егда найдутся люди, которые не
испугаются разрыть могилу,  вскрыть  чужой  сейф,  добраться  до  закрытой
морозильной  камеры.  Да,  такие  люди  всегда  найдутся.  Ваша  "Памятка"
составлялась  не  для  них.  Ваша  "Памятка"  отпугивала   обывателя,   на
профессионалов она не действует. Истинный профессионал понимает, что  дело
не в глоубстере. Глоубстер такая же  жертва  адентита,  простите  за  этот
неточный термин, как все те несчастные, что так расширили  за  два  месяца
кладбище острова Лэн.
     Мелани поднялась. Вид у нее был несколько отрешенный.
     - Вы хотите уйти? - удивился Джек.
     - У вас занудный стиль. Вы слишком многословно объясняете.
     Джек тоже встал:
     - Стиль для меня не главное, но постараюсь быть проще.
     Мелани холодно кивнула. Возможно, у нее еще были козыри, но  Джек  не
позволил ей разыграть их.
     - Психология толпы странная штука, - сказал он, стоя против Мелани. -
Если подпустить в газеты всяческие слухи, напомнить  о  все  еще  растущем
кладбище,  сыграть  на  малой  смертности  среди  сотрудников  лаборатории
Гардера, намекнуть на некие опыты с источником  заразы,  все  это  вызовет
большой шум. Очень большой шум. Вы ведь знаете толпу, она почувствует себя
обманутой.
     Мелани сухо кивнула:
     - Такой шум поднять тоже не просто.
     - Конечно, - так же сухо ответил Джек. - У вас  есть  друзья.  Весьма
влиятельные друзья. Но... девять тысяч трупов!
     - Но... глоубстер! - парировала Мелани. - Он,  кажется,  не  вызывает
особой симпатии.
     - Ладно... - Джек развернул на столике  карту  пролива.  -  Подойдите
сюда.
     - Что вы хотите мне показать?
     - Всего лишь карту... Пока... - Джек ткнул пальцем  в  цветные  пятна
глубин. - Эта тварь явилась отсюда.  Здесь  есть  большие  глубины.  Здесь
могут водиться еще какие-то твари? Никто в это не верит, но ведь никто  не
верит и в глоубстера. Таких тварей, как глоубстер, мало, а океан велик. Он
очень велик. Его много. Как листьев.
     - Как вы сказали? - удивилась Мелани. - Много?  Как  листьев?  Почему
листьев?
     - А разве вы не замечали, как много листьев на улицах? Их скоро везде
по колено будет. Они опадают и опадают, они все уже завалили, но никто  их
не вывозит, а они почему-то не гниют. Как упали, так и лежат.  Совсем  как
трупы на новом кладбище, - жестко усмехнулся он. - А  почему,  собственно?
Что такое происходит? Может, в этих трупах и в этих листьях слишком  много
соединений алюминия? Сдвинут солевой баланс? Впитано что-то такое, что  не
позволяет им нормально окисляться?.. Знаете? -  взглянул  он  на  все  еще
стоящую Мелани, - мы обратили внимание на эти листья еще два  года  назад,
тогда их, правда, еще аккуратно вывозили,  и  их  обилие  не  бросалось  в
глаза. А примерно год назад  в  вашей  лаборатории  погиб  сотрудник.  Его
смерть прошла незамеченной, как и бывает обычно с  людьми,  работающими  в
закрытых лабораториях. Но вот чудо!  Его  труп,  и  сейчас  покоящийся  на
старом кладбище, прямо как свеженький. Никаких признаков  разложения.  Это
что ж, теперь им так и лежать до судного дня?
     Мелани усмехнулась. Правда, чуть торопливей, чем следовало.
     - Никогда не думала,  что  мне  будут  читать  популярную  лекцию  по
экологии. Сейчас вы заявите мне об общей зараженности вод и воздуха, да? И
напомните о кислотных дождях и озонных дырах, нет разве? И упрекнете,  что
мы там, в лаборатории Гардера, черт знает  чем  занимаемся.  Ну  так  вот,
напомню вам об одной вещи, о которой вы,  кажется,  забыли.  Эта  болезнь,
которая всех так пугает, она ведь занесена на остров глоубстером!
     Джек медленно покачал головой:
     - Вы, кажется, любите  точность.  Попробуйте  ее  продемонстрировать.
Бронетанкер V-30, "Волонтер", где он сейчас отстаивается?
     Удар был что надо. Я-то видел, Мелани  вздрогнула.  Но  ответила  она
более или менее спокойно:
     - Скорее всего, на базе.
