и оказались внутри пузыря, и он  услышал  громкий
короткий вопль, сопровождавший проникновение.
   А затем тишина.
   Темнота.
   Ничто.

***

   Стоя в диспетчерской, Дэвид Стерн наблюдал, как вспышки,  учащавшиеся  на
резиновом полу, становились все бледнее, пока наконец не исчезли  полностью.
Аппараты исчезли. Операторы немедленно  переключились  к  Баретто  и  начали
предстартовый отсчет.
   Но Стерн все так же не отрывал взгляда от того участка  резинового  пола,
где только что были Крис и остальные путешественники.
   - И где они теперь? - спросил он Гордона.
   - О, они уже на месте, - ответил тот. - Они там.
   - Они восстановлены?
   - Да.
   - Хотя на том конце нет факсового приемника?
   - Совершенно верно.
   - Расскажите мне, - потребовал Стерн, - расскажите  мне  те  подробности,
которые,  по  вашему  мнению,  не  должны  были  оказаться  интересными  для
остальных.
   - Хорошо, - согласился Гордон. - В них нет  ничего  нехорошего  Я  просто
подумал, что ваши товарищи могли бы найти в них, ну, скажем,  основания  для
тревоги.
   - Ну-ну...
   - Давайте вернемся, - сказал Гордон, - к тем интерференционным  картинам,
глядя на которые мы, как вы помните, заключили, что другие  вселенные  могут
оказывать влияние на  нашу  собственную  Вселенную.  Для  того  чтобы  такая
картина возникла, мы не должны ничего делать. Она просто возникает  сама  по
себе.
   - Да.
   - И это взаимодействие чрезвычайно стабильно;  оно  будет  осуществляться
всякий раз, когда вы сделаете пару прорезей.
   Стерн кивнул. Он попытался понять, в какую область направляется разговор,
но так и не смог определить, куда же клонит Гордон.
   -  Таким  образом,  мы  знаем,  что  в   определенных   ситуациях   можем
рассчитывать на некоторое взаимодействие с  другими  вселенными.  Мы  делаем
прорези в экране, а другие вселенные каждый раз будут создавать нам  одну  и
ту же картину.
   - Допустим...
   - И если мы передадим  через  разрыв  человека,  то  он  всегда  окажется
воспроизведенным на другой стороне. На это  мы  тоже  можем  рассчитывать  с
полной определенностью.
   Пауза.
   Стерн нахмурился.
   - Постойте, постойте, - сказал  он.  -  Вы  говорите,  что  в  результате
передачи человека воссоздается другая вселенная?
   - По сути, да. Я хочу сказать, что так должно быть. Мы не  можем  успешно
воссоздавать их, потому что  мы  находимся  не  там.  Мы  находимся  в  этой
вселенной.
   - Значит, вы их не воссоздаете...
   - Нет.
   - Потому что не знаете, как это сделать, - утвердительно заметил Стерн.
   - Потому что мы не считаем нужным это делать, - возразил Гордон  -  Точно
так же, как мы не считаем нужным приклеивать тарелки к столу, чтобы  они  не
падали с него Мы расставляем тарелки, используя свойства вселенной,  силы  ,
гравитации. А в данном случае мы используем свойства мультимира.
   Стерн нахмурился еще сильнее. Он сразу отказался  принять  эту  аналогию:
она была слишком бойкой, слишком простой.
   -  Вот  смотрите,  -  продолжал  Гордон.  -  Главный  постулат  квантовой
технологии заключается в том, что она проницает вселенные.  Когда  квантовый
компьютер осуществляет вычисления,  используя  при  этом  все  тридцать  два
квантовых состояния электрона, то технически компьютер производит вычисления
в других вселенных, не так ли?
   - Да, технически, но...
   - Нет. Не технически, а фактически.
   Наступила еще одна пауза.
   - Может быть, - нарушил молчание Гордон, - понять все  это  будет  легче,
если попытаться посмотреть с точки зрения  другой  вселенной.  Та  вселенная
видит, что неожиданно, появляется человек. Человек из другой вселенной.
   - Да.
   - И что же происходит? Человек прибыл из другой вселенной. Только  не  из
нашей.
   - Повторите, пожалуйста.
   - Человек прибыл не из нашей Вселенной, - повторил Гордон.
   Стерн глядел на него, моргая.
   - Тогда откуда же?
   - Человек прибыл из вселенной, которая почти полностью  идентична  нашей;
идентична во всех отношениях,  за  исключением  того,  что  они  знают,  как
воссоздать человека на другой стороне.
   - Вы шутите.
   - Нет.
   - И, значит, Кейт, которая сейчас прибыла туда, это не та  Кейт,  которая
отправилась отсюда? Она - Кейт из другой вселенной?
   - Да.
   - То есть она почти Кейт? Разновидность Кейт? Квази-Кейт?
   - Нет. Она Кейт. Насколько мы могли выяснить  при  помощи  экспериментов,
она абсолютно идентична нашей Кейт. Поскольку наша Вселенная и их  вселенная
почти идентичны.
   - Но тем не менее она не та же самая Кейт, которая отправилась отсюда.
   - Ну, а как могло быть иначе? Ее разрушили здесь и восстановили там.
   - А разве вы не видите,  что  между  этими  событиями  имеется  временной
разрыв? - с ядом в голосе спросил Стерн.
   - Ну, всего-то секунда-другая, - спокойно возразил Гордон.

