гко прошелестел  по  траве  и  ткнулся  в  берег.  Они
выбрались на сушу и сразу же увидели узкую тропинку вдоль берега реки. Марек
приложил пальцы к губам, вновь напомнив о необходимости молчания, и  зашагал
по тропинке. Он шел к дымам.
   Кейт и Крис осторожно последовали за ним.
   Ответ они получили спустя всего несколько  минут.  Неподалеку  от  берега
горели  четыре  костра,  разделенные  между  собой  заметными  промежутками.
Кострища  были  окружены  земляными  насыпями,  поверх  которых   были   еще
установлены обломки искореженных доспехов, так что огня видно не было;  лишь
дым поднимался в небо.
   Но солдат возле костров не было.
   - Старая уловка, - прошептал  Марек.  -  Костры  для  обозначения  ложной
позиции.
   Кейт не совсем понимала, для чего эта  "старая  уловка"  предназначалась.
Возможно, чтобы показать противнику, что у тебя гораздо больше сил, чем было
на самом деле. Беглецы миновали больше десятка готовых, но еще не  зажженных
костров; их цепочка протянулась вдоль берега реки  на  изрядное  расстояние.
Тропинка шла совсем рядом с водой, они слышали, как журчит она в  прибрежной
траве.  Но  когда  они  поравнялись  с  очередным  кострищем,  Марек   резко
остановился и пригнулся к земле. Кейт и Крис последовали его примеру и почти
сразу же услышали, как пьяный голос поет монотонную песню. В ней  говорилось
что-то о том, что "эль уложит спать у огня, эль в грязь повалит меня..."
   Этот куплет раз за разом повторялся практически без всяких вариаций. "Это
же "Сто бутылок пива стояли на столе...", - подумала  Кейт.  Подняв  голову,
она увидела у следующего горящего костра полдюжины  солдат  в  черно-зеленых
одеждах. Они прихлебывали из  бочонка  и  громко  пели.  Возможно,  им  было
специально приказано вести себя как можно более шумно, чтобы оправдать таким
образом все множество огней.
   Марек махнул рукой назад, и они пошли обратно; когда же отошли достаточно
далеко, то свернули налево, в сторону от реки Они пересекли неширокую полосу
леса, росшего вдоль берега, а потом  снова  вышли  на  открытые  возделанные
поля. Кейт поняла, что они находились в тех же самых местах, где были утром.
И действительно, по левую руку уже  можно  было  рассмотреть  слабые  желтые
огоньки в верхних окнах монастыря, где, видимо, кто-то из  монахов  допоздна
засиделся за  работой.  А  прямо  впереди  уже  виднелись  темные  очертания
соломенных крыш крестьянских хижин.
   Крис указал на монастырь: почему они не идут прямо туда?
   Марек сложил ладони и приложил их к щеке: "Все спят".
   Крис пожал плечами: "Ну и что"?
   Марек разыграл целую пантомиму: пробуждение, удивление, испуг...  Видимо,
он хотел сказать, что, явившись среди ночи, они переполошат монахов.
   Крис опять пожал плечами: "Ну и что?"
   Марек помахал пальцем перед носом: "Плохая  идея",  и  изобразил  губами:
"Утром".
   Крис вздохнул.
   Марек  неслышно  повел  их  мимо  хижин,  пока  они  не   поравнялись   с
полусгоревшим остовом дома - четыре стены и  обуглившиеся  остатки  стропил,
поддерживавших прежде соломенную крышу. Он провел их внутрь через  раскрытую
дверь, на которой была нарисована красная полоса. Кейт с  трудом  разглядела
ее в темноте.
   Внутри хижины успела вырасти высокая трава, в которой  валялись  какие-то
куски разбитой глиняной посуды. Марек  принялся  рыться  в  траве,  пока  не
нащупал пару посудин с отбитыми краями. Кейт показалось, что они  похожи  на
ночные горшки. Марек аккуратно поставил их на обугленный подоконник.
   - Где мы будем спать? - прошептала Кейт.
   Марек указал на землю.
   - Почему мы не идем в монастырь? - так же чуть слышным  шепотом  спросила
Кейт, воздев руку к небу над головой. Ночь была холодной. Она проголодалась.
Она хотела оказаться в уютной закрытой со всех сторон комнате.
   - Опасно, - прошептал в ответ Марек. - Будем спать здесь.
   Он лег на землю и закрыл глаза.
   - Почему опасно? - не унималась Кейт.
   - Потому что у кого-то есть наушник. И он знает, куда мы идем.
   - Я хотел поговорить с тобой о... - начал было Крис.
   - Не сейчас, - прервал его Марек, не открывая глаз. - Спите.
   Кейт легла; Крис устроился рядом с нею.  Она  прижалась  к  нему  спиной.
Только для тепла. Ночь была чертовски холодной.
   Засыпая, она услышала отдаленные раскаты грома.
   Вскоре после полуночи пошел дождь. Кейт почувствовала,  что  ей  на  лицо
упали первые тяжелые капли, и вскочила на ноги почти в ту  же  секунду,  как
дождь разошелся по-настоящему. Оглядевшись, она увидела маленький деревянный
навес. Он сильно обгорел, но все еще держался. Она заползла под него и села,
обхватив колени. Крис сел рядом и прижался  к  ней.  Марек  тоже  проснулся,
подошел, лег поблизости и сразу же снова  заснул.  Кейт  видела,  как  капли
дождя разбивались о его щеку, но он продолжал храпеть.

