- Нисколько, Айрон Пайпс. Как ни крути, люди, упомянутые тобой,  если
уж не достойные, то, в любом случае, интересные.
     - Знаете, чем они кончили? - спросил я, не оборачиваясь к старику.
     Он ответил:
     - Да.
     - Тогда не вставайте с  кресла.  Не  буду  повторять:  одно  неловкое
движение, и вас пристрелят.
     Беллингер промолчал.
     Внимательно вглядываясь в  темную  листву  дубов,  окружающих  дом  я
спросил:
     - Чем вы так насолили нашим неожиданным гостям?
     - Представления не имею.
     Я даже оглянулся.
     Старик сидел в своей обычной позе: обхватив руками острое  колено.  В
его взгляде читались удовлетворение и самодовольство. Но спросить что-либо
еще я не успел: где-то у ворот ударила автоматная очередь.



                                    20

     - Это у ворот... - прислушался я. - А это под южной стеной...
     - А это, - сказал я, - сорвали ворота...
     И хмыкнул:
     - Вам придется здорово потратиться на ремонт. Не  думаю,  что  кто-то
возьмет на себя расходы.
     И крикнул:
     - Сидеть!
     Пуля раскрошила стену прямо над головой  приподнявшегося  Беллингера.
Пыль облачком, как нимб, повисла над седыми волосами.
     Я не потерял ни секунды.
     Это был мой первый выстрел.
     Я стрелял на звук, на неясное движение в листве, но  почти  сразу  мы
услышали вскрик, а затем треск и глухой удар. Кто-то свалился  с  дуба  на
землю.
     - Ублюдки, - проворчал Беллингер.
     - Кого вы имеете в виду?
     - Всех. И тебя тоже, Айрон Пайпс. Все ублюдки!
     Снизу крикнули:
     - Эл!
     Я прислушался.
     Беллингер мог быть доволен: он узнал мое  настоящее  имя.  Снизу,  из
сада, орал разъяренный Берримен:
     - Эл, прекрати стрельбу!
     - Нам уже можно спуститься? - крикнул я, не вставая с места.
     - Спускайся. И отдай старика Лотимеру.
     Беллингер с усмешкой взглянул на меня:
     - Этот Лотимер... Он тоже садовник?
     - Нет. Полицейские вернулись, - буркнул я.
     Без всяких возражений Беллингер выложил на стол "Вальтер" и сошел  на
веранду. Я прикрывал его, положив руку на "магнум", но  нужды  в  этом  не
было. Тощий Лотимер, привычно откозыряв (он пришел в Консультацию прямо из
армии), увел старика в машину.
     - Поезжай! - крикнул Лотимеру Джек и раздраженно обернулся: -  Эл,  в
саду одни трупы.
     - Половина из них - твои, -  хмыкнул  я.  -  Под  дубом  тоже  кто-то
валяется.
     - И тоже покойник?
     - Не знаю.
     Короткими перебежками, прикрывая друг друга, мы вошли в рощу.
     Бояться было некого. Джек не зря в свое время учил меня  стрелять  по
невидимой цели - в близнеце-крепыше, валявшемся под дубом, жизни  было  ни
на гран. Все же я попросил:
     - Влей ему в пасть, Джек.
     Берримен, вытащивший из кармана фляжку, возмутился:
     - Это греческий коньяк, Эл!
     - Подумаешь.
     Джек выругался и стволом пистолета разжал зубы уснувшего крепыша.  Мы
даже не стали его обыскивать. Идя на задание, такие, как он, документов  с
собой не берут, а над одеждой обычно колдуют специалисты.
     - Он открыл глаза!
     Мы наклонились над близнецом. Он действительно  приоткрыл  глаза,  но
они были залиты  смертной  пеленой,  смутным  туманом,  который  ничем  не
разгонишь.
     - Он что-то шепчет.
     Я приблизил облепленное пластырем ухо к самым губам близнеца.
     - Беллингер...
     - Я не Беллингер, - сказал я с отвращением. - Кто тебя послал? Имя?
     - Беллингер...
     Я выругался.
     - Оставь его, Эл. Лучше сам глотни. Что ты тут курил, от  тебя  несет
как...
     Джек даже не стал искать определение:
     - Нелегко будет оправдаться перед шефом, Эл. Тут одни трупы.
     - Надо было торопиться. Еще полчаса, и нас бы тут попросту подпалили.
     Я взглянул на Берримена и рассмеялся:
     - Но нас не подпалили.
     И пожал ему руку.



     P.S.