***

   Тишина.
   Чернота, а затем в отдалении мелькнула вспышка белого света.
   Вот она быстро приближается.
   Крис содрогнулся, словно от сильного удара тока; его пальцы задрожали. На
какое-то мгновение он внезапно  ощутил  Свое  тело,  примерно  так  же,  как
ощущается одежда, когда ее надеваешь: он почувствовал, что на нем появляется
плоть, почувствовал ее вес, почувствовал, как сила тяжести притягивает его к
земле, как подошвы ног привычно напрягаются под  Тяжестью  тела.  Затем  его
поразил  мгновенный  приступ  сильнейшей  головной  боли,  один-единственный
приступ, а потом все прошло, и его окружило ярчайшее фиолетовое  сияние.  Он
вздрогнул и моргнул.
   Он стоял, освещенный солнцем. Воздух был прохладным И влажным.  В  густых
кронах огромных деревьев над  его  головой  щебетали  многочисленные  птицы.
Сквозь разрывы в листве на землю падали столбы  солнечного  света.  В  одном
таком столбе он и находился. Аппарат стоял рядом с узкой грязной  тропинкой,
прорезавшей лес Прямо  перед  собой  сквозь  прогал  в  деревьях  он  увидел
средневековую деревню.
   На первом плане находились земельные участки и  хижины,  над  соломенными
крышами которых в безветрии вздымались к небесам плюмажи серого дыма. Дальше
возвышалась каменная стена, из-за которой виднелись  темные  крыши  каменных
городских домов, и, наконец, в отдалении - замок с круглыми башнями.
   Он сразу узнал город и крепость Кастельгард. И они не были  разрушенными.
Стены были новыми и прочными.
   Он был здесь.

КАСТЕЛЬГАРД

   Нет в мире ничего столь же определенного, как смерть.
   Жан Фруассар, 1359 г.

