ли не прозрачной, какой и у девушки  не  встретишь,  но  Таши
вдруг обдало жаркой волной, звериным чутьем  он  почувствовал  смертельную
опасность, исходящую от этого мирного жеста.
     - Никшни! - резко завопила Йога. - Это же свои, родичи!
     - Что-то много их развелось в последнее время, - процедил  парень.  -
Куда ни плюнь - всюду родичи. Весь лес кишит.
     Руку, тем не менее, он опустил, и Таши увидел, как схлынуло  багровое
напряжение с лица Ромара, а старуха расслабилась и перевела дух.
     - Они мне нужны, - произнесла  она,  пристально  глядя  в  бесцветные
глаза парня. - Я их по делу посылаю. Эти трое пойдут отсюда  на  север,  к
РытОй горе.
     - Не дойдут, - спокойно сообщил парень. - Съедят их на  полпути.  Как
начнут с холмов спускаться, тут им и конец.
     - А ты пособи, - негромко произнесла старуха, - чтобы дошли. Это  мне
нужно. Проводи их, ну, хоть до Болотищ.
     - Все-то тебе нужно, - проворчал парень.  -  Надоело,  сил  нет...  -
потом бледное лицо вдруг прояснело, и он сказал как бы себе самому: - А то
ведь и впрямь провожу. Там забавные дела могут произойти...
     - Только, гляди у меня, не балуй! - прикрикнула Йога. - Чтоб все трое
назад воротились!
     - Вернутся - нет, это уже не моя забота, - парень зевнул,  -  а  туда
провожу.
     - Когда выходим? - спросил Ромар.
     - А хоть прямо сейчас, - парень повернулся, волоча ноги, направился к
кустам и через мгновение исчез, канул в переплетении веток.
     - Собираемся! - приказал Ромар. - Буди Унику.
     В полчаса они собрались, уложивши свои вещи и кучу гостинцев, которых
надавала с собою Йога. Постояли  перед  избой,  поклонились  чурам.  Ромар
повернулся к Йоге, вздохнул:
     - Благодарствую за ласку и за помощь...  -  Потом  вдруг  запнулся  и
произнес непонятно: - Эх, мать, неладно ты поступила...
     - А вы ладно поступали, когда нас с земли сживали? - зашипела ведьма,
подавшись вперед. - Тебе, может, и просто было бы в чаще сидеть, ты  чужой
век заживаешь, да и не первый, поди, а у меня запасной жизни нету, одна на
все про все. Не тебе меня  судить,  не  перед  тобой  мне  ответ  держать!
Собирайтесь и идите себе по-здорову.
     - Твоя правда, - согласился Ромар  и  повернулся,  чтобы  Унике  было
способней навьючить ему на спину заплечный мешок.
     Через несколько минут заросли смороды сомкнулись за их спинами, скрыв
странный  домишко  и  согнутую  фигуру  Йоги,  шепчущей   вслед   уходящим
напутственные  заклятья.  И  вновь  одна  лишь  крапива  могла  подсказать
опытному  взгляду,  что  где-то  совсем  неподалеку  обитают  человеческие
существа.
     Прихотливые звериные тропы быстро заставили путников потерять  всякое
представление - где именно явилось на  их  дороге  обиталище  колдуньи.  В
другой раз пойдешь, вроде по тем же местам, и ничего не  сыщешь,  так  что
впору уверовать, будто избушка со скрипом развернулась, выдернула из земли
разлапистые корни подпорок  и  ушагала  на  своих  столбах  в  иное  более
спокойное место, где о людях никто и слыхом не слыхал.
     Солнце, по счастью, проглядывало  сквозь  негустые  облака,  так  что
общее направление Таши держал, стараясь выбирать путь  по  всхолмьям.  Там
посветлей, и дорога просторней, и дряни чащобной поменьше водится. Добычи,
правда, тоже не встретишь, но ведь сейчас они ходом идут, а не промышляют.
     Спутника, что сосватала им старуха Йога,  нигде  не  было  видно.  Не
доверяя глазам, Таши тщетно напрягал слух,  стараясь  различить  в  редких
осенних шумах треск сучка  под  посторонней  стопой,  свист  разогнувшейся
ветки, шепот приминаемой травы или иной признак постороннего  присутствия.
В конце концов, Таши решил, что неприятный парень ослушался мать и  никуда
не пошел. Странно было думать, что кто-то может  ослушаться  родительского
приказа, но парень, чьего имени они так и не услыхали, вообще был диковат,
и ожидать от него можно было всякого. Не нравился Таши  такой  спутник,  с
первого взгляда не полюбился, и Таши испытал облегчение,  убедившись,  что
они ушли без провожатого. С обещанным врагом, что поджидает их на северных
склонах всхолмья, они как-нибудь сами разберутся, без помощников.  Парень,
конечно, к лесу привык, он тут дома, но боец  из  него  явно  неважнецкий.
