реглянулись. Сообразив, что они
совершенно  не  понимают,  о чем  мы  говорим,  я  решил  не
развивать  начатую тему. Если им неизвестно о  существовании
Менелая,  пусть  оно и остается для них тайной.  Кто  знает,
возможно  нам  еще  придется  прибегнуть  к  услугам  нашего
знакомого полтергейста.
      - Насколько я понимаю, наша миссия исчерпана, - сказал
я,  обращаясь  в первую очередь к Агамемнону,  как  к  более
старшему по должности. - Ни для вас, ни для Париса мы больше
не представляем никакого интереса.
      -  Ну  почему же, - возразил Агамемнон. - Мы  пока  не
собираемся  сворачивать нашу деятельность в  вашем  времени.
Так   что   вы,  со  своими  знаниями  и  опытом  работы   в
поливариантном мире, могли бы оказаться полезными для нас.
      -  То  есть  вы предлагаете нам работу?  -  растерянно
спросил я.
       -   Именно  так,  -  утвердительно  наклонил   голову
Агамемнон.
      Подобное  предложение  оказалось  для  меня  полнейшей
неожиданностью.  Интересуясь  своей  дальнейшей  судьбой,  я
ожидал,  что  нам  с Витькой будет предложена  массированная
промывка   мозгов,   которая  заставит  забыть   обо   всем,
приключившемся  с  нами. Или сеанс гипнотического  внушения,
после  которого мы будем считать все произошедшее  сном.  На
худой  конец  -  подписка  о  неразглашении.  Но  только  не
предложение о сотрудничестве.
      Я не успел еще осмыслить, как я в принципе отношусь  к
подобной  перспективе,  когда, опередив  меня,  свое  веское
слово произнес Витька:
     - Прежде чем согласиться на ваше предложение, мы должны
получить ответы на интересующие нас вопросы.
     - Прошу вас, - сделал приглашающий жест рукой Одиссей.
      -  Каковы  конечные  цели вашей деятельности  в  нашем
времени?
      - Я уже говорил, что мы занимаемся здесь исключительно
b%,,  что  вы  назвали бы коммерцией. Но поскольку  в  нашем
обществе   сложилась  несколько  иная  система  приоритетов,
нежели  у  вас,  в  том, что мы делаем, присутствует  еще  и
некоторый элемент игры.
     - Вы изменяете настоящее, чтобы оказать запланированное
воздействие на будущее?
      -  Ни  в  коем  случае! - Рука Агамемнона  с  открытой
ладонью  прочертила в воздухе дугу. - Мы не  вносим  никаких
изменений  в  то,  что  вы  называете  реальностью,  а  лишь
используем скрытые потенциальные возможности вашего времени.
Солтеки  и  хайперы  - это, если можно так  выразиться,  две
конкурирующие  фирмы  в  сфере оказания  определенного  вида
услуг.
     - И это не приводит ни к каким изменениям в будущем?
     Прежде чем ответить на этот вопрос. Одиссей и Агамемнон
посмотрели друг на друга, словно мысленно совещаясь  о  чем-
то.  Продолжалось  это  недолго, секунд  тридцать,  а  то  и
меньше.   Но   мне  эта  игра  в  гляделки   совершенно   не
понравилась.
      -  Я  думаю,  им можно сказать, - обращаясь  к  своему
подчиненному,  негромко  произнес  Агамемнон.  -   Они   все
правильно поймут.
      И  я  вдруг каким-то шестым или даже шестьдесят шестым
чувством  уяснил,  что  лучше бы  нам  не  знать  того,  что
собирались сообщить нам гости из будущего.

                          Глава 31

     Минула неделя со дня нашей последней встречи с Одиссеем
и Агамемноном, которая закончилась более чем удивительно. Во
всяком случае, для меня. Не взяв с нас никаких обязательств,
солтеки   позволили  нам  вернуться  домой,  в  тот  вариант
реальности,  который мы считали наиболее близким  для  себя.
Нам  даже  была предложена неплохая денежная компенсация  за
неудобства, которые нам пришлось претерпеть, что  лично  для
меня  было совсем нелишним, поскольку на финансовые вливания
от   хайперов  мне  теперь  скорее  всего  рассчитывать   не
приходилось, а настоящей работы у меня давно уже не было.
      В самый последний момент Витька, как обычно, чуть было
все   не   испортил.  Мы  уже  стояли  на  пороге   кабинета
Агамемнона,  сердечно  прощаясь  с  хозяевами.  Я   не   мог
дождаться, когда же мы наконец окажемся на улице, под чистым
небом,  вдали  от  всех проблем, которые  нежданно-негаданно
свалились нам на головы. А Витька возьми да и брякни:
      -  И что же, вы нас вот так просто и отпустите? У меня
сердце  дало сбой. Подумал: все, теперь уж нас точно  отсюда
не выпустят, не прочистив мозги каким-нибудь антисептиком  с
ароматом лимона.
      -  Что вы имеете в виду? - непонимающе приподнял бровь
Агамемнон,  по-прежнему восседавший за своим  монументальным
письменным столом.
      -  Разве  вы  не  боитесь, что  мы  можем  кому-нибудь
рассказать о вас? - уточнил свой вопрос Витька.
     Агамемнон улыбнулся. Положив большие руки поверх стола,
.-  сцепил  пальцы  в  замок. Должно  быть,  Витькин  вопрос
показался ему до невозможности наивным.