     - Мне нравится доверительность нашей беседы, - заметил  Берримен  без
улыбки. - Но лучше не уходить от прямых ответов. Мы  обязаны  понять  друг
друга. Мы зашли слишком далеко, чтобы расстаться врагами.  Взгляните...  -
он бросил на карту несколько фотографий. -  Подделывать  такие  штуки  нет
смысла. Они слишком бьют по нервам. Видите?.. Это V-30, и он лежит на  дне
пролива... Надежная на вид посудина, но ей не  повезло.  Катер,  наверное,
накрыло валом. Вы искали V-30 в северном горле пролива, вы далее  пригнали
туда пару тральщиков, а он, как  видите,  лежит  совсем  в  другом  месте.
Вокруг него, черт побери, водоросли уже обуглились и осьминоги бродят, как
пьяные... Как вы понимаете, все эти детали нас очень интересуют. Дурацкий,
конечно, набор, но  убеждающий.  Ухо  старого  Купера,  ткани  глоубстера,
обугленные водоросли, щупальца дохлого осьминога, листья с деревьев... Как
вы уже, наверное, догадались,  мы  подвергли  тотальному  анализу  все.  И
везде,  заметьте,  везде  мы  постоянно  натыкались   на   следы   некоего
искусственного соединения. Мы ему даже название дали, правда,  произносить
его не буду, оно может резнуть ваш профессиональный слух.  Это  соединение
придает органике  необыкновенную  стойкость,  но  при  некоторых  условиях
превращается для этой органики в смертельный яд. У него  есть,  правда,  и
своя прелесть -  убивает  без  мучений,  даже  дарит  час-другой  истинной
эйфории. Мы знаем многие его свойства, мы знаем, как оно  выглядит...  Ну,
скажем, как на этой фотографии - густая вязкая масса  черного  цвета...  В
соленой морской воде может храниться долго, но если однажды хотя бы  часть
этого соединения будет выброшена  на  берег,  да  еще  установится  жаркая
ровная погода... Не  стоит  продолжать,  правда?  Особенно  в  материковом
варианте... Сами знаете... Крысы, птицы, любопытные... Даже  доктор  Онер,
при его редчайшей  сообразительности  и  быстрых  ногах,  вряд  ли  успеет
куда-то сбежать. Масштаб иной. Ведь это не останки глоубстера на островном
пляже, это зараженный на огромной территории  берег.  Я  бы  не  хотел,  -
сказал Джек негромко, - оказаться в этой части материка после  завтрашнего
шторма.
     - Я тоже.
     Мелани кивнула, вновь восхитив меня своим железным самообладанием.
     - Я посчитала вас приятелем Отиса, - сказала Мелани. - Я  решила,  вы
пошли на поводу у его буйной фантазии. Но теперь я вижу,  я  ошиблась.  Вы
действительно знаете место, где лежит V-30?
     - Да, знаю, - сказал Джек. - А вязкое  вещество,  подтопившее  ржавую
посудину, явно  вылилось  из  танков  V-30.  Оно  разлилось  по  каменному
козырьку. У нас совсем мало времени. Вы ведь слышали о циклоне,  названном
вашим именем. Циклон приближается.
     - На какой глубине лежит V-30?
     Джек улыбнулся:
     - А вы умеете собирать разлившееся по дну вещество?
     - Суток на это мало.
     - Вот видите...
     - Но мы можем сделать проще. Мы подорвем каменный козырек  и  спустим
все это вниз, на большую глубину. Мы утопим там  пару  буев,  отпугивающих
все живое, и таким образом выиграем время. Через год-другой  мы  доберемся
до тех глубин и сумеем нейтрализовать соединение.  Если  этого  сейчас  не
сделать, все это побережье обречено. Мы попросту  сразу  утеряем  контроль
над эпидемией, от нас ничего уже не будет зависеть.
     - Вы готовы обсудить некоторые детали?
     - Да, - твердо сказала Мелани.
     - Кирк, - облегченно сказал Джек. -  Забирай  бутыль  и  оставь  нас,
пожалуйста.


     Они остались  одни.  Я  слышал,  как  Отис  раздраженно  протопал  по
коридору, направляясь на балкон. Джек Берримен спросил:
     - Вам известна формула этого соединения?
     -  Да,  -  ответила  Мелани.  -  Но   она   является   собственностью
военно-морского флота.
     - Все на свете является чьей-то собственностью, - философски  заметил
Джек. - Даже глоубстер, как вы знаете... Сколько человек знает формулу?
