го что-то насторожило, он отказался от встречи,  но  в
поезд  все-таки  сел.  Может  быть,  именно  такие,  как  он,  мешковатые,
незаметные, выполняют роль шестых  или  седьмых  связистов  у  касты  этих
тайных жрецов, скрывающих от человечества опасные открытия?
     Существуют ли такие хранители скрытых знаний? И  существуют  ли  сами
знания?
     Доктор Хэссоп отвечал на такие вопросы утвердительно.
     Например, он ссылался на черных.
     Мир обошла история племени  догонов.  Эти  африканцы  чуть  ли  не  с
тринадцатого века прячутся в труднодоступных  районах  пустынного  горного
плато Бандиагара, живут уединенно, не любят общаться с соседями, и тем  не
менее знакомы со странноватыми вещами. Скажем,  они  твердо  уверены,  что
жизнь их племени во многом зависит от  состояния  системы  звезды  Сириус.
Непонятно, где, когда, от кого и каким образом получили они  столь  точные
(свидетельство астрономов) сведения об  этой  звезде?  Может,  они  впрямь
общались когда-то с пришельцами? И крылатый  конь  Лунг-та  ступал  на  их
землю?
     Доктор Хэссоп ссылался и на  некоторые  древние  святилища  Англии  и
Шотландии. Они построены из огромных камней, особым образом расставленных.
О Стоунхендже я читал и сам -  это  в  Солсбери,  юго-запад  Британии.  По
словам   доктора   Хэссопа,   стоунхенджские   сооружения   -    настоящая
обсерватория, и люди, ставившие ее, хорошо знали, что  только  узкий  пояс
именно этой местности годится по своим астрогеографическим параметрам  для
подобных сооружений, они знали и о том, что любой сдвиг по широте сразу бы
дал значительные искажения при наблюдениях...
     Доктор Хэссоп был убежден: путь к современным тайным  алхимикам  идет
через прошлое.
     Он напоминал: Пифагор (есть такие сведения) учился  в  свое  время  у
друидов, а они были высшей кастой кельтских жрецов. Юлий Цезарь,  завоевав
Галлию, в отличие от Пифагора, не испытывал никакого уважения к друидам  -
он сжег их огромную библиотеку и вырезал самих жрецов. Но всех ли? Мог  ли
он уничтожить всех? И если все-таки уничтожил,  то  откуда  столько  много
удивительных открытий рассыпано по страницам неистового Джонатана Свифта?
     А йоги?
     Они пьют дымящуюся серную кислоту, ложатся на битое стекло, пропуская
по себе  тяжелый  грузовой  автомобиль,  умеют  останавливать  собственное
сердце. Говорят,  они  умеют  взглядом  двигать  предметы.  Но  кинокамера
подтверждает движение предметов, а разве кинокамера подвержена гипнозу?
     На мой взгляд,  йоги  несколько  выпадали  из  системы.  Я  спорил  с
доктором Хэссопом: что, кроме тайн собственного организма, могут хранить и
передавать йоги?  Доктор  Хэссоп  возражал:  а  почему  деревни,  рядом  с
которыми селится  йог-отшельник,  считают  себя  осчастливленными?  Какими
знаниями обладает йог, если эти знания оказывают некое воздействие на  всю
округу?
     Доктор Хэссоп задумчиво качал головой.
     В древней Индии, Тибете, в Перу имели достаточно ясное  представление
о множественности населенных миров, в древнем Шумере знали,  что  звездный
свод совершает свой полный оборот за 25920 лет. Откуда это знание? Как его
вычислили? Это не такое число, чтобы просто взять его с потолка.
     Впрочем, зачем брать с потолка, если можно взять с неба.
     В Читамбираме, городе  танцующего  Шивы,  до  сих  пор  функционирует
известный храм Неба. Он принадлежит общине,  члены  которой  живут  крайне
замкнуто.  Почему  им  не  быть  членами  некоей  тайной  мировой  общины,
скрывающими от легкомысленного и агрессивного человечества такие  игрушки,
как греческий огонь, оружие Замамы, тайну ядерных трансмутаций?..
     Я задумчиво глядел на спящего человека, укрывшегося своим  долгополым
пальто. Вдруг это тот человек, что мог подойти, но не подошел ко мне?  Или
это все-таки Шеббс?
     Я чувствовал себя  как  тот  осел,  которого  поставили  между  двумя
охапками сена: обе манили, я не знал, какую лучше хватать. К  тому  же  не
все зависело от меня, многое зависело теперь от коричневых братцев.



