Морские пехотинцы закрыли доктора Бакмена в его каюте, - сказал Стели. - Доктор Хорват у интеркома, он требует объяснений.
     - Послушайте его, Стели. Но не очень долго.
     - АРТИЛЛЕРИЙСКИЕ ПОСТЫ ДОКЛАДЫВАЮТ, ЧТО ВСЕ БАТАРЕИ НАПРАВЛЕНЫ НА ЧУЖОЙ КОРАБЛЬ. НАПРАВЛЕНЫ И СОПРОВОЖДАЮТ ЕГО.
     "МакАртур" был в полной готовности. По всему кораблю его экипаж находился на боевых постах. Все несущественное оборудование, расположенное на корпусе корабля, убрали вниз.
     Башня с патрульной кабиной Блейна торчала из корпуса корабля подобно мысли, пришедшей слишком поздно. При вращении она находилась достаточно далеко от корпуса корабля, но в бою ее можно было быстро отстрелить. Кабина Блейна была сейчас лишь пустой оболочкой: ее столы и самые важные приборы уже давно были убраны в безопасные области нуль-гравитации.
     Каждый незанятый отсек внутри корабля был сжат до минимума, а внешние палубы были пусты, чтобы обеспечить свободное передвижение групп контроля повреждений.
     Корабль моти быстро приближался. Он был еще не более чем яркой точкой, а реактивная струя уже веером била в Поле "МакАртура".
     - АРТИЛЛЕРИЙСКИЕ ПОСТЫ ДОКЛАДЫВАЮТ, ЧТО ЧУЖОЙ КОРАБЛЬ ТОРМОЗИТ С УСКОРЕНИЕМ 0,87 ЖЕ.
     - Ничего удивительного, - вполголоса произнес Реннер.
     Свет расширялся во все стороны, заполняя экран, а потом вдруг потускнел. В следующий момент корабль чужаков скользнул на место рядом с линейным крейсером, и его двигатели отключились.
     Это было так, словно корабль вошел в невидимый док, заняв место, предназначенное для него еще шесть дней назад. Сейчас он был совершенно неподвижен относительно "МакАртура". Род заметил тени, движущиеся внутри надувных полей на его носу.
     Реннер зарычал, лицо его исказилось.
     - Черт побери этих позеров!
     - Мистер Реннер, следите за собой!
     - Простите, сэр. Это самый удивительный астронавигационный подвиг, о котором я слышал. Если бы кто-нибудь попытался рассказать мне о подобном, я назвал бы его лжецом. Кем они себя считают? - Реннер был искренне зол. Любой астронавигатор, попробовавший такой фокус, может остаться без хвоста, если вообще выживет.
     Блейн кивнул. Пилот моти не оставил ни малейшего запаса на случай ошибки.
     - Я был неправ. Скорее всего, это не военный корабль. Взгляните на него.
     - Да, он хрупок, как бабочка. Я мог бы раздавить его одной рукой.
     Род на мгновение задумался, затем отдал приказ.
     - Вызовите добровольцев для первого контакта с этим кораблем. Нужен один человек, который полетит на невооруженной ракете... И состояние "Красный-1" остается.

***

     Добровольцев было очень много.
     Разумеется, гардемарин Уайтбрид был одним из них. И Уайтбрид уже делал это прежде.
     Сейчас он ждал, сидя в ракете и разглядывая двери ангара сквозь поляризованный пластик лицевой пластины.
     Он уже делал это прежде, и моти-шахтер не убила его, не так ли? Чернота пошла рябью, и вдруг сквозь отверстие в Поле Лэнгстона показались звезды.
     - Отверстие достаточно большое, - сказал в его правом ухе голос Каргилла. - Вы можете стартовать, мистер Уайтбрид. Удачи вам.
     Уайтбрид нажал рычаг пускателя. Ракета поднялась и выплыла сквозь отверстие в звездный космос под свирепый взгляд Глаза Мерчисона. Позади него Поле Лэнгстона закрылось. Уайтбрид был отрезан от всех.
     "МакАртур" выглядел как резко ограниченный участок сверхъестественной черноты. Для пробы Уайтбрид обогнул его и направился к чужому кораблю.
     Чужак медленно рос перед ним. Его середина была тонкой, как копье, вдоль которого виднелись функциональные приспособления: крышки люков, отверстия для приборов, антенны и еще что-то, для чего невозможно было подобрать слов. Одинокий черный прямоугольник киля поднимался возле центральной части корабля: вероятно, теплообменная поверхность.
