читалось, что он бы только  обрадовался
превращению поголовно всего персонала в подопытных крыс.
     Еще   через   день   все   "заступоренные"   бормотали   и
нашептывали:  "Я  вам   не   Петров,   а   Нинурта,   властелин
победоносного  войска,  живущий  в душах бойцов. Требую мемуары
Жукова и Гудериана,  трактаты  Сунь-Цзы  и  Цезаря..."  "Я  был
Парамонов,  а  теперь  я  --  Энки,  сокровенный, я -- источник
природы вещей, сотворивший  тела  и  души..."  "Я  --  Думмузи,
небесная  сила,  оплодотворяющая землю и всякую плоть..." "Я --
Шамаш,  светило,  дарующее  жизненную  силу  всякой   плоти   и
произрастание  всякому  семени..."  "Я  --  Син,  лунный блеск,
владыка скрытых сил души..."
     Спустя несколько часов в наших  подопытных  дружно  сидело
сразу  по  несколько  божеств,  каждое из которых вещало что-то
свое.  Это  была  форменная  эпидемия   шизофрении.   Двух   же
пострадавших   операторов   вначале   заперли   в  лазарет  для
персонала, а потом -- по  довольно  лихому  решению  Бореева  и
Сайко  -- перевели в резервные боксы, которые были подключены к
системе наблюдения.
     -- Михаил Анатольевич, понятно,  что  если  кто-нибудь  из
персонала  ошизеет,  то  сразу  попадет  в бокс, ну, а если это
случится с вами?-- поинтересовался я при встрече с  Бореевым  в
столовой.-- Вас-то куда прикажете направить?
     --  Туда  же,  майор,--  бодро отозвался старичок,-- готов
играть по общим правилам, которые, кстати, вытекают  из  логики
событий. Надеюсь, что в меня вселится достаточно весомый демон.
А вообще, присаживайтесь за наш столик, Глеб Александрович.
     За  начальским  столом располагался еще дед-генерал Сайко,
который лихо наворачивал  финские  сосиски.  Видимо,  атмосфера
всеобщей   подавленности   не   влияла   на   его  пищевариение
отрицательным образом.
     -- В столовой тоже действуют общие правила,  но  за  вашим
столиком я, между прочим, вижу кетчуп и сыр "виолу".-- атаковал
я.
     --  Кухарка  принесла  их нам не по принуждению, а по зову
сердца,-- хитро отозвался Сайко.-- Лучше скажи, Глеб, исходя из
своего опыта, чем кончится эта шизофрения?
     -- Наших пострадавших можно назвать  шизофрениками  только
для  медицинского  отчета.  Жрецы,  озвучивавшие  слова  богов,
герои, которым то и дело являлись дружественные  богини,  цари,
родившиеся от золотого дождя и воплощавшие вселенских змеев, не
были  шизофрениками. Они выражали волю божеств, они персонально
представляли силы судьбы.
     -- Да что нам жрецы и герои,-- вмешался в  мое  объяснение
Бореев,--   и   в   наш   век  гражданин,  условно  прозываемый
шизофреником, спокойно может оказаться во главе  государства  и
персонально представлять силы судьбы... Представлять судьбу для
миллионов    других    параноидальных   шизофреников,   готовых
моментально раскрыться  и  бескорыстно  подключиться  к  затеям
вождя.
     --  То  есть  любовь  к  труду  и  энтузиазм  легче  всего
прививаются психопатам,-- подытожил Сайко.
     -- Бояться уже поздно, Глеб Александрович. Мы  прыгаем  на
кожуре банана, но нам, особенно некоторым из нас, отступать уже
некуда,--  порадовал  перспективой  Бореев,  и я понял, кого он
имеет в виду.
     Сайко поставил доступный ему вопрос ребром.
     -- Ладно, меня сейчас больше интересует, не превратятся ли
наши пациенты в тех чудищ,  которых  Глеб  привез  в  мешке  из
Ирака?  Может, мне пора автоматчиков у каждого бокса ставить?..
Ну, поведайте, товарищи ученые.
     -- Ну уж, нашли чудищ. Я  ведь  говорил,  что  анализ  ДНК
показал  полное отсутствие у останков каких-либо новых генов,--
досадливо произнес Бореев.-- Думаю, все, так сказать, трюки  на
живом  материале  были  проделаны нашими шаловливыми Ф-полевыми
"друзьями",  чтобы  привлечь  внимание.  Своего  рода  реклама,
которая  пока  что  непривычна советским людям. Никто больше не
обернется  Змеем  Горынчем,  это  пройденный   этап,--   твердо
определился научный руководитель.
     -- Тоже хорошо. А еще неплохо, что та иракская территория,
на которой Глебу повстречались всякие уроды, перепахана залпами
иранской  реактивной  артиллерии,-- сделал генерал сообщение на
международную тему и пожаловался.-- А то  мне  эти  царицы-жабы
даже  снятся порой, особенно под принятый градус, и более того,
хотят на себе женить.
     И   вправду,   никто   чудищем   не   обернулся,    этого,
действительно,  уже  не  требовалось. Человекообразие осталось.
