Господи, господи, господи, господи..."
     Я спас Джека Берримена  на  острове  Лэн,  а  Джек  вытащил  меня  из
бэрдоккской истории; мы не раз рисковали, мы прошли с ним через многое, но
всегда вместе! А вот Беллингер, насколько я мог судить, ни на кого не  мог
опереться.
     Что надо услышать по телефону, чтобы, повесив трубку,  не  раздумывая
пройти к столу, вытащить из ящика  пистолет  и  пустить  пулю  в  лоб,  не
обращая никакого внимания на людей, которые, может быть, могли оберечь его
от опасности?
     Могли?
     К черту!
     Я  ничем  не  хотел  забивать  голову.  Я   даже   газеты   не   стал
просматривать. Я устал от вранья, я сам не раз прикладывал к вранью  руку.
Я чувствовал: вокруг Беллингера разверзнется океан вранья, чем дальше, тем
его больше будет. Я даже с Паном не встречался два дня - валялся на пляже,
благо, вновь появилось солнце; а вечером сразу ускользал в свой домик.
     Потом резко похолодало.
     - Вам надо что-то купить, - заметил мне Пан, когда я все-таки у  него
появился. - Плащ. Или пальто. Что вы предпочитаете?
     - Мне все равно.
     Он подмигнул:
     - Могу дать машину.
     - Машину?
     Рано или поздно я должен был связаться с доктором Хэссопом. Почему не
сейчас?
     - Ну,  ну,  -  поощрил  меня  Пан,  потирая  рукой  длинный  небритый
подбородок! - Вам тоже надо развлечься. Только  я  предупреждал  -  дороги
неважные. Составить компанию?
     - Не стоит.
     - Я вижу, вы не из трусливых.
     Он растянул тонкие губы в глупой усмешке, и я вдруг увидел  -  он  не
просто пьян, он по-настоящему пьян. И это с утра! Если он свалится  вместе
с машиной с обрыва, здесь отбоя не будет от полицейских и журналистов.
     - Давайте ключи, - сказал я. - Пожалуй, лучше поехать мне,  чем  вам.
Поменяемся ролями: я отправлюсь за припасами, а вы на пляж.
     - На пляж? - Эта мысль развеселила  его.  -  Почему  нет?  Почему  не
поваляться на камешках, пока они не остыли?
     И пожаловался:
     - Я даже пугаться стал с  опозданием.  С  чего  бы  это?  Поворот  за
спиной, а меня морозом прихватывает.
     - Это джин, - сказал я. - Это реакция на большие порции  джина.  -  И
спросил: - Что вам привезти?
     - Газеты, прежде всего газеты, - перечислил он.  -  Что  попадет  под
руку, то и берите. Ну, и кое-что от зеленщика. Он  знает,  что  мне  надо.
Сошлитесь на меня. Идет?
     Я кивнул.
     Я чувствовал: заляжет Пан не на камешках, а где-нибудь здесь, в баре,
хотя бы вот в том кресле, с бутылкой джина в руках. Дай бог, если к  моему
возвращению в бутылке останется хотя бы на донышке.
     Но насчет дороги Пан нисколько не преувеличивал.
     Некоторые повороты оказались даже опаснее, чем я думал. Тут мало  кто
ездил. Я едва успевал  проскакивать  над  обрывами,  подернутыми  глубокой
океанской дымкой, а пару раз царапнул  бортом  о  нависающие  над  дорогой
скалы.
     Глухо. Пусто. Ничто не радовало взгляд.
     И городок оказался под стать дороге - унылый и пыльный. Аптеки и бары
почти пусты, в магазинах ни души, я и зеленщика разыскал с  трудом.  Тоска
провинции запорошила и глаза единственного увиденного  мною  полицейского.
Он кивнул мне, как знакомому, но к машине  не  подошел.  Может,  прилип  к
стене питейного заведения, на которую опирался. Не знаю.
     Впрочем, все это вполне устраивало меня. И у первой телефонной  будки
я остановил машину.
     - Наконец-то, - сказал доктор Хэссоп, удостоверившись,  что  голос  в
трубке принадлежит мне. - Я ждал звонка.
     - Я не хотел звонить раньше.
     - Понимаю.
     Я не стал тянуть время:
     - Я видел газеты.
     Он сразу понял, что речь идет о Беллингере, но ничего не сказал.
     - Это _о_н_и_? - спросил я.
     - Думаю - да.
     - Вы планируете продолжение?
     - Его не надо планировать, оно последует само по себе.
     - Что это значит?
     Он сделал вид, что не расслышал меня:
     - Как ты?
