о
уровня сложности. Анализ  неопределенностей,  количественная  оценка  риска.
Мало кто понимал, что  большинство  научных  проблем  принимает  именно  эту
форму. Кислотные дожди, глобальное потепление, загрязнение окружающей среды,
вероятность заболеть  раком  -  ответы  на  эти  сложнейшие  вопросы  всегда
выражались в очень приближенном виде, измерялись в обширном интервале "от  и
до". Насколько достоверными были данные исследования? Насколько  заслуживали
доверия ученые, которые проводили работы? Насколько надежными были  алгоритм
и  программа  компьютерного  моделирования?  Насколько  определенными   были
перспективные экстраполяции? Эти вопросы возникали снова и  снова.  Конечно,
средства массовой информации никогда не  интересовались  этими  сложностями,
если для них нельзя было выдумать  броского  заголовка.  В  результате  люди
считали науку сухим и скучным явлением, каким она никогда  не  была  А  ведь
даже общепризнанные концепции - такие, например, что микробы служат причиной
болезней, - вовсе не являлись полностью и неопровержимо доказанными, как это
полагает большинство..."
   И в данном случае, непосредственно касающемся  безопасности  его  друзей,
Стерн столкнулся с неопределенностью в ее  классическом  проявлении.  Нельзя
было точно сказать, насколько резервуары пригодны  для  использования.  Было
неизвестно до конца, сможет ли диспетчерская  вовремя  дать  предупреждение.
Было неясно, следует ли заполнить  резервуары  медленно  сейчас  или  быстро
позже. Они оказались перед необходимостью принимать решение на основе опыта,
интуиции и здравого смысла. От этого решения зависели жизни людей.
   А Гордон смотрел на него и ждал, что он скажет.
   - Есть ли совершенно неповрежденные резервуары? - спросил Стерн.
   - Да. Четыре.
   -  Тогда  давайте  заполним  их  сейчас.  А  потом  дождемся  результатов
поляризационного обследования и компьютерной модели, и после будем заполнять
остальные.
   Гордон медленно кивнул.
   - Я тоже так считаю.
   - А какова ваша самая оптимистическая оценка? - спросил Стерн. - Окажутся
остальные щиты исправными или нет?
   - Я имею основания надеяться, - ответил Гордон, - что  они  исправны.  Но
уже через пару часов мы будем знать гораздо больше.

