ся теми  же.  Ни  один  продукт  современной
технологии не должен вноситься в мир. Понятно?
   - Понятно.
   - А ученые не должны знать ни об одном из случаев, которые мы только  что
обсуждали.
   - Нет, нет, разрази меня гром. Я же профессионал.
   - Вот и отлично, - одобрила подчиненного Крамер.
   Она проводила его взглядом. Баретто был явно  обижен,  но  тем  не  менее
собирался совершить переход. Они всегда так поступали  в  конце  концов.  "И
правило тоже было важным", - подумала она. Несмотря на то что Дониджер любил
при случае произнести небольшую речь, в которой  утверждалось,  что  историю
изменить нельзя, доподлинно этого никто не  знал  -  и  не  хотел  рисковать
проверкой этого на практике. Они не хотели доставлять в прошлое  современное
оружие и другие предметы, созданные развитой технологией, а также пластик.
   И никогда не делали этого.

***

   Стерн и его товарищи по экспедиции сидели в креслах с высокими  спинками.
На стенах помещения висели карты. Сьюзен Гомес, та  самая  женщина,  которая
недавно на их глазах совершила путешествие в  аппарате,  говорила  в  бодрой
энергичной манере, которая, правда, казалась Стерну чересчур торопливой.
   - Мы направляемся, - сказала она, - в монастырь Сен-Мер на реке  Дордонь,
в юго-западной Франции. Мы прибудем туда в 8:04 утра  в  четверг,  7  апреля
1357 года - таким числом датировано послание Профессора. Нам  это  на  руку,
потому что именно в этот день в Кастельгарде состоится  турнир,  на  который
соберется множество народу со всей округи, и мы будем  не  слишком  заметны.
Она указала на одну из карт.
   - Просто для того,  чтобы  легче  сориентироваться:  монастырь  -  здесь.
Кастельгард находится на  другом  берегу  реки.  Вот  тут,  на  скалах  выше
монастыря, расположена крепость Ла-Рок. Есть вопросы?
   Слушатели дружно помотали головами.
   - Хорошо. Ситуация в области несколько  неопределенная.  Как  вы  знаете,
апрель 1357 года приходится  примерно  на  двадцатый  год  Столетней  войны.
Прошло семь месяцев после того, как англичане одержали победу при  Пуатье  и
взяли в плен короля Франции. Французский король  содержится  в  заточении  в
ожидании выкупа. А Франция без короля охвачена волнениями.
   В настоящее время Кастельгард находится в руках сэра  Оливера  де  Ванна,
британского  рыцаря,  родившегося  во  Франции.  Оливер  завладел  также   и
крепостью Ла-Рок и укрепляет ее защитные сооружения. Сэр  Оливер  неприятный
тип, прославившийся  своим  плохим  характером.  Его  называют  Мясником  из
Кресси: за жестокость, проявленную в том сражении.
   - Значит, Оливер сейчас держит в руках оба города? - спросил Марек.
   - В данный момент да. Однако группа рыцарей-ренегатов во главе с лишенным
духовного сана священником по имени Арно де Серволь...
   - Прозванным Архипастырем, - добавил Марек.
   - Совершенно верно.  Архипастырем,  -  приближается  к  этому  району  и,
несомненно, попытается захватить замки Оливера. Мы полагаем, что Архипастырь
находится еще в нескольких днях пути. Но сражение может  вспыхнуть  в  любое
время, так что мы будем действовать как можно быстрее.
   Она перешла к другой карте,  большего  масштаба.  На  ней  были  выделены
монастырские строения.
   - Мы прибудем приблизительно сюда, на опушку леса Сен-Мер. Из этой  точки
мы  сможем  непосредственно  разглядеть  территорию   монастыря.   Поскольку
послание Профессора  прибыло  из  монастыря,  то  прежде  всего  мы  туда  и
отправимся. Как вы знаете, главная монастырская трапеза происходит ежедневно
в десять часов утра, и Профессор, вероятно, будет в  ней  участвовать.  Если
нам повезет, то мы встретим его там и вернем домой.
   - Но откуда вам известны все  эти  подробности?  -  спросил  Марек.  -  Я
считал, что в этот мир еще никто не углублялся.
   - Правильно. Никто там и  не  был.  Но  наблюдатели,  находившиеся  возле
аппаратов, видели довольно  много,  так  что  нам  кое-что  известно  о  том
времени. Еще вопросы?
   Археологи снова помотали головами.
