ем тогда нужен этот фильм? - спросил Матвей. - Тот фильм,  что  мы
посмотрели. Про войну и все такое...
   - Не исключено, фильм  призван  поднять  боевой  дух...  ну  и  напомнить
героям, ради чего они собираются погибнуть.
   - Я не собираюсь! - мгновенно отозвалась Дарья. - И, кстати, ради  чего?!
Ради чужой войны? Какое мне до нее дело? Да она давно уж закончилась!
   - Постарайся объяснить это автоматике, - проговорил Борисов. - Желательно
на ее языке.
   - А труба? - спохватился Матвей. - Сначала был фильм  про  черную  трубу.
Зачем она?.. Что, мы и за трубу должны погибать?
   - Вы мне  надоели,  -  раздраженно  сказал  мастер.  -  Столько  вопросов
задаете, как будто наш гроб строил, налаживал и выводил на орбиту  лично  я.
Вместо того чтоб меня отвлекать, лучше бы занялись чем-нибудь.
   - Н-да?.. - удивленно произнес Матвей и, выбравшись из  кресла,  медленно
направился к Дарье.
   - Чем это мы должны заниматься? - спросила она тревожно.
   Борисов оглянулся на Матвея и расхохотался.
   - Тоже неплохой  вариант.  Ценю  самообладание.  Встретить  смерть  таким
образом... Да, в этом есть что-то величественное.
   - Ты другое имел в виду?.. -  Матвей  растерянно  остановился.  -  А  что
именно? Тыкать в кнопки? "Ладонь", "колбаса", "квадратик"...  Лучше  уж  так
умереть, чем нажимая на эти значки.
   - Ну-у... в принципе... - протянула Дарья, формально еще не согласившись,
но всем своим существом  намекая,  что  корпеть  над  пультом  до  последней
секунды тоже не собирается.
   - Как хотите, - сказал Борисов. - Там слева по коридору есть  комнатка  -
кладовка или что-то еще... Вот туда и отваливайте, а мне не мешайте.  Да!  -
добавил он, будто случайно о чем-то вспомнив. - Если  я  придумаю,  как  нам
выкрутиться, на халяву не рассчитывайте.
   - Плачу тысячу, - объявил Матвей.
   - За тысячу я даже твой ботинок спасать не стану.
   - Зачем ботинок? Я босиком согласен.
   - Не знаю, на что ты там согласен, - покачал головой  Шуберт.  -  Я  пока
ничего тебе не предлагал. Сто тысяч.
   - Ладно, сто, - легко согласился Матвей.
   - А они у тебя есть?
   - Ты сначала спаси, а потом спрашивай! - насупился он.
   - А у меня нету, - призналась Дарья. - Зато я могла бы...
   - Ты о чем это? - ревниво прошипел Матвей.
   - Отработать... - Она потупилась. - Посудомойкой...
   - Где я тебе столько посуды возьму? - удивился Борисов. -  Разве  открыть
сеть ресторанов... А что, это идея! Ну да,  посудомойка  у  меня  уже  есть.
Оборудования  на  сто  тысяч  можно  накупить  как  раз   для   трех-четырех
забегаловок, а если брать бывшее в употреблении, то и  на  рекламу  деньжата
останутся...
   - Разве ты не видишь, что он блефует?! - взорвался Матвей. - Стал  бы  он
тут сидеть, если б знал, как затормозить эту проклятую  планету!  Нормальные
люди перед смертью о чем-то  светлом  думают,  э-э...  как  говорится,  умри
тяжело, но достойно... А некоторым вон чего надо, над ближними поиздеваться!
   Мастер загадочно улыбнулся и скосил глаза на крупную треугольную кнопку с
тремя крестиками.
   - Ты что это, Шуберт?.. - заволновалась Дарья. - Ты что-то нашел?
   - Он что-то придумал! - восторженно прошептал Матвей. - Сеть  ресторанов!
