- ШАМПУНЬ - ШАМПУНЬ...
     Я представил себе растерянную физиономию  Габера,  его  промокшие  от
пота локоны, и блаженно растянулся на сухом песке. Дождь, вдруг полившийся
с темного невидимого неба, оказался кислым, противным, но он  уже  не  мог
испортить мне настроение. Я знал - вертолет Консультации должен  крутиться
где-то здесь, в этом  же  невидимом,  сожженном  кислотами  небе.  И  Джек
Берримен не может меня не заметить. Ведь  он  ищет  не  просто  меня,  Эла
Миллера,  не  просто  промышленного  агента  Консультации.  Он  ищет  наше
будущее, свою удачу, ведь он отлично знает, что именно за всем этим стоит.
     ВОСЕМЬ ПРОЦЕНТОВ.



     P.S.

     Шеф, доктор Хэссоп, Джек Берримен, Кронер-младший и я расположились в
демонстрационном зале.
     - Эл, - попросил шеф. - Внимательнее посмотри фильм. Собственно,  это
еще не фильм, это  всего  только  нуждающиеся  в  обработке  и  в  монтаже
эпизоды. Я уверен, ты что-нибудь нам подскажешь.
     Он подал знак. Свет погас.
     Сноп лучей выбросился на экран, и прямо  на  нас  глянуло  жуткое,  с
выпученными глазами, лицо моргача, ухватившегося за ноги рвущегося голубя.
     Мертвые дюны, ядовитая слизь, сочащаяся по бетонным  желобам,  ржавые
трубы на каменных быках,  извергающие  мертвую  блевотину  комбината  "СГ"
прямо в бухту... Тут неплохо  бы  вспомнить  океанскую  голубизну,  паруса
шхуны "Мария", извлечь из небытия тот пикничок на берегу... Вот он -  этот
берег, вот она - эта длинная горбатая тень пьяной рыбы...  Я  вновь  видел
тусклые лица завсегдатаев бара "Креветка",  разбитое  лицо  доктора  Фула,
таблицы химических анализов, мерзкие домишки резервации моргачей, драку на
улице и цветные вымпелы дымов над трубами.
     А потом на фоне мертвых пейзажей, на фоне песчаных  кос,  забросанных
зеленой слизью, возникло энергичное живое  лицо  нестарого,  уверенного  в
себе человека. Улыбаясь, он бросал в озеро крошки  раздавленной  в  ладони
галеты.
     - Президент "СГ", - шепнул Джек Берримен.
     По уверенному, улыбающемуся лицу президента пополз черный титр: "Гомо
фабер..." Он обрывался  многоточием.  И  тут  же  выполз  следующий  титр:
"...против Гомо сапиенс!"
     И мы увидели... Нойс.
     Она стояла над  пузырящейся  кромкой  ленивого  наката,  на  ней  был
красный купальник, ослепительный даже на ее сильном загорелом теле.
     Океан был мертв. Он пузырился, цвел, выдыхал миазмы.
     Нойс была жива. Но ей нечего было противопоставить комбинату "СГ".
     - Кто эта женщина? - не выдержав, шепнул Джек.
     - Моргачка, - ответил я коротко.
     Повинуясь замыслу монтажера, энергичное лицо  президента  "СГ",  лицо
Нойс и мерзкая маска моргача начали совмещаться, образуя нечто  уродливое,
почти отталкивающее, крест-накрест перечеркнутое траурным титром:

                             БЛАГОДАРИТЕ "СГ"!
                             ЧЕЛОВЕК БУДУЩЕГО!

     "И не бросайте окурки в унитаз... -  вспомнил  я.  -  Смывая  их,  вы
теряете от пяти до восьми галлонов чистой, всем необходимой воды..."
     Кажется, так.
     Вспыхнул свет.
     - Эл, - шеф доверительно улыбался. - Для комбината "СГ", для военного
министерства и для наших друзей мы смонтируем ленты  по-разному.  Материал
стоит работы. Вариантов нет: комбинат "СГ" вернет заказ  нашим  друзьям  -
они не захотят такого скандала... Моргачи! - он усмехнулся. - Возможно, мы
к ним еще вернемся, но не сейчас, не сейчас...  Ты  здорово  поработал,  я
поздравляю тебя. Теперь мы можем считать, что восемь процентов наши.



                            Геннадий ПРАШКЕВИЧ

                          ШПИОН В ЮРСКОМ ПЕРИОДЕ



                                                                С.Абрамову


                    ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. УГНАТЬ МАШИНУ ПАРКА!