Заморыш, одним словом. Таши досадливо скривил губы,  вспомнив  вдруг  свой
постыдный  и  нелепый  страх,  когда  явившийся  по   зову   Йоги   парень
приветственно поднял свою ручонку.
     Через несколько часов они устроили короткую дневку, чтобы  перекусить
и немного расправить намятые  ношей  плечи.  Таши,  выбрав  минуту,  хотел
поделиться своими мыслями с Ромаром, но колдун не дал ему договорить.
     - Молчи! - прошептал он одними губами. - Он здесь!
     Таши стремительно оглянулся, но кругом по-прежнему  было  пустынно  и
спокойно. Хотя, как и все в лесу, спокойствие теперь казалось обманчивым.
     - Он рядом, - на беззвучном языке охотников прошептал Ромар. - Я  его
чувствую. Он все время шел по нашим следам.
     - И что теперь делать? - задал вопрос Таши.
     Внутренне он был готов к  тому,  что  Ромар  прикажет  избавиться  от
нежелательного попутчика. Уж если ты  идешь  с  людьми,  так  иди  с  ними
вместе. А тропить их, как дикого зверя по первому снегу - не дело. И  коли
начал путников выслеживать, то не обижайся, если напорешься  на  нечаянную
стрелу. Но Ромар ответил спокойно:
     - Ничего не делай. Он обещал нас проводить - вот и провожает.  Просто
на свой манер. Не обращай внимания.
     Легко сказать - не обращай внимания!  Каково  знать,  что  за  каждым
твоим шагом следят, что ты на виду и беззащитен, а тот, кто  наблюдает  за
тобой, остается невидим. Это тебе на в жмурки на лугу  играть  -  тут  все
взаправду.
     Таши на пену изошел, стараясь обнаружить хотя бы  один  признак,  что
парень где-то поблизости, но в занятии своем не  преуспел;  лес  оставался
нем и неподвижен.
     Лиственное  неудобье,  заплетенное  ракитой  и  бузиной,  со   стеной
перезревшей сныти, осыпающей одежду  колючками  цеплючих  семян,  осталось
позади. На холмы выбрался чистый сосновый  бор,  приветливый  и  нарядный.
Землю устилала хвоя,  редкий  вереск  перемежался  кустичками  толокнянки.
Здесь и решено было заночевать.
     Уника ободрала на лапник случившуюся елочку,  приготовила  место  для
сна, Таши натаскал гору валежника: наломанных ветром сосновых  вершинок  и
ветвей, которых всегда довольно в бору. Разложил костер, сбоку сухой травы
подсунул, достал из кисета на  поясе  два,  из  родных  мест  принесенных,
кремня и замер, не успев извлечь искры.
     К лагерю приближался сын Йоги.
     Как и в прошлый раз он возник  неожиданно  и  теперь  шел  бездельной
походочкой скучающего танцора. И как в прошлый раз, не было у него с собой
ничегошеньки, будто и не умотал он от родимого дома на немалый кусок пути.
И наряжен он был в ту же кацавейку и те же штаны, в которых  и  в  полдень
ходить не жарко, а под вечер,  когда  воздух  заметно  посвежел,  и  вовсе
несподобно.
     Первым побуждением Таши было вскочить навстречу приближающемуся парню
и  схватить   что-нибудь   из   оружия,   предусмотрительно   разложенного
неподалеку. Пришлось сделать заметное усилие, чтобы убедить  себя  самого,
что ничего особенного не происходит. В конце концов, это  родич,  хоть  он
никогда и не видел берегов Великой реки. А что душа возмущается при  одном
взгляде на его сонное словно предутренняя луна лицо, так  неизвестно  еще,
что думает сын Йоги, глядя на лица новоявленной родни. Уж ему-то их любить
не за что, и уж тем более - помогать. И все же, он помогает, хотя от  этой
помощи хочется почему-то оказаться как можно дальше.