     - Два.
     - Всего два? Это хорошо. Я надеялся на это. Где два, там и  три.  Это
справедливо. Вы ведь не против моего предложения?
     - Вы? - удивилась Мелани.
     - Избави Бог! - отмахнулся Джек. - Мне и своих проблем хватает. - Он,
несомненно, вспомнил в этот момент об  Отисе.  -  Вот  телефон.  Сейчас  я
назову номер, вы его наберете. Как видите, номер не здешний, но  там  ждут
вашего звонка. Вы скажете: я от Паннера. Вас поймут. Ваше  дело  быстро  и
точно договориться о передаче формулы. И о гарантиях. Вы ведь понимаете, о
чем я?
     Мелани кивнула.
     Джек назвал номер.
     Это был номер шефа. Один из его нескольких резервных номеров.
     Я ухмыльнулся.
     С военных моряков можно  много  чего  содрать.  Можно  линкор  с  них
стребовать. За такую находку, как катер V-30 с этой черной лужей  на  дне,
они и линкора не пожалеют. Одно дело, когда люди считают виновником гибели
тысяч и тысяч людей какую-то жуткую  доисторическую  тварь,  другое  дело,
когда оказывается, что сама эта тварь, а  с  нею  тысячи  и  тысячи  людей
отравлены красивой  длинноногой  женщиной  -  волевой,  сильной,  все  еще
привлекательной. Если о таком раструбить на весь мир,  военные  моряки  не
только линкор отдадут.
     Дался мне этот линкор!
     Я  допил  остывший  кофе,   проверил,   как   работает   записывающее
устройство, - Мелани все еще говорила по телефону.
     Наконец она повесила трубку:
     - У вас деловые друзья.
     Берримен усмехнулся:
     - Надеюсь, у вас тоже.
     - Мне нужны точные  координаты.  Через  полчаса  я  вызову  в  пролив
спецсуда и аквалангистов.
     - Сколько времени уйдет у вас на всю операцию?
     - Часов семь. Думаю, этого хватит.
     Мелани задумалась, потом негромко сказала:
     - Бедная тварь...
     Джек озадаченно уставился на нее:
     - Тварь? Вы имеете в виду глоубстера?
     Мелани покачала головой.
     - Человека?
     Мелани улыбнулась.
     - Кого именно?
     Мелани молча ткнула пальцем в кресло, в котором совсем недавно  сидел
Отис:
     - Вы хотели бы уйти с острова?
     - Да, - все еще  с  некоторым  недоумением  ответил  Джек.  -  Период
штормов я хотел бы провести как можно дальше  отсюда.  Но  я  не  один,  -
сказал он уже суше. - У меня есть друг.  Я  бы  хотел,  чтобы  он  покинул
остров вместе со мной.
     - Вы имеете в виду Отиса? - разочарованно протянула Мелани.
     - Нет, не Отиса. Я имею в виду Эла Хуттона.
     - Тогда считайте вопрос решенным. Условие одно,  никаких  вещей.  Уже
сегодня ночью вы будете на материке. Мы ведь больше не нуждаемся в  личных
встречах?
     Берримен кивнул.
     Мелани холодно улыбнулась Джеку. У нее вновь был вид победительницы:
     - Этот Отис... Он нуждается в  лечении...  Талантливый,  в  сущности,
человек, но эти пагубные пристрастия... Вы понимаете меня?..  Надеюсь,  вы
никогда больше не будете проявлять излишнего интереса к его судьбе?..
     Джек кивнул.
     Я тоже машинально кивнул.
     Я всегда знал, что Джек справится с  этой  проблемой,  правда,  я  не
думал, что он справится с нею столь изящно.
     Подумаешь, Отис. Какой-то там Отис. Какой-то там человек из морга.
     Эти дикие прозвища часто определяют всю судьбу отмеченных ими людей.

ЎҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐ“
’          Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory         ’
’         в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2"        ’
џњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњЋ
’        Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент       ’
’    (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov    ’
 ҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐ”




                            Геннадий ПРАШКЕВИЧ

                               ЛОВЛЯ ВЕТРА




                                    1

                              Молчание, Эл, прежде всего молчание. Нарушая
                           молчание, ты подвергаешь  опасности  не  просто
                           самого себя, ты подвергаешь  большой  опасности
                           наше общее дело.
                               Альберт Великий, "Таинство Великого деяния"
                               в устном пересказе доктора Хэссопа.

     Чем  дальше  на  запад,   тем   гласные   шире   и   продолжительней.