     Я был рад, не увидев в  кабинете  шефа.  Доктор  Хэссоп  тоже  бывает
холоден, как глыба льда, но контактов с тобой он никогда не теряет. Думаю,
это в нем от любопытства. Доктор Хэссоп всегда был жаден до необычного. На
мой взгляд, это лучше, чем думать только о деле. Шеф может и улыбаться, но
его  улыбке  верить  нельзя.  Есть  такие  игрушки:   сверху   перья   или
какой-нибудь нежный мех, а сожмешь такую игрушку  в  руке  -  под  ладонью
холодная тяжелая глина. Обожженная, понятно. Не знаю, как к таким игрушкам
относятся дети, но мне они не по душе.
     Наклонив  голову,  доктор  Хэссоп,  как  старый  гриф,  без   всякого
удовольствия изучал нас с Джеком.
     - А шеф? - спросил я.
     - Шеф изучает отчеты.
     Годовые кольца морщин на худой шее доктора Хэссопа пришли в движение:
     - У нас нет рукописи, Эл, и у нас нет никого, кто бы мог растолковать
приключившееся на вилле Беллингера.
     - А сам Беллингер?
     - Он  знает  лишь  то,  что  знает.  Это  немного.  -  Доктор  Хэссоп
раздосадованно моргнул. - Он утверждает, что даже роман свой не помнит. Да
якобы и не хочет помнить. Черт подери, мы опять потеряли нить.
     - Опять? - удивился Берримен. - Что значит опять?  Мы  уже  с  чем-то
подобным сталкивались?
     - Конечно. Вспомните Шеббса, - доктор Хэссоп покачал  головой.  -  Вы
ведь  и  Шеббсу  позволили  умереть.  Два  года  тому  назад,  на  станции
Спрингз-6.
     - А-а-а... - протянул Джек. - Алхимики... Только Шеббс  взорвался  не
на станции. Это случилось прямо на перегоне. Поезд, кстати, стоял.
     - "Алхимики"!  -  Доктор  Хэссоп  недовольно  нахмурился.  -  Ты  так
произносишь это слово, Джек, будто мы впрямь  гоняемся  за  средневековыми
чудаками. Разве я не объяснил вам, что, в сущности, любой человек, активно
ищущий смысла в своем существовании, может считать себя алхимиком?
     Мы дружно кивнули, но Джек не удержался:
     - Не слишком ли просто?
     - Не серди меня, Джек. Усложняют только придурки. Я  недоволен  вами.
Нам нужен был живой человек, человек, которому можно задавать вопросы.  Но
такого человека нет, и рукописи тоже нет,  а  Беллингер  не  из  тех,  кто
охотно делится секретами.
     - Те, в кого мы стреляли, тоже не походили на людей, охотно делящихся
секретами.
     Доктор Хэссоп взглянул на меня:
     - Ладно. Не будем об этом. Вернемся  к  тому,  что  знаем.  Как  тебе
кажется, Эл, что интересовало нападающих?
     - Они  хотели  убедиться,  что  Беллингер  мертв.  Рукопись  они  уже
получили.
     - Значит, ключ в рукописи?
     - Думаю, да, - неохотно признался я. - Мне не  удалось  переснять  ее
всю. Но я говорил, я заглядывал в конец  рукописи.  Не  могу  понять,  что
заставило датчанина вернуться. Этот  Мат  Шерфиг,  он  сделал  все,  чтобы
привести немца в Ангмагсалик, но на полпути повернул. Значит,  он  услышал
от немца что-то такое, что повлияло на его решение.
     - А может, немец обезоружил его?
     - Нет. Готов  утверждать,  нет.  Он  вернулся  по  своей  воле.  -  Я
усмехнулся: - Может, ему нашептали что-то злые духи, тот же  Торнарсук,  к
примеру?
     Берримен скептически улыбнулся.
     - Торнарсук... - Доктор Хэссоп задумался. - Мы еще поговорим  о  злых
духах, а пока расскажи мне о старике. Он ждал чего-то подобного?
     Я пожал плечами:
     - Мажет быть... Иногда я почти уверен, что он  ждал  чего-то,  причем
ждал не один  год,  но  потом  начинаю  сомневаться  -  ведь  ему  грозила
опасность... К тому же, он собирался отдать рукопись своему  литературному
агенту... При  этом  он  знал:  рукопись  вызовет  большой  шум.  Он  даже
готовился сменить пристанище. Этот мистер Ламби нашел ему что-то такое - в
горах и при озере. Значит, Беллингер  ждал  осложнений...  Как  ни  крути,
ключ, похоже, в рукописи. Может быть как раз в этом решении  Мата  Шерфига
вернуться...
     Я взглянул на доктора Хэссопа:
