бны?
   - Как вы все знаете,  средневековые  чернила  смешивались  вручную  перед
использованием, потому что их нельзя было хранить. Настойка галлов -  а  это
болезненные наросты на  листьях  дуба  и  некоторых  других,  более  редких,
растений - органическое вещество; следовательно, чернила  в  конечном  счете
должны протухнуть. Иногда в чернила добавляли  вино,  чтобы  их  можно  было
дольше хранить.
   Так или иначе,  концентрация  галловой  настойки  и  железа  в  различных
документах может быть очень различна. До двадцати, а  то  и  целых  тридцати
процентов.  Таким  образом  мы  можем   достоверно   определить   документы,
написанные в один и тот же день, одними и теми же чернилами. Этот конкретный
образец чернил отличается от тех, которыми написаны другие документы из этой
пачки, приблизительно на двадцать девять процентов.
   -  Чушь  какая-то.  -  Марек  даже  помотал  головой.  -  Эти  данные  не
подтверждают ни подлинности, ни подделки документа. Ты  провел  спектральный
анализ?
   - Да. Только  что  закончил.  Вот  спектры  трех  документов.  Тот,  что,
возможно, написан Профессором, посредине. - Он показал  три  ломаные  линии,
состоявшие из пиков, торчавших вверх и вниз. - Снова схоже, но не идентично.
   - Нет, это не схоже,  -  возразил  Марек,  разглядывая  спектрограммы,  -
потому что, помимо разницы в содержании железа, в чернилах Профессора есть и
другие элементы. Вот, например, что это за пик?
   - Хром.
   Марек вздохнул.
   - А это означает, что чернила современные.
   - Вовсе не обязательно.
   - Но ведь в то время, хоть раньше, хоть позже, в чернилах не было хрома.
   - Верно.  И  все-таки  он  обнаруживается  в  чернилах,  которыми  писали
манускрипты. Притом довольно часто.
   - В этой местности есть залежи хрома?
   - Нет, - ответил Стерн, - но хром ввозили во все  уголки  Европы,  потому
что его использовали в красителях для ткани, ну и,  случалось,  добавляли  в
чернила.
   - А что ты скажешь о прочих загрязнениях? - спросил  Марек,  указывая  на
несколько других пиков. Он помотал головой. - Прости, но  я  не  куплюсь  на
это.
   - Согласен, - сказал Стерн - Скорее всего, это шутка.
   - Но мы ничего не сможем сказать наверняка  без  углеродного  анализа,  -
продолжал Марек. - Содержание углерода-14 позволило бы датировать и  чернила
и пергамент с  точностью  около  пятидесяти  лет.  Таким  образом  вопрос  с
подделкой был бы разрешен окончательно.
   - Я хотел бы еще использовать термолюминисценцию  и,  возможно,  лазерную
активацию, раз уж дело дошло до серьезного исследования, - добавил Стерн.
   - Но ты не сможешь сделать все это здесь.
   - Нет, мне нужно будет отправиться в Лес-Эйзи.
   В Лес-Эйзи, городе, расположенном  в  соседней  долине,  находился  центр
археологических исследований доисторического периода в  южной  Франции.  Там
имелась хорошо оснащенная  лаборатория,  в  которой  было  оборудование  для
углеродного и калийно-аргонового определения возраста образцов, а также  для
нейтронной активации и других сложных анализов. Результаты,  разумеется,  не
могли быть такими же точными, как в  центрах  Парижа  или  Тулузы,  но  зато
ученые могли получить ответы уже через несколько часов.
   - Как ты думаешь, за ночь справишься? - спросил Марек.
   - Попытаюсь.
   Крис вернулся в комнату и присоединился к группе: он незаметно выходил за
дверь, пытаясь связаться с Профессором по сотовому телефону.
   - Нет, - ответил он на молчаливый вопрос. - Я слышал, лишь его  слова  на
автоответчике.
   - Ну, - сказал Марек, - сейчас мы  не  можем  сделать  больше  ничего.  Я
предполагаю, что эта записка - изощренная шутка. Не могу  представить  себе,
кто мог так разыграть нас, но кто-то это все же сделал.  Завтра  мы  получим
углеродную датировку надписи. Я полностью уверен  в  том,  что  она  сделана
совсем недавно. Элси, несмотря на все мое уважение к  вам,  должен  сказать,
что это, вероятно, подделка.
   Элси что-то пробормотала себе под нос.
   - Но в любом случае, - продолжал  Марек,  -  Профессор  должен  позвонить
завтра, и тогда мы спросим его. А пока что я предлагаю всем лечь спать и как
следует отдохнуть.