   - Хорошо. Очень важно, чтобы мы успели обнаружить Профессора, пока он еще
находится в монастыре. Если он переедет - или его перевезут - в  Кастельгард
или Ла-Рок, дело станет намного сложнее. Нам предстоит очень трудная миссия.
Я  рассчитываю,  что  она  займет  от  двух  до  трех   часов.   При   любых
обстоятельствах мы будем держаться вместе. Если кто-то из нас  отобьется  от
остальных, нужно будет собраться  вместе  при  помощи  наушников  Мы  найдем
Профессора и сразу же вернемся назад. Идет?
   - Идет.
   - С вами будут двое сопровождающих: я и Виктор Баретто; вон он,  в  углу.
Поздоровайся, Вик.
   Вторым сопровождающим оказался крепкий и тренированный,  неприветливый  с
виду человек, похожий на отставного  моряка.  Его  сшитое  из  грубой  ткани
средневековое облачение больше смахивало на крестьянское и было  просторнее,
чем одежды археологов. Баретто  наклонил  голову  и  помахал  рукой  в  знак
приветствия. Было заметно, что у него плохое настроение.
   - Прекрасно, - бодро заметила Гомес. - Еще вопросы?
   - Профессор Джонстон находится там три дня? - спросил Крис.
   - Правильно.
   - Кем его могут считать местные жители?
   - Нам это  неизвестно,  -  ответила  Гомес.  -  И  самое  главное  -  нам
неизвестно, почему он покинул аппарат. У  него,  вероятно,  была  для  этого
причина. Но раз уж он оказался в мире, ему было бы проще всего  выдать  себя
за  писаря  или  ученого  из  Лондона,  отправившегося  в  паломничество   к
Сантьяго-де-Компостела,  в  Испанию.  Сен-Мер  находится  рядом  с   обычным
маршрутом паломников, и поэтому ни у кого  не  вызовет  удивления  пилигрим,
решивший остаться здесь на денек-другой, а то и на неделю Особенно  если  он
завяжет дружбу со  здешним  аббатом  -  это  настоящая  личность.  Возможно,
Профессор так и сделал. А может быть, и нет. Мы просто ничего не знаем.
   - Но подождите минуточку, - сказал Крис Хьюджес. - Разве его  присутствие
там не изменит местную историю? Разве он не окажет влияния на ход событий?
   - Нет. Этого не будет.
   - Но откуда вы знаете?
   - Потому что этого не может быть.
   - Но как же насчет парадоксов времени?
   - Парадоксов времени? - чуть растерянно переспросила женщина.
   - Ну конечно, - вмешался Стерн. - Ну, знаете, человек возвращается  назад
во времени и убивает там собственного дедушку и поэтому не может родиться на
свет и снова вернуться и убить дедушку...
   - Ах это! - Она нетерпеливо взмахнула рукой. - Никаких парадоксов времени
не существует.
   - То есть как не существует? Бесспорно, они должны быть...
   - Нет, их не существует, - произнес уверенный голос  у  них  за  спинами.
Обернувшись, археологи увидели Дониджера.  -  Парадоксов  времени  не  может
быть.

***

   - То есть как?  -  повторил  Стерн.  Он  почувствовал  себя  задетым  той
резкостью, с которой был отметен в сторону его вопрос.
   - Так называемые "парадоксы времени", - сказал Дониджер, - на самом  деле
не касаются времени. Они касаются представлений  об  истории,  представлений
привлекательных, но неверных. Привлекательных тем, что они  могут  польстить
вашему мнению о себе: якобы вы  в  состоянии  повлиять  на  ход  событий.  И
неверных, так как вы ни в коем случае не можете совершить этого.
   - Вы хотите сказать, что оказать влияние на ход событий невозможно?
   - Нет.
   - Но ведь это не так. Человек может .
   - Нет. Человек не может.  Легче  всего  рассмотреть  это  на  примере  из
современной жизни. Ну, скажем, вы идете  на  бейсбольный  матч.  Встречаются
"Янки" и  "Метрополитене".  "Янки"  наверняка  должны  победить.  Вы  хотите
изменить результат, чтобы выиграли "Мете". Что вы можете сделать?  Вы  всего
лишь  один  человек  в  огромной  толпе.  Если  вы  попытаетесь  пролезть  в
раздевалку игроков, то вас остановят. Если вы станете прорываться  на  поле,
вас  выгонят  со  стадиона.  Любые  из  обычных  действий,  доступных   вам,
закончатся безрезультатно и не окажут влияния на исход игры.