     Внутри широких полупрозрачных пончиков, окружавших передний конец, видны были движущиеся фигуры. Они были видны достаточно четко, чтобы вызвать ужас: смутные, невероятно изуродованные тени людей.
     Четыре тороида и тени внутри каждого из них. Уайтбрид доложил:
     - Они используют все топливные баки как жизненное пространство. Без нашей помощи им домой не вернуться.
     - Вы уверены? - спросил голос капитана.
     - Да, сэр. Может, внутри у них есть еще бак, но он не может быть большим.
     Ракета уже почти достигла чужого корабля. Уайтбрид притормозил и остановился рядом с жилыми помещениями. Затем открыл воздушный шлюз.
     Возле переднего конца металлического сердечника немедленно открылась дверь. В овальном отверстии стоял моти, одетый во что-то прозрачное. Чужак ждал.
     - Разрешите покинуть... - начал Уайтбрид.
     - Разрешаю. Докладывайте при каждом удобном случае, или пользуйтесь своим здравым смыслом. Морская пехота наготове, поэтому не просите о помощи, пока это действительно не понадобится. Они прибудут быстро. А сейчас - удачи.
     Когда умолк голос Каргилла, снова заговорил капитан:
     - И не рискуйте, Уайтбрид. Помните, что мы ждем вас обратно с докладом.
     - Да, сэр.
     Моти грациозно вышел наружу, когда Уайтбрид приблизился к воздушному шлюзу. Большая левая рука чужака ухватилась за кольцо, выступавшее из корпуса.
     - Похоже, этот материал можно проткнуть чем угодно, - сказал Уайтбрид в микрофон. - Эта штука не могла стартовать с поверхности планеты через атмосферу.
     Он остановился в овальном отверстии и кивнул мягко улыбающемуся чужаку. Голос его звучал лишь наполовину сардонически, когда он официально спросил:
     - Вы позволите войти?
     Чужак согнулся в талии - а может, это был преувеличенный поклон? Сустав на его спине находился ниже плеч. Двумя правыми руками он сделал жест в сторону корабля.
     Воздушный шлюз был размером с моти. Уайтбрид нашел три укрытые среди паутины серебряных вымпелов кнопки. Моти следил за его колебаниями, затем потянулся мимо него и нажал одну, а затем вторую.
     И шлюз закрылся за ним.

***

     Посредник стояла в пустоте, ожидая, пока шлюз закончит полный круг. Она с удивлением разглядывала странное строение пришельца, симметричность и удивительное сочленение его костей. Явно это существо не было связано с известной жизнью. А его родной корабль прибыл из места, которое Посредник называла Точкой Безумного Эдди.
     Еще больше ее удивила его неудача в управлении шлюзом без посторонней помощи.
     Тут и должны были проявиться способности Посредника. Существо должно было быть разумным. А, может, нет? Может, они послали сначала животное? Нет, наверняка, нет. Они не могут быть настолько чужими: у любой культуры это должно быть смертельным оскорблением.
     Шлюз открылся. Она шагнула вовнутрь, и цикл начался. Пришелец ждал в коридоре, заполняя его как пробка горлышко бутылки. Посредник принялась сдирать с себя защитную оболочку и вскоре осталась обнаженной. Чужак легко мог вообразить, что она является Воином, и нужно было убедить его, что она безоружна.
     Затем она отправилась к жилым надувным секциям. Большое неуклюжее существо двинулось следом. Оно было плохо приспособлено к свободному падению и то и дело останавливалось заглянуть через оконные панели в секции корабля и изучало механизмы, которые Коричневые установили в коридорах... Разве стало бы разумное существо поступать так?
     Посредник, конечно, могла взять существо на буксир, но оно могло принять это за атаку. Этого следовало избегать любой ценой.
     В данный момент она должна обращаться с ним, как с Мастером.

***

     В переполненной камере в три яруса громоздились двадцать шесть изогнутых коек, очень похожих на ту, которая получилась из койки Кроуфорда. И все же они были не совсем идентичны. Моти двигался перед ним, грациозный, как дельфин. Его шкура была украшена узором из изогнутых коричневых и белых полос с четырьмя пятнами ярко-белого цвета в паху и под мышками. Уайтбриду это казалось прекрасным. Сейчас моти стоял, ожидая его. "Нетерпеливо", - подумал Уайтбрид.
