ответ: "Милорд, я никогда не торгуюсь". Незнакомец
нервничал - в нескольких шагах от них прогуливался полицейский.  Вероятно,
его присутствие и спугнуло обладателя необычного перстня - он вдруг нырнул
в толпу, и доктор Хэссоп тут же потерял его из виду.
     "Но сигару я раскурил! Это невероятно, но сигару я раскурил!"
     Мы сидели в разборном кабинете Консультации, и доктор Хэссоп  смотрел
на меня и шефа несколько растерянно. Раскурил. Почему бы и нет?
     Меня всегда удивляла энергия, с которой шеф и доктор Хэссоп  гонялись
за неведомыми изобретениями,  постоянно  искали  выходы  на  людей,  тайно
ведущих работы, которые казались мне бредовыми. Впрочем, в  данном  случае
имелось  нечто  конкретное  -  странная  зажигалка,  упрятанная  в  гнезде
перстня. Не бог весть что, но все же заманчиво.
     Ехать в Спрингз-6 выпало мне.
     Моя сигарета, наконец, разгорелась. Я не знал, связана ли моя поездка
с человеком, предлагавшим доктору Хэссопу купить "чудо", но именно  здесь,
в штате красных лесов, в краю шалфея и солнечного заката, в  краю  бобров,
на узкой улочке Спрингз-6, а может,  в  мелкой  лавчонке,  аптеке  или  на
перроне ко мне должен был кто-то подойти. Ни  шеф,  ни  доктор  Хэссоп  не
знали, кто это будет и как он будет  выглядеть.  "Ты  просто  должен  быть
терпелив, Эл. Мы искали эту встречу почти восемь лет,  мы  добивались  ее.
Через пятые, шестые руки мы все же вышли  на  человека,  который  способен
такую встречу организовать. Тебе просто  надо  быть  терпеливым".  Они  не
собирались объяснять мне детали. Подразумевалось, что я не буду ни  о  чем
спрашивать.
     Я взглянул на часы.
     Минут через десять прибудет поезд. Если и  сейчас  ко  мне  никто  не
подойдет, я войду в вагон и уеду.
     Из широко растворившихся дверей вокзала вывалила на  холодный  перрон
компания малайцев. Десять, может, двенадцать человек, я не  считал.  Какой
смысл? Все они были похожи друг на друга, у всех  в  руках  были  длинные,
явно тяжелые саквояжи.  Они  неплохо  прибарахлились  в  Спрингз-6.  Шкуры
бобров. Я усмехнулся: где-нибудь в Малайе только этого и не хватало. Я  не
понимал, что они тут делают. Чем хуже в каком-нибудь Куала-Лумпуре  или  в
другом  городке  с  не  менее  змеиным  названием?..  Они  обтекали  меня,
низкорослые, крепкие, живые. Я шагнул в сторону, чтобы не мешать им,  и  в
этот момент тяжелый саквояж с силой ударил меня по колену.
     - Полегче, братец!
     В  саквояже  находились  явно  металлические  детали.  Его  хозяин  -
маленький, смуглый, с едва-едва доходившей до моего плеча головой - что-то
быстро сказал. Голос прозвучал сердито, чуть ли не угрожающе. Больше всего
мне не понравились его глаза - глубокие, черные, яростно посверкивающие, -
глаза фанатика. Он сказал что-то еще,  но  его  окликнули  -  "Пауль!",  -
кто-то из малайцев подхватил его под руку и увлек в  сторону.  Он  яростно
оглядывался, но  вернуться  ему  не  дали.  Издали,  из-за  деревьев,  уже
прорывался,  дробясь  на  рельсах,  луч  прожектора.  Плевал  я  на  этого
маленького малайца, даже если он угрожал мне. Гораздо больше меня  трогало
другое: ко мне так никто и не подошел. Был ли это  человек  в  старомодном
долгополом пальто, о котором говорил кассир? Я не знал  этого.  Оставалась
последняя надежда: возможно, он отыщет меня в поезде...
     Я помог войти в вагон фермерам с их тяжелыми  корзинами  и  двум-трем
старикам и все время незаметно оглядывался.  Вот  наступил  момент,  когда
перрон опустел. Стоя на подножке, я смотрел, как медленно поплыл  от  меня
перронный фонарь. Да, в Спрингз-6 ничего не случилось.



                                    2

                              Еще место работы. Эл. Выбирай его тщательно.
                           Выбирай его ток, чтобы оно не бросалось в глаза
                           и было для тебя удобным.