Однако ночью великий воин Петров-Нинурта пробил стальные ставни
на окошке своей кроватью и на  связанных  шторах  спустился  по
стене  вниз.  Сигнализация сработала, и его отловили в лесочке.
При сопротивлении он с помощью прыжков и  ударов,  напоминающих
тигриные,  а  также  мокрого  полотенца уложил пятерых ребят из
"Вымпела", прежде чем его оглушили прикладом.  Мне  показалось,
что воплощение Нинурты и не пыталось удрать, а лишь попробовало
силушку.  Наружнее  охранение  стало еще неприступнее, впрочем,
никто из пациентов не собирался таранить его.
     Каждому из "отдыхающих", вернее, уже "трудящихся", нашлось
другое более подходящее занятие.
     Повариха, ставшая объемным  вместилищем  Иштар,  всю  ночь
тренировалась  в исполнении эротических танцев, особенно танго,
стриптиза  и  хула-хупа.  А  под  утро  изнасиловала  санитара,
который  принес  ей  любимую  кашу, вырвалась из своего бокса в
общую столовую  и...  Пока  здоровяки-санитары  растаскивали  и
утюжили  кулаками  --  каждый  размером  с  гаубичное  ядро  --
остервеневших  мужиков,  женщина  успела   достаться   пятерым.
Особенно  усердствовал  тот,  который Думмузи -- даже три укола
брома на него не подействовали, и он  травмировал  свою  бравую
"удочку" о смирительную рубашку.
     Хитроумный  Фима  тоже  не терял времени даром. За ночь он
сумел  изготовить  из  деталей  радиоточки,  койки  и  тумбочки
простенький  передатчик,  который  подключил к электросети. И с
помощью азбуки Морзе стал  автоматически  каждые  десять  минут
выдавать  в  эфир сигналы: "Я -- "Союз-25". Прошу разрешение на
посадку  в  районе  пивзала  на  улице  танкиста  Хрустицкого".
Одновременно   Фима   создал  "глушитель",  который  мешал  нам
наблюдать его с помощью  видеокамер.  Только  шмон  с  участием
команды  инженеров и техников позволил вырвать с корнем вредную
аппаратуру.
     --  Это  стопроцентный  успех  без  изъянов,--  гудел   на
утреннем   совещании   Бореев,--  нам  удалось  создать  нового
человека,  для  которого  труд  по   профилю   стал   первейшей
необходимостью,  если  точнее,  единственной  судьбой. Вот она,
инстинктивная разумность в  каждом  движении.  Пора  устраивать
смотрины  высокому  начальству,  для  начала заочные. Но прежде
надо бы заснять что-нибудь определенно впечатляющее на пленку.
     Несмотря на радость побед, весь день мне было не по  себе.
И  казалось,  что  я  вот-вот  разделю участь пострадавшей пары
операторов. Давило на темя и лоб,  донимали  невнятные  голоса,
какие-то  незримые  потоки  пытались  двигать  моими  руками  и
ногами.   Я   натужно   успокаивал   себя,   дескать,    просто
перепсиховал.  Затем накушался валерианы. Но после этого, прямо
во время обеда, в  тарелке  замаячила  знакомая  клякса.  Апсу.
Малопредсказуемое   свободолюбивое   божество.  Я  поперхнулся.
Однако он вежливо пожелал:
     "Приятного аппетита."
     На этот раз я не читал по  губам  --  в  моем  мозгу,  где
положено, возникали слова, имеющие вид устной речи. И отвечал я
четкими, мысленно проговариваемыми фразочками.
     "Спасибо.  Хотя  вы  меня откровенно подставили в иракском
лесу. Сейчас не уверен, что наше  общение  будет  полезно  друг
другу."
     --  Вы  что-то сказали,-- поинтересовался сидящий напротив
лейтенант Туманов из охраны.
     -- Ничего, ничего.  Иногда  я  шевелю  губами  --  детская
привычка. Особенно, если суп горячий.
     "Там    в    Ираке   я   потерял   телесную   привязку   к
пространству-времени,-- стал оправдываться Апсу.--  После  чего
Отверженные  легко  вытеснили меня. Впрочем, для меня, Вечного,
это комариный укус.  Теперь  внемли  главному,  не  отвлекаясь.
Через   несколько  миров  идет  волна,  воссоздающая  канал  из
обломков  некогда  разбитых  сосудов.  Последние  тридцать  два
обломка  должны  соединиться  прямо в вашем мире, именно в этой
зоне пространства и времени. И тогда  сила,  что  спустится  по
новому  каналу,  напитает... тени Отверженных, загодя явившихся
сюда благодаря мудрецу с ледяным  глазом.  Хорошо  напитает  --
тени получат изощренную, совершенную, разумную плоть, с которой
вам  не тягаться, и обретут господство, неизвестное ни одной из
ваших  летописей...  Ты  должен  уничтожить  всех   подопытных.
Ликвидировать.  Размазать.  Тогда  канал  не будет воссоздан до
конца, и сила не достанется Отверженным."
     "Ни много, ни мало. А мне, кстати,  все  равно,  кому  она
достанется. Я просто служака. Если начальство хочет передать ее
Саид-Белу со товарищи, то я не против. Борееву виднее."
     "Бореев  вместе с бесами доиспользует твою судьбу