с безопасностью этого корабля, и не позволю персоналу продолжать контакты с моти. У вас есть какие-то предложения, капитан Блейн?
     Род слушал разговор без особого интереса, его мысли путались. "Что я могу сделать?" - без конца спрашивал он себя. Больше его ничто не интересовало. Адмирал мог спрашивать его совета, но это была простая вежливость. Род больше не был командиром и не имел никаких обязанностей. Его корабль погиб, карьера была окончена... Впрочем, не следовало позволить жалости к самому себе овладеть им.
     - Я думаю, сэр, что мы должны постараться сохранить дружбу моти. Мы не можем принимать решения за правительство...
     - Вы полагаете, я делаю это? - спросил Кутузов.
     - Нет, сэр. Однако, вполне вероятно, что Империя захочет торговать с Мошкой. Как сказал Доктор Хорват, они не сделали ничего враждебного.
     - А как же ваши гардемарины?
     Род с трудом глотнул.
     - Я не знаю, сэр. Возможно, Поттер или Уайтбрид не справились с управлением своих шлюпок, а Стели попытался спасти их. Это на него похоже...
     Кутузов нахмурился.
     - Три спасательные шлюпки, капитан. Все три входят в атмосферу, и все три сгорают, - он взглянул на экраны вокруг себя. Шлюпки затаскивали лебедками на ангарную палубу "Ленина", где морские пехотинцы продували их ядовитым газом. Ни один чужак не должен был проникнуть на его флагманский корабль! - О чем бы вы хотели поговорить с моти, доктор?
     - Я не скажу им того, что хотел бы сказать, адмирал, - резко ответил Хорват. - Я расскажу им вашу историю о чуме. Ведь это почти правда, не так ли? Чума малышей. Но, адмирал, мы должны оставить возможность возвращения экспедиции.
     - Они поймут, что вы лжете им, - жестко заметил Кутузов. - Блейн, как по-вашему? Лучше ли, чтобы моти услышали объяснения, которым не поверят?
     "Черт побери, неужели он не понимает, что я не хочу думать о моти?! Или о чем-либо еще? Что хорошего может быть в моем совете совете человека, потерявшего свой корабль..."
     - Адмирал, я не вижу, чем нам может повредить разрешение министру Хорвату поговорить с моти, - Род подчеркнул слово "министр", поскольку Хорват был не только членом Совета, но и имел прочные связи с Человеческой Лигой и влияние в Имперской Торговой Ассоциации. Этот союз был почти так же могуч, как Военный Флот. - Кто-то должен поговорить с ними, и не имеет особого значения, кто это будет. На борту нет человека, который мог бы солгать своей финч(клик).
     - Очень хорошо. Капитан Михайлов, пожалуйста, вызовите посольский корабль Мошки. Доктор Хорват будет говорить с ними.
     Экраны засветились, показав коричнево-белое улыбающееся лицо. Род скорчил гримасу, затем быстро перевел взгляд вверх и констатировал, что перед ним микрофона нет.
     Моти посмотрела на Хорвата.
     - Финч(клик).
     - О... Я надеялся поговорить с вами. Мы должны покинуть вас. Немедленно.
     Выражение лица моти не изменилось.
     - Это очевидно, Энтони, но все равно, мы очень огорчены. Нам нужно было так много обсудить: торговые соглашения, аренда баз в вашей Империи...
     - Да, да, однако, у нас нет полномочий подписывать договоры или торговые соглашения, - запротестовал Хорват. - Мы многое успели сделать, но теперь должны уйти. На "МакАртуре" была обнаружены чума, что-то новое для наших докторов, и мы не знаем - уничтожен ли центр инфекции, или она распространяется. Поскольку этот корабль - наша единственная возможность вернуться домой, адми... наш Принимающий решения считает, что лучше уйти, пока весь экипаж на ногах. Но мы вернемся!
     - Лично вы тоже придете? - спросила моти.
     - Если это будет возможно. Мне бы хотелось этого, - для него не составило труда произнести это вполне искренне.
     - Мы с радостью примем вас. Примем всех людей. У нас большие надежды на торговлю между нашими расами, Энтони. Есть многое, чему мы можем научиться друг от друга. Кстати, о наших подарках, - может, вам не забирать их на свой корабль?