                                    6

                               Знай свое дело, знай свой предмет, Эл, знай
                            его атрибутику. Совершенство  требует  знаний,
                            незнание ведет за собой смерть.
                               Альберт Великий, "Таинство Великого деяния"
                               в устном пересказе доктора Хэссопа.

     Ранним утром раздраженный носовой голос вырвал меня из неровного сна.
Пауль,  несомненно,  меня  невзлюбил.  Он  выкрикнул  нечто  враждебное  и
непонятное, но его жест в сторону двери был ясен.
     Я хмыкнул: опять моя очередь?
     В холодном душном вагоне было светло. Лампы горели,  видимо,  работал
генератор поезда. Я представил, сколько внимательных  взглядов  направлено
сейчас на наш вагон из-за деревьев, и невольно поежился. Мне  не  хотелось
сидеть привязанным к  взрывному  устройству,  но  по-своему  малайцы  были
правы: не следовало держать там кого-то одного,  ведь  такой  человек  мог
заснуть, ему могло стать плохо... Но почему опять я?
     Он меня боится, подумал я  о  Пауле.  Эта  мысль  хоть  немного  меня
утешила.
     Йооп, не сильно усердствуя, привязал меня к цепи. Это  сразу  вернуло
меня к действительности. Я усмехнулся, вспомнив вчерашние размышления.
     Алхимики,  философский   камень,   тайная   каста...   Я   чувствовал
раздражение, ничего, кроме раздражения. Все это сказки старого Хэссопа.  Я
не желал продолжать свои  размышления.  Убедительные  вечером,  утром  они
теряют силу. К тому же сейчас я хорошо видел лицо  моего  спящего  соседа.
Теперь я не сомневался: это был Шеббс. Возможно, ночью он тоже сидел возле
связанных цепью дверей и вот так же смотрел на меня  -  спящего.  Впрочем,
для него я был лишь случайным попутчиком. Эта мысль тоже меня утешила.
     Я прислушался к неровному дыханию  спящих  людей,  к  их  неожиданным
покашливаниям. Сколько все это может продлиться?
     Шеббс...
     Я смотрел на спящего с раздражением, надеясь, что  он  не  нашел  еще
свои деньги, а если нашел, то еще не растратил. Я хотел, чтобы  он  вернул
эти деньги мне. Не государству, не компании  "Нортуэст  эрлайнз",  а  мне.
Будь здесь сейчас другие условия, я бы знал, как ускорить дело. Я бы вывел
Шеббса в тамбур и там каблуком тяжело наступил  ему  на  ногу.  Прекрасный
способ обуздать любого. Раздавил ему пальцы, и он  твой.  Если,  рыча,  он
бросится в драку, тогда ты собьешь его с  ног  и  покажешь,  кто  истинный
хозяин положения. Он твой, если, скуля, бросится в объяснения, - тогда  ты
возьмешь у него любую информацию.
     Но сейчас я ничего не мог.
     Ожидание - вот все, что оставили мне коричневые братцы. Я был отрезан
от Консультации, от Джека Берримена, у меня не было никакого оружия,  меня
попросту могли пристрелить, причем в любой момент.
     "Но я этого не допущу", - хмуро подумал я.
     Откинув голову, я смотрел на скучный потолок вагона. Или на кровлю? Я
запутался, не знал, как сказать правильно. Впрочем, мне было все  равно  -
кровля или потолок. Я видел, что вагон совсем новый, его,  может,  впервые
выпустили на линию. Он не был ни закопчен, ни запачкан.  Все  в  нем  было
чистеньким и блестело.
     Думая так, я машинально опустил взгляд и увидел светлую  чистую  кожу
сиденья.
     Светлую, да. Но чистую ли? Конечно, она была уже  загажена  какими-то
нелепыми рисунками.
     Я хмыкнул.
     Разве это сделал не я?
     Я осудил себя: если честно, вчера я вел себя  как  дикарь,  настоящий
дикарь.
     Я даже повторил про себя: как дикарь...
     Я оторопело всматривался в рисунки.
     Ну да, алхимический символ ртути. Я сам нарисовал этот круг с  прямой
ручкой-крестом, сам пририсовал сверху полумесяц - рогами вверх...
     И этот круг, аккуратный, украшенный лучиками и жирной точкой в  самом
центре, его тоже рисовал я.
     Золото...
     Тело пурпурное, муж зрелый, отчий огонь, свет горний...