     Он не пытался думать о том, в какую совершенную ловушку попал. Коридор был не освещен и клаустрофобически узок. Уайтбрид заглянул в цепочку баков, соединенных насосами, - вероятно, охлаждающую систему для водородного горючего. Это могло быть связано с тем черным плавником снаружи.
     Вдруг моти осветил яркий свет из отверстия, достаточно большого для Уайтбрида. За ним был приглушенный дневной свет, похожий на освещение во время грозы. Следом за моти Уайтбрид вошел в один из тороидов, и его немедленно окружили чужаки.
     Все они были одинаковыми, и казавшийся случайным узор из коричневых и белых полос повторялся на каждом из них. По крайней мере дюжина кривых улыбающихся лиц окружила его на некотором расстоянии. Они что-то щебетали друг другу быстрыми писклявыми голосами.
     Потом вдруг щебетание стихло. Один из моти приблизился к Уайтбриду и произнес несколько коротких фраз, которые могли быть на разных языках. Впрочем, Уайтбриду все они показались бессмысленными.
     Он театрально пожал плечами и вытянул руки вперед.
     Моти тут же повторил жест с невероятной точностью. Уайтбрид беспомощно вытянулся в свободном падении, согнув руки вокруг талии, и закудахтал подобно цыпленку.
     Голос Блейна, прозвучавший в его ухе, был спокойным и металлическим:
     - Ну, ладно, Уайтбрид, все уже хохочут. Вопрос в том...
     - О, нет, сэр! Я снова на интеркоме?
     - Вопрос в том, что подумают о ваших действиях моти.
     - Да, сэр. Я пытался изобразить третью руку, - Уайтбрид успокоился. - Сэр, пришло время раздеться и мне. Пожалуйста, уберите меня с экранов интеркомов...
     Датчик на его подбородке, конечно, был желтым: медленно действующий яд. Но на этот раз он не собирался вдыхать его. Он глубоко вздохнул и снял шлем. Задержав дыхание, он вынул акваланг и сунул его мундштук между зубами. Затем сделал вдох: все работало отлично.
     Не спеша, он начал раздеваться. Первым было мешковатое покрытие, содержащее электронику и прочие механизмы. Затем он убрал полосы материи, закрывавшие застежки-молнии, и расстегнул ткань собственно вакуумного костюма. Молнии тянулись вдоль каждой конечности и на груди, без них потребовались бы часы, чтобы надеть или снять костюм, который выглядел как чулок или колготки. Эластичная ткань повторяла все изгибы его мускулатуры, предохраняя его от воздействия вакуума. При его поддержке его собственная кожа чувствовала костюм, а потовые железы служили системой, регулирующей температуру.
     Баки свободно кружились перед ним, пока он освобождался от костюма. Моти медленно двигались, а один из них - коричневый, без полос, копия шахтера, находившегося на "МакАртуре" - подплыл, чтобы помочь.
     Он использовал универсальную присоску своего рабочего снаряжения, приложив шлем к полупрозрачной стене. Неожиданно это не сработало. Коричневый моти тут же понял, в чем заключается трудность. Он (она, оно) извлек откуда-то какую-то трубку и приложил ее к шлему Уайтбрида. Теперь все прошло нормально. Джонатан повернул шлем камерой к себе и снял остальные части своего костюма.
     Людям для удобства разговора нужно было бы сначала определить, где верх, а где низ, зато моти были сейчас в самых разных позах. Они ждали и улыбались.
     Уайтбрид извивался до тех пор, пока на нем не осталось ничего.
     И моти принялись изучать его.
     Коричневый был самым поразительным из всех. Он был ниже остальных, с более хрупкими руками и странно выглядящей головой. Насколько мог заметить Уайтбрид, он был идентичен шахтеру. Все остальные выглядели подобно моти, погибшему в зонде с солнечным парусом.
     Коричневый изучал его костюм, причем, казалось, его интересует рабочее снаряжение, но все остальные пробовали мускулатуру Джонатана, ища сочленения его тела и места, где тычки могли вызвать рефлекторные сокращения.