   Войдя в старый амбар, Марек бесшумно закрыл за собой дверь и  лишь  после
этого включил свет. Потом окинул взглядом помещение.
   В  комнате,  как  он  и  ожидал,  царил  идеальный  порядок.   Строгостью
обстановки она напоминала монашескую келью. Около кровати аккуратной стопкой
лежало пять или шесть научных журналов, на столе справа,  рядом  с  закрытым
компьютером-ноутбуком, еще несколько. В столе имелся  ящик;  Марек  выдвинул
его и принялся торопливо там рыться.
   Но он не находил того, что искал.
   Он перешел к платяному шкафу. Внутри аккуратно висела одежда  Профессора,
ни один предмет не соприкасался с соседним. Марек ощупал все карманы,  но  и
там этого не оказалось.
   "Возможно, этого и не было здесь, - подумал  он.  -  Возможно,  Профессор
взял это с собой в Нью-Мексико".
   Напротив  двери  находилось  бюро.  Он  открыл  верхний  ящик:  монеты  в
небольшом блюдце. Американские  долларовые  бумажки,  скрепленные  резинкой.
Несколько личных вещей, в том числе перочинный ножик, авторучка  и  запасные
часы - ничего необычного.
   Потом он увидел в глубине ящика пластмассовый футляр. Вынул его.  Открыл.
В футляре оказались очки. Марек положил их на крышку бюро.
   Линзы в очках были бифокальными, овальной формы.
   Он вынул из кармана рубашки полиэтиленовый пакет и в этот момент  услышал
скрип двери за своей спиной. Обернувшись, он увидел,  что  в  комнату  вошла
Кейт Эриксон.
   - Роемся в белье Профессора? - спросила она, удивленно вздернув брови.  -
Я увидела свет под дверью и решила заглянуть.
   - Без стука? - так же иронично осведомился Марек.
   - Все-таки что ты тут делаешь? - уже серьезно  спросила  Кейт  и  в  этот
момент увидела пакет. - Неужели это то, о чем я подумала?
   - Да.
   Марек извлек пинцетом из пакета одну бифокальную линзу и  положил  ее  на
крышку бюро рядом с очками Профессора.
   - Отличаются, - заметила девушка, - но я готова поспорить, что линза его.
   - Я тоже.
   - Неужели ты не подумал об этом с самого начала? Я  хочу  сказать:  он  -
единственный  из  всей  экспедиции  -  носит  бифокальные   очки.   И   наша
контаминация произошла из-за его стекла.
   - Это не контаминация, - возразил Марек. - Линза старая.
   - Но...
   - Дэвид говорит, что белые пятна - это колонии бактерий. Нет,  Кейт,  эта
линза не современная. Она старая.
   Девушка наклонилась поближе.
   - Этого не может быть, - уверенно заявила она. - Посмотри,  как  обточено
это стекло и стекла в очках Профессора. Оно явно современное.
   - Я знаю, но Дэвид настойчиво утверждает, что линза старая.
   - Какого возраста?
   - Он не может сказать.
   - То есть он не может датировать это стекло, точнее, плесень на нем?
   Марек кивнул.
   - Недостаточно органического материала.
   - В таком случае получается... - начала она. - Ты пришел  в  его  комнату
потому,  что...  -  Она  умолкла,  посмотрела  на  очки,  затем  на  Марека.
Нахмурилась. - Но ведь я помню, Андре, ты утверждал, что надпись поддельная.
   - Именно так я и говорил.
   - Но тем не менее ты попросил Дэвида сделать углеродный  анализ  этой  же
ночью, не так ли?
   - Да...
   - А потом ты пришел сюда со  стеклом,  потому  что  встревожен...  -  Она
помотала головой, как будто хотела отогнать муху. - Чем же? Что,  по  твоему
мнению, происходит?
   Марек посмотрел ей в лицо.
   - Совершенно не представляю себе. Полная бессмыслица.
   - Тем не менее ты беспокоишься.
   - Да, - признался Марек, - беспокоюсь.

***

   Следующий день оказался ярким и жарким. Палящее солнце не спеша двигалось
по безоблачному небу. С утра Профессор не позвонил. Марек дважды набирал его
номер, но оба раза слышал голос автоответчика: "Оставьте ваше сообщение, и я
свяжусь с вами позднее".