     - Гораздо лучше.
     - Перед отъездом ты выглядел неважно.
     - Я отдохнул.
     - Это хорошо. Скоро ты нам понадобишься.
     - Как скоро?
     - Ты поймешь сам.
     - Вы дадите мне знать?
     - Ты поймешь  сам,  -  повторил  он.  Видимо,  техники  Консультации,
записывающие разговор, уже растолковали, из какого города я звоню,  потому
что он не стал спрашивать адрес. Он спросил: - На какое имя писать?
     - Писать? - удивился я. Кажется, за всю свою жизнь  я  ни  с  кем  не
состоял в переписке.
     - Вот именно, - ровным голосом подтвердил доктор Хэссоп. - Через пару
дней загляни на почту. Не теряй время. Имя?
     - Л.У.Смит.
     - Я так и знал, - удовлетворенно  заметил  доктор  Хэссоп  и  положил
трубку.


     Через два дня я вновь побывал в городке.
     Населения в нем не прибавилось.  Он  был  полон  скуки,  даже  тоски,
подчеркиваемой резким ветром и писком чаек.  А  может,  это  я  был  полон
тоски. Не знаю.
     Пустые магазины, полупустые бары; церковь  тоже  была  пуста.  Редкие
автомобили на пыльных улицах казались купленными по дешевке и  скопом;  я,
например,  увидел  форд  тридцатых  годов,  нечто   вроде   самодвижущейся
платформы. Впрочем, он действительно двигался.
     - Одну минуту.
     Я кивнул.
     Девушка встала из-за почтовой  стойки  и  толкнула  служебную  дверь.
Почта до востребования лежала перед ней в специальной коробке, но  девушка
встала и прошла в служебную дверь. Мне это не понравилось. Грузный старик,
молча заполнявший за столиком  бланк  телеграмм,  поднял  мутные  глаза  и
уставился на меня. Мне и это не понравилось. Мне захотелось уйти.
     - Л.У.Смит?
     - Конечно.
     Девушка, так же, как и все вокруг, присыпанная  пылью  невидимой,  но
остро ощущаемой скуки, протянула мне конверт. На ощупь  в  нем  ничего  не
было, и это мне тоже не понравилось.
     Я не хотел вскрывать конверт на почте, мне хотелось поскорее убраться
из городка, а в дороге мне было попросту не до конверта.
     Алхимики...
     Проскакивая опасные повороты, я кое-что вспомнил.
     Алхимики всегда были слабостью доктора Хэссопа, он не раз  пытался  к
ним подобраться. Иногда это у него почти получалось, но к результатам, как
правило, не вело. А Беллингер... Чем, черт возьми, мог  привлечь  внимание
алхимиков Беллингер?
     На вилле "Герб города Сол" старик никогда не подходил к телефону.  Он
не пользовался ни радио, ни телевизором.
     Случайность?
     Я мог лишь гадать.
     Алхимики...
     Еще задолго до истории с Беллингером, задолго до истории с Шеббсом  и
коричневыми братцами доктор Хэссоп развивал мысль о некоем  тайном  союзе,
оберегающем нас от собственных глупостей.
     Оберегающем?
     А Сол Бертье? А Голо Хан? А Месснер? Скирли Дайсон? Беллингер?..
     Я был полон сомнений. Что-то мешало мне,  что-то  подсказывало:  мыс,
где я укрываюсь, перестает быть надежным  убежищем.  Особенно  после  моих
звонков и этого конверта...
     И Пан меня удивил.
     Он встретил меня на пороге, и я сразу увидел - он хорошо навеселе.  Я
даже отделаться от него не смог. Я так много  для  него  сделал,  объяснил
Пан, что он хочет выпить  со  мной.  Ведь  уже  вечер,  значит,  никто  не
поступается принципами. Он, конечно, сам мог съездить за припасами, но ему
хотелось, чтобы  я  получил  удовольствие.  Ему  больно  смотреть  на  мое
одиночество. Он за то, чтобы время от времени я развлекался.  Городишко  у
нас, конечно, занудный, сказал он, и женщины в нем занудные,  но  вдруг  я
люблю именно такой тип?.. Пан  заговорщически  мне  подмигнул.  Сам-то  я,
подмигнул он, крепко держусь, но иногда и на меня накатывает.  Чем  больше
джина, тем хуже, сказал он, а не пить нельзя -  по  той  же  причине.  Или
наоборот, - Пан совсем запутался. Зато с  утра  сегодня  ему  повезло.  Он
проводил меня, а тут подкатили  двое.  Вполне  разумные  ребята.  Сами  ни
капли, а вот его, Пана, угостили от души.