06:40:22

   - Добрый сэр Андре, покорнейше прошу вас пройти сюда,  -  Ги  де  Малеган
сопроводил эти слова приветливым поклоном и плавным взмахом руки.
   Марек постарался не показать удивления. Когда он галопом влетел в Ла-Рок,
то был готов к тому, что Ги и его люди  сразу  же  прикончат  его.  Но  они,
напротив, приняли его чуть ли не как почетного гостя. Сейчас он находился  в
самом сердце крепости, во втором внутреннем дворе замка,  откуда  был  виден
большой зал, в котором уже зажгли свет.
   Малеган провел  его  мимо  большого  зала  в  особое  каменное  строение,
стоявшее справа. В окнах этого здания имелись не только  деревянные  ставни;
они были еще и затянуты прозрачными свиными пузырями. В окнах стояли  свечи,
но они находились не в помещении, а снаружи за пузырями.
   Марек понял причину этих предосторожностей  еще  до  того,  как  вошел  в
здание, внутри которого имелась единственная большая комната. Вдоль стен  на
деревянных поддонах были сложены высокими штабелями серые тряпичные  мешочки
размером с кулак. В одном углу возвышались темные пирамиды чугунных ядер.  В
комнате стоял специфический острый сухой запах, и Марек точно знал, куда  он
попал.
   В арсенал.
   - Ну вот,  магистр,  -  сказал  Малеган,  -  мы  нашли  одного  из  ваших
помощников.
   - Я благодарен вам за это.
   В середине комнаты,  на  полу,  скрестив  ноги,  сидел  профессор  Эдвард
Джонстон. Сбоку от него стояли две  каменные  ступки  со  смесями  порошков.
Третью ступку он держал между коленями и размеренными  круговыми  движениями
перемалывал в ней каменным пестом серый порошок. Увидев Марека, Джонстон  не
прервал работу. Он вообще никак не высказал своего удивления.
   - Привет, Андре, - проговорил он.
   - Привет, Профессор.
   - Вы в порядке? - поинтересовался Джонстон, все так  же  спокойно  двигая
пестиком.
   - Да, в общем и целом. Немножко задело ногу. - На самом деле ногу  Марека
то и дело пронзало болью, но рана была чистой, и он рассчитывал,  что  через
несколько дней она полностью заживет.
   Профессор продолжал терпеливо и непрерывно растирать порошок.
   - Это хорошо, Андре, - произнес он совершенно спокойным, даже равнодушным
тоном. - А где остальные?
   - Не знаю, что с Крисом, - ответил Марек. Он вспомнил  о  том,  как  Крис
залился кровью. - Но Кейт в порядке, она собирается искать...
   - Это прекрасно, - спокойно сказал Профессор, указав взглядом на сэра Ги.
И тут же сменил тему:
   - Вы, конечно, знаете, что я делаю?
   - Смешение, - ответил Марек. - И что, приличный состав?
   - Все составляющие очень неплохие. Вот это древесный  уголь  из  ивы;  он
считается идеальным. Сера довольно чистая, а нитрат органический.
   - Птичий помет?
   - Совершенно верно.
   - Действительно именно на это и можно было рассчитывать, - заметил Марек.
   Одной из первых тем, которые Марек в свое время изучал,  была  технология
изготовления пороха, вещества, которое стало широко применяться в  Европе  в
четырнадцатом столетии. Порох был одним из тех  изобретений,  которые,  как,
например, мельничное  колесо  или  автомобиль,  не  были  связаны  с  именем
какого-либо определенного человека или местом. Исходный рецепт:  одна  часть
древесного угля, одна часть серы и шесть частей селитры - прибыл  из  Китая.