   Но,  допустим,  вы  решили  прибегнуть  к  более  решительным  действиям:
застрелить питчера "Янки". Но в то же мгновение, когда вы достанете  оружие,
вас, вне всякого сомнения, скрутят окружающие болельщики. Если  вам  все  же
удастся произвести выстрел, вы почти наверняка  промажете  И  даже  если  вы
попадете в питчера, то что из того? На его место встанет  другой  игрок,  не
хуже, а то и лучше, и "Янки" все равно выиграют матч.
   Вы  можете  пойти   по   совсем   уж   экстремальному   пути.   Выпустить
нервно-паралитический газ и убить всех находящихся на стадионе. И  снова  вы
вряд ли преуспеете - по тем же самым причинам, из-за которых не  смогли  как
следует выстрелить. Но даже если вам удастся убить всех присутствовавших  на
матче, вы все равно не измените этим результат игры. Вы  можете  доказывать,
что направили ход истории по другому руслу - и, возможно, так оно и будет, -
но вы не смогли обеспечить  "Мете"  победу.  На  самом  деле  не  существует
никаких путей для того, чтобы изменить ход игры. Вы всегда  останетесь  тем,
кем были прежде: зрителем.
   И этот же самый принцип применим к подавляющему большинству  исторических
обстоятельств. Отдельно взятый человек способен  сделать  слишком  мало  для
того, чтобы оказать хоть  какое-то  заметное  воздействие  на  ход  событий.
Конечно, большие массы людей могут изменить историю. Но один человек?  Ни  в
коем случае.
   - Возможно, так, - не уступал Стерн, - но я могу убить моего  дедушку.  И
если он мертв, то я не могу родиться, не могу существовать и во  второй  раз
убить его А это и есть парадокс.
   - Да, это верно, если допустить, что  вы  на  самом  деле  убьете  своего
дедушку. Но на практике может оказаться, что сделать  это  очень  трудно.  В
жизни многое идет не так, как хотелось бы. Вы можете не встретиться с ним  в
нужное время. Вас по дороге может сбить автобус. Вы  можете  влюбиться.  Или
оказаться в полицейском участке. Вы можете убить его слишком  поздно,  после
того, как ваш родитель уже был зачат Вы можете даже встретиться с ним  лицом
к лицу и обнаружить, что не способны нажать на спусковой крючок.
   - Но в теории.. - попробовал прервать Дониджера Стерн.
   - Когда мы имеем дело с историей, теории  ничего  не  стоят,  -  Дониджер
высокомерно взмахнул рукой. - Теория ценна только в том  случае,  если  дает
возможность предсказывать будущие результаты. Но история - это свод сведений
о человеческих поступках,  а  человеческие  поступки  не  может  предсказать
никакая теория.
   Он с довольным видом потер руки.
   - А теперь, может быть, покончим с рассуждениями и возьмемся за дело?
   Раздались невнятные возгласы, выражающие не то согласие, не то сомнение.
   Стерн громко откашлялся.
   - Вообще-то, - сказал он, - не думаю, что я отправлюсь туда.

***

   Марек был готов к этому. Он наблюдал за Стерном на протяжении всей беседы
и заметил, что тот все больше ерзал в кресле по мере того, как его  волнение
усиливалось. Тревога Стерна неуклонно возрастала начиная с первых  же  минут
их поездки.
   У самого Марека не было никаких сомнений по  поводу  путешествия  в  иное
время. С юности он мечтал о средневековом мире, ощущал, как  дышит  воздухом
того времени, видел себя в Варбурге и Каркассонне,  Авиньоне  и  Милане.  Он
представлял себя среди уэльских воинов под предводительством Эдуарда I. Он в
подробностях знал, словно видел это  воочию,  как  жители  Кале  сдают  свой
город, он не растерялся бы на ярмарке в Шампани. Он в  своих  мечтах  жил  в
роскошных  дворцах  Элеоноры  Аквитанской  и  герцога   Беррийского.   Марек
намеревался совершить эту поездку, невзирая  ни  на  что.  Что  же  касается
Стерна ..
   - Прошу прощения, - говорил тем временем Стерн, -  это  не  мое  дело.  Я
присоединился к команде Профессора только потому, что моя знакомая поехала с
летней школой в Тулузу и я хотел быть поближе к ней. Я не историк, а  физик,
техник. И, так или иначе, я не считаю это мероприятие безопасным.
   - Вы не верите в наши аппараты? - с оттенком удивления спросил Дониджер.