     Он никак не мог уняться:
     - Видели когда-нибудь мексиканских тараканов? Как хороший карандаш, а
когда смотрят на тебя, чувствуешь - они смотрят именно на тебя.  И  вид  у
них при этом такой, будто они  имеют  прямое  отношение  ко  всей  местной
контрабанде. Я их видел, знаю. Будь они еще покрупней,  они  бы  и  дорогу
перестали нам уступать.
     - Мы же не ходим по стенам, - укорил я Пана.
     - Плевать! - отозвался Пан  и  сам  меня  укорил:  -  Вот  вы  любите
посидеть у стойки, а они любят поглазеть на вас. Думаете, это спроста?
     Я вывернулся:
     - Можно же их вывести каким-то образом. В чем тут проблема?
     - Вывести?! - Колючие голубые глаза Пана налились чуть ли не страхом!
- Никогда так не говорите! Вы только собираетесь кого-то  там  вывести,  а
вас уже повели.
     - О чем это вы? - спросил я грубовато.
     Пан хихикнул, но и это получилось у него не очень весело:
     -  Я  все  о  них  же.  О  мексиканских  тараканах.  С  мексиканскими
тараканами нормальный человек более трех суток прожить вместе не может.
     - Преувеличиваете!
     - Нисколько.
     Он здорово без меня поддал. Те двое,  что  тут  проезжали,  оказались
щедрыми ребятами. "Сами ни капли..." Интересно бы взглянуть на этих ребят.
     - Я точно знаю. Ни один  нормальный  человек  рядом  с  мексиканскими
тараканами не проживет более трех суток. Ну, может, вы... Или я...  -  Пан
заговорщически подмигнул. - Мы-то с вами, я же вижу, не из тех, кто шуршит
книгами. Терпеть этого не могу, когда  у  человека  глаза  умные,  а  руки
ничего не умеют делать... Для мексиканских  тараканов,  -  вернулся  он  к
любимой теме, - такое вообще ужасно... Как, скажем, запретная  любовь  для
полиции нравов...
     Не знаю, понимал ли он то, что говорил.
     - Эти ребята... - подразумевал он, видимо, мексиканских тараканов,  -
они терпеть не могут книг... При них лучше  не  шуршать  страницами  и  не
надевать очки...
     - Вы мрачновато сегодня настроены, Пан.
     - А края здесь веселые? - Он вдруг сразу протрезвел,  даже  взгляд  у
него стал осмысленным. - Еще выпьете?
     - Хорошо. Последнюю.
     - А что касается мексиканских тараканов... - Голубые глаза Пана вновь
заволокло пьяным туманом. - Ну, тут я прав... Лучше жить рядом  с  гризли,
чем с ними...
     - Как-нибудь проверю.
     - Вы? Проверите? - испугался Пан. - Готовы отправиться в  холодильник
Сьюорда?
     - Да нет... - Я поднялся. - На Аляску я не хочу, но  проверить  можно
другим способом.
     Пан пьяно уставился на меня, но объяснять я ничего не стал.


     Я принял душ, потом выкурил сигарету.
     Далеко внизу под окнами шумел океан.
     В конверте, присланном доктором Хэссопом, оказалась  тонкая  бумажка.
Ксерокопия какого-то списка,  явно  выхваченного  прямо  из  огня  -  края
переснятой бумажки обуглились; сам список был отпечатан столбиком:

                                 Штейгер.
                                 Левин.
                                 Кергсгоф.
                                 Лаути.
                                 Беллингер.
                                 Крейг.
                                 Смит.
                                 Фарли.
                                 Фоули.
                                 Ван Питт.
                                 Миллер.

     Я просмотрел список внимательно и несколько раз.
     Не буду утверждать, что фамилия Миллер  относится  к  редким,  но  ее
присутствие в одном списке с погибшим Беллингером мне не понравилось.  Кто
эти люди? Почему они сведены вместе в одном списке? Почему  доктор  Хэссоп
нашел нужным ознакомить меня со списком?
     Я прошелся по комнатке.
     О чем это болтал Пан? Почему тараканы?  И  почему  мексиканские?  "Вы
только собираетесь кого-то там вывести, а вас уже повели..." С кем пил Пан
утром? Почему конверт на имя Л.У.Смита лежал не в общей коробке?
     От привычных вещей на меня вдруг пахнуло неуютом...
     Доктор Хэссоп сказал: я сам пойму, когда мне надо будет вернуться.
     Этот момент наступил?