37:00:00

   Гомес легко выпрыгнула из аппарата Марек и Кейт  медленно  покинули  свои
клетки. Судя по тому, как новоприбывшие озирались вокруг, они,  по-видимому,
были ошеломлены. Крис тоже выбрался наружу, на поросшую мхом землю,  которая
эластично пружинила под ногами.
   - Фантастически! - воскликнул Марек  и  немедленно  отправился  прочь  от
машины,  через  тропинку,  откуда  открывался  лучший  вид  на  город.  Кейт
следовала за ним. Казалось, что она все еще пребывает в шоке.
   Но Крису не  хотелось  удаляться  от  доставившей  его  сюда  клетки.  Он
медленно повернулся, осматривая лес. Его поразило, насколько он был темным и
густым - первобытным. Деревья,  как  он  сразу  заметил,  были  огромными  У
некоторых из них были настолько толстые стволы, что  за  ними  вполне  могли
спрятаться три-четыре человека Они поднимались  высоко  в  небо,  раскидывая
лиственный навес, который почти полностью закрывал землю от солнечных лучей.
   - Красиво, правда? - обратилась к нему Гомес.
   Сьюзен, похоже, хорошо понимала, насколько он потрясен.
   - Да, красиво, - ответил Крис.
   Но на самом деле ему так не казалось, что-то в облике этого леса казалось
ему зловещим. Он еще раз повернулся кругом, пытаясь понять, откуда  возникло
это отчетливое ощущение, что в окружающем его мире что-то сильно не так.  Но
он не мог уловить, что порождало это  ощущение.  Наконец,  не  выдержав,  он
обратился к Гомес.
   - Что-то здесь не так?
   Женщина рассмеялась.
   - Ах, вот оно что. Прислушайтесь.
   Крис на мгновение замер, прислушался. Он уловил щебет птиц, мягкий шелест
слабого ветерка в кронах деревьях. Но это было все.
   - Я ничего не слышу.
   - Совершенно верно, -  ответила  Гомес.  -  Это  производит  колоссальное
впечатление на некоторых людей, когда они впервые попадают сюда.  Здесь  нет
никаких  посторонних  шумов  ни  радио  с  телевидением,  ни  самолетов,  ни
тракторов, ни  катающихся  взад-вперед  автомобилей.  В  двадцатом  веке  мы
настолько привыкли непрерывно слышать отовсюду различные звуки,  что  тишина
кажется нам неестественной.
   - Надеюсь, что  вы  правы.  -  По  крайней  мере,  ощущение,  которое  он
испытывал, было как раз таким. Он отвернулся  от  деревьев  и  посмотрел  на
тропинку: то тут, то там проглядывал  освещенный  пятнами  солнечного  света
шрам, разрубавший лес. Во многих местах в  раскисшей  от  воды  земле  зияли
глубокие, фута на два, вмятины - следы множества лошадиных копыт.
   "Это мир лошадей", - подумал Крис.
   Ни одного механического звука, зато множество следов копыт.
   Он набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. Даже  воздух  казался
другим. Он кружил голову, разливался по организму яркой волной, как будто  в
нем было гораздо больше кислорода, чем в привычной для Криса атмосфере.
   Еще раз обернувшись, он обнаружил, что аппаратов не оказалось  на  месте.
Гомес, похоже, это нисколько не тревожило.
   - Где наши машины? - спросил он, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно.
   - Уплыли.
   - Уплыли?
   -  Когда   машины   полностью   заряжены,   они   приобретают   некоторую
нестабильность. И стараются при первой возможности ускользнуть из  реального
момента. Поэтому мы их не видим.
   - Но где же они? - продолжал расспрашивать Крис.
   Женщина пожала плечами.
   - Этого никто  точно  не  знает.  Может  быть,  они  еще  в  какой-нибудь
вселенной. Но, где бы они  ни  были,  с  ними  все  в  порядке.  Они  всегда
возвращаются.
   Чтобы подкрепить свои слова, она  извлекла  свой  керамический  маячок  и
нажала кнопку ногтем большого пальца. Замелькали вспышки,  и  аппарат  вновь
оказался перед ними, все четыре клетки стояли точно так  же,  как  несколько
минут назад.
   - Теперь эта штука будет здесь еще  минуту,  возможно,  две,  -  пояснила
Гомес. - Но в конечном счете она снова уплывет. И пусть  себе.  Лучше,  если
она не будет здесь торчать на дороге.
   Крис кивнул Сьюзен, казалось, знала, о чем говорила. Но мысль о том,  что
аппараты плавают где-то во времени и пространстве, все равно вызывала у него
определенное беспокойство. Эти машины были его обратным билетом домой, и ему
совершенно не нравилось думать, что они существуют по  каким-то  собственным
правилам и могут непредсказуемо  исчезать.  Он  подумал:  "А  стал  бы  хоть
кто-нибудь летать на самолете, пилот которого предупреждает, что его  машина
"нестабильна"?" Крис  почувствовал  прохладу  на  лбу  и  понял,  что  через
мгновение весь покроется холодным потом.
   Чтобы отвлечься от тревожных мыслей,  Крис,  стараясь  не  провалиться  в
грязь, перебрался через тропинку. Оказавшись  вновь  на  твердой  почве,  он
попал в густые  заросли  каких-то  растений,  похожих  на  рододендрон.  Они
достигали ему до талии. Тут он снова оглянулся на Гомес.
   - А есть в этом лесу что-нибудь такое, чего стоило бы опасаться?
   - Только гадюк, - ответила она. -  Они  обычно  сидят  на  нижних  ветках
деревьев, могут свалиться на плечи и укусить.
   - Великолепно! - поразился он. - А они ядовитые?
   - Очень.
   - Смертельно?
   - Не переживайте, они очень редки, - утешила Гомес.
   Крис решил не задавать больше вопросов. Тем более что к тому  времени  он
добрался до освещенного солнцем разрыва в листве. Посмотрев вниз, он  увидел
в двухстах футах под собою реку Дордонь,  петлявшую  по  просторной  долине.
"Этот вид, - подумал он, - почти не отличается от того, к которому я  привык
за лето".
   Но если река была той же самой, то все остальное  в  пейзаже  было  иным.
Замок и город Кастельгард были совершенно целехонькими.  Невдалеке  от  стен
раскинулись возделанные поля; на некоторых  из  них  прямо  сейчас  возились
пахари.
   Но тут его взгляд скользнул  направо.  Он  рассматривал  сверху  обширный
прямоугольник монастыря. И укрепленного мельничного моста. "Моего моста",  -
подумал он. Этот мост Крис изучал все лето...
   И, к сожалению, мост очень сильно отличался от реконструкции, которую  он
сделал на компьютере.
   Крис сразу же увидел, что в стремнине  под  мостом  крутятся  не  три,  а
четыре водяных колеса. Да  и  сам  мост  не  был  единой  конструкцией,  как
представлялось  ему.  Похоже,  что  он  состоял  по  крайней  мере  из  двух
независимых одна от другой частей, напоминавших небольшие дома. Больший  был
каменным, а меньший - деревянным, и они явно были возведены в разное  время.
От каменного здания длинной непрерывной серой лентой поднимался дым.  "Может
быть, там действительно плавили сталь, - подумал он. - Если там  есть  мехи,
приводимые в движение водой, то  вполне  может  быть  и  настоящая  доменная
печь". Это объясняло и различный тип зданий. Ведь на  мельницах  никогда  не
разрешалось пользоваться  открытым  огнем  -  даже  зажигать  свечу.  Именно
поэтому мельницы работали только в дневные часы.
   Он продолжал присматриваться к деталям и почувствовал, что ему становится
легче.