     Я даже вспомнил, как легко скользила по светлой и упругой коже кресла
ручка, оставляя отчетливый, ясно различимый след...
     Но, оказывается, это было не все.
     Как бы продолжая указанный ряд, завершая  некую  магическую  формулу,
между символами ртути и золота  было  аккуратно  врисовано  нечто,  что  я
сперва принял за неряшливо начертанный круг. Еще один круг.
     Но это был не круг.
     Это были две пожирающие друг друга змеи. Если уж быть совсем  точным,
одна из них должна была оказаться красной, другая зеленой,  но  рисовавший
пользовался обыкновенной одноцветной ручкой, она и сейчас  лежала  в  щели
между сиденьем и спинкой кресла.
     Философский камень... Уроборос... Великий магистерий...  Как  это  ни
странно, но этого  знака  как  раз  и  не  хватало  в  прорисованной  мною
последовательности.
     Но разве это нарисовал я?
     Золото - да, ртуть - да, но не великий же магистерий!
     Я был убежден, я не мог сделать этого, даже впав в  забытье.  Я  умел
себя контролировать. Но если так...
     Я опасливо, осторожно поднял глаза и прошелся взглядом по  безмолвным
лицам заполняющих душный вагон пассажиров.
     Не похоже, чтобы трудолюбивые  и  нравственные  фермеры-мормоны  были
причастны к столь небогоугодному делу. Не думаю, чтобы кто-то из  них  был
увлечен алхимией. К тому же их врожденная хозяйственность не позволила  бы
им портить новые кресла.
     Тот пьяный франт, от которого  несло  магнолиями?..  Нет,  его  давно
увели... А мамалыжник из  Теннеси  тоже  не  успел  побывать  у  взрывного
устройства... Нарисовал этот знак кто-то из тех, кто сидел ночью  на  моем
месте.
     Кто?
     Уж  конечно,  не  маленький  Триммер  с  его  бульдожьей  челюстью  и
выцветшими глазками... И уж, наверное, не  пенсионеры,  думающие  лишь  об
одном - как бы им выжить...
     Из реальной, достаточно простой жизни  меня  сразу  выбросило  в  мир
сомнений.
     Кто-то из находившихся в вагоне  знал  о  существовании  алхимических
символов. Конечно, это мог оказаться, скажем, бывший  учитель  химии.  Его
заинтересовали мои знаки, и он сам машинально продолжил ряд...
     Именно в такой последовательности?
     Ну а почему нет?
     Да потому, сказал я себе, что абсолютно с той же вероятностью он  мог
оказаться, скажем,  тем  человеком,  что  должен  был  подойти  ко  мне  в
Спрингз-6, но почему-то не подошел. А сейчас он решил, что мы должны  быть
вместе, и подавал мне некий знак...
     Да, подумал я, это возможно.  Это  действительно  мог  оказаться  тот
человек, который решился и подавал мне знак...
     Странный, внятный знак, но я не успел обдумать эту мысль  хорошенько.
Пауль незаметно подошел ко мне и, нехорошо прищурившись, заметил:
     - Самое время помолиться, правда?
     Я вопросительно поднял брови.
     Пауль усмехнулся. Он держался грубо,  я  видел,  что  он  нервничает.
Что-то его мучило, он мне не  нравился.  Ко  всему  прочему,  он,  похоже,
твердо решил спровадить меня на тот свет.  Меня  это  не  устраивало,  его
вопрос был мне не по душе, тем более, что грохотнула раздвижная дверь, и в
вагон вошли еще два малайца.
     "Если они за мной, - быстро подумал я, - им все равно придется  вести
меня по проходу. Лишь бы руки у меня не были связаны.  Первым  надо  будет
ударить того, кто идет сзади, и, конечно, забрать автомат. Стрельбы  будет
много,  стрелять  придется  в  упор,  кто-то  из   пассажиров   непременно
пострадает, но иного выхода нет". Я не собирался приносить себя  в  жертву
Южным Молуккам, не испытывал  никакого  желания  быть  казненным  ради  их
свободы.
     Малайцы остановились рядах в пяти от меня и поманили к себе Пауля. Ну
что ж, лишняя минута...
     Краем глаза я видел, что мой сосед проснулся.
     Шеббс?..
     Какой Шеббс!.. Не мог же Шеббс знать  о  философском  камне.  Детский
приют не дает таких знаний. К тому же, подобная ассоциация: ртуть - золото
- философский камень, действительно, требовала определенных знаний. Откуда
они у Шеббса? Этот человек, укрывшийся старомодным долгополым пальто,  был
слишком нетороплив, слишком уж заторможен. Он непонимающе глядел на  меня,
с трудом выплывая из  своих  далеких  снов.  Его,  кажется,  нисколько  не
волновала моя перекошенная физиономия.