     Таши опустил  голову,  не  желая  выдавать  взглядом  истинных  своих
чувств, старательно застучал кремнем, принялся громко дуть  на  упавшие  в
траву огненные точки. Но то ли трава успела заволгнуть, то ли просто  Таши
перестарался и дул слишком  сильно,  но  спалив  пару  тонких  стебельков,
огоньки исчезли, так и не превратившись  в  пламя.  Таши  вскинул  голову,
проверяя, не смеется ли над его неудачей сын  Йоги.  Тот  не  смеялся.  Он
вообще не смотрел на Таши, а стоял,  повернувшись  к  набранным  дровам  и
знакомым плавным движением подымал  руку.  Между  растопыренными  пальцами
родился  свет,  непривычный,  какого  в  жизни   не   бывает,   блестящий,
ярко-голубой словно первые  фиалки,  возвещающие  победу  весны.  Свет  не
усиливался, а как бы уплотнялся, обретая вещественность, и через мгновение
огненный клубок упал с протянутой ладони в груду  собранного  хвороста,  и
тут же куча заполыхала, вся, сверху донизу.
     О подобном волшебстве Таши и слыхать не доводилось.  Огонь  это  суть
магии, он всякому колдовству способствует, недаром шаман камлает у костра.
Но подчинить себе огненную стихию и просто между делом  вызывать  огонь?..
это казалось невозможным.  Неудивительно  тогда,  что  сын  Йоги  запросто
разгуливает по глухому недоброму к людям лесу. И холод ему нипочем,  какой
может быть холод, если огонь в себе носишь? Хороший, однако, сынок вырос у
старой колдуньи!
     Сынок тем временем уселся у огня, подставив  теплу  тщедушную  грудь.
Сидел он очень близко, так  что  чудилось,  что  ветхая  одежонка  вот-вот
вспыхнет. "Ну, это Ромар тоже умеет, и Матхи... - подумал Таши. - А будь у
Ромара руки, он и огонь сводить мог бы..."
     И лишь через несколько минут Таши сообразил, что  нежданный  помощник
спалил запас дров, предназначенный на всю ночь, а осенние  сумерки  быстро
сгущаются и нового валежника уже не набрать.
     Пышный костер и  впрямь  быстро  прогорел,  уцелевших  веток  хватило
ненадолго, и почти всю ночь путники промерзли  на  холодном  биваке.  Таши
дежурил первую половину ночи и видел, что парень, которого  Таши  не  знал
как и называть, просидел все время неподвижно, упершись взглядом сначала в
угли, а потом в остывшее кострище. Трудно сказать, было ли ему  холодно  в
распахнутой на груди обдергайке, а  вот  Таши,  хоть  и  добротно  одетый,
изрядно продрог, особенно, когда в  ночи  неожиданно  пал  ледяной  туман,
изукрасивший инеем залитый лунным светом лес.
     В договоренное время проснулся Ромар,  оглядел  замерший  черно-белый
мир и молчаливым кивком велел Таши укладываться спать. Таши, не  заставляя
себя упрашивать, быстро забрался под шкуры, расстеленные на лапнике. Уника
приоткрыла сонные глаза, произнесла: "Ой, да ты  закоченел  совсем!"  -  и
обняла его теплой рукой.
     Проснувшись как обычно незадолго до  рассвета,  Таши  обнаружил,  что
возле горелого пятна, где с вечера сидел сын  Йоги,  никого  нет,  и  даже
трава в этом месте так же густо серебрится инеем, как и повсюду.
     Таши вопросительно глянул на Ромара, тот молча прикрыл глаза. Значит,
опасный попутчик  где-то  неподалеку,  может  услышать  неловкое  слово  и
обидеться. Теперь уже Таши понимал, что заморыш и  в  самом  деле  опасен.
Надо же было уродиться столь изощренному магу в доме  у  старухи  Йоги!  С
юного возраста слышал он  только  ворчание  и  перечень  обид,  предки  не
защищали его во младенчестве. Неудивительно, что нет в парне почтения ни к
роду, ни,  даже  к  родной  матери.  А  коли  сойдется  такой  характер  с
магической силой, то от такого человека лучше держаться подальше и зря его
не дразнить. Не за тем идем, чтобы лишних врагов наживать.
     Быстро собрались и пошли, греясь ходьбой. Дорога заметно  падала  под
уклон, сосны сменялись елями и изломанной  черной  ольхой.  Но  тропа  шла
явственно, плотно протоптанная в подлеске всяким зверем, который  тоже  не
слишком любит ломиться через заросли. Шли бодро, отсчитывая уже не  первое
поприще, как вдруг Ромар остановился и кивком указал на тропу  под  самыми
ногами.
     Таши наклонился, глядя через плечо  Ромару.  Кто-то,  проходивший  по
тропе прежде них обронил здесь свой помет.