***

   Марек, стоя на той же самой тропинке, рассматривал деревню Кастельгард, и
в нем продолжало постепенно нарастать удивление.
   Он находился здесь.
   От волнения у него чуть ли не кружилась голова,  но  он  продолжал  жадно
всматриваться в окружающее, всем своим существом впитывая детали. Крестьяне,
трудившиеся внизу, были одеты в залатанные шоссы и разноцветные  -  красные,
синие, оранжевые и розовые - туники. Яркие одежды резко бросались в глаза на
фоне темной земли. Большая часть  полей  была  засеяна,  ведь  уже  наступил
апрель, и весенний сев  ячменя,  гороха,  овса  и  бобов  -  так  называемых
"постных культур" - близился к завершению.
   Марек внимательно смотрел, как распахивали новое поле;  два  вола  тащили
плуг с черным железным лемехом. За плугом  возникала  аккуратная  борозда  с
двумя  горками  земли  по  сторонам.  Присмотревшись,  он  с   удовольствием
разглядел над лемехом невысокий деревянный  отвал.  Такая  конструкция  была
характерна именно для этого времени.
   Следом за пахарем шел еще один крестьянин. Он  ритмичными  взмахами  руки
разбрасывал семена, которые доставал из  мешка,  висевшего  на  груди  через
плечо. Буквально в двух шагах за ним в борозде волновалось  множество  птиц,
поедавших  зерно.  Но  пиру  их  не  суждено  было  продолжался  долго.   На
близлежащем поле Марек увидел третьего  крестьянина.  Тот  сидел  верхом  на
лошади, впряженной в борону, похожую на букву Т,  на  которой  сверху  лежал
большой камень. Борона заваливала борозды землей, защищая посевы.
   Казалось, все двигалось в одном плавном,  но  непреклонном  ритме:  плуг,
прокладывавший борозду, рука, бросавшая зерно, борона, ровнявшая землю. И  в
спокойном утреннем  воздухе  не  разносилось  почти  никаких  звуков,  кроме
жужжания насекомых и щебета птиц.
   За полями, в небольшом отдалении, Марек видел каменную стену  в  двадцать
футов  высотой.  Она  окружала  город  Кастельгард.  Камень  был  темным  от
многолетней непогоды. Но один кусок казался  гораздо  светлее,  желто-серым:
здесь стена  ремонтировалась.  Было  видно,  что  каменщики  поспешно  ведут
кладку. По верху стены расхаживали взад-вперед облаченные в  панцири  воины;
то и дело они приостанавливались и нервно всматривались в даль.
   А еще выше  вздымался  рыцарский  замок  с  круглыми  башнями  и  черными
каменными  крышами.  Над  башнями  трепетали  флаги;  на  всех  можно   было
рассмотреть один и тот же герб: малиновый  с  серым  щит,  на  котором  была
изображена серебряная роза.
   Это придавало замку праздничный вид, и действительно, в поле возле  самой
городской стены устанавливалось сооружение, похожее на  деревянную  открытую
трибуну. Там явно должен был состояться турнир. Толпа уже начала собираться.
Прибыли  и  несколько  рыцарей;  их  лошади  были  привязаны   возле   ярких
разноцветных палаток, расставленных вокруг всего  турнирного  поля.  Пажи  и
конюхи суетились между палатками,  одни  из  них  несли  различные  предметы
вооружения, другие подносили воду лошадям.
   Марек обвел это зрелище взглядом и испустил долгий удовлетворенный вздох.
   Все, что он видел, было точно до мельчайшей детали. Все было реально.
   Он находился здесь.