   Никаких вестей не было и от Стерна. На звонки в  лабораторию  в  Лес-Эйзи
отвечали, что он занят. Наконец ничего не понимающий сотрудник  сказал:  "Он
снова перепроверяет анализы! Уже в третий раз!"
   "Почему?" - непрерывно гадал Марек. Он даже собрался поехать в Лес-Эйзи -
туда было совсем недалеко, - но  потом  решил  все-таки  остаться  в  бывшем
складе на тот случай, если Профессор позвонит. Но тот так и не позвонил.
   Позже, когда утро уже было в разгаре, Элси выпрямилась за столом и громко
произнесла:
   - Ух!
   - Что еще?
   Она рассматривала другой кусок пергамента.
   - В свертке он лежал прямо перед тем, где написано  рукой  Профессора,  -
сказала она.
   Марек торопливо подошел к ней.
   - И что там?
   - Такое впечатление, будто здесь отпечатались  чернила  от  его  надписи.
Видите, здесь, здесь и здесь?
   Марек пожал плечами.
   - Скорее всего он рассматривал его перед тем, как написать свою записку.
   - Но эти пометки находятся на полях, - возразила Элси, - словно  выделяют
что-то.
   - "Выделяют"... Где? - спросил Марек. - О чем этот документ?
   - О природе,  -  ответила  графолог.  -  Составленное  одним  из  монахов
описание подземной реки. Указано, в  каких  местах  нужно  соблюдать  особую
осторожность, приводятся расстояния в шагах и так далее и тому подобное.
   - Подземная река... - Марек не проявил интереса. - Монахи,  помимо  всего
прочего, порой выступали в  роли  ученых-краеведов  и  частенько  составляли
небольшие  эссе  о  местной  географии,  особенностях  плотницкого  ремесла,
времени подрезки плодовых деревьев, лучших способах хранения зерна  зимой  и
на великое множество других тем. Они были любопытны, но часто ошибались.
   - "У Марселлуса есть ключ", - прочла она вслух из текста. -  Что  бы  это
могло означать? Как раз там, где Профессор поставил свои  пометки.  Потом...
Что-то насчет... гигантских ног...  нет...  ног  гиганта?..  Ноги  какого-то
гиганта?... И об этом говорит vivix, что на латыни означает... позвольте,  я
посмотрю, это новое для меня слово...
   Она зашуршала страницами словаря.
   Марек вышел из дому и принялся расхаживать взад-вперед  около  двери.  Он
все сильнее нервничал.
   - Странно, - донесся до него голос Элси, - нет слова "vivix". По  крайней
мере, в этом словаре. - Он увидел в открытую дверь, что она со  свойственным
ей педантизмом сделала пометку на листе бумаги.
   Марек вздохнул.
   Часы тянулись невыносим? медленно.
   Профессор не звонил.
   Близилось три часа; студенты  все  чаще  поглядывали  в  сторону  большой
палатки, в ожидании обеденного перерыва. Марек,  стоя  невдалеке  от  двери,
смотрел на них. Они выглядели беззаботными, то и дело смеялись, подталкивали
друг друга, перешучивались.
   Послышался телефонный звонок. Он зашагал к дому. Трубку сняла Элси. Марек
слышал, как она говорила: "Да, он здесь, рядом со мною, да, сейчас..."
   Он торопливо вошел, почти вбежал в ее комнату.
   - Профессор?
   Она помотала головой:
   - Нет. Это кто-то из МТК.
   Марек взял из руки графолога телефонную трубку.
   - Говорит Андре Марек, - представился он.
   - Пожалуйста,  подождите  минутку,  мистер  Марек.  С  вами  очень  хотел
поговорить мистер Дониджер.
   - Дониджер?
   - Да. Мы в течение нескольких часов пытались дозвониться  до  вас.  Прошу
вас, не кладите трубку, пока я разыщу его.
   Наступила  длительная  пауза.  В  коммутаторе  на  противоположном  конце
звучала какая-то классическая музыка. Марек закрыл ладонью микрофон.
   - Это Дониджер, - сказал он Элси.
   - Неужели! - усмехнулась та.  -  Вам  следует  гордиться.  Большая  шишка
собственной персоной.
   - С какой стати Дониджеру понадобилось звонить мне?
   Прошло пять минут. Марек все так же сидел с телефонной  трубкой  в  руке,
когда в комнату с недоуменным выражением, застывшем на усталом  лице,  вошел
Стерн, мелко потряхивая на ходу головой.
   - Ты не поверишь, - заявил он и порога.
   - Да? А чему? - поинтересовался Марек, не выпуская трубку.