     Я пока ни разу не звонил из своего убежища, вчера сама мысль об  этом
показалась бы мне  нелепой,  но  сегодня,  пожалуй,  я  мог  себе  кое-что
позволить.
     Набросив на плечи курточку Л.У.Смита, я прошел мимо пустых домиков  к
бару - позвонить можно только оттуда. Завтра я уеду. Прямо утром. Если мой
звонок засекут, это уже не будет иметь значения. Главное - не нарваться на
Пана. Я надеялся, он спит, и, к счастью, не ошибся.
     Утром уеду, решил я.
     А сейчас...
     Где телефон?
     Включив боковой свет,  я  нашел  телефон  на  дальнем  конце  стойки.
Пододвинул его к себе и задумался.
     Позвонить Джой? Услышать голос, повесить трубку?
     Глупо. Она давно сменила квартиру...
     Позвонить шефу?
     Зачем? Я скоро его увижу.
     Я набрал номер доктора Хэссопа.
     Гудки... Долгие гудки...
     Ничего нет тоскливее долгих гудков в ночи, даже если они доносятся из
телефона.
     Я дождался ответа, убедился, что голос принадлежит именно Хэссопу,  и
сказал:
     - Я изучил список.
     - Он тебя удивил?
     - Не знаю.
     - Там есть знакомые имена...
     -  Еще  бы!  Парочку  я  узнал.  Не  так  уж  много,  но  наводит  на
размышления. Где нашли бумажку?
     - В сгоревшем джипе на мосту Вашингтона. Джип  не  наш.  Трупов  нет,
владельца машины, правда,  тоже  пока  не  нашли.  Листок,  о  котором  ту
говоришь, мы купили.
     Он не стал объяснять - у кого. У шефа широкие связи.
     - Что означает список?
     - Ты следишь за прессой?
     - Практически нет.
     - Напрасно. Найди возможность, перелистай  газеты  за  последние  три
месяца.
     - Встречу в них знакомые имена?
     - Пять из одиннадцати.
     - Пять?
     Цифра меня потрясла.
     Из короткого объяснения доктора Хэссопа следовало - все они повторили
судьбу Беллингера.
     Передо мной лежала не просто бумажка. Это был  список  самоубийц.  Из
одиннадцати человек, указанных в нем, пятеро уже распрощались с жизнью.
     - Штайгер  из  эмигрантов.  Восточная  Германия,  психиатр.  Левин  -
биолог. Закрытая лаборатория в Берри. Кергсгоф - военный  инженер.  Немец.
Как ты понимаешь, не по гражданству. Лаути - физик. Да, физик, - почему-то
повторил доктор Хэссоп. - Пятого ты знаешь.
     - Что с ними приключилось?
     - То же, что с пятым номером.
     - Причины.
     - Неясны.
     Я помедлил, но все же спросил:
     - О_н_и_?
     - Я уже говорил тебе.
     - А пятый номер? - Естественно я имел в виду Беллингера. - Вы  успели
с ним поговорить?
     - Ничего, стоящего внимания. Старик обо всем  хотел  рассказать  сам.
Это у него не получилось.
     - Людей в списке связывает что-нибудь общее?
     - Неясно.
     - Они залезли куда-то не туда? Не там копнули? Слишком глубоко?
     - У нас есть только предположения.
     - Хорошо, - сказал я. - Перейдем к последнему номеру, - я имел в виду
имя Миллера. - Это совпадение?
     - Боюсь, нет.
     - Хорошо, - повторил я. - Завтра утром я выезжаю.
     Доктор Хэссоп хмыкнул:
     - Почему не сейчас?
     И повесил трубку.
     В баре стояла гнетущая тишина.
     Что-то в голосе Хэссопа мне не нравилось. Он был, как всегда,  ровен,
как всегда, спокоен, и все же...
     Я вдруг понял: я не почувствовал  в  нем  сочувствия:  прежде  доктор
Хэссоп сочувствия не скрывал.
     Ладно. Это только предположения. Следует  ли  уезжать  прямо  сейчас?
Ночная дорога...
     Голос, прозвучавший за спиной, заставил меня вздрогнуть:
     - Положи руки на стойку. Вот так. У тебя есть оружие?
     Голос принадлежал не Пану.
     Не оборачиваясь, я ответил:
     - Нет.
     Чьи-то ловкие руки быстро обшарили меня.
     - Правильно ведешь себя, Миллер,  -  одобрил  мое  поведение  тот  же
голос. - Видишь, какой калибр?
     Чуть повернув голову, скосив глаза, я увидел - калибр хороший. Еще  я
увидел седую шевелюру, из-под которой поблескивали холодные глаза. Ну  да,
тип знаком: мало лба, много подбородка. Я не стал спорить:
     - Калибр убеждает.