Гениально! В юности мне приходилось работать барменом... со мной, Шуберт, не
прогадаешь! Ну показывай, показывай, не томи!
   - А как же насчет блефа?
   - Беру свои слова обратно!
   - Я тоже! - звонко поддержала Дарья. - Беру, и  все  такое...  Давай  же,
давай, Шуберт! А то сквозь нас уже, по-моему, что-то проникает...  Только  я
не пойму пока - альфа или бета.
   Борисов улыбнулся и с достоинством оглядел двоих дежурных. Прикасаться  к
кнопке он, кажется, не торопился. Матвей заподозрил,  что  мастеру  разведки
стало недостаточно его ста тысяч и  Дашиного  рабства.  Строго  говоря,  ста
тысяч у Матвея никогда не было, да и свою  напарницу  он  знал  как  девушку
своенравную - такая больше двух тарелок за  раз  не  вымоет,  -  однако  его
возмутил сам подход. Похоже, коварный Шуберт зря времени не терял, и  за  те
полчаса, что он провел вне стен  кинозала,  ему  удалось  что-то  разнюхать.
Теперь  же,  вместо  того   чтобы   честно   поделиться   жизнью   с   двумя
военнослужащими, он сидел в позе пикового  короля  и  бесстыдно  торговался.
Неизвестно, какие еще условия выдвинул бы ненасытный Борисов, если бы Матвей
не понял, что подошло время решительных действий.
   Именно так, крайне решительно,  он  подошел  к  креслу  Шуберта.  Борисов
встрепенулся, но было поздно -  рука  Матвея  уже  приблизилась  к  "шляпке"
пульта. Единственное, что  успел  сделать  Шуберт,  -  это  перехватить  его
запястье, однако у дежурного была еще  и  вторая  рука,  левая,  до  которой
мастер дотянуться не мог.
   Матвей процедил что-то оскорбительное  и  хлопнул  свободной  ладонью  по
пульту, придавив одним махом кнопок пять.
   - Еще неизвестно, кто кому заплатит и кто у кого стаканы полоскать будет,
- заявил он победно.
   Дарья, не скрывая восхищения, смотрела на Матвея. Шуберт тоже смотрел, но
иначе - как-то приниженно. Его подбородок задирался все выше и выше,  словно
Матвей медленно взлетал под потолок.  Матвей,  однако,  никуда  не  взлетал.
Напротив, это Борисов  постепенно  опускался:  стальная  труба,  на  которой
вертелось кресло, становилась все  короче,  сокращаясь,  как  гидравлический
поршень. Пара свободных кресел двигалась синхронно с борисовским,  и  вскоре
все три сиденья уже достигли пола. Шуберт уткнулся коленями  в  нос  и  лишь
после этого додумался вскочить и отпрыгнуть в сторону.
   Под креслами раздвинулись три лепестковых люка и, поглотив  сиденья,  тут
же сошлись обратно. Диафрагмы захлопнулись так быстро и так плотно,  что  на
полу не осталось ни щелочки. Кресел точно и не было.
   Следом  за  ними  вниз  двинулась  тонкая   ножка   "гриба"   управления,
одновременно  повернулись,  прячась  в  потолке,  объективы.   Затем   начал
скрываться экран: слева в углу открылся  узкий  паз,  и  из  него,  противно
жужжа, выехала шторка, состоящая из длинных стальных реек. Последней исчезла
широкая стенная панель со схемами и графиками,  при  этом  две  изображенные
емкости,  в  которых  условно  плескалось  что-то  условно-голубое,   начали
стремительно  опорожняться.  Все  в  комнате  сворачивалось,   пропадало   и
втягивалось само в  себя.  Когда  исследователи  опомнились,  помещение  уже
превратилось  в  пустую  металлическую  коробку.  Шуберт  молчал,  испуганно
озираясь, а лейтенанты угрюмо сопели, не в силах спросить у мастера, знал ли
он заранее о загадочных способностях здешней  автоматики.  Угадать,  был  ли
предусмотрен какой-то вариант спасения из корабля-камикадзе на  самом  деле,
теперь не смог бы никто. Но Борисов  молчал,  и  неведение  становилось  для
дежурных невыносимым.