Пе-е-ендлтон, Ло-о-онгвью, Бо-о-отхул... Тяни от души, никто не глянет  на
тебя, как на идиота, бобровый штат осенен величием и ширью Каскадных гор.
     Но Спрингз-6 пришелся мне не по душе. Полупустой вокзальчик,  поезда,
летящие мимо, старомодный салун, откровенно старомодный... Я,  разумеется,
и не ждал толчеи, царящей на перронах Пенсильвания-стейшн  или  на  бурной
линии Бруклин-Манхэттен  в  часы  пик,  все  же  Спрингз-6  превзошел  мои
ожидания. Никто, похоже, не заметил моего появления, всем  было  наплевать
на меня, и я преспокойно выспался  в  крошечном  пансионате  (конечно,  на
Бикон-стрит, по-другому аборигены назвать свою главную  улицу  не  могли),
прошелся по лавкам и магазинам (по  всем  параметрам  они  уступают  самым
мелким филиалам "Мейси", "Стерн" или "Гимбеле", но  попробуй  сказать  это
биверам,  бобрам,  как  называют  жителей  Спрингз-6)   и   даже   посетил
единственный музей городка, посвященный огнестрельному  оружию.  Там  были
неплохие  экземпляры  кольтов  и  винчестеров,  но  почти  в   безнадежном
состоянии - зрелище  весьма  тоскливое.  Черт  с  ним,  с  этим  зрелищем!
Главное, ко мне никто не подошел: ни на узких улочках или в  магазинчиках,
в музее или в пансионате - не подошел никто. А если я  вдруг  и  ловил  на
себе взгляд, это оказывался взгляд лениво проводящего свое время зеваки.
     К вечеру я  был  на  железнодорожном  вокзале,  вернее,  вокзальчике.
Ночной поезд подходил около полуночи.  На  этом,  собственно,  моя  работа
кончалась. Я войду в вагон, проследую три перегона и выйду  на  Спрингз-5,
где найду  автовокзал,  а  там  машину,  оставленную  на  мое  имя  Джеком
Беррименом. Вот и все.
     Но человек, который должен был  подойти  ко  мне  где-то  на  улочках
Спрингз-6, в музее или в магазинчиках, так и не подошел.  В  сотый  раз  я
прогуливался по перрону мимо касс и кассовых автоматов, заглядывал  в  зал
ожидания.
     Народу было немного. Несколько фермеров (из тех,  что  тянут  гласные
особенно долго) с корзинами,  несколько  пожилых  мужчин,  непонятно  куда
следующих,  и  компания  малайцев  -  так  я  почему-то  решил.   Смуглые,
оливкового оттенка плоские лица,  очень  темные,  поблескивающие,  как  бы
влажные, глаза, выпяченные толстые губы - кем им еще  было  быть,  как  не
малайцами? И волосы - темные, прямые, чуть не до плеч. Они легко и быстро,
по-птичьи, болтали, я расслышал незнакомые слова - кабут или кабус, а  еще
- урат; голоса звучали низко, чуть в  нос,  и  вдруг  по-птичьи  взлетали.
Китайцев и японцев я бы определил, а это точно были малайцы, и  я,  помню,
удивился их присутствию в Спрингз-6. Что их сюда занесло?  Туристы?  Но  с
ними не было  гида.  Студенты?  Каким  ветром  их  занесло  в  заброшенный
городишко? Этого я так и не понял: честно, мне было  все  равно,  как  они
сюда попали и чем здесь занимаются. Ну  да,  острова,  вулканы,  фикусы  и
мимозы... Но это где-то там, далеко...
     Пронизывающим ветерком тянуло со стороны гор, моросило. Я  подошел  к
кассе и пальцем постучал по толстому стеклу.
     Кассир, еще не старый, но прилично изжеванный жизнью человек (явно из
неудачников),  опустив  на  нос  очки,  глянул  на  меня  и  вопросительно
улыбнулся. Никак не пойму, почему он сидит в этой дыре и не  покинет  свою
застекленную конуру. Взял бы пару кольтов в музее огнестрельного оружия  и
устроил приличную бойню на фоне подожженной бензоколонки. Наверное, он  не
делает этого потому, что сам из биверов: настоящий бобер, и  лицо  у  него
бобровское, в усиках, плоской бороде: уверен, будь у него хвост,  он  тоже
оказался бы плоским, как у бобра.
     - Откуда тут коричневые братцы? - спросил я у кассира. - Не  отличишь
одного от другого. Тут же не Малайский архипелаг?