     - Не хочу усложнять, но, кажется,  Беллингер  впрямь  укладывается  в
вычисленную вами цепочку - Сол Бертье, Памела Фитц, Голо Хан, Мат  Курлен,
кто там еще?
     - Беллингер жив, - возразил, Берримен.
     - Да. Благодаря нам. Я готов утверждать, его  уединение  не  во  всем
было добровольным. Он чего-то ждал, он  чего-то  опасался.  Он  никого  не
принимал, он никогда не подходил к телефону...
     - Можешь не продолжать, Эл, - сухо  прервал  меня  доктор  Хэссоп.  -
Иногда до тебя что-то доходит,  но  задним  числом,  на  лестнице.  -  Он,
наверное, даже не подумал о том, что для меня его слова прозвучали чуть ли
не буквально. - Вся эта история еще раз подтверждает: где-то рядом с  нами
существуют люди, проявляющие повышенный интерес ко всему, что  выходит  за
рамки, скажем так, сегодняшнего дня. И эти люди очень многое знают.  Очень
многое знают, Эл. А я, в свою очередь, хочу знать, что именно  они  знают!
Похоже, эти неизвестные ведут некий сознательный отбор того, на что мы,  в
силу своей ограниченности, не обращаем должного внимания. Мы  могли  иметь
рукопись Беллингера, но взялись за это недостаточно ловко. Я не виню тебя,
Эл, ты все делал правильно, но иногда следует  прыгать  выше  головы.  Там
что-то есть, в  этой  рукописи,  есть!  Он  ведь  не  из  оптимистов,  наш
Беллингер. Не поленись, перелистай на досуге его "Поздний  выбор".  Старик
всегда сомневался, верной ли дорогой идет человечество, или, уточним, наша
цивилизация. Может,  в  новом  романе  он  нашел  какой-то  особый  ответ,
какой-то убеждающий, может, даже устрашающий ответ. В "Позднем выборе"  он
утверждал: мы спустили с тормозов  весь  ряд  конфликтов,  мы  практически
обречены, мы теряем приспособляемость. Отсюда и его  вполне  простительное
желание: оставить рукопись  другому  человечеству,  или  хотя  бы  некоему
тайному союзу, о котором он, как и я, мог догадаться. Кто  поручится,  что
такого союза не существует?  Кто  поручится,  что  не  существует  тайного
архива, в котором до поры до  времени  консервируются  работы,  признанные
кем-то, поднявшимся над нами, несвоевременными? Работа самого  Беллингера,
этот его странный роман, тоже могла показаться кому-то несвоевременной.  Я
действительно начинаю думать, что этот некий тайный союз  играет  в  нашей
жизни гораздо большую роль, чем это может казаться. Черт побери, возможно,
не существуй его, наша цивилизация давно рухнула бы, а?
     Доктор  Хэссоп  замолчал,  и  я  вдруг  явственно   ощутил   холодок,
пронизывающий до костей, увидел взметнувшуюся над нами снежную  пыль.  Она
скрыла за собой очертания кабинета,  гравюры  на  стенах,  книжные  шкафы,
густо припорошила скалы, бегущих собак, она текла и текла куда-то вверх, в
бесконечность - стремительными извилистыми реками, извивающимися  ручьями,
нежная смутная пелена, пропитанная ядом и проклятиями Торнарсука.
     "И все вокруг сразу приобрело бледно-серый линялый оттенок..."
     Кажется, так.
     Я покачал головой.
     Нет, доктор Хэссоп не  безумец,  он  действительно  нащупал  какую-то
тропу. Он видит дальше, чем я или Джек, он видит дальше,  чем  шеф,  иначе
тот же шеф давно отказался бы от его услуг.
     - Думаю, ты прав, Эл, старик  ждал  визита.  Он  ждал  неких  гостей,
которые освободили бы его от его собственных и, видимо, не слишком веселых
прозрений. Я сужу по самому отношению Беллингера к миру. Я более или менее
наслышан об этом, даже от  самого  старика.  Мораль  -  изобретение  чисто
человеческое, она условна. Создавая машину мы только думаем,  что  создаем
машину, на самом деле мы выступаем против самого существа, против природы,
создавшей нас. В конце концов, должна существовать некая идея, объясняющая
все. Может быть, кое-кто подходил к ней слишком близко, может  быть,  пока
это опасно для человечества. А если это так, то исчезновение  Курлена  или
Сауда  Сауда,  исчезновение  Бертье  или  Беллингера  -  только  на   руку