   - Мотя, ты что там нажал? - проронила Дарья.
   - Х-х, х-х, х-х! - объявил голос вокруг, и все трое почувствовали  легкий
толчок.
   - Мы остановились! - воскликнул Матвей. - Да,  это  было  торможение,  не
иначе! Ты видела схему? Резкий выброс топлива! Мы получили обратный импульс!
   -  Мотя!..  -  Дарья  снова  улыбнулась.  С  момента   проникновения   на
планету-корабль печаль и радость сменялись на ее лице так часто, что  успели
превратиться в две маски, которые она переключала сообразно обстоятельствам.
- Мотя, мы спасены! Да?.. Ведь это правда?!
   - Х-х... х-х!.. - отозвались стены и вдруг заговорили голосом  Страшного.
- Эй, на борту! Обормоты!.. Прием! Х-х... х-х... Не слышу вас! Прием!
   Звук доносился не откуда-нибудь, а со стороны экрана, закрытого железными
пластинами.
   Матвей подбежал к жалюзи и, подцепив одну планку ногтем, проорал в щель:
   - Да, господин маршал! Докладываю! Задание выполнено! С полным блеском!
   - Чего?! - прорычал Страшный. - С чем оно у тебя выполнено? С блеском?! С
треском, осел!! С полным треском, ясно тебе, мясо? Да ты  уже  не  мясо,  ты
почти жаркое! Шашлык! Азу!  Бифштекс!  Баранина  на  ребрышках!..  -  Маршал
нервно рассмеялся. - Вы что там натворили, жуки вашу майские?!
   - А что?.. Мы ее остановили... то есть его... ихний... этот... Мы ощутили
толчок, господин маршал, - сообщил Матвей, собрав в кучу все свои ораторские
способности.
   - Как, говоришь?.. Толчок ты ощутил? Да  лучше  б  это  он  тебя  ощутил,
чертова коровка! Вы разогнались еще сильней!
   - Все двигатели направлены в одну сторону, - запоздало сказал Борисов.  -
Если был второй импульс, то он, как и первый, разгонный.
   - Это кто у вас такой умный? - сварливо произнес из-за планок  маршал.  -
А, привет от Корпорации! Почему я вас не вижу?
   - Мы вас тоже не видим, господин маршал, - пожаловался Матвей.
   - К счастью, - вполголоса добавила Дарья.
   - Эй, не хамите там! - прикрикнул Страшный. - Акустика у вас  чудесная...
Значит, вот что,  мои  поджаристые...  Даю  вам  еще  две...  ладно,  две  с
половиной минуты, ясно? И чтобы все это  безобразие  немедленно  прекратить!
Вернуть объект на место! Слышите? А иначе... иначе... Сами знаете что!
   - Знаем, знаем, - крякнул Шуберт.
   - Невыполнение  приказа,  да  еще  в  боевых  условиях!..  -  предупредил
Страшный.
   - У нас топлива больше нет, - заныл Матвей.
   - Какого еще топлива?
   - Голубого, - пояснил он. - Мы на схеме видели.
   - У вас и схемы имеются? Срочно передать по закрытому каналу!
   Матвей беспомощно оглянулся.
   - У нас даже открытых нет, - сказал он, стараясь протиснуть губы в плотно
подогнанные пластины жалюзи. - И схемы уже нет. И ничего нет.
   - Как это ничего? - возмутился маршал. - Что же вы там делаете?
   - Ничего, - повторил Матвей. - Стоим, разговариваем...
   - Отставить разговорчики! - приказал Страшный. - Нашли время!  Приказываю
развернуться и занять положенное место в строю!
   - А где оно, это место? - осведомился через плечо Матвея Борисов.
   - В пространстве, - недовольно ответил маршал.