   - Нет, я не  доверяю  этому  месту  и  этому  времени.  1357  год.  После
поражения при Пуатье во Франции началась гражданская война.  Повсюду  бродят
шайки  беглых  ратников,  они  грабят  всех  и  каждого.  Повсюду   бандиты,
головорезы, никто и не помнит слово "закон".
   Марек  кивнул.  Вообще-то  Стерн  даже  преуменьшал  опасность  ситуации.
Четырнадцатое столетие стало временем агонии отживающего мира, и эта  агония
была очень болезненной и опасной. Это был религиозный мир; большинство людей
посещали церковь по меньшей мере один раз в день Но  этот  мир  находился  в
непререкаемой власти насилия; вторгшиеся войска стремились  прикончить  всех
обитателей завоеванной  местности,  женщин  и  детей,  как  правило,  рубили
насмерть, беременных женщин  потрошили  ради  развлечения  Это  был  мир,  в
котором  родились  лицемерные  идеалы  рыцарства,  но  те  же  самые  рыцари
бессовестно разбойничали и убивали всех направо и  налево,  мир,  в  котором
женщинам полагалось быть слабыми и хрупкими, но они тем не менее создавали и
преумножали  состояния,  командовали  замками,  по  прихоти  выбирали   себе
любовников и меняли их, замышляли и осуществляли убийства и мятежи. Это  был
мир, в котором границы и отношения между вассалами и сюзеренами, союзниками,
просто соседями менялись ежедневно, где клятвы в вечной и нерушимой верности
не стоили вовсе ничего, и все об этом знали, Это был мир  смерти,  повальных
эпидемий, непрерывных войн.
   - Я, конечно, ни в  малейшей  степени  не  хотел  бы  принуждать  вас.  -
заговорил Гордон, обращаясь к Стерну.
   - И не забывайте, - вмешался Дониджер, - вы будете не одни Мы посылаем  с
вами охранников.
   - Прошу прощения, - повторял Стерн, - прошу прощения.
   Наконец в разговор вмешался Марек:
   - Пусть он остается. Он прав. Это не его время и не его дело.
   - Ну, раз уж ты заговорил об  этом,  -  вступил  в  разговор  Крис,  -  я
подумал: это ведь и  не  мое  время.  Я  больше  специализируюсь  по  второй
половине тринадцатого века, чем по середине четырнадцатого. Может быть,  мне
лучше остаться с Дэвидом..
   - Забудь об этом, - ответил Марек, громко хлопнув Криса по  плечу.  -  Ты
наверняка что-нибудь знаешь и об этом времени. - Марек отреагировал на слова
Криса легко и весело, хотя и знал, что это была не только шутка.
   Не только.

***

   В просторном зале-пещере было  прохладно.  Ноги  людей  почти  по  колено
скрывались в холодном тумане. Подходя к аппаратам,  они  оставили  в  тумане
дорожки за собой.
   Четыре клетки стояли рядом друг  с  другом,  их  станины  были  соединены
проводами. Пятая находилась чуть поодаль.
   - Это моя, - сказал Баретто. Он вошел в отдельно стоявшую клетку и  замер
там, выпрямившись, глядя вперед, в ожидании.
   Сьюзен Гомес вошла в одну из четырех клеток.
   - Все остальные идут со мной, - сказала она.
   Марек, Кейт и Крис забрались в клетки  рядом  с  ней.  Аппараты,  похоже,
стояли на каких-то амортизаторах, и,  когда  люди  заходили  в  них,  клетки
слегка покачивались.
   - Все на месте?
   Археологи закивали, забормотали что-то в знак своей готовности.
   - Леди первая, - объявил Баретто.
   - Ты тоже имеешь на это право, - ответила Гомес. Было ничуть  не  похоже,
что между этими людьми когда-то могла существовать  любовь  и  этот  краткий
диалог является отголоском давно утраченного чувства -  Отлично,  -  сказала
она археологам, - мы отправляемся.
   Сердце Криса вдруг заколотилось.  Он  почувствовал,  что  из  его  головы
куда-то улетучились все мысли, а на их  место  начала  проникать  паника  Он
крепко сжал кулаки.
   - Расслабьтесь, - посоветовала (а может быть,  приказала)  Гомес.  -  Мне
кажется, что  в  результате  вам  это  покажется  приятным.  -  Она,  изящно
пригнувшись,  вставила  керамическую  пластинку  в   щель   под   ногами   и
выпрямилась.