                                    1

     Приказ,  отданный   по   Консультации,   был   лаконичен:   "Инженеру
Д.К.Берримену предоставлен внеочередной отпуск..."
     Отпуск...
     Преисполненный самых мрачных предчувствий, я прошел мимо  окаменевшей
от одного моего появления машинистки Джоан Стайлз (двадцать пять лет, стаж
работы в Консультации -  семь  дней,  нового  места  боится,  вдова,  отец
ребенка Ричард Стайлз,  автомеханик,  погиб  в  автомобильной  катастрофе,
кажется, как-то связанной с акцией, которую проводил наш  агент  Шмидт)  и
прямо в дверях  приемной  столкнулся  с  секретаршей  шефа  Геленой  Джукс
(безупречная репутация, острый ум, умение ориентироваться в самой  сложной
ситуации, единственная слабость - театр, впрочем, простительная).
     - Вас ждут.
     Я кивнул Гелене, но прошел не  в  приемную,  а  в  мастерскую  нашего
рыжего радиста Штайберга. Трещала голова. Вчерашний перебор давал  о  себе
знать, но как спасаться от скуки?
     Штайберга  не  было.  На  столе  стояла  бутылка  минеральной   воды,
наполовину пустая. Я опорожнил ее  до  дна,  видеть  никого  не  хотелось.
"Внеочередной отпуск...". Чертыхаясь, я зажег сигарету.
     Джек Берримен такой же инженер, как и я. Никто  не  станет  писать  в
платежной ведомости: промышленный шпион. Предпочтительней обычные термины.
     Я зябко повел плечами.
     Отпуск...
     "Неужели провал?"
     Последней в Консультации влипла в неприятную историю сестра Берримена
- Джой, но ее удалось вытащить.  Провал  так  на  нее  подействовал,  что,
подписав все необходимые бумаги, она исчезла с наших горизонтов. Только  я
знал, в каком баре можно ее найти, хотя, похоже,  я  и  Джой  теряли  друг
друга.
     Но Джек Берримен!..
     Джек и я, мы оба подпадали  под  статью  тринадцатую  списка  средств
добычи информации у конкурентов. Не буду скрывать,  все  остальные  статьи
тоже имели к нам отношение, вот почему приказ  о  предоставлении  инженеру
Д.К.Берримену внеочередного отпуска  так  ударил  по  моим  нервам,  фирма
"Трэвел" (а именно под нее копал  Джек)  никогда  не  относилась  к  числу
спокойных. Если Берримен попался спецохране "Трэвел" в неположенном  месте
и в неположенное время, я ему не завидую.
     Дела фармацевтов и эксперта,  алхимики,  комбинат  "СГ",  беженцы  из
Альтамиры... Я устал. Мне следовало отдохнуть. Провал сразу двух агентов -
сперва Джой (дело "Ле Роя", которое мы все-таки выиграли), а теперь  Джека
- не подействовал на меня успокаивающе.
     Я устал.
     Меня томил постоянный привычный страх. Страх  лишнего  слова,  жеста,
случайной встречи (скажем,  алхимики).  Страх  искусственного  провала.  В
секретном сейфе (о нем ничего не подозревали ни шеф, ни доктор  Хэссоп)  я
хранил  кое-какие  магнитные  записи,  которые  могли  сразу  и   навсегда
уничтожить Консультацию, а шефа посадить на электрический стул.
     Страх. Всепроникающий, вечный...
     - Вас ждут, - приоткрыв дверь, повторила секретарша шефа.
     Я мрачно кивнул.
     - И не следует так много пить, -  с  профессиональной  озабоченностью
посоветовала Гелена. - Печень у нас всего одна.



                                    2

     Страх. Постоянный.
     Я мрачно кивнул Гелене:
     - Буду через минуту.
     Но из мастерской Штайберга я пошел не в  разборный  кабинет  шефа,  а
спустился в примерочную, так мы называли свой тренировочный зал.
     Бросил сигарету.
     И отправил  перед  собой  мишень  -  бегущего,  ныряющего  в  стороны
человечка. Пять выстрелов из "магнума", и все пули легли в  цель,  хотя  я
стрелял с расстояния в тридцать шагов.
     Я сплюнул.
     Рука еще была твердая.
     Даже Гелена, заглядывая в примерочную, одобрила:
     - Неплохо.
     И назойливо добавила:
     - Вас ждут.