   Под пластинами что-то затрещало,  все  надеялись  -  включился  механизм,
открывающий ставни, но защитные рейки были неподвижны, лишь  голос  абонента
изменился.
   - Шуман, мальчик мой... - озабоченно произнес экран.
   - Пардон, это меня. - Борисов  подошел  к  стене  и  отодвинул  Матвея  в
сторону. - Господин Даун?.. Я слушаю.
   - Почему я тебя не вижу, Шуман?
   - Я вас тоже не вижу, господин Даун. Такая уж связь.
   -  Тебе  пора  уволить  своего  провайдера,  Борисов.  Не   забывай,   ты
представляешь Корпорацию. Постарайся не ударить лицом в грязь.
   - Не волнуйтесь, тут все стерильно, - заверил Борисов. - Ни грязи днем  с
огнем не сыщешь, ни чего другого.
   - Это я образно...
   - Я тоже, - отозвался Шуберт.
   Гец Даун замолчал - то ли прикуривал, то  ли  сморкался,  то  ли  силился
понять, что же Борисов имеет в виду.
   - Про грязь - это просто поговорка, - сказал наконец он.
   - Про огонь, который днем, - тоже поговорка, - ответствовал Шуберт.  -  А
про все остальное - почти правда.
   Новая пауза свидетельствовала о том, что Даун запутался  еще  больше.  Он
прекрасно помнил, как подчиненные допекали Страшного своими иносказаниями, и
вовсе не хотел оказаться на месте маршала. Однако, по  всей  видимости,  уже
оказался.
   - Огонь... гм... это понятно, но что там еще искать? У  этого...  объекта
есть какие-то особые секреты? Что ты там разведал, мой мальчик? - сказал он,
просто чтобы не молчать.
   - Все, как и требует устав Корпорации, - торжественно заверил Шуберт. - Я
всегда ношу в своем сердце наш лозунг: "Пусть каждый,  кто  хочет  вырваться
вперед, помнит - впереди МОСКВА!"
   - Похвально... -  Голос  корпреза  чуть  дрогнул,  словно  Даун  собрался
прослезиться. - Только... что же ты там обнаружил?
   - Здесь посторонние... - Мастер небрежно махнул в сторону лейтенантов.
   - Они никому не расскажут, - терпеливо заверил Гец.
   - Вы думаете? - засомневался Борисов.
   - Знаю, болван! - не выдержал глава Корпорации. - Докладывай  немедленно,
пустой пневмотормоз!
   - Днем с огнем! - испуганно пробормотал мастер. - Туда, где раки  зимуют,
загнал Макар двух телят восточной наружности! И  спрятал...  Но  тут  пришел
добрый молодец...
   Он утер со лба холодный пот и нервно сглотнул. Борисов,  конечно  же,  не
собирался скатываться  на  дурацкие  иносказания,  но  его  охватила  жуткая
оторопь перед начальством, и теперь вместо него говорило неизвестное  второе
"я" - отупевшее от приключений и ставшее таким же никчемным  и  пустым,  как
личность  "сказочника"  Калашникова  или  его  подчиненных.  Дурное  влияние
корифеев военно-прикладной науки грозило испортить мастеру всю карьеру.
   - Стоп! - рявкнул корпрез. - Какой Макар, каких телят?! Почему  восточной
наружности?!
   -  Так  ведь  глазки  у  них  узенькие,  -  ответил  Шуберт,  страдая  от
собственной неполноценности, - как у корейцев...
   - У корейцев и у... китайцев? - обрадовался корпрез.
   - И у тех тварей с хоботками! - добавила сзади Дарья, хотя  ее  никто  не
спрашивал.
   - Что еще за твари? - Даун  смутился.  -  Там  еще  что-то  есть?  Другие
телята?
   - Других пока не нашел, - доложил Борисов. - Только два. Корейского  я  и
так знаю как облупленного, а китайского...
   - У него на лбу должно быть написано...