Но подробности того, как он попал в Европу, до сих  пор  являлись  предметом
ожесточенных споров. Точно так же не  было  единства  насчет  первоначальных
способов его  использования:  считалось,  что  сначала  порох  применяли  не
столько как взрывчатое вещество, сколько в качестве зажигательного средства.
Первое время порох использовался в  оружии  "огненного  боя",  что  означало
средства для применения в военном деле огня и  не  совпадало  с  современной
трактовкой термина "огнестрельное оружие", в  котором  боеприпас  с  большой
силой выбрасывается  на  дальнее  расстояние  при  помощи  взрыва,  то  есть
мгновенного сгорания вещества, как это происходит в винтовках и орудиях.
   Так  случилось  потому,  что  самые  ранние  порохи  были  не  такими  уж
взрывчатыми. Химический состав пороха тогда еще не определили, да  и  делать
его как следует научились далеко не сразу. Взрывом  пороха  принято  считать
чрезвычайно быстрое сгорание древесного угля и  серы,  а  оно  происходит  в
условиях богатого снабжения кислородом,  в  качестве  которого  используются
соли  азота,  позже  получившие  название  "селитра".  Основным   источником
нитратов тогда был помет летучих мышей  из  пещер.  На  первых  порах  помет
вообще не очищали, а просто добавляли в смесь.
   Но в том же четырнадцатом столетии было сделано открытие,  которое  можно
отнести к разряду великих: порох взрывается с гораздо  большей  силой,  если
его компоненты очень тонко растерты. Этот процесс назывался  "смешением",  и
если он осуществлялся должным образом, то получался порох столь  же  тонкого
размола, как порошок  талька.  А  для  этого  требовалось  всего-навсего  на
протяжении долгих часов растирать небольшие  порции  компонентов  порознь  и
вместе.  В  результате  крошечные  частички  селитры  и  серы  проникали   в
микроскопические поры древесного угля. Именно поэтому для  его  изготовления
пережигались определенные породы деревьев, в частности ива,  дававшая  более
пористый уголь.
   - Я не вижу сита, - заметил Марек. - Вы собираетесь его смачивать?
   - Нет. - Джонстон улыбнулся. - Ведь смачивание еще  не  изобрели,  вы  же
помните?
   Смачиванием именовался процесс  добавления  воды  к  пороховой  смеси.  В
результате получалась  паста,  которую  затем  высушивали.  Смоченный  порох
обладал гораздо большей взрывной силой, чем смешанный в сухом виде. С  точки
зрения химии это объяснялось тем,  что  вода  частично  растворяла  селитру,
раствор  глубже  пропитывал  древесный  уголь,  а  нерастворимые  мельчайшие
частицы серы тоже глубже проникали в поры угля. При этом  полученный  состав
был не только более взрывчатым, но и мог дольше храниться,  не  теряя  своих
свойств. Но Джонстон был прав: согласно историческим данным появление  этого
процесса датировалось примерно  1400  годом,  то  есть  до  его  изобретения
оставалось еще лет сорок.
   - Мне присоединиться к вам? - спросил  Марек.  Смешение  было  длительным
процессом и занимало шесть-восемь часов.
   - Нет. Я уже  закончил.  -  Профессор  неторопливо  поднялся  на  ноги  и
обратился к сэру Ги:
   - Сообщите моему лорду Оливеру, что мы готовы провести демонстрацию.
   - "Греческого огня"?
   - Не совсем, - ответил Джонстон.