     Двое изучали его крепко сжатые зубы. Остальные прослеживали пальцами его кости: ребра, позвоночник, форму его головы, таз, кости ног. Они ощупывали его руки и водили по ним пальцами. Хотя они были достаточно осторожны, все это было довольно неприятно.
     Щебетание усилилось до крещендо. Некоторые из звуков были такими пронзительными, что становились почти неслышными, но за ними следовали мелодичные тона средней высоты. Наконец, все моти собрались за спиной Уайтбрида, показывая друг другу на его позвоночник. Очень он их возбудил. Один из моти сделал ему знак следить за ним, а затем согнулся взад и вперед. Суставы торчали из его спины, как будто она была сломана в двух местах. Уайтбрид испытал тошноту, глядя на это, но у него появилась идея. Он согнулся в три погибели, выпрямился, затем согнулся снова. Дюжина маленьких рук принялась ощупывать его спину.
     Наконец, они отступили от него, а один подошел ближе и, похоже, пригласил Уайтбрида изучить его (ее) анатомию. Уайтбрид покачал головой и неторопливо отвернулся. Это было делом ученых.
     Забрав свой шлем, он заговорил в микрофон.
     - Докладываю, сэр. Я не знаю, что делать дальше. Может, попробовать привести кого-нибудь из них с собой на "МакАртур"?
     Голос капитана Блейна звучал напряженно.
     - Ни в коем случае. Вы можете выйти из их корабля?
     - Да, сэр, если это нужно.
     - Так сделайте это. Доложите по безопасной линии, Уайтбрид.
     - Э... да, сэр, - Джонатан сделал знак моти, указывая на свой шлем, а затем на воздушный шлюз. Тот, что привел его сюда, кивнул. Уайтбрид натянул свой костюм с помощью коричневого моти и закрепил шлем. Коричнево-белый проводил его до шлюза.
     Снаружи не было удобного места для установления безопасной линии, но после быстрого взгляда на эскорт моти, оставшийся на поверхности корабля, держась за крюки, Джонатан не долго мучился этим. Потом он нахмурился. Где было кольцо, за которое держался моти, когда Уайтбрид только прибыл сюда? Его не было. Почему?
     Ну да ладно. "МакАртур" был близко. В высшей степени осторожно он оттолкнулся от корабля моти и повис в пустоте космоса. Пользуясь прицелом шлема, он выбрал такое положение, чтобы быть на одной линии с торчащей из черной поверхности "МакАртура" антенной, затем нажал языком кнопку "Безопасность".
     Узкий луч света вырвался из его шлема. Еще один вышел с "МакАртура", следуя вдоль его собственного к крошечному рецептору в его шлеме. Кольцо вокруг этого рецептора потемнело. Если бы имелось отклонение, следящая система "МакАртура" скорректировала бы его, а если бы луч коснулся третьего кольца вокруг приемной антенны, связь прервалась бы.
     - Безопасный канал, сэр, - доложил он. Голос его дрожал от замешательства. "После всего этого, - подумал он, - я имею право выражать свои чувства. Разве не так?"
     Блейн ответил немедленно:
     - Мистер Уайтбрид, причина перехода на этот канал вовсе не в том, чтобы доставить вам неудобство. Сейчас моти не понимают нашего языка, но они могут делать записи. А позднее они будут понимать английский. Вы следите за моей мыслью?
     - Почему... Да, сэр. - "Боже мой, Старик действительно заглядывает вперед".
     - Мистер Уайтбрид, мы не можем позволить ни одному моти попасть на борт "МакАртура", пока не решена проблема малышей, так же, как не можем позволить им знать об этой проблеме. Это понятно?
     - Да, сэр.
     - Отлично. Я посылаю шлюпку с учеными следом за вами. Как говорится: по проторенному пути. Вы все сделали хорошо. Но прежде, чем я пошлю других, что еще вы можете сказать?
     - Да, сэр. Во-первых, на борту есть два ребенка. Я видел их, сидящих на спинах взрослых. Они крупнее малышей и окрашены как взрослые.
     - Еще одно доказательство мирных намерений, - сказал Блейн. - Что еще?
     - У меня не было возможности сосчитать их, но похоже, здесь двадцать три коричнево-белых и двое коричневых, типа шахтера с астероида. Оба ребенка были с коричневыми. Интересно, почему?
     - Возможно, мы сможем спросить об этом у них. Хорошо, Уайтбрид, мы посылаем ученых. Они получат катер. Реннер, вы слушаете?