26:12:01

   Вдалеке  над  ними  висело  с  полдюжины  наполненных  горячим   воздухом
воздушных шаров, освещенных приближавшимся к зениту солнцем. Время подходило
к одиннадцати. Один из воздушных шаров был украшен зигзагообразными узорами,
которые напомнили Стерну орнаменты навахо.
   - Сожалею. - говорил ему Гордон, - но ответ: нет. Вам нельзя  отправиться
в прошлое на опытном образце, Дэвид. Это слишком опасно.
   -  Почему?  Я  считал,  что  это  совершенно  безопасное  занятие.  Более
безопасное, чем езда на автомобиле. И в чем же заключается опасность?
   - Я говорил вам, что у нас не бывает ошибок транскрипции, то есть ошибок,
которые происходят при восстановлении, - сказал Гордон. - Но это  не  совсем
верно.
   - Да?
   - Я вам сказал чистую правду, что  мы  не  можем  найти  никаких  видимых
ошибок. Но они, вероятно, все-таки  совершаются  при  каждом  переходе.  Они
просто слишком незначительны для того, чтобы их можно было  обнаружить.  Но,
подобно  радиоактивному  заражению,  ошибки  транскрипции   имеют   свойство
накапливаться.  Вы  не  можете  видеть  те,  что  появились   в   результате
единственной поездки, но после десяти или двадцати поездок признаки начинают
проявляться. Это может быть не  существовавший  прежде  шрам  на  коже,  Или
бороздка на  роговице  глаза.  Или,  возможно,  у  вас  появляются  заметные
симптомы диабета, или  возникают  проблемы  с  кровообращением.  Как  только
что-нибудь подобное обнаруживается, переходы для вас прекращаются. Поскольку
вы не можете позволить себе сделать что-либо, способное еще  более  ухудшить
положение. Это означает, что вы исчерпали свой лимит переходов.
   - И такое случалось?
   -  Да.  С  некоторыми  лабораторными  животными.  И  несколькими  людьми.
Первопроходцами, теми, кто использовал ту самую машину опытного образца.
   Стерн задумался.
   - И где же эти люди сейчас?
   - Большинство их находится здесь. Продолжают работать на нас. Но они  уже
больше не путешествуют. Им нельзя.
   - Все понятно, - сказал Стерн, - но я-то говорю только об одной поездке.
   - Мы не использовали и даже не тестировали эту машину в  течение  долгого
времени, - возразил Гордон. - Это может сойти с рук, а может и не сойти. Ну,
представьте себе: я позволяю вам совершить переход и  возвратиться,  но  вы,
оказавшись  в  1357  году,  обнаруживаете  у  себя  столь  серьезные  ошибки
транскрипции, что не решаетесь вернуться.  Потому  что  не  можете  рискнуть
добавить к ним хоть сколь угодно малую толику.
   - Вы хотите сказать, что я был бы вынужден остаться там?
   - Да.
   - А это уже с кем-нибудь случалось? - поинтересовался Стерн.
   Гордон замялся, пожалуй, впервые за все время их общения.
   - Возможно.
   - Это значит, что там уже находится кто-то из наших?
   - Возможно, - повторил Гордон - Мы не уверены в этом.
   - Но ведь это очень важно, - взволнованно заговорил Стерн -  То  есть  вы
говорите, что там уже может быть некто, кто мог бы помочь им.
   - Не уверен,  -  ответил  Гордон,  -  что  именно  этот  человек  захочет
помогать.
   - Но разве не следует нам сообщить им об этом? Дать совет?
   - У нас нет никакой возможности вступить с ними в контакт.
   - Вообще-то, - задумчиво произнес Стерн, - я думаю, что такая возможность
есть.