     - Почему... спасибо... я... - Хорват посмотрел на Кутузова. Адмирал был близок к взрыву. Он внушительно покачал головой.
     - Это было бы разумно, - печально сказал Хорват. - Пока мы не выяснили, что вызывает чуму, лучше не добавлять ничего к тому, что уже подвергалось опасности. Мне очень жаль.
     - Мне тоже, Энтони. Но мы заметили, что ваши инженеры - как бы это выразиться поделикатнее? - во многих областях продвинулись не так далеко, как наши. Возможно, из-за недоспециализации. Мы думали частично восполнить этот недостаток своими подарками.
     - Я... подождите минутку, - сказал Хорват. Отодвинув микрофон в сторону, он повернулся к Кутузову. - Адмирал, вы не должны упускать такую возможность! Это может быть самым значительным событием в истории Империи!
     Адмирал медленно кивнул. Его темные глаза сузились.
     - Это так же верно, как то, что моти, обладающие Полем Лэнгстона и двигателем Алдерсона могут быть самой грозной угрозой человеческой расе, министр Хорват.
     - Я понимаю это, - фыркнул Хорват и вновь повернул к себе микрофон. - Боюсь, что...
     Моти прервала его.
     - Энтони, вы можете не проверять наши подарки. Вы можете сделать с них снимки и изучить их для того, чтобы позднее сделать дубликаты. Надеюсь, что нет никакой опасности для людей, побывавших на нашей планете?
     Хорват напряженно думал. Он должен получить их! Микрофон вновь пошел в сторону, и Хорват улыбнулся адмиралу.
     - А вы знаете, она права. Нельзя ли нам впихнуть их в катер?
     Кутузов скривился, как будто попробовал кислого молока, затем кивнул. Хорват облегченно повернулся к моти.
     - Спасибо. Если вы разместите подарки в катере, мы изучим их по дороге, а через две с половиной недели в точке Безумного Эдди вы сможете забрать обратно и подарки, и катер - наш подарок вам.
     - Отлично, - тепло сказала моти. - Но вам не требуется катер. Один из наших подарков - это космический корабль с управлением, приспособленным для человеческих рук и разума. Все остальное будет на его борту.
     Удивленный Кутузов быстро кивнул. Хорват отметил это и мысленно улыбнулся.
     - Чудесно. Мы привезем вам подарки, когда вернемся. Нам очень хочется отплатить вам за гостеприимство...
     Адмирал Кутузов что-то сказал, и Хорват наклонился в сторону от экрана, чтобы послушать.
     - Спросите о гардемаринах, - приказал адмирал.
     Хорват глотнул и сказал:
     - Есть какие-нибудь новости о наших гардемаринах?
     В голосе моти прозвучала болезненная нотка:
     - Откуда им быть, Энтони? Они погибли, пытаясь войти в атмосферу, а их корабли полностью сгорели. Мы отправляли вам снимки - разве вы не получили их?
     - Э... я их не видел, - ответил Хорват, и это было правдой. Проклятый адмирал не верил ничему! Неужели он думает, что парней захватили в плен и теперь пытают, чтобы получить информацию? - Простите, но мне приказали спросить.
     - Мы понимаем. Люди очень заботятся о своих молодых Принимающих решения. Впрочем, как и моти. У наших рас очень много общих черт. Приятно было снова поговорить с вами, Энтони. Мы надеемся, что вы скоро вернетесь.
     Внезапно прозвучал тревожный сигнал. Адмирал Кутузов нахмурился и стал внимательно слушать что-то, чего Хорват слышать не мог. Одновременно с этим диктор объявил о докладе квартирмейстера.
     - Корабельные шлюпки закреплены, сэр. Мы готовы к отправлению.
     Моти явно услышала это и сказала:
     - Подаренный корабль вполне сможет догнать вас, если ваше ускорение не превысит... - последовала пауза, за время которой моти к чему-то прислушивалась, - ...три ваших g.
     Хорват вопросительно взглянул на адмирала, который напряженно думал о чем-то. Потом он кивнул Хорвату.
     - Наше ускорение в этом полете составит полтора наших g, - сказал Хорват.
     - Тогда наши подарки будут у вас через пять часов, - ответила моти.