     - Да, сэр.
     - Рассчитайте курс. Я хочу, чтобы "МакАртур" находился в пятидесяти километрах от чужого корабля. Не знаю, что сделают моти, когда мы двинемся, но катер вылетит первым.
     - Вы хотите передвинуть корабль, сэр? - недоверчиво переспросил Реннер.
     - Да.
     Долгое время никто не говорил ни слова.
     - Ну, хорошо, - сказал Блейн. - Я объясню. Адмирала очень беспокоят эти малыши. Он думает, что они могут переговариваться с кораблем. Нам приказано следить, чтобы у них не было возможности связаться со взрослыми моти.
     Теперь молчание длилось еще дольше.
     - Это все, джентльмены. Спасибо, мистер Уайтбрид, - сказал Род. Мистер Стели, сообщите доктору Хорвату, что он может грузиться в катер в любое время.

***

     "Что ж, вот мы и здесь", - подумал священник Харди. Это был округлый человек с мечтательными глазами и рыжими волосами, только начавшими седеть. За исключением воскресных богослужений, он проводил в каюте большую часть времени.
     Дэвид Харди вовсе не был недружелюбным человеком. Любой мог зайти в его каюту выпить кофе, что-нибудь покрепче, сыграть в шахматы или же просто поговорить. Просто-напросто ему не нравились большие скопления людей. Он не мог узнавать их в толпе.
     Он также не выставлял напоказ свои профессиональные склонности, не обсуждая свою работу с любителями и не публикуя результатов, пока не наберет достаточного количества доказательств. "Сейчас, - сказал он сам себе, - это невозможно. Но кем же были чужаки? Наверняка они были разумны. Наверняка. И значит, в божественной схеме мира должно быть место для них. Но какое?"
     Члены экипажа перенесли снаряжение Харди на катер. Ленточная библиотека, несколько пачек детских книг, работы для ссылок (впрочем, немного, поскольку компьютер катера мог соединяться с корабельной библиотекой, но доктору Харди нравились книги, хотя они и были непрактичны). Было и другое снаряжение: два дисплейных экрана со звуковыми преобразователями, электронные фильтры, повышающие или понижающие частоту, изменяющие тембр и фазу. Он хотел укладывать приборы сам, но первый лейтенант Каргилл отговорил его от этого. Пехота была экспертом в этом вопросе, и опасения Харди, что они что-то повредят, не основывались ни на чем: сломав что-нибудь, им пришлось бы иметь дело с Келли.
     Харди встретил Сэлли в воздушном шлюзе. Она также отправлялась в путешествие не налегке. Кроме себя самой, она хотела взять все, даже кости и мумии с Каменного Улья, но капитан дал добро только на голограммы, и даже они были спрятаны, пока она не установит, как относятся моти к грабителям могил. По описанию Улья, сделанному Каргиллом, моти не имели похоронных обрядов, но это было абсурдом. Похоронные обряды были у всех, даже у самых примитивных людей.
     Она не могла забрать моти-шахтера или оставшегося малыша, который снова стал самкой. И хорьки, и морская пехота продолжали искать второго малыша со щенком (интересно, почему он удрал с другим малышом, а не со своей матерью?). Сэлли было очень интересно, помогла ли суматоха, поднятая ею вокруг приказа Рода морской пехоте, получить ей место в катере. Она знала, что на самом деле вела себя не очень хорошо по отношению к Роду. Он сам получил приказ от адмирала. Но все-таки приказ был неправилен! Малыши ничего не могли повредить, и бояться их - значит быть параноиком.
     Следом за священником Харди она вошла в каюту катера. Доктор Хорват был уже здесь. Они втроем должны были стать первыми учеными, попавшими на чужой корабль, и она испытывала возбуждение. Там так много нужно было изучить!
     Антрополог - она думала сейчас о себе как о полном специалисте, и наверняка никто не стал бы этого оспаривать - лингвист и Хорват, бывший хорошим физиком до того, как стать администратором. Хорват был единственным бесполезным человеком в группе, но его должность давала ему право лететь, если хотел этого. Она не думала, что те же соображения были применимы к ней самой, хотя половина ученых на борту "МакАртура" считала именно так.
     Трое ученых, рулевой, двое космонавтов и Джонатан Уайтбрид. Никакой морской пехоты и никакого оружия на борту не было.