     - Кажется, я на очереди...
     Шеббс медлительно, но так просто и определенно кивнул мне, что у меня
сжалось сердце. Этот человек в долгополом пальто знал что-то  важное,  мне
не известное. Это позволяло ему не нервничать  и  не  торопиться.  Он  был
вовсе не прост, и смотрел на меня не равнодушно, как мне прежде  казалось,
просто  он  чуть-чуть,  почти  незаметно  косил,  что  делало  его  взгляд
рассеянным.
     Кто он? Шеббс? Или человек, который мог подойти ко мне в Спрингз-6?
     - Пауль, - расслышал я. Это сказал  один  из  пришедших  малайцев.  -
Пойди к Роджеру. Он зовет тебя.
     Я облегченно  вздохнул.  Мне  не  нравился  Пауль,  он  мог  запросто
застрелить меня в переходе между вагонами. Этого мне  не  нужно.  Я  хотел
жить, хотел вытащить из вагона человека в долгополом пальто, кем бы он  ни
был. Это была моя добыча.
     Еще лучше, подумал я,  разговорить  этого  человека  прямо  здесь,  в
вагоне, не дать ему  затеряться,  когда  дело  дойдет  до  драки.  А  если
получится так, что я буду ранен или убит, надо сделать все, чтобы он попал
в руки Джека Берримена...
     Нужен ключ.
     Если этот нелепый человек явится к Берримену  и  передаст  что-то  от
меня, Джек должен догадаться, кто перед  ним,  и  выжать  из  него  нужную
информацию.
     Я судорожно искал ключ, торопился.
     В конце концов, алхимики, описывая Великое деяние,  сами  никогда  не
ограничивались просто словами. Зачем великую тайну делать достоянием всех?
Золото - король, серебро - королева, сурьма - волк, почему бы и нет? Тогда
картинки Василия Валентина сразу наполняются  смыслом.  Ведь  ни  Бог,  ни
Природа никогда не работают на человека. Петуха ест лисица, лисицу сжигает
огонь, но и сам огонь может быть пожран восставшей из пепла лисицей...
     Ключ! Ключ! Разве Джек Берримен не поймет моего послания? Кажется,  я
нашел.
     Выбора у меня все равно не было. Малайцы негромко переговаривались  в
нескольких шагах от меня. Я слышал: "кагат, кабур..." У  меня  было  очень
мало времени. Я хотел успеть.
     - Баркли... - шепнул я, наклоняясь к соседу. -  Это  район  не  очень
известный, но найти его нетрудно, даже в  таком  городе,  как  Нью-Йорк...
Вилла "Туун"... Тоже легко запоминается, правда?..
     Мой сосед молча, не торопясь, кивнул.
     - Если меня уведут, - шепнул я, - найдите виллу "Туун"...  Там  будет
Джек, он встретит вас как друга... Так и зовите его - Джек... Скажите, что
видели меня... Скажите, я нашел...
     - Нашли? - непонимающе повторил мой сосед. - Что нашли?
     По-моему, растерянность  я  разыграл  убедительно.  Я  нес  вроде  бы
чепуху, но за чепухой этой что-то стояло.
     - Джек, - повторил он, запоминая. - Это ваш брат?
     Я кивнул, тоже растерянно. Еще никогда ложь не приносила  мне  такого
удовлетворения.
     - "Туун"... Вилла "Туун"... Вас примут как своего... Боюсь, сам я  не
смогу вас там увидеть...
     - Не торопитесь, - медлительно произнес мой сосед. - Вас пугает  этот
маленький малаец Пауль. Забудьте о нем, он скоро умрет...
     Я ошарашенно воззрился на Шеббса (если это был он). Я даже не  посмел
оспорить его заявления. Да и не успел. Коричневые братцы  быстро  и  ловко
подняли меня на ноги. Мы шли по проходу мимо спящих  заложников,  и  я  не
имел времени даже обернуться. Разминая руки, я  собирал  силы.  В  хорошей
драке - я знал толк в этих делах  -  легче  уцелеть,  чем  в  томительном,
бессмысленном ожидании.
     Меня ввели в вагон, приспособленный малайцами под их штаб. Окна этого
вагона тоже были заклеены газетами. Несколько малайцев, среди них  Роджер,
сидели на корточках вокруг поставленного на пол  полевого  телефона,  явно
переданного в поезд солдатами.