человечеству? Разве нет? Вот тут-то в дело и включается некий тайный союз,
который мы условно назвали алхимиками. И я хочу знать,  черт  побери,  кто
они, эти люди? А если они не люди, я тем более хочу это знать!
     Белая пелена снова скрыла от меня очертания кабинета.
     Ледяной посвист ветра, угрюмый  снег,  промерзшее  до  дна  береговое
озеро.
     Я хорошо помнил: Беллингер так и писал - береговое озеро промерзло до
дна. На отшлифованный ветром лед  медлительно  падали  вычурные  снежинки.
Сцепляясь кристаллическими лучами,  они  образовывали  странные  фигуры  -
тайнопись Торнарсука. Мог  ли  ее  прочесть  некий  датчанин,  только  что
накормивший ядовитой медвежьей печенью плененного  им  немца?  Мог  ли  ее
прочесть лейтенант Риттер, считавший, что в Дании все миссис - Хансены?
     Я не знал, как увязать узнанное мною с идеей, объясняющей все, я ведь
не дочитал рукопись Беллингера.
     - Вы  становитесь  слишком  профессионалами,  -  раздраженно  моргнул
доктор Хэссоп. -  Профессионализм  тоже  не  безопасен,  часто  он  сужает
кругозор. Нельзя ограничивать себя  поставленной  задачей,  это,  в  конце
концов, приводит к  провалу.  Мне  будет  искренне  жаль,  Эл,  мне  будет
искренне жаль, Джек, если однажды вас просто пристрелят. Мы столкнулись  с
чем-то, превосходящим наши силы, но у нас есть воображение. Если  алхимики
действительно существуют, мы обязаны выйти на них, если они  действительно
что-то знают такое, что нам неведомо, мы  должны  понять,  узнать  это.  В
конце концов, вся наша жизнь пока - спор с  Дьяволом.  Да,  да,  всем  нам
хочется спокойной беседы с Богом, но пока вся наша  жизнь  -  это  спор  с
Дьяволом.  Я  убежден:  тайный  союз  существует.  Чем  бы  вы  отныне  ни
занимались, вы должны держать это в сознании.
     - Но его цель? - спросил я.
     - Она проста, Эл, - неожиданно улыбнулся доктор  Хэссоп.  -  Охранять
нас.
     - Охранять? Но от кого?
     - Да от нас же самих, ни от кого больше. От нашего вечного стремления
следовать, прежде всего, дурным идеям.
     Он помолчал.
     - Я не первый, кто задумывается об этом.  Когда-то  я  цитировал  вам
Ньютона. Если забыли, напомню: "Существуют другие  великие  тайны,  помимо
преобразования металлов, о которых не хвастают великие  посвященные.  Если
правда то, о чем пишет Гермес, их нельзя постичь без того,  чтобы  мир  не
оказался  в  огромной  опасности".  Разве  то,  что   мы   раскопали,   не
подтверждает тревоги Ньютона? Может,  все  тайники  Вселенной  открываются
одним единственным ключом, одной единственной великой идеей? Может, кто-то
из нас уже приближался к ее разгадке? Не пришло ли время?..
     Он покачал сухой головой.
     - У меня предчувствие, Эл, - он перевел взгляд на Берримена, - у меня
предчувствие, Джек: мы еще столкнемся с алхимиками. Держите  это  в  своих
мозгах. Я не знаю, как это случится и случится ли вообще,  но  помнить  об
этом надо. И дай Бог, - снова качнул он  головой,  -  чтобы  те,  кого  мы
сейчас называем алхимиками, оказались людьми.
     - Но я не понимаю... - Я  действительно  не  понимал.  -  Если  некий
тайный союз оберегает нас от больших неприятностей,  то  какого  черта  мы
становимся на его пути? Почему нам не оставить их в покое?
     Доктор Хэссоп усмехнулся.
     Не торопясь, он дотянулся до ящика с сигарами, размял сигару, обрезал
ее. Так  же  медлительно  поднял  со  стола  зажигалку,  раскурил  сигару,
выпустил клуб дыма. Настоящая сигара, не то дерьмо,  которое  я  курил  на
вилле "Герб города Сол". Глаза доктора Хэссопа смеялись:
     - А любопытство? Вечное любопытство, Эл?
     Любопытство?
     Мы с Джеком переглянулись.
     Мы не  сговаривались,  нам  некогда  было  сговариваться.  Просто  мы
подумали об одном и том же. Быстро и суеверно сплюнув через  левое  плечо,
мы подмигнули друг другу и снова обернулись к доктору Хэссопу.

ЎҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐ“
’          Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory         ’
’         в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2"        ’
џњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњЋ
’        Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент       ’
’    (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov    ’
 ҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐ”







                            Геннадий ПРАШКЕВИЧ

                          ИТАКА - ЗАКРЫТЫЙ ГОРОД




                      ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ВОСЕМЬ ПРОЦЕНТОВ


                                    1

     - У тебя, парень, такая морда,  что  можно  подумать,  ты  был  не  в
тюрьме, а в роскошном пансионате, - сказал секретарь бюро по найму рабочей
силы, небрежно просмотрев мои документы. - К нам всякие  приходят,  только
мы не всяких берем. До решетки где работал?
     - Там написано.
     - Мало ли что написано. Я встречал людей, у которых бумаги были чище,
чем у президента. Кроме того, у нас принято отвечать на вопросы.
     - Водил тяжелые грузовики.
     - Неприятности заработал на шоссе?
     - Нет. В баре.
     - Это меняет дело...  Наша  фирма,  -  он  кивнул  в  сторону  крупно
прорисованных на стене букв "СГ", - не любит непрофессионалов. Ты ведь  не
станешь утверждать, что это неправильно?.. Сядь вон туда. Тебя вызовут.
     Я послушно отошел от стойки.  Брошенные  на  ленивую  ленту  рабочего
транспортера мои бумаги уплыли в узкую  щель  в  стене,  занавешенную  для
порядка чем-то вроде фольги.
     Проверка? Черт с ней! Консультация выправила мне чистые документы.
     Нельзя сказать, чтобы приемная ломилась от  желающих  отправиться  на
заработки в Итаку. Кроме меня, у  стойки  побывал  всего  один  человек  -
невысокий, плотный, с туго выпирающим из-под ремня животом. Все в нем было
добродушно-насмешливым, все в меру, даже живот, и  все  же  что-то  мешало
воспринимать его цельным сразу. Что?.. Ах, да! Лысина.  Этот  человек  был
абсолютно лыс, будто таким и  родился.  Щеточка  прокуренных  усов  только
подчеркивала простирающуюся на его голове пустыню. Впрочем, это ничуть  не
сказывалось на его настроении. Негромко, но уверенно он басил:
     - "СГ"... Давние связи... Не в первый раз...
     - А рекомендации? - спросил секретарь.
     - Их заменят мои работы. Там приложен список.
     - Простите, не обратил внимания.
     - Непрофессионально... - подмигнув мне, мягко укорил лысый.
     - Это легко поправить, - выкрутился секретарь. - Пройдите в ту дверь.
Вас встретит санитарный инспектор Сейдж.
     - Джейк? Старина Джейк? - удивился обладатель списка неизвестных  мне
работ и ткнул пальцем куда-то  в  свои  бумаги:  -  Видите  это  название?
"Спектры сырцов"? Да, да, именно это. Д.С.П.Сейдж - мой соавтор. Правда, я
считал, что он отошел от дел.
     - Пройдите в ту дверь, - отчаялся секретарь и сердито глянул на меня,
невольного свидетеля их разговора.
     Лысый толстяк загадочно  подмигнул  мне  и,  поправив  обеими  руками
галстук, шагнул в раскрытую секретарем дверь.
     - Не каждому даются такие разговоры. Я бы так  не  смог,  -  решил  я
подольститься к секретарю, но он не ответил, уткнувшись  в  бумаги.  Не  в
мои. Мои лежали по ту сторону стены,  может,  как  раз  перед  пресловутым
санитарным  инспектором  Д.С.П.Сейджем.  Бумаги   человека,   только   что
покинувшего тюрьму.
     Встав, я, как и мой предшественник, навалился грудью на стойку:
     - Мне долго ждать?
     - Торопишься? - нехорошо удивился секретарь. -  У  тебя  болен  друг?
Тебя ждет семья?
     - Никого у меня нет. Но "СГ" не единственная  фирма  в  стране,  а  я
неплохой водитель.
     - Чего же ты? - отрезал секретарь. - Обратись в бюро  Прайда.  Или  к
Дайверам. Или просто на биржу труда. Подходит?
     - Ладно, я подожду, - смирился я. -  Похоже,  моя  судьба  -  быть  в
Итаке.
     - Бывал там?
     - Никогда. Люблю большие города.
     - Легче затеряться?
     - И это верно, - ухмыльнулся я.  -  Но  дыры,  подобные  Итаке,  тоже
бывают надежными.
     - Не чувствую уважения и доверия...  -  начал  секретарь,  но  я  его
оборвал:
     - Не