     Экраны вспыхнули, и микрофон Хорвата отключился. Голос адмирала Кутузова проскрипел:
     - Мне сообщили, что какой-то корабль покинул Мошку-1 и направился к точке Алдерсона с ускорением 1,74 наших g. Это два g Мошки. Будьте любезны, попросите у них объяснений, - голос звучал достаточно спокойно, но интонация была повелительной.
     Хорват повернулся к моти, и его экран снова ожил. Старательно подбирая слова, чтобы не обидеть случайно собеседника, он выполнил приказ и закончил вопросом:
     - Вам об этом известно?
     - Конечно, - ответила моти. - Мастера отправили наших послов в Империю для встречи с вами. Их всего трое, и мы просим, чтобы вы доставили их в столицу Империи, где они будут представлять нашу расу. У них есть все полномочия вести переговоры за нас.
     Кутузов глубоко вздохнул. Лицо его было багровым от усилий держать себя в руках, и казалось, что сейчас он закричит, но он только сказал так тихо, что моти не могла его слышать:
     - Скажите им, что мы должны обсудить это. Капитан Михайлов, ускорение по готовности.
     - Слушаюсь, сэр.
     - Мы должны уже уходить, - сказал Хорват моти. - Я... мы... должны обсудить вопрос о послах. Это для нас неожиданность... Я надеялся, что вы пойдете сами. И вообще, послана ли в качестве посла хоть одна из наших финч(клик)?
     - Времени хватит для любых необходимых обсуждений, - заверила его моти. - Что касается вашего вопроса, то ни один посол моти не отождествляется с каким-либо определенным человеком, ведь они должны представлять нашу расу. Надеюсь, вы понимаете это? Эти трое были выбраны, чтобы представлять все взгляды, и им единогласно дано право заключать для моти любые соглашения. Что касается угрозы чумы, то они подождут, пока вы убедитесь, что они не представляют опасности для вашего здоровья... - по "Ленину" разнесся громкий звук сирены. - Прощайте, Энтони. Передайте это всем. И возвращайтесь скорее.
     Прозвучал сигнал последнего предупреждения, и "Ленин" двинулся вперед. Еще какое-то время Хорват смотрел на пустой экран, а за его спиной остальные удивленно перешептывались.

ПРОЩАНИЕ

     Линкор Его Императорского Величества "Ленин" был загружен под завязку и забит командой "МакАртура" и учеными, которые все оказались теперь на его борту. Члены его команды довольствовались одним гамаком на двоих-троих человек, морские пехотинцы спали в коридорах, а офицеры набивались по трое в каюты, предназначенные для одного. Кроме того, на ангарной палубе находились артефакты моти, спасенные с "МакАртура", которые Кутузов требовал держать в вакууме, под постоянной охраной и с периодическими осмотрами. На борту корабля совершенно не было места, где могла бы собраться вся его команда.
     Корабль должен был оставаться в боевой готовности до тех пор, пока не покинет систему Мошки, даже во время похоронной службы, проведенной Дэвидом Харди и священником "Ленина" Джорджем Алексисом. Для каждого это была довольно необычная ситуация, хотя для экипажа корабля стало традиционным собираться, когда это возможно, а похоронные службы часто проводились на кораблях в состоянии боевой готовности. Надев черную епитрахиль и повернувшись к служебнику, который один из рядовых держал открытым перед ним, Дэвид Харди думал, что, вероятно, проводил больше заупокойных, чем обычных богослужений.
     По кораблю пронесся трубный звук.
     - Экипаж, вольно! - негромко скомандовал главный боцман.
     - Дай им вечный покой, о Господи! - пропел Харди.
     - И пусть свет вечно светит над ними, - отозвался Алексис. Все стихи и ответы на них были знакомы каждому, кто достаточно долго пробыл в Военным Флоте.
     - Я - Воскресение и Жизнь, сказал Господь. Кто бы ни поверил в меня, даже если умрет, будет жить; кто бы ни жил, веря в меня, никогда не умрет.
     Служба продолжалась. Члены команды отвечали со своих боевых постов, и по всему кораблю разносилось негромкое бормотание.
     - И услышал я голос с небес, сказавший мне: "Отныне благословляю мертвых, которые умерли во имя Господа. Пусть отдохнут они от трудов своих".
     "Отдохнут, - подумал Род и содрогнулся. - Я видел множество погибших кораблей, и множество людей под моим командованием забиралось на сотни парсеков от дома. Почему же я думаю именно об этом?" Он глубоко вздохнул, но стеснение в груди не прошло.