     - Сейчас он встанет у окна, снимет с окна газету, - сказал  Роджер  в
телефонную трубку, - и подтвердит все, что мы уж заявили вам.
     - Подойди к окну! - крикнул мне Пауль. Он стоял в углу, и я не  сразу
его увидел.
     - Я подойду, а они всадят в меня разрывную пулю.
     - Они предупреждены и  не  будут  стрелять,  -  вмешался  Роджер,  не
оставляя телефонной трубки. - Только делай все не торопясь, осторожно.
     Не торопясь, как мне и было сказано,  я  подошел  к  окну  и,  шурша,
содрал с него газетный лист.
     Утренний свет был неярок, я увидел красные осенние деревья и  далекую
линию гор - голубую, размытую туманом,  фигурки  солдат,  перебегающие  за
деревьями.
     - Опусти стекло.
     Я опустил стекло. К счастью,  раму  не  заело,  мне  не  пришлось  ее
дергать. Я знал, что все автоматы и снаружи  и  внутри  вагона  направлены
сейчас на меня.
     Я жадно вдыхал влажный утренний воздух. Я предпочел бы сейчас  лежать
где-нибудь в траве за самым толстым деревом.
     - Крикни им, что мы настроены очень  серьезно,  -  негромко  приказал
Роджер, - что заложников у нас много. И если нам не  дадут  того,  что  мы
требуем, мы, через каждые три часа, одного за другим  будем  расстреливать
заложников.
     Я крикнул. Меня услышали.
     Резкий мужской  голос,  усиленный  мегафоном,  подтвердил:  они  меня
слышат.
     -  Нас,  заложников,  много,  -  крикнул  я.  -  Они   угрожают   нас
расстрелять,  если  вы  не  выполните  их  требований.   Троих   они   уже
расстреляли. Они угрожают расстреливать нас друг за  другом  через  каждые
три часа.
     - Да, да, - из-за спины спокойно подсказал Роджер. -  Так  и  говори:
через каждые три часа.
     - Они настроены очень серьезно, - крикнул я  и,  обернувшись,  сказал
Роджеру: - Это бессмысленно. Если смерть трех человек не заставила  власти
пойти вам навстречу, почему бы им не пожертвовать и остальными?
     Малайцы быстро и негромко заговорили. Я не понимал их птичьего языка.
Я стоял у  открытого  окна,  вдыхал  влажный  утренний  воздух  и  не  без
удовлетворения думал, что если меня  все-таки  и  шлепнут,  этот  странный
человек в долгополом пальто не сможет не разыскать Джека Берримена.  Виллу
"Туун" мы держали как раз для таких экстренных случаев. Если  этот  Шеббс,
или кто он там, придет к Джеку и от моего имени скажет: я нашел, Джек  его
не отпустит...
     - Убедите их, пусть они не торопятся, - услышал  я  голос,  усиленный
мегафоном. - Нижний перевал завалило, его сейчас расчищают. Автобус и  все
прочее будет здесь часа через три. Постарайтесь их убедить.
     Я повторил услышанное малайцам. Впрочем, они и сами все слышали.  Они
недоверчиво покачали головами.
     - Крикни им, чтобы они поторопились, - сказал мне  Роджер.  -  Мы  не
хотим ждать. Нам плевать на ваши перевалы. В конце концов, нас  устроит  и
армейский вертолет, разумеется, с пулеметами. Крикни им, что через  каждые
три часа мы будем расстреливать  очередного  заложника,  а  потом  взорвем
поезд и себя. Мы устроим такую бойню, что вас  и  через  много  лет  будут
презирать за нее.
     Он неудачно привстал, на мгновение попав в створ  открытого  окна,  и
пуля тотчас разнесла в щепы подлокотник кресла. Роджер улыбнулся.
     - Автобус скоро придет, - сказал я ему как  можно  спокойнее.  -  Все
условия будут выполнены. Надо лишь подождать.



                                    7

                           Будь внимателен к  заказчикам,  Эл,  это  вовсе
                        не третье дело. Если заказчик не уверен в  успехе,
                        он будет мешать  тебе:  "Ну,  магистр,  когда  нас
                        постигнет неудача?" Если заказчик уверен в успехе,
                        любое разочарование ослепит его.
                               Альберт Великий, "Таинство Великого деяния"
                               в устном пересказе доктора Хэссопа

     ..