     Охотник, хоть что-то понимающий в своем деле, не пройдет  мимо  такой
приметы. По погадкам можно  определить  не  только,  какой  зверь  побывал
здесь, но и куда он ушел и даже, иногда, что  собирается  делать.  Сильный
зверь или больной, голодный или сытый - порой от этого зависит  не  только
охотничья удача, но и  жизнь  охотника.  А  на  этот  раз  посреди  тропки
валялась какашка удивительно похожая на человеческую. И еще, казалось, что
она упала с большой высоты отчего и размазалась о корни дерева.
     Таши вскинул голову.  Прямо  над  тропой  нависала  тяжелая  сосновая
ветвь. Разумеется, никого на ней не было.
     - Кто это? - спросил Таши, едва шевельнув губами.
     - Большеглазые, - произнес Ромар опасное слово.
     Таши еще раз обшарил взглядом окрестные вершины, Уника тоже озиралась
по сторонам, но все было спокойно, ни одна ветка не  дрогнула,  ни  единый
доселе не облетевший лист не шелохнулся.
     - Может быть, они нас еще и не заметят? - жалобно спросила Уника.
     - Уже заметили, - Ромар мрачно усмехнулся. - Иначе бы  не  стали  вот
так на виду свои дела оставлять. Изгаляются, мерзавцы. Полагают,  что  уже
подзакусили нами.
     - Подавятся... - процедил Таши.
     Лук уже был в его руках, и стрела покинула колчан, висящий над правым
плечом.
     - Увидишь кого - стреляй, - разрешил Ромар, - а вслепую  -  не  надо.
Стрелой с ними так просто не сладишь. Еще никому вслепую  карлика  подбить
не удавалось, они умеют слух блазнить. Только стрелы зря раскидаешь. Пичку
отдай Унике, пусть несет острием  вверх,  а  то  мало  ли  кто  на  голову
прыгнет. А тебе мечом придется отбиваться. Вот и пригодился меч, а  думали
- зря в лес с собой берем.
     С этим Таши был согласен, не то место  лес,  чтобы  на  всякий  шорох
стрелы  метать.  А  меч  из  мореного  дуба  с  прозрачными  обсидиановыми
накладками по  сторонам  обоюдоострого  лезвия  -  лучшего  оружия  против
человеческого существа не  придумаешь.  А  раз  на  человека  годится,  то
ночного карлика и подавно срубит.
     Путники  быстро  перевооружились  и  ускорили  шаг.  Теперь  они   не
скрывались, понимая, что не сумеют  оторваться  и  уйти  от  чужинцев,  но
хотели пройти за день как можно больше, а  для  ночевки  выбрать  обширную
поляну.
     - Главное - траву выжечь, - одышливо пояснял Ромар, - тогда не больно
сунутся. Большеглазые простора не переносят...
     Большой поляны найти не удалось, не те места расстилались вокруг,  но
остановившись задолго до сумерек, успели и выжечь траву, и насобирать дров
куда больше против вчерашнего. Огня  ночные  кровопийцы  тоже  не  любили.
Хворост сложили так, чтобы можно было поддерживать  разом  два  костра,  а
самим хорониться между огнями. Наваливая  запасы  сушняка,  Таши  вспомнил
вчерашний визит сыночка. Вот когда он  мог  бы  пособить.  Пусть  даже  не
попадет своим огненным клубком ни в кого, но уж напугает до икоты. Однако,
парня нигде не было, и Ромар сказал, что не чувствует его присутствия.
     -  Огонь  когда  разжигать?  -  спросил  Таши,  сбрасывая   последнюю
притащенную из зарослей валежину.
     - Хоть прямо сейчас, - ответил Ромар.  -  А  вот  с  поляны  отходить
больше не надо.
     - Не привлечем мы их прежде времени, если огонь запалим?
     - Нет. Они и так уже здесь. Все кусты кишат.
     Никакого движения Таши не видел, но понимал, что Ромар  знает  лучше.
Склонившись над первым из костров, он застучал кремнем.
     - Спать сегодня не придется, - распоряжался Ромар. - И  вообще,  пока
не доберемся к болотам, спать не получится. Садимся спинами друг к  другу.
Уника с копьецом стоит в середине. Лук убери совсем, чтобы и  соблазна  не
было. Когда они бросятся - бей мечом. Они прыгать станут, так ты в воздухе
сбивай, и смотри, чтобы никто не вцепился.  Достанут  до  тебя  -  значит,
пропал.
     - А ты как?
     - У меня Уника на подхвате будет. Справишься с копьем-то?
     - Уж как-нибудь, - обиженно произнесла Уника. - Копьецо плевое, легче
остроги.
     - И костры тоже на тебе, - напомнил Ромар. -  Нам  за  огнем  следить
будет недосуг.