16:12:23

   Крис  проснулся  незадолго  до  рассвета,  дрожа  от  холода.  Небо  было
бледно-серым, землю покрывал тонкий туман. Он сидел под обугленным  навесом,
опираясь спиной на стену и подтянув колени к подбородку. Рядом сидела  Кейт;
она еще спала. Крис решил выглянуть наружу и сделал движение, чтобы  встать,
но его тело откликнулось на это незначительное усилие резкой болью. Все  его
мускулы - на руках, на ногах, на груди,  всюду  -  одеревенели  и  с  трудом
выполняли приказы мозга. Когда же он повернул голову, то ему показалось, что
хруст шейных позвонков разнесся по всей округе.
   Он с удивлением обнаружил, что его  туника  на  плече  стала  жесткой  от
запекшейся крови. Очевидно, стрела ночью зацепила его  достаточно  сильно  и
вызвала кровотечение. Крис для  пробы  подвигал  рукой,  от  боли  в  мышцах
втягивая воздух сквозь зубы, но решил, что все в порядке.
   Холодный утренний воздух был пропитан влагой, и  Крис  с  каждой  минутой
дрожал все сильнее. Он мечтал о костре и хоть какой-нибудь пище. В животе  у
него громко бурчало. Он не ел  более  двадцати  четырех  часов.  Его  мучила
жажда. Где можно раздобыть воду? Годится ли для питья вода из  Дордони?  Или
следовало найти родник? И откуда, черт возьми, они возьмут еду?
   Он повернулся, чтобы спросить об этом Марека, но  того  не  оказалось  на
месте.
   Крис оперся рукой о землю, чтобы подняться, и  в  это  мгновение  услышал
звук приближающихся шагов. Марек? Нет, решил он, это шли несколько  человек.
К тому же он слышал негромкое позвякивание кольчуг.
   Шаги подходили все ближе, а затем утихли. Крис затаил дыхание.  В  пустом
оконном проеме справа от него, всего в трех футах от его  головы,  появилась
кольчужная перчатка и оперлась на обгоревший  подоконник.  Рукав  обладателя
перчатки был зеленым с черной оторочкой.
   Люди Арно.
   - Hic nemo habitavit nuper <Здесь теперь  никто  не  живет>,  -  произнес
мужской голос.
   -  Et  intellego  quare.  Specta,  porta  habet  signum   rubrum.   Estne
pestilentiae? <И понятно, почему. Смотри, на двери красный  знак.  Это  что,
моровая язва?> - послышался ответ от двери.
   - Pestilentia? Certo scisne?  Abeamus!  <Моровая  язва?  В  этой  лачуге?
Уходим скорее!> Первый убрал, даже  отдернул  руку  с  подоконника,  и  шаги
торопливо удалились. Наушник не перевел Крису ничего из сказанного, так  как
был выключен. Ему пришлось положиться на свое  знание  латыни.  Что  значило
"pestilentia"?  Вероятно,  "чума".  Солдаты  увидели  полосу  на   двери   и
быстренько убрались подальше.
   "О, Иисус, - подумал он, - неужели это чумной дом? И поэтому его  сожгли?
А сейчас  тоже  можно  заразиться?"  Он  принялся  ломать  голову  над  этим
вопросом, когда, к его неописуемому ужасу, из высокой травы выскочила черная
крыса и убежала в полуоткрытую дверь. Крис  задрожал  еще  сильнее.  В  этот
момент проснулась Кейт.
   - Который час? - зевнув, заговорила она.
   Крис зажал ей рот ладонью и помотал головой.
   Он слышал, что вокруг все еще ходили люди, их голоса невнятно разносились
в утреннем тумане. Крис выбрался из-под навеса, подполз к окну  и  осторожно
выглянул.
   Он увидел неподалеку по  меньшей  мере  дюжину  солдат.  Все  они  носили
зеленые с черным цвета Арно. Солдаты систематически  проверяли  все  хижины,
прилепившиеся  к  стенам  монастыря.  Глядя  на  них,  Крис  увидел  Марека,
направлявшегося в сторону солдат. Марек как-то сгорбился; подволакивая ногу,
он тащил в руках  охапку  какой-то  травы.  Солдаты  остановили  его.  Марек
подобострастно поклонился. Весь  он  казался  каким-то  маленьким,  усохшим.
После того, как он показал солдатам, что держал  в  руках,  те  рассмеялись.
Кто-то из них несильно оттолкнул его. Марек еще раз поклонился и, все так же
сгорбившись и прихрамывая, побрел дальше.