   Вместо ответа Стерн протянул ему листок бумаги, на котором были  написаны
два числа:
   638+47.
   - И что это, по-твоему, должно значить? - рассеянно спросил Марек.
   - Возраст чернил.
   - Что ты несешь?!
   - Чернила на этом пергаменте,  -  не  обиделся  Стерн,  -  имеют  возраст
шестьсот тридцать восемь лет плюс-минус сорок семь лет.
   - Что-что? - Марек, похоже, по-настоящему опешил.
   - Все верно. Дата их изготовления - тысяча триста шестьдесят  первый  год
от Рождества Христова.
   - Что-что?
   - Я тебя понимаю, - спокойно сказал Стерн, - но мы повторили  анализ  три
раза. В  достоверности  не  может  быть  никаких  сомнений.  Если  Профессор
действительно написал эти слова, то он сделал это шестьсот лет тому назад.
   Марек перевернул листок. С обратной стороны было написано:
   "1361+47 лет"
   Музыка в телефоне со щелчком  прервалась,  и  хорошо  поставленный  голос
произнес:
   - Говорит Боб Дониджер. Это мистер Марек?
   - Да, - ответил тот.
   - Вы, возможно, не помните, но мы встречались пару  лет  назад,  когда  я
посещал раскопки.
   - Я отлично помню ваш приезд.
   - Я звоню по поводу профессора  Джонстона.  Мы  очень  опасаемся  за  его
безопасность.
   - Он исчез?
   - Нет-нет. Мы точно знаем, где он находится.
   В голосе Дониджера прозвучала какая-то странная интонация, из-за  которой
спина Марека вдруг покрылась гусиной кожей.
   - Значит, я могу поговорить с ним? - спросил он.
   - Боюсь, что в настоящее время это невозможно.
   - Профессор находится в опасности?
   - Трудно сказать. Надеюсь, что нет. Но нам, судя  по  всему,  потребуется
помощь вашей группы и ваша лично. Я уже послал самолет, чтобы доставить  вас
сюда.

***

   - Мистер Дониджер, - сказал Марек, - мы, похоже, получили  от  профессора
Джонстона сообщение, которое датируется шестью сотнями лет...
   - Не будем обсуждать это по телефону, - торопливо прервал  его  Дониджер.
Но Марек обратил внимание на то, что его собеседник вовсе не удивился. -  Во
Франции сейчас три часа, я не ошибся?
   - Да, чуть больше.
   - Очень хорошо, - сказал Дониджер.  -  Выберите  троих  участников  вашей
группы, которые хорошо знают долину Дордони. Поезжайте в аэропорт Бержерака.
Не думайте о  багаже.  Мы  снабдим  вас  всем  необходимым,  когда  вы  сюда
приедете. Самолет приземлится в шесть часов по французскому времени и  сразу
же вылетит с вами в Нью-Мексико. Вас это устраивает?
   - Да. Но..
   - Я вас встречу.
   И Дониджер повесил трубку.

***

   Дэвид Стерн посмотрел на Марека.
   - Так о чем шла речь?
   - Отправляйся и найди свой паспорт, - устало проронил Марек.
   - Что-что? - Теперь настала очередь Стерна удивляться.
   - Найди свой паспорт. И возвращайся с автомобилем.
   - Мы куда-нибудь едем?
   - Да, - отрезал Марек.
   И потянулся за радиотелефоном.

***

   Кейт Эриксон смотрела с вала замка Ла-Рок во  внутренний  двор,  обширное
поросшее травой пространство посреди замка, лежавшее на двадцать футов ниже,
чем она находилась. По траве топталась толпа туристов.  Они  принадлежали  к
различным нациям, но все были облачены в яркие рубашки и  шорты.  Непрерывно
щелкали устремленные в разные стороны фотокамеры.
   - Еще один замок, - донесся до нее снизу голос  девочки.  -  Мамочка,  ну
почему мы должны все время шляться по этим дурацким замкам?
   - Потому что это интересно папочке, - наставительно ответила мать.
   - Мамочка, но они же все одинаковые.
   - Я знаю, дорогая...
   Папочка  находился  неподалеку,  внутри   прямоугольника,   образованного
остатками стен, обозначивших контур некогда существовавшего здесь помещения.
   - Это, - заявил он, обращаясь к своему семейству, - был большой зал.
   Взглянув вниз, Кейт сразу же поняла, что он ошибается.  Мужчина  стоял  в
бывшей кухней Это было совершенно очевидно, так как в левой стене до сих пор
сохранились ясно видимые остатки трех духовок. И стоило ему обернуться,  как
он заметил бы почти неповрежденный каменный водовод, по которому  подавалась
вода.