***

   Кейт Эриксон разглядывала Кастельгард с  чувством  растерянности.  Марек,
стоявший рядом с нею, пыхтел, как влюбленный, но она не была уверена в  том,
что знает истинную причину его восхищения. Конечно, Кастельгард  был  теперь
живым поселением, во всем своем прежнем блеске, с целыми домами и замком. Но
в общем развернувшаяся  перед  ней  сцена  почти  не  отличалась  от  любого
привычного ей французского сельского пейзажа.  Возможно,  из  немного  более
старых времен, когда вместо тракторов трудились лошади и  волы.  Но  тем  не
менее... нет, почти не отличалась.
   С архитектурной точки зрения самая большая разница  между  тем,  что  она
видела, и ее временем, заключалась в том, что все дома имели сводчатые крыши
из черного камня. Эти каменные крыши  были  невероятно  тяжелыми,  чтобы  их
поддерживать, требовалась сложная система из  внутренних  балок  и  стропил.
Поэтому в Перигоре такие дома уже давно  не  строили;  не  считая,  конечно,
туристских объектов. Она  привыкла  видеть  на  французских  домах  черепицу
охряного цвета: либо изогнутые плитки в романском стиле, либо гладкие  -  во
французском.
   А здесь были только каменные крыши. Вообще ни одной черепичной.
   Глядя на развернувшуюся перед ней панораму, Кейт  постепенно  замечала  и
другие детали. Например, тут было очень много лошадей, по-настоящему  много,
когда видишь лошадей  в  полях,  лошадей  возле  турнирного  поля,  лошадей,
бредущих по грязным дорогам, и лошадей, разбредшихся по пастбищу.  "Наверно,
прямо сейчас в поле зрения не меньше сотни лошадей", - подумала Кейт. Она не
могла припомнить, чтобы ей доводилось видеть столько лошадей сразу,  даже  в
ее родном штате Колорадо. Тут были самые  всевозможные  лошади,  начиная  от
красивых ухоженных боевых  рыцарских  коней  и  кончая  умотанными  клячами,
трудившимися в полях.
   И еще Кейт удивила одежда людей. Многие из работавших  в  полях  крестьян
были  одеты  в  серую  ряднину,  зато  у  других  облачение  было  настолько
многоцветным, что  Кейт  сразу  же  пришли  на  память  аборигены  Карибских
островов, обожающие яркость и пестроту.  Одежды  местных  жителей  покрывали
многочисленные заплаты, но ни разу она не заметила  рядом  двух  однотонных;
соседние заплаты обязательно были контрастных цветов,  переливы  были  видны
издалека. Это был своеобразный средневековый дизайн.
   Еще  она  обратила  внимание  на  четко  прослеживавшуюся  границу  между
относительно  маленькой  областью  человеческого  обитания   -   городом   и
окружавшими его возделанными полями  -  и  всеохватывающим  лесом.  Это  был
плотный зеленый ковер, простиравшийся во всех направлениях вдаль,  насколько
хватало  глаз.  Лес  играл  преобладающую  роль   в   этом   пейзаже.   Кейт
почувствовала,  что  находится  в  первозданной  глуши,  где  люди  являются
незваными пришельцами, причем настолько незначительными, что природа  может,
в общем-то, не обращать на них внимания.
   И, вернувшись взглядом к городу Кастельгарду,  она  ощутила,  что  в  его
облике имеется еще какая-то странность, которую она, впрочем, довольно долго
не могла уловить. Но наконец поняла: там не было дымовых труб!
   Ни одной трубы ни на одной крыше.
   Из крестьянских хижин дым выходил просто  в  щели  соломенной  кровли.  У
городских  домов  крыши  были  каме