   - Совершенно верно. На лбу  и  на  щеках.  И  лобовой  номер  стоит...  И
щековой... Или как его... щечный?.. Сейчас!.. - Шуберт напряг память.  -  А!
Шестьдесят один-ЕТ-ноль ноль два.
   - Все правильно, это наш разведывательный теленок... тьфу ты...  корабль!
Ты сможешь его вернуть?
   - Это пока неизвестно. - Борисов, пользуясь тем, что  начальство  его  не
видит, слепил кукиш, но сначала на всякий случай сунул руку в карман. Там, в
кармане, и слепил.
   На Дауна заявление Борисова, кажется, не произвело никакого впечатления.
   - Да бог с ними, с телятами узкоглазыми, - сказал корпрез.  -  Прижмет  -
оба заведешь и выведешь из коровника этого. Насколько  я  знаю,  кроме  двух
этих керогазов, тебе там и готовить не на чем? Как бы не отощать без горячей
пищи...
   Борисов нервно переступил с ноги на ногу. Если Даун  так  легко  бросался
двумя исследовательскими кораблями, значит, плоскость его интересов лежала в
совсем иной... э-э...
   "...совсем иной плоскости", - закончил про себя Шуберт.
   - Пусть эти желтолицые станут вашими сувенирами, сейчас речь не о них,  -
продолжал Даун, словно отзываясь  на  мысли  мастера.  -  Куда  больше  меня
занимает секрет волшебной палочки...
   - Палочки?.. - недоуменно переспросил Борисов.
   Зараза,  которую  мастер  уже  обозвал  про  себя  "вирус  МК"  -  майора
Калашникова, - распространялась с небывалой скоростью и поражала даже  таких
гениев современности, как сам корпрез Гец Даун. "Это тебе  не  чумофилис,  -
сокрушенно покачал головой Шуберт, - от такой болезни  "Пресеркомфортом"  не
защитишься. Только если оглохнуть... Но ведь такую заразу можно и  на  языке
глухонемых распространять или в печатном виде..."
   - Большой черной палочки, - с выражением  повторил  Даун.  -  Чтобы  тебе
стало понятнее, скажем... стоит  Антошка  на  одной  ножке...  Ну,  конечно,
Антошка условный, без шляпки и черный как негр...
   - Ах, это! - догадался мастер. - Так он же чугунный!
   - Кто вам сказал? - озадачился Даун. - Нет, он вовсе не чугунный  и  даже
не цельнометаллический. Устройство сего предмета весьма  непросто...  как  и
всякого другого цилиндрического  предмета  с  внутренним  электроприводом...
гм... Дело в том, что он вибрирует и поднимается.
   - О-о-о... - заволновалась Дарья.
   - Поднимается, -  быстро  добавил  Даун,  -  и  как  бы  описывает  некий
полукруг...
   - Описывает?!
   - И не просто описывает полукруг, а следит, - сказал корпрез. - Прямо  за
вами. За сорок пятым объектом.
   - С какими же,  любопытно  узнать,  намерениями  он  за  нами  следит?  -
протянул Борисов.
   - А вот это, мой мальчик,  ты  и  должен  выяснить.  И  заработать  таким
образом на пару сувениров. И еще на много-много чего хорошего... В противном
же случае, боюсь, никакие заслуги тебе не помогут.
   - Вы хотите узнать назначение этой чертовой трубы... - сообразил  Шуберт.
- Назначение, естественно, вытекает из ее функциональных возможностей.
   - Не хочу узнать, а непременно узнаю, - поправил его  Даун.  -  С  тобой,
Штраус Бутусов, старший мастер дальней разведки, находящийся в ответственной
командировке... или без  тебя,  простой  безработный  Шансон  Барбосов,  чья
задолженность перед Корпорацией исчисляется семизначным числом.
   - Борисов, - уныло поправил Шуберт.
   - Всего доброго, - невидимо откланялся Даун.
   Мастер медленно отвернулся от зашторенного экрана и почесал живот.