   - А что было в большом зале? - спросила дочь.
   - Здесь устраивались пиры. Здесь король  принимал  вассальную  присягу  у
рыцарей.
   Кейт вздохнула. Они не нашли ни одного свидетельства того, что хоть  один
король когда-либо побывал в Ла-Роке. Напротив, документы  указывали  на  то,
что  этот  замок  всегда  принадлежал  частным  владельцам.  В  одиннадцатом
столетии его выстроил некто по имени Арман де Клери, потом, в  четырнадцатом
веке,  замок  подвергся  значительной  перестройке.  Было  возведено  второе
полукольцо внешних стен и сооружены новые разводные мосты. Изменением своего
облика замок Ла-Рок был обязан рыцарю, которого звали Франсуа ле  Грос,  или
же, по-английски, Фрэнсис Жирный. Замок был  перестроен  где-то  около  1302
года.
   Несмотря на свое  французское  имя,  Франсуа  был  английским  рыцарем  и
отстроил Ла-Рок в новом для того времени английском стиле,  основоположником
которого явился король Эдуард I. Замки эдвардианского периода были большими,
с просторными внутренними  дворами  и  удобными,  не  без  роскоши,  покоями
владетелей.  Это  подходило  Франсуа,  который,  судя  по   всему,   обладал
артистической натурой, склонностью к лени  и,  как  следствие  этого,  часто
нуждался в деньгах. Франсуа был вынужден  сначала  заложить  свой  замок,  а
потом и вовсе продать его. Во время Столетней войны замок сменил  целый  ряд
владетелей. Но укрепления неизменно поддерживались  в  идеальном  состоянии:
замок ни разу  не  был  взят  приступом;  каждый  раз  смена  власти  в  нем
происходила в результате коммерческих сделок.
   Что касается большого зала, то  ей  с  высоты  были  хорошо  видны  слева
практически полностью  разрушенные,  но  все  же  довольно  ясно  различимые
остатки стен куда большего, чем кухня, помещения почти в сотню футов длиной.
Сохранились даже остатки монументального камина - высотой в девять и шириной
в двенадцать футов. Кейт знала, что любой большой зал такого размера  должен
был иметь каменные стены и дощатую крышу. И  действительно,  присмотревшись,
она заметила в самых высоких зубцах руин пазы, в которых держались балки  из
мощных бревен Балки укладывались крест-накрест и несли на себе крышу.
   Мимо нее по узкому гребню вала прошла группа британских туристов, и  Кейт
услышала слова гида:
   - Эти валы были построены сэром Фрэнсисом Дурным в 1363 году. Фрэнсис был
совершенно кошмарным созданием. Его любимым  занятием  было  мучить  мужчин,
женщин и даже детей в своих  многочисленных  темницах.  А  теперь,  если  вы
посмотрите налево, то увидите так называемый "Прыжок Любви", откуда  в  1292
году бросилась  и  разбилась  насмерть  мадам  Рено,  опозоренная  тем,  что
забеременела от юноши - конюшего своего мужа. Правда, является спорным, сама
она бросилась вниз или ее столкнул оскорбленный и разгневанный супруг.
   Кейт еще раз вздохнула: "Интересно, откуда они берут  всю  эту  чушь?  Не
иначе, выдумывают сами". Она вернулась к альбому, в котором делала зарисовки
контуров стен. В этом замке имелись и тайные ходы.  Но  Фрэнсис  Жирный  был
толковым архитектором. Его тайные ходы предназначались главным  образом  для
обороны. Один из них тянулся от вала вдоль дальней стены большого зала, мимо
тыльной стороны камина.  Другой  ход  был  проложен  вдоль  зубчатой  стены,
венчавшей южные валы.
   Но самый важный лаз она никак не могла  обнаружить.  Согласно  сведениям,
приводимым писателем четырнадцатого века Фруассаром, замок Ла-Рок ни разу не
смогли взять при помощи  осады,  так  как  противникам  не  удавалось  найти
потайной ход, по которому в замок доставляли продовольствие  и  воду.  Тогда
ходили различные упорные слухи, одни из которых утверждали, что этот  тайный
путь был связан с сетью пещер в известняковой скале, на  которой  возвышался
замок; другие же говорили, что он, уходя  на  изрядное  расстояние,  выходит
наружу в укромном месте среди скал.
   Где-то среди скал.
   Самый простой с