                                    3

     - Прости, Эл, - негромко сказал шеф, вытирая руки бумажной салфеткой.
- Я заправлял лампу. Керосин страшно пахнет.
     Он постарел. Кожа на лице обвисла, движения замедлились, только глаза
время от времени вспыхивали прежним энтузиазмом.
     Не оставляя своего занятия, он подсказал:
     - Подойди к столику.
     - Новинка?.. - Я с трудом ухватил пальцами крошечный, почти невидимый
шарик. Он так и лип к коже.
     - Чувствуешь? Он цепляется даже за пластик, - не без гордости пояснил
шеф. - Подарок наших друзей... А слышать эту малютку ты  можешь  за  милю,
через любой приемник, работающий в диапазоне от восьмидесяти до  девяноста
мегагерц!
     Я разжег сигарету и подошел к окну.
     Было рано, но в ущелье улицы рычали, чуть ли  не  притираясь  друг  к
другу, сотни автомобилей. Сизые облака смога смазывали  очертания  зданий,
даже реклама отсюда казалась тусклой.
     И голос шефа вдруг потускнел.
     - Эл, Берримен не вернулся...
     Не оборачиваясь (что это изменит?), я попросил:
     - Детали.
     И, сжав кулак, включил вмонтированный в кольцо магнитофон.
     - Джек вышел на фирму "Трэвел". Мы работаем сейчас с нею.
     - Да, - сказал я. - Крупный наземный комплекс. И такой  же,  если  не
больше, под землей. Джек не хотел заниматься "Трэвел".
     - Спасибо за откровенность. Я подписал приказ о внеочередном отпуске.
     - Провал?
     - Похоже.
     -  Электронный  пост,  -  вспоминал  я  вслух.  -  Четыре   ключевых.
Естественно, телеаппаратура, спецохрана... Какой пост  не  удалось  пройти
Джеку?
     - Этого мы не знаем.
     - Печально, - заключил я.
     Разумеется, слово "печально" не  отражало  суть  ситуации,  но  слово
"отпуск" тоже не отличалось точностью. Бессрочный отпуск, - это вернее.
     - Подробности?
     - Все, что мы знаем, так это то, что Джек вышел на прямой контакт  и,
возможно, дошел прямо до сейфа. Мы купили потерянную им  записную  книжку.
Бешеные деньги, но с этим приходится мириться.  К  тому  же,  не  все  еще
потеряно. Уверен, мы свое вернем.
     - Что в записной книжке?
     -  На  первый  взгляд,  ничего  существенного,  никаких  зацепок,  но
разбираться с этим придется тебе.
     - Вы настаиваете на акции?
     - Категорически. Это  не  алхимики,  здесь  существует  объект.  Есть
сведения, что машина, над которой работают  конструкторы  фирмы  "Трэвел",
может разорить  весь  колесный  транспорт.  Не  забывай,  автомобильные  и
железнодорожные компании чаще других прибегали к нашим услугам.  Наш  долг
помочь им и теперь. К тому же, они никогда не обирали нас.
     - У фирмы "Трэвел" есть испытательный полигон. Почему  надо  лезть  к
сейфу?
     - Полигон - блеф. Это выяснил еще Джек. Машины на полигоне для отвода
глаз. Настоящая,  действующая  модель  -  в  сейфе.  Возможно,  она  же  и
испытывается.
     - Когда вы планируете начать акцию?
     - Она уже  началась,  -  шеф  усмехнулся.  -  Но  если  ты  о  прямых
действиях, то это завтра... А пока изучи это, - шеф протянул мне крошечную
записную книжку Берримена. - Просмотри каждую страницу,  обработай  каждый
клочок. Не исключено, что Джек выбросил  книжку  намеренно.  Изучи  каждый
знак, помарку, попробуй понять, с какой целью они сделаны. Ты  лучше  всех
знал... знаешь Берримена. Ты можешь заметить то, что ускользнет от  самого
внимательного эксперта. Жду тебя завтра утром, Эл.
     Когда я двинулся к выходу, шеф усмехнулся:
     - Сотри запись, сделанную тобой, здесь. Не надо  думать,  что  я  так
постарел.
     За все эти годы я не проиграл ни  одного  дела.  Не  могу  похвастать
результатами дела алхимиков, но, видимо, я и не мог переиграть их.  Лесли,
бывало, ставил меня в тупик, но я его неизменно обыгрывал. Мне везло,  это
признавали и шеф, и доктор Хэссоп. Но везение не может быть постоянным,  и
пример  Джека  Берримена  как  бы  предостерегал   меня.   Я   внимательно
прислушался к этому звонку судьбы. Но некуда было пойти, и не с  кем  было
поговорить.  Конечно,  есть  доктор  Хэссоп  -  военный  медик,   отдавший
Консультации много сил. Уйдя в  отставку,  он  коллекционировал  живопись,
причем не только тексты и гравюры алхимиков. Ко мне он относился  чуть  ли
не по-родственному (именно он и ввел меня в Консультацию).  Наше  взаимное
доверие было так  велико,  что  время  от  времени  я  признавался  ему  в
переутомлении или, скажем, в случайной интрижке: как правило, старика  это
трогало.
     Я запарковал машину недалеко  от  дома,  в  котором  снимал  квартиру
доктор Хэссоп. Но из машины не вышел.
     О чем мне говорить со стариком? О своем назревающем желании выйти  из
игры? О провале Джека? О судьбе промышленного шпиона?