***

   Кейт видела, как  Марек  прошел  мимо  развалин  хижины,  в  которой  они
прятались, и скрылся за углом  монастырской  стены.  Он  явно  не  собирался
подходить к ним, пока поблизости бродили солдаты.
   Крис, все так же дрожа, забрался обратно под навес. Похоже,  что  он  был
ранен в плечо: на одежде виднелось большое  пятно  засохшей  крови.  Девушка
помогла ему расстегнуть камзол, он сморщился и закусил губу. Кейт  осторожно
задрала его полотняную нижнюю рубашку и увидела, что всю левую сторону груди
покрывает огромный уродливый фиолетово-черный  синяк,  отливавший  по  краям
желтизной. Видимо, его оставило копье, сбросившее беднягу с коня.
   Увидев, как изменилось ее лицо, Крис прошептал:
   - Что, так плохо?
   - Я думаю, что это просто ушиб. Хотя, возможно, есть и трещины в ребрах.
   - Чертовски болит.
   Она оттянула широкий ворот рубашки с плеча Криса; показалась  оставленная
стрелой рана: косой порез в пару  дюймов  длиной,  покрытый  толстой  коркой
запекшейся крови.
   - Ну как? - спросил Крис, внимательно следивший за выражением ее лица.
   - Просто порез.
   - Инфицированный?
   - Нет, с виду чистый.
   Она приподняла рубаху сзади и увидела огромный синяк на спине Криса и еще
один на боку, под рукой. Вообще-то все  его  тело  представляло  собой  один
большой ушиб. Он должен был испытывать сильную боль. Кейт была поражена тем,
что он больше не жаловался. В конце концов, это же  был  тот  самый  парень,
который мог  закатить  истерику,  если  на  завтрак  ему  подавали  омлет  с
сушеными, а не свежими грибами И мог всерьез обидеться, если ему  предлагали
вино, которое он не любит.
   Она стала застегивать его камзол, но Крис остановил ее:
   - Я и сам могу с этим справиться.
   - Я помогу тебе...
   - Я же сказал, что справлюсь сам.
   Кейт убрала руки.
   - Ладно, ладно...
   - В любом случае мне  нужно  заставить  руки  двигаться  как  следует,  -
объяснил Крис.
   Хотя он непроизвольно морщился  и  с  каждой  пуговицей  ему  приходилось
буквально бороться, он застегнул их все до одной. Но потом откинулся к стене
в изнеможении, закрыв глаза; от усилий и  боли  его  лоб  покрылся  крупными
каплями пота.
   - Крис...
   Он открыл глаза.
   - Я в полном порядке. Не волнуйся за меня. Я совершенно здоров.
   И он говорил правду.
   Кейт внезапно показалось, будто рядом с ней сидит  совершенно  незнакомый
человек.

***

   Когда Крис увидел свое плечо и  грудь  -  грудь  была  фиолетовой,  цвета
лежалого мяса, - он сам удивился своей реакции. Травма  была  серьезной.  Он
думал, что почувствует испуг, снова задрожит. Но вместо этого  он  ощутил  в
себе облегчение,  чуть  ли  не  беззаботность.  Боль  могла  затруднять  ему
дыхание, но она не имела значения. Он просто радовался тому, что жив и видит
наступление нового дня. Его привычные  жалобы,  капризы  и  неуверенность  в
собственных силах внезапно показались совершенно неуместными. Вместо них  он
обнаружил в себе какой-то источник безграничной энергии - почти  агрессивной
живучести;  он  не  мог  припомнить,  чтобы  когда-либо  испытывал  подобное
состояние.  Он  чувствовал,  как  разливается  она  по  его  телу,   подобно
своеобразной  лихорадке;  мир  вокруг  казался  ярче,  более  открытым   для
эмоционального восприятия, чем прежде.
   Это  туманное,  седое  утро  обладало  какой-то  первозданной   красотой.
Прохладный влажный воздух был напоен ароматами влажной травы, влажной земли.
Каменная стена, на которую он опирался спиной, поддерживала его.  Даже  боль
была ему полезна, потому что она изгнала всю ненужную рефлексию.  Он  ощущал
себя очистившимся, настороженным и готовым ко всему.  Это  был  иной  мир  с
иными законами существования.
   И сейчас он впервые влился в него.
   Полностью.