***

   Лорд Оливер нетерпеливо расхаживал  по  мощной  внешней  стене  крепости,
освещенной яркими лучами клонившегося  к  закату  солнца.  Толщина  зубчатой
стены была здесь более пятнадцати футов, и расставленные  неподалеку  орудия
казались совсем маленькими. Рядом с Оливером находились  сэр  Ги  и  угрюмый
Роберт де Кер; все они с надеждой взглянули на появившегося Профессора.
   - Ну что, магистр? Вы наконец готовы?
   - Да, мой лорд, - ответил Профессор. В обеих  руках  он  нес  по  плошке.
Следом шел Марек с третьей плошкой, в  которой  находился  прекрасный  серый
порох, смешанный  с  густым  маслом,  источавшим  сильный  смолистый  запах.
Джонстон велел ему ни в коем случае не прикасаться к  этой  смеси.  Впрочем,
Марек и не нуждался в таком напоминании. Полученная  паста  пахла  сильно  и
неприятно; даже от смолы запах не становился лучше. В левой руке у него была
миска с песком.
   - "Греческий огонь"? Вот это - "греческий огонь"?
   - Нет, мой лорд. Лучше. Это огонь Навкратиса Афинского, который именуется
горючей смесью.
   - Вот как? - сказал лорд Оливер. Его глаза  сощурились.  -  Покажите  его
мне.
   Орудия смотрели на широкую восточную равнину. Там  вокруг  выстроенных  в
ряд готовых и еще не  достроенных  катапульт  суетились  люди.  Эти  осадные
орудия находились за пределами дальности орудийного выстрела, в двух  сотнях
ярдов от стены. Джонстон установил свои плошки на стену между двумя ближними
орудиями. Первую пушку он зарядил мешком, взятым из арсенала. Вместо ядра он
заложил в ствол толстую  металлическую  стрелу  с  металлическими  лопастями
вместо оперения.
   - Это ваш порох и ваша стрела.
   Повернувшись ко второму орудию, он  аккуратно  пересыпал  свой  тщательно
растертый порох в мешок, которым зарядил пушку точно  так  же,  как  первую.
Затем он обернулся к Мареку:
   - Андре, песок, пожалуйста.
   Марек шагнул вперед и поставил миску с песком в ногах Профессора.
   - А зачем песок? - не скрывая любопытства, спросил Оливер.
   - Предосторожность против  ошибки,  мой  лорд.  -  Джонстон  взял  вторую
металлическую стрелу, очень осторожно держа ее за торцы стержня, и  медленно
и аккуратно вставил в жерло пушки. В наконечнике стрелы  были  выгравированы
желобки, заполненные густой коричневой резко пахнувшей  пастой.  -  Это  мой
порох и моя стрела.
   Канонир вручил Профессору тонкую палочку, один конец которой  ярко  тлел.
Джонстон прикоснулся к запалу первого орудия.
   Раздался негромкий, чем-то  похожий  на  кашель  взрыв,  пушка  выплюнула
облачко черного дыма, а стрела унеслась в поле, но воткнулась  в  землю,  не
долетев сотни ярдов до ближайшей катапульты.
   - Теперь мой порох и моя стрела. - Профессор коснулся второго орудия.
   Взрыв прозвучал гораздо громче, а облако дыма было хотя и густым,  но  не
таким черным. Стрела упала в траву рядом  с  катапультой,  промахнувшись  на
какие-нибудь десять футов.
   Оливер хмыкнул.
   - Это что, все? Простите меня, но я... - И в этот  момент  вокруг  стрелы
вспыхнуло яркое пламя, из которого во все стороны  разлетались  бесчисленные
искры. Катапульта мгновенно загорелась, со всех сторон побежали люди, ведя в
поводу лошадей, груженных бурдюками с водой.
   - Вижу... - протянул лорд Оливер.
   Но вода, казалось, лишь усиливала огонь, вместо того чтобы усмирить  его.
С каждым ведром воды пламя становилось все выше, и вскоре люди  отступили  и
лишь в растерянности следили за тем, как догорало огромное сооружение Прошло
всего несколько минут, а на месте громадной катапульты  осталась  лишь  куча
обугленных, дымящихся бревен.
   - С нами бог и святой Иоанн, вы молодец,  Эдвард!  -  воскликнул  Оливер.
Джонстон, улыбнувшись, склонил голову. - У вас пушка  бьет  вдвое  дальше  и
стрелы сами собой горят жарким пламенем. Как...
   - Порох очень тонко растерт и потому взрывается с большей  силой.  Стрелы
облеплены паклей, пропитанной маслом, смешанным с серой, а  сверху  все  это
покрыто негашеной известью. Стоит стреле упасть в какое-нибудь влажное место
- сейчас это была трава, - как это  вещество  загорится.  Именно  поэтому  я
приготовил песок: если даже крошечная частица смеси попала бы на мои пальцы,
она тут же загорелась бы от влаги, которая всегда есть на руках.  Это  очень
опасное оружие, мой лорд, и с ним нужно очень деликатно обращаться.
   Он указал на третью плошку, стоявшую на стене под ногами у Марека.
   - А теперь, мой лорд, - сказал Джонстон, взмахнув  деревянной  палкой,  -
прошу вас посмотреть, что сейчас случится. - Он ткнул палку в плошку и вновь
поднял ее перед собой; конец палки был измазан  неприятной  на  вид  вонючей
маслянистой смесью. - Как вы видите,  ничего  не  происходит.  И  ничего  не
произойдет еще в течение нескольких часов или дней, пока. - С  важным  видом
фокусника он плеснул на палку немного воды из маленького кубка.
   Раздалось шипение, поднялся дым, а затем на конце палки  вспыхнуло  яркое
оранжевое пламя.
   - Ах! - воскликнул Оливер, вздохнув от удовольствия.  -  Мне  понадобится
много этого масла. Сколько людей вам потребуется, чтобы растирать порошки  и
изготавливать вашу субстанцию?
   - Мой лорд, двадцати будет достаточно. Но лучше пятьдесят.
   - У вас будет пятьдесят человек или больше, если  вы  того  пожелаете,  -
ответил Оливер, потирая руки. - И сколько вам на это потребуется времени?
   - Работа не такая уж длительная, мой лорд, - сказал Джонстон, - но это не
следует делать второпях,  поскольку  дело  очень  опасное.  А  изготовленное
вещество будет представлять опасность и для вашего  замка,  ведь  Арно  явно
собирается забрасывать его зажигательными снарядами.
   Оливер презрительно фыркнул.
   - Я ни во что не ставлю все  это,  магистр.  Сейчас  же  принимайтесь  за
работу, Я хочу пустить вашу субстанцию в дело уже этой ночью.