   - Мне кажется, Шуберт, ты что-то от нас утаиваешь, - нахмурилась Дарья. -
Что еще за корейцы?..
   - "Кореец" - название моего корабля, - сказал он.  -  Имя  той  проклятой
посудины, которая напоролась на  вашу  треклятую  систему.  И  он  находится
здесь.
   - Здесь?.. - оторопел Матвей. - На поверхности этой планеты?
   - Нет, не на поверхности. В трюме, - мрачно ответил Борисов. - Тут метров
двадцать вниз по лестнице, там будет лифт, на нем двести уровней вниз, потом
пятьсот шагов направо до развилки,  поворот  налево,  затем  метров  семьсот
вдоль пандуса до высокой такой платформы и снова  лифт,  только  уровней  на
семьсот вверх, а потом еще по коридору. Я ходил, искал туалет для дамы...  в
итоге нашел своего "Корейца".
   - А туалет? - вставила Дарья.
   - Санблок есть в моем корабле, - улыбнулся он.
   - Шкура!.. - прошипел Матвей. - Вот почему он вернулся  такой  спокойный!
Шуточки нам шутил...  торговался!..  Условия  ставил!  На  сто  кусков  меня
раскручивал, коммерсант паршивый!
   - Тебя раскрутишь!.. - огрызнулся  Борисов.  -  Я  хотел  заставить  тебя
думать! Чтобы ты не трясся да напарницу свою не  вожделел...  вам  пять  лет
мало было для вожделения? Нашел время, донжуан  консервированный!  Я  хотел,
чтобы ты мозгами пошевелил, хоть чуть-чуть! Гиря ты  чугунная,  Матвей!  Как
есть гиря на шее. Слинять отсюда - не проблема, это я  давно  уже  понял.  А
толку-то?! Просто так все бросить и улететь - то же  самое,  что  на  звезду
упасть. Меня Даун из-под земли достанет, из-под любого космоса! Вас, кстати,
тоже не простят. Вон какой у вас маршал серьезный... Делать надо  что-то!  У
вас приказ остановить этот гроб, у меня - разобраться  с  трубой.  Чует  мое
сердце, между ними есть какая-то связь.
   - Да, и этот твой Дебил сказал, что труба за нами следит, - подала  голос
Дарья. - Эх, если б знать заранее, мы бы тот фильм повнимательней смотрели.
   - Да, да, неспроста это! - оживился Матвей. - К  чему  нам  то  кино  про
трубу? Потом сразу войну показали. Не случайно этот клип  сюда  затесался...
Раз пришельцев готовили к самопожертвованию...
   - И вибратор негроидный большое значение имеет! - подхватила напарница. -
Он тут всему голова! Может, и уушники эти позорные за ним прилетели?
   - Думать, друзья, думать! - наставительно произнес Борисов. - Чем  мы  от
обезьян отличаемся?
   - Не в курсе, - призналась Дарья. - Я же с Зуха-семь, у нас  обезьяны  не
водятся.
   - А кто у вас водится? - спросил Шуберт.
   - Пескоройки.
   - Ну, хорошо. Чем ты отличаешься от пескоройки?
   - Как чем? - обиделась она. - Я красивее!
   - И даже красивее обезьяны, - заверил Борисов. -  Но  это,  к  сожалению,
единственное твое отличие. Ладно, сам  буду  напрягаться,  не  мешайте  хотя
бы...
   Он уселся на пол, скрестив ноги по-турецки,  и  подпер  подбородок  левым
кулаком. Вскоре левый кулак устал, и он сменил его на правый, затем снова на
левый. Когда менять кулаки надоело, Борисов улегся на спину,  подложив  руки
под голову.
   - Придумал? - тихо спросила Дарья.
   - Да, - отозвался Шуберт. - Попробуем начать все сначала.
   - Это как?..
   - Что мы сделали, когда вошли в эту комнату?
   - Мы?.. Ну, мы услышали шипение.
   - А потом?
   - Потом мы сами зашипели. Это было так