     - Архипелаг? Они живут на островах?
     - Кажется, - я неопределенно пожал плечами. - Тесно им стало, что ли?
     Теперь кассир неопределенно пожал узкими плечами:
     - Решили посмотреть мир.
     - А народу, в общем, немного. Здесь всегда так?
     - Ну-у-у... - протянул кассир (все же он был настоящий бивер).  -  На
самом деле Спрингз-6 не такое уж глухое место.
     - Не похоже, чтобы вам грозил наплыв пассажиров.
     - Для нас и лишний десяток уже наплыв.
     Я понял и молча сунул в окошечко  десятидолларовую  банкноту.  Кассир
принял ее как бы нехотя, но уже не пожимал плечами  и  всмотрелся  в  меня
внимательнее.
     - Если ищите  кого-то  не  из  местных...  Прогуливался  тут  один...
Темно... Разгляди попробуй... И зрение сдает, совсем ни к черту...
     - Ну да,  -  понимающе  заметил  я,  просунув  в  окошечко  еще  одну
банкноту. - Возраст есть возраст. Зрение надо беречь.
     - Ну, он такой... - кассир глядел на меня с уважением - тертый бобер,
хотя и неудачливый. - Шляпа не первой  молодости...  Долгополое  пальто...
Оно даже мне показалось старомодным... Последний раз  я  видел  такое  лет
десять назад на Сильвере Лаксте... Не могу сказать, что Сильвер  был  моим
приятелем, но нам приходилось встречаться... У него была слабость к старым
вещам... Может быть, экономил... А  этот  человек,  я  говорю  про  вашего
приятеля, еще сутулился. Я сперва подумал,  что  это  какой-нибудь  святой
отец, но он закурил... Не знаю, может, святые отцы нынче курят?
     - На какой поезд он взял билет?
     - У меня он билет не брал.
     - Значит, он местный?
     - Не думаю. Я тут всех помню.
     - Куда же он делся?
     - Он мог взять билет в кассовом автомате, - кассир откровенно дивился
моему невежеству. - Если он это  сделал,  вы  найдете  своего  приятеля  в
поезде. Других уже не будет до самого утра.
     Я кивнул, отошел в сторону, вытащил сигарету  и  щелкнул  зажигалкой.
Огонек вспыхнул, но его тут же  задуло.  Я  снова  щелкнул,  огонек  снова
погас. Я усмехнулся.
     Это все доктор Хэссоп. Я торчал здесь из-за него.  Отправляя  меня  в
Спрингз-6, шеф заметил: "Считай, Эл, это прогулка. Более легких заданий  у
тебя еще просто не было. Погуляешь по  городку,  потом  к  тебе  подойдут.
Никаких хлопот, Эл".
     Это точно. Хлопот не было никаких. Человек, который должен был ко мне
подойти, возможно, заболел, попал под машину, неожиданно запил, а то и  не
захотел просто тратить время на ненужную встречу. В конце концов,  он  мог
незаметно наблюдать за мной, и я ему не понравился.  Это  доктору  Хэссопу
повезло: к нему на улице подошел  человек  -  тощий,  испитой,  в  глубоко
натянутом на лоб берете. Нельзя было сказать, что он благоденствовал, но и
нищим его нельзя было  назвать.  Подошел,  глянул  быстро  по  сторонам  и
шепнул: "Хотите купить чудо?" Доктор Хэссоп всю жизнь гонялся за чудесами.
Он неторопливо вынул из кармашка  сигару,  похлопал  себя  по  карманам  в
поисках зажигалки и с достоинством заметил: "Если  чудо  настоящее..."  На
что незнакомец,  опять  глянув  по  сторонам  (он  явно  чего-то  боялся),
ответил: "Чудо не может быть  ненастоящим",  -  и  поддернул  левый  рукав
достаточно потасканного плаща. Пальцы у неизвестного  оказались  длинными,
нервными, а безымянный был еще украшен перстнем, скорее всего  медным  (не
из платины же). В гнезде для камня  (сам  камень  отсутствовал)  светилась
яркая крохотная точка. Доктор Хэссоп утверждал: чрезвычайно яркая.
     "Прикуривайте..."
     Доктор  Хэссоп  прижал  кончик  сигары  к  перстню,  раскурил  ее,  с
удовольствием выдохнул дым, после чего спросил о том, сколько может стоить
необычная зажигалка? Оглянувшись, незнакомец шепнул цифру, которая  в  тот
момент показалась доктору  нереальной.  "Надо  бы  сбавить",  хладнокровно
заметил он, и услышал в