   - Ну вот, сейчас поедем. Помните: ни в коем случае не шевелитесь.
   Аппараты  зажужжали.  Крис  почувствовал  под  ногами  в  станине  легкую
вибрацию.  Жужжание  становилось  громче.  Слой  тумана,  расходившегося  от
станин,  становился  все  толще  и  гуще.  В  жужжание  врезался   скрип   и
взвизгивания, как будто металл кто-то скручивал и рвал. Звуки следовали один
за другим все быстрее, пока не слились в один,  устойчивый  и  громкий,  как
крик.
   - Это от жидкого гелия,  -  объяснила  Гомес.  -  Металл  охлаждается  до
температур сверхпроводимости.
   Вдруг крик резко оборвался, и началось торопливое потрескивание.
   - Инфракрасный контроль площадки, - сказала Гомес. - Вот и все.
   Крис почувствовал, что задрожал всем телом и не в состоянии справиться  с
этим. Ноги подкашивались. На мгновение его охватила паника: может быть,  ему
нужно крикнуть, остановить все? Но тут  же  до  него  донесся  уже  знакомый
механический голос:
   - Стойте неподвижно... глаза открыты...
   "Слишком поздно, - подумал он. - Слишком поздно".
   - ...Глубокий вдох... не дышать... время!
   Вдоль его застывшего в неподвижности тела промчалось  кольцо;  когда  оно
коснулось станины,  раздался  четкий  щелчок.  И  мгновением  позже  явилась
вспышка ослепляющего света - более яркого, чем  солнце,  -  нахлынувшего  на
него со всех сторон, но он не почувствовал вообще  ничего.  Нет,  не  совсем
так: он внезапно испытал странное ощущение холодной  отстраненности,  словно
наблюдал за происходившим со стороны.
   Мир вокруг него был полностью, абсолютно безмолвным.
   Он видел, как находившийся прямо перед ним аппарат Баретто становился все
больше, начиная  нависать  над  ним.  Баретто  превратился  в  гиганта,  его
огромное  лицо  с  чудовищными  порами  плавало  в  вышине,  следя  за   ним
колоссальными глазами.
   Еще серия вспышек.
   Аппарат Баретто продолжал увеличиваться и в то  же  время  отодвигался  в
сторону. В поле зрения Криса попадало все больше пространства пола: обширная
равнина темной резины, простирающаяся далеко в стороны.
   Вспышки.
   На резиновом полу появился узор в виде рельефных  окружностей.  "Молекулы
каучука", - сообразил Крис. Затем эти узоры стали  расти,  вздымаясь  вокруг
аппаратов, как черные утесы. Вскоре эти утесы стали настолько большими,  что
уже  походили  на  черные  небоскребы,  соприкасающиеся  в  высоте  крышами,
закрывая свет. Наконец крыши небоскребов плотно слились между собой,  и  мир
стал темным.
   Вспышки.
   Они еще мгновение  погружались  в  непроглядную  черноту,  а  потом  Крис
различил  точки  мерцающего  света,  расположенные  на  каких-то   решетках,
простиравшихся во всех  направлениях.  Казалось,  что  он  находится  внутри
какой-то  огромной  светящейся  прозрачной  конструкции.  Крис  смотрел,   а
светящиеся точки становились все больше и ярче, их резкие  поначалу  контуры
размывались, пока каждая из них не превратилась  в  нечеткий  огненный  шар.
"Может быть, это атомы?" - подумал он.
   Он больше не видел  решеток,  только  несколько  близлежащих  шаров.  Его
клетка двигалась в направлении одного  из  них.  Шар  пульсировал,  по  нему
пробегали мерцающие узоры.
   А затем все они очутились внутри шара,  погруженные  в  яркий  светящийся
туман, который, казалось, был переполнен энергией.
   Потом сияние померкло, угасло...
   Они висели в абсолютной черноте. В ничто.
   Чернота.
   Но потом Крис увидел, что  они  продолжают  снижаться  и  приближаются  к
волнующейся в черной ночи поверхности черного океана. Океан  бурлил,  кипел,
образуя пену синеватого оттенка. По мере того  как  странники  спускались  к
поверхности, пена становилась все крупнее. Крис заметил, что один пузырь был
больше остальных и светился особенно ярким голубым блеском.
   Его аппарат мчался к этому блеску, все увеличивая скорость, быстрее,  еще
быстрее, и у Криса возникло странное предчувствие, что они сейчас разобьются
о пену, но в этот момент он