                               Альберт Великий, "Таинство Великого деяния"
                               в устном пересказе доктора Хэссопа.

     Я вошел в третий от головы поезда  вагон.  Всего  их,  кажется,  было
семь. Я еще удивился: для кого, собственно, пускают  ночью  семь  вагонов?
Малайцы вряд  ли  пользуются  этой  линией  часто,  а  те  три  фермера  с
корзинами, которым я помогал, вполне могли бы ехать  и  утром.  Старики  в
счет не шли. Почему бы им не поспать в  ночном  поезде?  Может,  скорость,
погромыхивание колес на стыках скрашивают их  ночное  одиночество?  Удивил
меня и подвыпивший усатый  франт  в  распахнутом  плаще,  из-под  которого
проглядывал темный костюм прекрасной тонкой шерсти. В руках  у  него  была
тяжелая  деревянная  трость.  Присев,  франт  положил  на   нее   руки   и
высокомерно, даже презрительно поглядывал  на  моих  бобров  с  корзинами,
потом голова его опустилась, он подался к стене и скоро  уснул.  Мне  было
все равно, куда он едет и откуда возвращается. Ничто в его биографии  меня
не интересовало и не могло интересовать.
     Я вышел в тамбур и закурил. Мне  не  повезло,  дело  не  выгорело.  Я
запоздало  подумал:  послать  в  Спрингз-6  могли  и  Шмидта.  Он  человек
терпеливый и получил бы удовольствие от прогулки по городку - он  вырос  в
таком же.
     Я смотрел за окно.
     Деревья действительно красноватые...  Наверное,  под  ними  и  растет
шалфей... Из-за окна легко и влажно несло прелыми листьями. Где-то там, за
буграми,  откосами  есть  настоящие   ручьи,   перегороженные   настоящими
бобровыми плотинами...
     Осень...
     В Спрингз-6 никто ко мне не подошел... Почему?
     Доктор Хэссоп, конечно, умел вовлекать, но шефа не соблазнишь пустыми
прожекторами. Он с нескрываемым интересом отнесся  к  рассказу  о  встрече
доктора Хэссопа с незнакомцем, пытавшимся  продать  "чудо".  Это  ж  какая
температура должна быть развита в гнезде перстня, чтобы разжечь сигару?  И
это странное по нашим  временам  обращение  -  милорд...  Оно  звучало  бы
иронически, не будь обращено к доктору Хэссопу. Может, это  и  впрямь  был
человек алхимиков, таинственных мастеров, и в наши дни продолжающих  поиск
философского  камня?  Этих  загадочных  творцов,   что   незамеченными   и
незаметными  влияют  на  судьбы   мира?   Этих   непонятных   людей,   чье
существование всегда волновало доктора Хэссопа и на связь  с  которыми  он
терпеливо искал выхода чуть ли не полжизни?
     "Тебе открою тайну, но от прочих я  утаю  ее,  ибо  наше  благородное
искусство может  стать  источником  и  предметом  зависти.  Глупцы  глядят
заискивающе, вместе с тем надменно на наше Великое деяние, потому что  оно
недоступно им. Поэтому наше Великое деяние они полагают отвратительным, не
верят, что оно возможно...  Никому  не  открывай  секретов  нашей  работы.
Остерегайся посторонних. Дважды советую тебе: будь осмотрительным!"
     Алхимики... В наше время?
     Я усмехнулся.
     Ни один коллега доктора Хэссопа не стал бы всерьез рассуждать на  эту
тему, да, собственно, и сам доктор Хэссоп, говоря об алхимии, имел в  виду
не  всю  ту  необычайно  широкую  область,  включающую  в  себя   религию,
философию, магию, науку и искусство, а неких тайных мастеров, до  сих  пор
объединенных  в  великий  союз,  одну  скрытую  от  чужих   глаз   великую
мастерскую. Не случайно здесь  рядом  с  наукой  всегда  стоит  искусство,
артистизм - именно он позволяет одной  и  той  же  кистью  одному  мастеру
создать  простенький  рисунок,  другому  -  Джоконду.  А   разница   между
простеньким рисунком и Джокондой, несомненно, велика.