     - И я так думаю. И запомни. Мы не грабители, но и не пастыри. Спросят
- отвечай, самому болтать не надо, это отвлекает. А чтобы тебя не потянуло
на глупости, обернись.
     Не снимая рук со стойки, я медленно обернулся.
     У входа в бар, нацелив на меня пистолет, устроился  верхом  на  стуле
еще один, судя по рябой морде - ирландец. Я всегда  считал,  что  ирландцы
рыжие, но этот был пегий, не успел еще поседеть, как его напарник. По злым
голубым глазам было видно: спуск он нажмет при первом моем движении.
     - Ты ведь Миллер? - переспросил седой.
     - Я - Л.У.Смит.
     - Ну, это одно и то же. У меня у самого есть резервные имена. - Седой
ухмыльнулся. - Слушай меня внимательно,  повторять  ничего  не  буду.  Нас
попросили доставить тебя в одно местечко. Не знаю, хорошее оно или плохое,
сам увидишь; наше дело доставить тебя  туда.  Будет  жаль,  если  придется
застрелить  по  дороге,  за  труп  заплатят  меньше.  Но  если  ты  будешь
дергаться, мы тебя застрелим. Без всяких колебаний. Понял?
     Он перевел дух.
     - Сейчас ты встанешь и пройдешь с нами в машину.  Чемоданов  у  тебя,
по-моему, нет, к тому же ты сам собирался сматываться. Не забудь,  кстати,
оставить записку Пану и оплати телефонные переговоры. Не надо,  чтобы  Пан
начал ломать голову над твоим исчезновением.
     - Это вы его подпоили?
     - А что такое? - насторожился седой.
     - Он тут нес чепуху про мексиканских тараканов.
     - Отоспится. Для него это не впервые.
     - Что значит не впервые?
     - Заткнись! - пресек мои расспросы седой.
     И бросил на стойку блокнот и карандаш Пана:
     - Займись делом. Нам некогда.



                                    3

     Меня тщательно обыскали.
     Удостоверение на имя Л.У.Смита их рассмешило. Хорошая  липа,  тем  не
менее липа, правда, Миллер? Им в голову не  приходило,  что  удостоверение
может быть не поддельным; несхожесть фотографий  лишь  подтверждала  в  их
глазах незаконное происхождение документа. Ты, наверное,  забыл,  когда  в
последний раз пользовался настоящими документами! Или  у  тебя  их  вообще
нет?
     Из реплик, которыми они обменивались, нельзя было понять, кто они, на
кого работают. Довольно-таки тесными наручниками, не рассчитанными на  мои
руки, они приковали меня к заднему сиденью открытого джипа; выглядело  это
несколько театрально, но скоро запястье распухло, его  начало  жечь.  И  с
Паном остались неясности. Он навел их на меня?
     Ладно. Разберемся.
     Я анализировал каждое их слово.
     Команда Лесли? Вряд ли. Его ребята начали бы с вопросов  о  пропавшем
шефе... Санитарная инспекция Итаки? Я так не думал. Они  не  работают  вне
своего региона... Фирма "Счет",  бэрдоккские  умники,  полиция  с  острова
Лэн?..
     Не похоже.
     А алхимики?
     Я покачал головой.
     Поведение ирландцев не вязалось с представлением о  невероятной  мощи
пославших их людей. Конечно, они наняты, они всего лишь наемники, но...
     А может, действительно существует некая связь между списком самоубийц
и моим похищением?
     Тут,  правда,  чувствовалась  одна  неясность.  Для  меня,   впрочем,
существенная. Меня, скажем, можно затолкать в тюрьму, можно застрелить  на
горной  дороге,  можно  придумать  еще  какую-нибудь  пакость,  но  я   не
представлял себе, каким образом меня  можно  подтолкнуть  к  самоубийству.
Беллингер слушал  вечность  и  тосковал,  он,  несомненно,  был  человеком
ранимым; я к вечности относился проще.
     Алхимики.
     Доктор Хэссоп не раз утверждал, что алхимики могут  манипулировать  с
материей и с духом совсем иначе, чем  физики,  химики  или  психологи.  Он
утверждал,  что  артистичность   алхимиков   влияет   на   результаты   их
манипуляций.  В  принципе,  конечный  продукт  всегда  зависит  от  общего
отношения к делу, но, черт побери,  я  не  мог  понять,  чем,  собственно,
именно я привлек внимание столь могущественного союза?
     Беллингер, Голо Хан,