***

   Марек вернулся, когда солдаты скрылись из виду.
   - Вы понимаете, что происходит? - спросил он.
   - А что?
   - Солдаты ищут троих людей из Кастельгарда: двоих мужчин и женщину.
   - Зачем?
   - Арно хочет поговорить с ними.
   -  Разве  неприятно  достичь  популярности?  -  проронил  Крис  с  кривой
усмешкой. - Все мечтают с нами познакомиться.
   Марек дал каждому по горсти влажной травы и листьев.
   - Полевая зелень. Это завтрак. Ешьте.
   Крис принялся, громко чавкая, пережевывать растения.
   - Восхитительно, - сказал он. Именно это он имел в виду.
   - Травка с зубчатыми листьями - пиретрум. Она снимет боль. Белые стебли -
ива. Уменьшит отеки от ушибов.
   - Благодарю, - сказал Крис. - Это как раз то, что нужно.
   Марек недоверчиво взглянул на него.
   - Парень здоров? - спросил он, взглянув на Кейт.
   - Лично я считаю, что он в полном порядке.
   - Отлично. Тогда ешьте, а потом мы пойдем  в  монастырь.  Если,  конечно,
сможем пробраться мимо стражи.
   Кейт сняла парик.
   - Это не составит проблемы, - сказала она. -  Они  ищут  двоих  мужчин  и
женщину. Посмотрите-ка, у кого нож острее.

***

   К счастью, девушка и так ходила с короткой стрижкой. Мареку потребовалось
всего несколько минут, чтобы срезать самые длинные пряди.
   - Я все думал о событиях минувшей ночи, - сказал Крис, пока  Марек  стриг
Кейт.
   - Совершенно ясно, что кто-то раздобыл наушник, - отозвался Марек.
   - Верно, - откликнулся Крис. - И мне кажется, что я  знаю,  где  они  его
взяли.
   - Гомес, - односложно проронил Марек.
   Крис кивнул.
   - Именно так я и предполагаю. Вы не забрали его у нее?
   - Нет. Мне и в голову не пришло.
   - Я уверен, что кто-нибудь мог выковырять его и запихнуть  в  собственное
ухо достаточно глубоко, чтобы услышать, как эта штука  болтает;  пусть  даже
она плохо ему подходит.
   - Да, - согласился  Марек  -  Но  вопрос:  кто?  Ведь  это  четырнадцатое
столетие. Розовый камушек, что-то говорящий на разные  голоса...  Это  может
быть только колдовством. Любой, нашедший его,  должен  был  перепугаться  до
полусмерти.  Кто  бы  его  ни  нашел,  он  отшвырнул  бы  его,  как  горячую
картофелину, а потом втоптал в землю. Или бросился  бежать,  словно  за  ним
гонятся черти.
   - Я знаю, - ответил Крис. - Именно поэтому, сколько я ни думаю  обо  всем
этом, я вижу только один возможный ответ.
   Марек кивнул.
   - Проклятые ублюдки не сказали нам об этом.
   - О чем? - поинтересовалась Кейт. Она, похоже,  была  полностью  сбита  с
толку.
   - О том, что тут находится кто-то еще. Я  хочу  сказать,  кто-то  еще  из
нашего века.
   - Это единственный возможный ответ, - поддержал Марека Крис.
   - Но кто же? - спросила Кейт.
   Крис думал об этом все утро.
   - Де Кер, - сказал он. - Все указывает на то, что это де Кер.
   Марек помотал головой.
   - Посудите сами, - доказывал Крис. -  Он  здесь  только  год,  правильно?
Никто не знает, откуда он взялся, правильно? Он втерся в любимчики к Оливеру
и ненавидит всех нас, поскольку  знает,  что  мы  тоже  можем  это  сделать,
правильно? Он уводит своих солдат прочь от кожевенной мастерской, идет прочь
до тех пор, пока мы не начинаем разговаривать, и  тогда  он  возвращается  к
нам. Уверяю вас, это наверняка де Кер.
   - Тут есть только одно  "но",  -  сказал  Марек.  -  Де  Кер  говорит  на
безупречном окситанском наречии.
   - Ну и что. Ты тоже.
   - Нет. Я говорю  как  иностранец,  недавно  овладевший  языком.  Вы  двое
слушаете перевод в наушнике. Я же слышу то. что говорят на  самом  деле.  Де
Кер разговаривает как местный уроженец. Его речь совершенно беглая, а акцент
точно такой же, что и  у  большинства  остальных.  А  в  двадцатом  столетии
окситанский язык - мертвый. Он просто не может быть  нашим  современником  и
так разговаривать. Он может быть только аборигеном.
   - Возможно, он лингвист?
   Марек помотал головой.
   - Это не де Кер, - уверенно сказал он. - Это Ги Малеган.
   - Сэр Ги?
   - Никаких сомнений, - заявил Марек. - Я заподозрил его еще с тех пор, как
нас сцапали в тайном ходе. Помните? Мы не издаем почти никаких звуков, но он
открывает дверь и ло