     Алхимик - прежде всего художник. Он изготовляет единичную, уникальную
вещь. Глупо утверждать, говорил доктор Хэссоп, что алхимики  вымерли,  как
динозавры или кондотьеры. Искусство бессмертно.  Тайные  мастера  знают  и
хранят не только технологию, они владеют еще и магией слов.  Бессмысленные
для непосвященных, они  открывают  мастеру  вход  туда,  куда  никогда  не
заглянет случайный человек. Глупцы, домогавшиеся ее великих тайн,  уходили
ни с чем, ибо забывали, что магия этих слов - искусство. Что имели,  то  и
теряли. Глупец становился безумцем, богач - бедняком, философ -  болтуном,
приличный человек напрочь терял всякое приличие.
     Тайна...
     Великое деяние...
     Философский камень... Великий магистерий...
     Я сам листал досье, которое доктор Хэссоп вел чуть  ли  не  с  начала
тридцатых годов. Кое о чем я, разумеется, знал и раньше.  Раймонд  Луллий,
алхимик,  заточенный  королем  в  лондонскую  башню,  откупался  монетами,
отчеканенными из золота невероятных проб. Арнольд из Виллановы получал  не
менее  чистое  золото.  Фламель  в  четырнадцатом  веке  получал   еще   и
алхимическое серебро.  Джордж  Рипли  снабжал  рыцарей  ордена  Иоаннитов,
расположившихся на острове Родос, не менее таинственным и чистым металлом.
Знаменитый Ван Гельмонт на глазах потрясенных свидетелей получал чистейшее
золото из ртути...
     Но если бы просто история!
     В том же досье хранились документы, связанные со всплывающим время от
времени на наших рынках золотом, более чистым, чем  природное,  с  судьбой
неких изобретений, могущих  повернуть,  а  то  и  остановить  человеческую
историю, с трагической судьбой неких исследователей, ни с того ни  с  сего
вдруг взлетающих на воздух при никем еще не объясненных взрывах...
     Алхимики? В наши дни?.. А почему нет?.. Разве нет чего-то  высшего  в
самом этом желании  вступить  в  прямое  состязание  с  природой,  творить
наравне с нею? В конце  концов,  любой  человек,  старающийся  при  помощи
химических реакций и магических заклинаний понять, что в  нашем  подлунном
мире возможно, а что невозможно и почему, в каком-то смысле алхимик.
     Искусственное золото? Философский камень?.. Почему нет?..
     Уроборос... Две змеи, красная и зеленая, пожирающие друг друга.
     Особенно философский камень... Великий магистерий.
     Вещество,  способное  плавить   стекло,   укрупнять   жемчуг,   ртуть
превращать в золото,  исправлять  испорченные  кислые  вина,  разглаживать
морщины,  обесцвечивать  веснушки.  Только   последнее   могло   бы   Дать
Консультации  миллионы...  Вещество,  снимающее  опьянение,   возвращающее
память, охраняющее от огорчений и  тоски,  способное  возвращать  к  жизни
умирающих!  "Если  бы  только  умирающий  мог  взглянуть  на  камень,  то,
ослепленный красотой его и потрясенный его достоинствами, он  воспрял  бы,
отринув увечья, в полном здравии".
     И только ли это!..
     "У того,  кто  употребляет  камень,  в  один  прекрасный  день  может
открыться внутреннее зрение,  снимающее  покровы  с  божественных  тайн  и
открывающее новое - высокое и небесное - боговдохновенное  знание.  Камень
так очищает и иллюминирует тело и душу,  что  тот,  кто  обладает  камнем,
видит, как в зеркале, движение светил... Для этого ему  вовсе  не  надобно
глядеть на небо - окна комнаты могут быть закрыты..."
     Философский камень...
     Доктор Хэссоп обожал архаичную терминологию. Я относился к ней проще.
Почему,  скажем,   не   просто   катализатор?   Универсальный,   способный
трансмутировать ртуть в золото, единственный,  как  сам  Космос?  Интересы
шефа и доктора Хэссопа здесь  смыкались:  владея  философским  камнем,  ты
становишься королем вещей.
     А как его получить?
     Раймонд Луллий считал это делом непростым, но возможным.
     "Чтобы приготовить эликсир мудрецов, или философский камень,  возьми,
сын мой, философской ртути и накаливай, пока она не превратится в красного
льва. Нагревай этого красного льва на песчаной бане с  кислым  виноградным
спиртом, выпари жидкость, и ртуть превратится в  камедеобразное  вещество,
которое можно резать ножом. Положи его в обмазанную глиной  реторту  и  не
спеша дистиллируй. Собери отдельно  жидкости  различной  природы,  которые
появятся при этом. Ты получишь безвкусную флегму, спирт и  красные  капли.
Киммерийские тени покроют реторту своим темным покрывалом,  и  ты  найдешь
внутри нее истинного дракона, потому что он пожирает свой хвост..."