***

   Когда Джонстон и Марек вернулись в арсенал. Профессор рассадил  ратников,
которых прислал Оливер рядами по десять человек. У каждого  из  солдат  была
ступка. Джонстон, расхаживая вдоль рядов, объяснял, что нужно делать.  Время
от времени он останавливался и показывал, как правильно держать пест  и  как
им пользоваться. Солдаты  ворчали,  что  им  пришлось  заниматься  "кухонной
работой", но Джонстон сказал, что они готовят, как  он  выразился,  воинские
зелья.
   Спустя несколько минут Профессор,  закончив  инструктаж,  уселся  в  углу
рядом с Мареком. Не отрывая глаз от работавших солдат, он спросил:
   - Дониджер произносил перед вами речь по поводу того, что мы не  в  силах
изменить ход истории?
   - Да. А при чем тут это?
   - Дело в том, что мы даем Оливеру сильные  вспомогательные  средства  для
защиты этого замка против Арно. Эти стрелы должны заставить Арно  отодвинуть
свои осадные орудия настолько далеко, что от них не будет никакого проку. Не
будет осадных орудий, не будет и штурма крепости. А у Арно  нет  возможности
вести длительную осаду. Его люди  жаждут  быстрых  результатов;  так  всегда
бывает в подобного рода сбродных войсках.  Если  им  не  удастся  в  течение
одного-двух дней овладеть замком, то они двинутся дальше.
   - Вы  правы...  Но,  согласно  всем  историческим  данным,  Арно  удалось
захватить этот замок.
   - Да, - согласился Джонстон. -  Однако  это  произошло  не  в  результате
осады, а из-за того, что какой-то предатель впустил внутрь солдат Арно.
   - Я тоже думал об этом, - ответил Марек.  -  Это,  по  моему,  ерунда.  В
крепости слишком много ворот, которые пришлось бы для этого  открыть.  Каким
образом предателю удалось это проделать?
   Джонстон улыбнулся.
   - Вы думаете, что мы можем помочь Оливеру  удержать  его  замок  и  таким
образом изменим историю?
   - Ну, я только прикидываю, не может ли такое произойти...
   Марек думал о том, что падет или выстоит замок -  это  явится,  выражаясь
языком будущего, очень существенным фактором. Историю Столетней войны  можно
рассматривать как ряд осад и захватов крепостей, повлекших  за  собой  очень
серьезные последствия. Например, еще через  несколько  лет  бриганды  должны
захватить город Муан в устье Сены. Сам по себе этот военный успех был  вроде
бы незначительным, но благодаря ему  бриганды  получили  контроль  над  всей
Сеной и смогли впоследствии овладеть всеми  замками  на  пути  к  Парижу.  А
отсюда возникал вопрос, кто погибнет и кто выживет. Поскольку в  большинстве
случаев обитатели захваченных крепостей поголовно  истреблялись.  В  Ла-Роке
находилось несколько сот человек. Если бы  большинство  из  них  выжило,  то
тысячи их потомков могли бы заметно изменить близкое и отдаленное будущее.
   - Мы можем так и не узнать об этом, - сказал Джонстон. - Сколько часов  у
нас осталось?
   Марек взглянул на браслет. Табло показало шесть цифр:

05:50:29

. Он закусил губу. Он совсем забыл, что часики тикают. Когда он глядел на них в прошлый раз, в запасе имелось почти девять часов. Ему тогда показалось, что это очень много. А шесть часов уже не вызывали у него подобного оптимизма.
   - Меньше шести часов, - ответил он.
   - Маркер у Кейт?
   - Да.
   - И где же она?
   - Отправилась разыскивать тайный проход -  Марек  подумал,  что  близятся
сумерки. Если ей удастся найти проход, то она без труда сможет пробраться  в
замок за какие-нибудь два-три часа.
   - И где же она собирается его искать?
   - В Зеленой часовне.
   Джонстон вздохнул.
   - Так говорилось в ключе Марселя?
   - Да.
   - И она пошла туда одна?
   - Да.
   Джонстон встряхнул головой, словно отгоняя неприятные мысли.
   - Туда никто не ходит.
   - Почему?
   - Насколько я слышал, Зеленую часовню охраняет безумный рыцарь.  Говорят,
что его жена, которую он преданно любил, умерла, ее похоронили там, а он  от
горя лишился рассудка. Он заключил сестру жены в своем замке,  расположенном
поблизости, и теперь убивает каждого, кто приближается к замку или часовне.
   - Вы считаете, что все это правда? - спросил Марек.
   Джонстон пожал плечами.
   - Никто этого точно не знает, - ответил он, - потому что оттуда никто  не
возвращался живым.

05:19:55

   Кейт изо всех сил зажмурила глаза и беспомощно ждала, смертельного взмаха
топора. Рыцарь, возвышавшийся над нею, пыхтел  и  хрюкал,  его  дыхание  все
учащалось; очевидно, его возбуждение  нарастало  в  предчувствии  последнего
удара...
   И вдруг он затих.
   Она  почувствовала,  как  ступня,  больно   упиравшаяся   ей   в   спину,
пошевелилась.
   Похоже, он оглядывался.
   Топор врезался в колоду в нескольких дюймах от ее лица. Но рыцарь не стал
поднимать его, а оперся на рукоять, разглядывая что-то у себя за спиной.  Он
снова захрюкал, как-то особенно сердито.
   Кейт открыла глаза и попыталась взглянуть,  что  происходит,  но  широкое
лезвие топора торчало прямо у нее перед глазами, полностью закрывая обзор.
   Она слышала позади шаги.
   В долине появился кто-то еще.
   Топор снова взвился в воздух, но тяжеленная ступня вдруг оторвалась от ее
спины. Кейт торопливо скатилась на бок, прочь с ужасной  плахи,  и  увидела,
что в нескольких ярдах от нее стоял Крис. В руках он держал тот  самый  меч,
который был выбит у нее.