     Огни по всему кораблю потускнели, и записанные голоса хора Имперского Военного Оркестра запели гимн, к которому присоединились и члены экипажа. "Грядет день гнева и гибели, когда смешаются слова Дэвида и Сибиллы, а небеса и миры под ними обратятся в прах..."
     "Сибилла? - подумал Род, - О, Боже, что за древность?" Гимн продолжался и продолжался, закончившись гимном мужских голосов.
     "Верю ли я в это? - задумался Род. - Харди верит, об этом ясно говорит его лицо. И Келли, готовый выбросить своих друзей через торпедный аппарат наружу, тоже верит. Почему я не могу верить, как они? Но я же верю, не так ли? Я всегда верил, что у этой вселенной должна быть какая-то цель? Вот, например, Бари. Это даже не его религия, но все равно служба захватила его. Интересно, о чем он сейчас думает?"
     Гораций Бари внимательно смотрел на торпедный аппарат. Четыре тела и голова! Голова морского пехотинца, которую Домовые использовал для своего троянского коня. Бари видел это только один раз, пробираясь через пространство в облаке тумана, битого стекла и дрыгающихся и умирающих Домовых. Он помнил квадратные челюсти, широкие вялые рты, блестящие мертвые глаза. Да будет милостив к ним Аллах, и пусть легионы Его опустятся на Мошку...
     "Сэлли воспринимает это лучше, чем я, - подумал Род, - а она штатский человек. Мы оба любили этих парней... Почему меня не беспокоит судьба остальных? Пятеро морских пехотинцев погибли, выводя с "МакАртура" гражданских. Все было бы не так плохо, если бы гардемарины погибли в бою. Я был готов к потерям, когда послал катер со спасательным отрядом. Я не был уверен, что парни вообще смогут покинуть "МакАртур". Но они сделали это и были уже в безопасности!"
     - О, Боже всемогущий, прими души наших ушедших братьев, а мы доверим их тела глубинам космоса, не сомневаясь в их воскресении и вечной жизни у нашего Господа Иисуса Христа...
     Келли нажал на ключ, и последовало мягкое хууш-ш, потом еще и еще всего пять раз. Из двадцати семи погибших и пропавших без вести удалось найти только четыре тела и одну голову.
     - Экипаж, внимание! Пли!
     - Огонь!
     "Интересно, как воспримут это моти?" - подумал Род. Три бортовых залпа, направленных в никуда... за исключением третьего, испарившего тела, выброшенные секунду назад. На этом настоял адмирал, и никто не стал с ним спорить.
     Трубные звуки замерли вдали, когда трубачи "Ленина" и "МакАртура" закончили свой дуэт. На мгновение корабль замер.
     - Экипаж, разойдись!
     Офицеры молча выходили из торпедного отсека. Огни в коридорах вновь ярко вспыхнули, и люди заторопились обратно на свои места по боевому распорядку или к переполненным местам отдыха. "Продолжается обычная жизнь Военного Флота, - подумал Род. - Похоронная служба - это тоже часть Устава". Там есть правила для всего: рождения на борту корабля, регистрации брака, похорон - с телами или без, - а также и для капитана, потерявшего свой корабль. Устав требует для него военного трибунала.
     - Род, подождите минутку, пожалуйста.
     Он остановился на зов Сэлли. Они стояли в коридоре, а остальные офицеры и члены команды огибали их с двух сторон. Род хотел присоединиться к ним, вернуться к уединению своей каюты, где никто не спросит у него, что произошло на борту "МакАртура". И все-таки это была Сэлли, и какая-то его часть хотела поговорить с ней или хотя бы подойти к ней...
     - Род, доктор Хорват сказал, что моти отправили послов нам навстречу в точку Безумного Эдди, но адмирал Кутузов не позволяет им подниматься на борт! Это правда?
     "Проклятие! - подумал он. - Моти, снова моти..."
     - Да, это правда, - и он повернулся, чтобы уйти.
     - Род, подождите! Нужно же что-то делать! Род, куда вы идете? - она смотрела ему вслед, пока он быстро уходил прочь. "Что же мне теперь делать?" - терзала ее мысль.