     И так далее.
     Я  усмехнулся.  Ладно,  золото,  более   чистое,   чем   природное...
Философский камень, великий магистерий... даже перстень, в гнезде которого
затаен адский огонь... Но где человек, который не подошел ко мне на улицах
бобрового городка? Какая тайна стоит за ним? Может, и впрямь  порошки  для
получения наследства, те тончайшие яды, следы которых в организме человека
не может  обнаружить  самый  дотошный  анализ?  Или  секрет  герметической
закупорки, которым владели алхимики? В их сосуды при нагревании  не  могла
проникнуть даже окись углерода, а она ведь проникает и сквозь керамику,  и
сквозь металл. Или греческий огонь? Ни один  даже  либеральный  режим,  не
говоря о режимах жестких, не отказался бы от вещества,  действие  которого
во много раз превосходит действие напалма...
     Ладно, решил  я.  Не  все  ли  равно?..  Если  шеф  отправил  меня  в
Спрингз-6,  значит,  поиск  неизвестного  человека  стоит  наших   усилий.
Понятно, гоночные моторы, электроника, радарные тормоза, парфюмерия - дело
ясное и конкретное, но почему, собственно, нам  отказываться  от  порошков
Нострадамуса,  дарящих  человеку  некие  невероятные   парапсихологические
возможности - от "напитка забвения", безболезненно лишающего памяти вполне
здорового человека, или, скажем, от секрета холодного свечения?  Известно,
что обыкновенный светлячок светится благодаря органическому катализатору -
люциферазе,  -  известен  и  его  состав,   но   кто   может   убедительно
воспроизвести названное явление в промышленных масштабах? А ведь  судя  по
сведениям,  почерпнутым  из  старых  рукописей,  алхимики   работали   при
самодельных лампах холодного свечения,  которые,  не  нагреваясь,  светили
десятилетиями.
     Алхимики...
     Тьму грязных закоулков средневековых  трущоб,  подземелий  готических
замков, тайных лабораторий, укрывшихся от чужих глаз в трущобах Каира  или
старого Лондона, веками вспарывали палевые  отсветы  алхимических  горнов.
Бессонные ночи, свинцовая пыль, воспаленные глаза,  ртутные  пары,  извивы
серого  пламени...  Возможно,  алхимикам  иногда  везло.  Тогда  перед  их
изумленными взорами светилась вдруг щепоть странного вещества.  Оно  почти
не имело веса, обжигало, оставаясь холодным и почти прозрачным.
     Алхимики... Их отлучали от церкви,  подвешивали  на  крюках,  сжигали
прилюдно на городских площадях... Но если доктор Хэссоп прав, они и сейчас
продолжают свои таинственные исследования.
     Я верил доктору Хэссопу. Если эксперимент описан,  его  всегда  можно
повторить. Правда, надо иметь ясное его описание.
     Доктор Хэссоп (в тот вечер шеф и я сидели в  его  домашнем  кабинете)
усмехнулся. Помедлив, он повел головой в сторону украшавшей одну  из  стен
гравюры.  Создание  монаха-бенедиктинца   Василия   Валентина   (по   моим
сведениям, такого монаха в ордене бенедиктинцев никогда не было) - одна из
двенадцати гравюр-ключей, иллюстрировавших трактат,  посвященный  Великому
деянию.
     - Что ты видишь на гравюре, Эл?
     Я присмотрелся.
     Король в мантии и  шляпе,  с  жезлом  в  руке:  королева,  любующаяся
цветком; за спиной  короля  каменный  замок,  роща  непонятных  лиственных
деревьев; в левом углу гравюры лисица прыгает  через  огонь,  в  правом  -
старик занимается своим, не понятным мне делом...
     - Написано натурально.
     -  "Натурально!.."  -  доктор  Хэссоп  укоризненно  поморщился.   Он,
конечно, уловил мою иронию, но не желал ее принимать. - Это ключи, Эл. Это
и есть ключи к тайне Великого деяния. Солнце -  золото,  Луна  -  серебро,
Венера - медь...
     Он мог и не объяснять, символика старых гравюр была  мне  знакома.  Я
сам мог ее продолжить: волк с открытой пастью  -  сурьма,  старик,  он  же
Юпитер, - олово... Лисица ест петуха, огонь гонит лисицу... Разумеется, не
каждый поймет,  что  речь  идет  всего  лишь  о  процессах  растворения  и
кристаллизации...