     Темнота по-осеннему  быстро  сгущалась,  и  два  пока  еще  небольших
костерка издали были видны в сквозном осеннем лесу. Таши зорко вглядывался
в серую ноябрьскую хмарь, но как и прежде ничего не видел.
     "Ненавижу лес, - подумал он.  -  Один  обман  кругом:  не  видно,  не
слышно, а запах, напротив, неделями стоит. Мерзость..."
     Уника беспокойно завозилась у него за спиной.
     - Зовут, - тихо произнесла она.
     - Они всегда так, - отозвался Ромар. - Не обращай внимания.
     - Но ведь надо... - Уника всхлипнула. - Надо идти...
     - Стоять! - вполголоса рыкнул Ромар. - Ты же знаешь, как  они  голову
дурят. Кажется, должна понимать, ведь ты у нас не просто абы кто, вспомни,
как Йога вокруг тебя увивалась. А ты с большеглазыми совладать не  можешь.
Стой как стоишь, да копье держи покрепче.
     - Я и стою, - прошептала Уника. - Просто сил нет.
     Таши ничего  особенного  не  чувствовал.  Зато  он  вполне  отчетливо
услышал треск в опаленных  огнем  кустах,  а  потом  послышался  щебечущий
голосок и словно мяуканье. Карлики больше не  считали  нужным  скрываться.
Шум становился все отчетливей и определенней, кровопийцы перемяукивались в
каком-то десятке  шагов.  На  таком  расстоянии  можно  бить  на  слух,  с
завязанными глазами. Таши усмехнулся: нашли  дурачка!  Ждут,  пока  я  меч
отложу. Стрелой одного успеешь снять, а остальные на тебе повиснут.
     - Что ж они делают?!.. - простонала Уника.
     Ну, нет! Рассиживать тут, когда  эти  звери  мучают  Унику?..  Он  им
объяснит, с кем можно шутки шутить... Таши  еще  раз  проверил,  легко  ли
выдергивается нож, ловчей перехватил меч и поднялся с колена.
     - Куда-а?.. - взвыл Ромар. - Стой, где стоишь!
     - Меня никто не зовет! - отрезал Таши. - Я их сам зову. Нечего  им  в
кустах кривляться. Выпущу кишки самым наглым,  остальные  умней  будут.  -
Таши шагнул в темноту.
     - Стой! - Ромар ревел в голос. - Пока ты там  кому-то  кишки  станешь
выпускать, остальные тут Унику сожрут! Это они тебя так уводят!
     Наваждение спало. Таши одним прыжком вернулся на старое место. Поспел
он вовремя. Скрюченная тень метнулась  сбоку,  стараясь  проскочить  между
кострами. Взмах меча зацепил ее, карлик был отброшен в костер, задергался,
разбрасывая головни и смолк. Отвратительно запахло паленым.
     Сзади послышались  тупые  удары,  трудное  пыхтение  Ромара,  коротко
вскрикнула Уника. Мгновенный взгляд через плечо  впечатал  в  память  Таши
отчетливую картину: Ромар отпихивается ногами от лезущих  косматых  фигур,
Уника стоит, наклонившись вперед, на копье у нее, словно сом  на  остроге,
извивается пробитый карлик. Помочь спутникам Таши  не  успел,  из  пустого
места, хищным прыжком, метя вцепиться в лицо, рванулся еще  один  чужинец.
Таши срубил его в воздухе, ногой отшвырнул другого кровопийцу, пытавшегося
проскочить низом, поймал на нож третьего, истошно верещащего.  Рассмотреть
противников он не  мог,  слишком  мало  света  давали  костры,  и  слишком
стремительны были движения  атакующих.  Запомнились  лишь  бляхи  глаз,  в
которых змеились отблески угасающих костров.
     Сердце не успело отсчитать и трех ударов, а  нападающие  уже  исчезли
так же внезапно, как и явились. Если бы не валяющиеся кругом  тела,  можно
было бы подумать, что вся атака померещилась воспаленному воображению, что
это очередной морок затаившихся карликов. Таши насчитал со  своей  стороны
пять убитых карликов. Шестой был еще жив, но  уже  не  мог  уползти,  лишь
скреб по земле ручонками и жалобно плакал. Таши  было  достаточно  сделать
один шаг и один раз взмахнуть мечом, чтобы прекратить ненужные мучения, но
он не двинулся с места. Теперь он понимал, что  именно  этого  от  него  и
ждут, чтобы броситься разом с трех сторон.
     За  спиной  тоже  все  было  в  порядке:  Ромар   бормотал   какие-то
заклинания, Уника поправляла разбросанные костры. Потом Ромар спросил:
     - Что у т