***

     Дверь каюты Блейна была закрыта, но индикатор показывал, что она не заблокирована. Кевин Реннер заколебался, затем постучал. Никакого ответа. Он подождал и постучал снова.
     - Войдите.
     Реннер открыл дверь. Было довольно странно входить прямо в каюту Блейна: никакого часового на посту, никакой таинственной атмосферы, которая окружает капитана.
     - Капитан, вы не против, если я присоединюсь к вам?
     - Нет. Я могу чем-то помочь вам? - Блейна явно не интересовал этот вопрос. Он не смотрел на Реннера, и Кевин задумался, что произошло бы, отнесись он к этому вежливому предложению серьезно. Например, он мог бы попросить выпить...
     Впрочем, нет. Сейчас не время воздействовать на капитана - пока не время. Реннер сел и огляделся по сторонам.
     Каюта Блейна была большой. На корабле имелось всего четыре мужчины и одна женщина, имевшие каюты в полном своем распоряжении, и Блейн не использовал преимуществ драгоценного пространства. Похоже было, что он часами сидит на своем кресле, вероятно, с тех самых пор, как кончилась похоронная служба. Он явно не менял позы. Он позаимствовал у капитана Михайлова один из его мундиров, который явно ему не подходил, и сейчас был одет в него.
     Они сидели молча, и Блейн вглядывался в некое внутреннее пространство-время, недоступное его посетителю.
     - Я перечитал работу Бакмена, - наугад сказал Реннер. Ему нужно было как-то начать разговор, а это, вероятно, не было связано с моти.
     - Да? Ну, и как? - вежливо спросил Блейн.
     - По-моему, чересчур. Он говорит, что может доказать, будто в Угольном Мешке формируется протозвезда. Через тысячи лет она будет светить своим светом. Правда, он не может доказать этого мне, потому что я не знаю математики.
     - Угу.
     - А как вы поживаете? - Реннер вовсе не выказывал желания уходить. - Наслаждаетесь освобождением от обязанностей?
     Блейн, наконец, поднял голову.
     - Кевин, почему эти парни попытались войти в атмосферу?
     - О, зубы Господа, капитан, это явная глупость. Они не могли сделать ничего подобного. - "А он, похоже, крепче, чем я думал".
     - Тогда расскажите мне, что случилось.
     Реннер удивленно уставился на него, но Блейн явно ждал рассказа.
     - Капитан, корабль заполонили Домовые... Они были всюду, куда ни глянь, и наверняка проникла в хранилище спасательных шлюпок задолго до этих событий. Скажите, сэр, как бы вы переделали спасательные шлюпки, будь вы сами моти?
     - Великолепно! - Блейн даже улыбнулся. Даже мертвый человек не мог бы отказаться от такой правильной линии.
     - Вы меня изумляете, - улыбнулся Реннер, потом посерьезнел. - Однако, я имел в виду, что они переделывают их для каждого удобного случая. В глубоком космосе шлюпка должна затормозиться и вызвать помощь. Возле газового гиганта - остаться на орбите. И все это автоматически, потому что пассажиры могут быть ранены или без сознания. А возле обитаемого мира шлюпка должна приземлиться.
     - Что? - Блейн нахмурился. В его глазах появилась искра жизни. Реннер затаил дыхание.
     - Все правильно, Реннер, но тогда что сработало плохо? Если Домовые переделали шлюпки, они переделали их хорошо. Кроме того, они же управляемые и не должны были входить в атмосферу.
     Реннер пожал плечами.
     - Можете вы с первого взгляда понять пульт управления моти? Я не могу и не сомневаюсь, что парни тоже не сумели. Однако Домовые тоже рассчитывали на них. Капитан, может быть, шлюпки были не закончены, или получили повреждения в ходе сражения?
     - Может быть...
     - Могло произойти множество вещей. Может быть, они были рассчитаны на Домовых и, чтобы поместиться в них, парням пришлось вырвать оттуда дюжину полуфутовых сидений или что-то еще. У них было слишком мало времени с этими торпедами, которые должны были взорваться через три минуты.
     - Эти проклятые торпеды! Наверняка корпуса были полны Домовых и крыс. Если бы туда кто-нибудь заглянул...
     Реннер кивнул.
     - Но кто мог знать, что нужно заглянуть?
     - Я.
     - Почему? - серьезно