     Нет. Я не хотел, не мог касаться этого сейчас.
     Подумав, я направил машину к  бару  "Комета".  Нелепое  название,  но
рекламная  комета  великолепно  развевала  свой  зеленый  неоновый  хвост.
Увидеть Джой - это тоже утешение. Почему нет? Заняв столик у окна, я  стал
ждать.
     После того, как в "Комету"  зачастил  Нил  Формен  (сорок  два  года,
радиоконструктор, разведен, двое  детей  в  частном  пансионате  "Сеймур",
бывшая жена в Европе, автор нескольких монографий, котирующихся,  говорят,
в среде специалистов), Джой недвусмысленно указала  на  неуместность  моих
визитов в бар. Джек Берримен тоже намекал на это (он пекся о сестре), но я
отшучивался.
     Вот дьявол! Берримен исчез, и мир сразу стал пустым и огромным.
     Джек Берримен не из тех агентов,  которые  проваливаются.  Он  провел
несколько акций, делающих честь самому классному специалисту,  он  не  мог
просто попасться... Нет, не мог... Это дело держало меня в напряжении.
     Вынув из кармана записную книжку, я  внимательно  просмотрел  ее.  Не
упустил ни одного знака, ни одной запятой, ни одной цифры.
     Бесполезное занятие.
     Домашние расходы (Джек был бережлив), маршруты автобусов (неужели  он
пользовался  общественным  транспортом?)  -  самый  обыкновенный   бытовой
набор...
     И лишь одна запись - торопливые, наползающие  друг  на  друга  буквы,
задержала мое внимание.
     "Эвремясейфе"
     "Эвремясейфе"... Что это могло означать?
     Время - наверное, так. Время в сейфе - звучит странно, но почему бы и
нет? А буква "э"? Это была заглавная  буква.  Логика  записи  (если  такая
логика существовала) не требовала заглавных  букв.  "Э"  -  это  Эл?  Джек
обращался ко мне? Он торопился?  Он  надеялся,  что  его  записная  книжка
попадет в мои руки?
     Но причем тут время? И как можно заключить время в сейф?
     Я усмехнулся.
     После алхимиков ничего невероятного для меня не существовало.
     Потом я подумал о ловушке. Подделать  почерк  (тем  более  сбивчивый,
торопливый) совсем не трудно. К тому же книжка побывала в чужих руках, эту
надпись не могли не заметить... Провокация?
     Но к чему  провоцировать  новую  акцию,  если  они  по-настоящему  не
разобрались еще в первой?
     - Эл? Привет.
     Джой...
     Она подошла, и я вздрогнул. Зеленые глаза, длинные,  выразительные...
Она, как всегда, меня волновала... Я глубоко вдохнул запах знакомых духов.
     - Ты свободна?
     - Не для тебя, Эл.
     Она отвечала прямо, и я почувствовал кислый при  вкус  металла  -  на
н„бе и на языке. Мне не однажды представлялась возможность прицепить к  ее
белью какую-нибудь из  наших  игрушек,  но  меня  останавливало  нежелание
терять Джой... Я был взбешен.
     - Где Джек, Эл? Ты его видел?
     Она спросила, и я  вновь  почувствовал  на  языке  мерз  кий  привкус
металла.
     Наклонившись к Джой  (она  присела  на  стул)  так  близко,  что  мог
шептать, я выдохнул:
     - Ты не знаешь?
     Она испуганно отпрянула:
     - Ты похож на стареющего хищника, Эл. На  грифа  с  ободранной  шеей,
видел таких? Ты псих. Вы все такие!
     Я выпрямился.
     Теперь, когда крошечная новинка шефа  прилипла  к  чулку  Джой,  меня
охватило разочарование. Стареющий хищник? Гриф с ободранной шеей?  Псих?..
Почему нет?.. ОНА  НИЧЕГО  НЕ  ЗНАЛА  О  ДЖЕКЕ...  Странно,  но  меня  это
успокоило, будто чем меньше людей знало о провале  Берримена,  тем  больше
было шансов на мой успех.
     Покачивая бедрами и не оглядываясь, Джой ушла к стойке.
     Я не выдержал и включил вшитый в мочку уха микрофон.  Шеф  был  прав:
новинка работала превосходно.  Электронный  "клоп",  вцепившийся  в  чулок
Джой, фиксировал все, что происходило вокруг. Я  слышал  звон  протираемой
посуды, голоса облепивших стойку мужчин, звяканье  миксера.  Уже  сегодня,
подумал я с растерянностью и злорадством, я узнаю, чем занимается вечерами
моя бывшая подружка, кто делит ее внешне такую одинокую жизнь?  В  этом  и
заключается наше главное преимущество перед миром - знать  все,  оставаясь
незамеченными.
     Рядом с Джой за стойкой появился Нил Формен.  Типичный  интеллектуал,
очкастый, рассеянный. Не знаю, что Джой нашла в  нем...  Правда,  он  умел
говорить, а у Джой всегда была страсть к краснобаям. Профессиональное?  Не
знаю... Сейчас Формен явно торопился. Я услышал:
     "У меня?..."
     "Нет, нет, Нил. Сегодня нет. Если я приду, ты меня  не  отпустишь,  а
завтра я хочу встать пораньше..."
     "Как же быть?"
     "Загляни ко мне... В десять... Идет?.."
     Издали я видел улыбку Джой. Нормальную улыбку нормальной женщины,  но
бешенство вновь вскипало во мне. "Загляни ко мне... В десять..."
     Я запил горький привкус во рту не менее горьким виски и  молча  вышел
из бара.