     - Что толку в ключах, - хмыкнул я, - если сама тайна утеряна?
     - Ее можно найти.
     Я усмехнулся:
     - Ну да... Шептать магические слова...  Перемешивать  в  тигле  пепел
сожженного еретика с золой, взятой с места сожжения...
     - Эл, - укоризненно покачал головой доктор Хэссоп. - Все вещи состоят
из атомов, каждый атом занимает свое, вполне определенное, место.  Поменяй
атомы местами - изменится вся вещь. Нам не обязательно  читать  заклинания
над тиглем, это дело алхимиков. Наша задача - найти их.
     - Но где они?
     - Чтобы отвечать на такие вопросы, мы и создали Консультацию.
     Он повернул голову, и шеф, обрюзгший, усталый, но  весь  -  внимание,
утвердительно кивнул. Он поддерживал доктора  Хэссопа,  будучи  уверенным,
что тот на верном пути.
     Впрочем, я тоже отдавал должное доктору  Хэссопу,  умевшему  говорить
убедительно.
     Ртуть, влажная и холодная, находится во чреве земли: горячая и сухая,
она - материя металлов.  Природа  ртути  холодна  и  влажна.  Все  металлы
сотворены из нее. Она смешивается с железом, и ни  один  металл  не  может
быть  озолочен  без  помощи  ртути.  Она  же  плотна  и  суха.   Небольшая
трансформация  -  и  ртуть  превращается  в  золото,  более  чистое,   чем
природное. Совсем небольшая трансформация, нужно лишь выбить  из  ее  ядра
один протон. Этого  достаточно,  чтобы  ртуть  превратилась  в  золото,  а
частично - в платину, таллий, в другие стабильные изотопы ртути.
     - Осталось лишь доказать, - усмехнулся я,  -  что  древним  алхимикам
была известна тайна ядерной реакции. Не многовато ли?
     - Почему многовато? -  доктор  Хэссоп  нимало  не  был  смущен  моими
словами. - Такую реакцию вполне можно осуществить, если  иметь  под  рукой
некое  вещество,  способное  активно  испускать   антипротоны.   Ты,   Эл,
возьмешься утверждать, что философский камень, великий магистерий, не  был
таким вот веществом?  Сам  подумай,  что  бы  произошло,  опусти  мы  гран
подобного вещества в лужу ртути? Антипротоны незамедлительно  вошли  бы  в
реакцию с протонами ядер ртути. Иными словами, прямо на  глазах  эта  лужа
превратилась бы в лепешку  золота.  Такое  вещество,  Эл,  довольно  легко
представить. В нем нет ничего, что показалось бы  нам  диким.  Оно  должно
всего лишь иметь кристаллическую структуру и не  проводить  электричества.
Тогда  его  кристаллическая  решетка  будет  усеяна  некими   "дырами"   -
своеобразными капканами для электронов. Попадая в  подобную  "дыру"  -  я,
естественно, несколько упрощаю картину, - электрон может оставаться в  ней
какое-то время, но вот антипротон, Эл, останется там практически навсегда,
пока по какой-то причине не распадется сама кристаллическая  решетка...  А
это, в принципе, и есть философский камень, Эл! - доктор Хэссоп откровенно
торжествовал. - Понятно, ты спросишь: откуда на Земле  такое?  Где  искать
следы?.. Да все здесь же на Земле, она  не  столь  уж  обширна...  Скажем,
Тибет,  камень  Чинтамани,  таинственный,   непонятный.   Когда   крылатый
сказочный конь Лунг-та, способный пересекать Вселенную, принес на себе  из
созвездия Орион шкатулку  с  четырьмя  священными  предметами,  среди  них
находился и камень Чинтамани. Говорят, его внутренний жар может  оказывать
на человека сильнейшее психологическое воздействие. Может быть, речь  идет
о радиации? А изменением своих качеств он  раскрывает  перед  посвященными
тайны будущего... Большая часть  камня  со  дня  его  появления  на  Земле
хранится в башне Шамбалы, обители мудрецов Махатм, но  отдельные  кусочки,
возможно, появляются время от времени в самых разных частях  света...  Тот
странный камень... - напомнил он нам, - не от камня ли Чинтамани я  разжег
свою  сигару?..  Если  так,  значит,  и  сейчас   есть   люди,   владеющие
неизвестными нам знаниями.
     Он медленно процитировал:
     - "И те первые люди преуспевали в знании всего, что  есть  на  свете.
Когда они смотрели вокруг, сразу же видели и созерцали от  верха