                                    4

     Я выпил немного, но и выпив больше, все равно бы  определил:  в  моей
квартире побывали "гости".
     Я никогда не ставлю кресло перед окном,  там  высокий  подоконник.  Я
люблю смотреть вниз, вслушиваться в уличный шум, но это удобнее делать  не
в кресле.
     Во-вторых, потянув  носом,  я  почувствовал  запах  не  знакомых  мне
сигарет.
     В-третьих...
     Я медленно прошелся по комнате.  Внимательно  изучил  книжную  полку,
заглянул под заднюю стенку телевизора, слегка сдвинул репродукцию Виани.
     Пусто.
     Никаких следов.
     Обычная проверка со стороны Консультации?
     Грубо.
     Я понял:  квартиру  надо  менять.  Слишком  много  людей,  встреча  с
которыми не сулила  мне  ничего  утешительного.  Я  не  люблю  неожиданных
встреч...



                                    5

     Не помню, что меня разбудило. Что-то темное клубилось  в  моих  снах,
подсознание бунтовало. Я услышал щелчок? Шорох? Не помню.
     Но я проснулся.
     Было около одиннадцати.
     Набросив на плечи халат, прикурив сигарету,  я  прошел  в  угол,  где
прямо на полу стоял мощный  радиоприемник.  Я  включил  его,  настроил  на
определенную волну и, упав в кресло, сразу же услышал:
     "Нет, нет, так нельзя... Не гаси свет... Я сама... Вот так...  Сделай
мне больно... О, ты делаешь мне больно!.. Еще, еще!.."
     Этот птичий язык, эта сладкая тарабарщина...
     Звук поцелуя.
     "У тебя добрые руки..."
     Мне не раз приходилось вторгаться в тайное тайных, но  никогда  я  не
испытывал такого бешенства, такой боли. Джой не оставила мне надежд.
     Потом они долго молчали.
     Плеснув в стакан виски, я ждал.
     Наконец Формен заговорил. Я слышал каждое его слово. Со  смехом  и  с
торжеством  чистого  интеллектуала  он  описывал  пляску  святого   Витта,
исполненную болваном, пытавшимся попасть в сейф фирмы "Трэвел".
     Джек! Он говорил о Джеке!
     Джой засмеялась. Ей и в  голову  не  приходило,  кем  мог  быть  этот
"болван". Она засмеялась:
     "Оставь... Ну зачем  сейчас?  Мы  не  можем  найти  более  интересной
темы?.."
     Звук поцелуя.
     Смех.
     Ты смеялась бы по-другому, ухмыльнулся я, знай,  что  пляску  святого
Витта исполнял твой брат. Видеть такие концерты, даже знать о них - это не
каждому по силам.
     Ладно.
     Я выключил приемник. Меня ничто больше не связывало с этим  миром,  а
это ли не предпосылка для успеха?  Я  проведу  эту  акцию,  но  она  будет
последней.
     Почти с нежностью я вспомнил о магнитных записях, хорошо упрятанных в
надежном месте. Это гарантия того, что шеф не будет на меня  сердиться.  Я
обеспечил себе будущее. Теперь  я  хочу  сделать  его  настоящим.  С  меня
хватит.



                                    6

     Зная, как  забиты