     - Во-первых, господин Кровиц, наша организация работает
под очень хорошим прикрытием. Мы настолько законспирированы,
что  даже  вы,  зная теперь о нас очень многое,  не  сможете
самостоятельно нас найти, если у вас возникнет  вдруг  такое
желание. А во-вторых, - Агамемнон поднял руки и водрузил  на
постамент  из  сцепленных пальцев широкий,  гладко  выбритый
подбородок,  -  ну подумайте сами, господин Кровиц,  что  вы
можете  рассказать? Что в вашем времени действуют  пришельцы
из  будущего, владеющие секретом поливариантности мира?  Что
вы  сами  держали в руках прибор, с помощью  которого  можно
путешествовать  между возможными вариантами  реальности?  Не
кажется ли вам, что без каких-либо доказательств это здорово
смахивает  на  вольный пересказ одной  из  серий  "Секретных
материалов"?
     Витька озадаченно прикусил губу.
      -  Так, значит, "Секретные материалы" - это тоже  ваша
работа? - удивленно спросил я.
      -  А  что,  по-моему,  неплохо получилось,  -  не  без
гордости заявил Агамемнон.
     На этом мы и расстались.
      Солтеки не стали настаивать на том, чтобы мы сразу  же
дали  ответ  на  их предложение о дальнейшем сотрудничестве,
прекрасно  понимая, что нам нужно время для того, чтобы  как
следует  осмыслить полученную информацию  и  хорошенько  все
обдумать.  Агамемнон сказал, что, когда потребуется  Одиссей
свяжется с нами и узнает наше окончательное решение.
     Первые два дня я просто места себе не находил. Я не мог
ни  есть, ни спать, ни читать газеты, ни смотреть телевизор.
Целый  день  я  метался по квартире, стараясь разобраться  в
том,  что  рассказали нам солтеки. Все  это  было  настолько
невероятно, что временами мне начинало казаться, будто нас с
Витькой  попросту  разыграли. Но  спустя  какое-то  время  я
задавал  себе  вопрос:  а  какой смысл  был  бы  в  подобном
розыгрыше?  И, не находя ответа, вновь склонялся  к  мнению,
что все, рассказанное солтеками, правда.
     На третий день я начал понемногу приходить в себя. Даже
вышел   на   улицу,  чтобы  купить  чего-нибудь   поесть   и
минеральной воды, - на улице и в квартире стояла невыносимая
жара.
      Пару раз я звонил по телефону Витьке. Один раз он  сам
мне позвонил. Но разговор у нас как-то не складывался. Оно и
понятно - прежде чем что-то обсуждать, каждому из нас  нужно
было  самостоятельно разобраться не только с  тем,  что  нам
стало известно, но и со своим отношением к этому.
       Уже   который  день  подряд,  проснувшись  совершенно
невыспавшимся из-за духоты и комаров, я вылезал из постели и
голым топал в ванную, чтобы принять душ. Затем шел на кухню,
заваривал  большой чайник зеленого чая, садился  за  стол  и
начинал  заново  вспоминать мельчайшие  детали  разговора  с
солтеками.
     - Будущего нет, - сказал, как отрезал, Одиссей.
      - То есть как нет? - непонимающе сдвинул брови я. - Вы
(,%%b% в виду, что у нас нет будущего?
      -  И  у  вас,  и у всех остальных, ныне живущих,  -  с
убийственным спокойствием произнес Одиссей. - Будущего нет у
всей земной цивилизации. Точно так же, как нет его и у нас.
      - Слушайте, давайте не будем объясняться загадками!  -
недовольно взмахнул рукой Витька. - Все эти метафоры...
       -  Выслушайте  меня,  -  с  несвойственной  для  него
резкостью  перебил  Витьку Одиссей.  -  А  потом  уже,  если
захотите, выскажете собственное мнение по данному вопросу.
      Витька  умолк,  как  пацан, которого  взрослый  парень
щелкнул по лбу.
      -  Я  сейчас  уже не могу сказать, сколько тысячелетий
отделяет  нашу цивилизацию от вас, потому что сами мы  давно
живем  вне времени. Мы привыкли к факту существования бездны
вечности,  но  в  тот  момент, когда  о  ней  впервые  стало
известно,  это  стало для всего человечества потрясением,  с
которым, пожалуй, не может сравниться ни одна война, ни одна
революция,   ни   одна  катастрофа  за  всю  нашу   историю.
Человечество вдруг поняло, что у него нет будущего. Наш  мир
стоял  на  краю  бездны, пожирающей время. И  что,  пожалуй,
самое   ужасное,  вскоре  выяснилось,  что  бездна  вечности
представляет  собой не некий вселенский катаклизм,  грозящий
уничтожить   мироздание,   а  закономерный   итог   развития
человечества. Не подозревая о том, мы создавали ее поколение
за поколением на протяжении всей своей истории, пока наконец
не  добились результата. Незамедлительно возникло  несколько
теорий,  объясняющих причины происхождения  бездны  вечности
ошибками, допущенными нашими предками в далеком прошлом. Кое-
кто  вычислял  даже  конкретные  ключевые  моменты  истории,
изменив  которые,  по их мнению, можно  было  бы  уничтожить
бездну  вечности. К тому моменту мы уже освоили  путешествие
во  времени  и  отправили в прошлое несколько экспедиций,  в
задачу которых входило внесение необходимых поправок  в  ход
исторического процесса.
      -  Парис говорил, что путешествие в прошлое ограничено
семидесятыми годами двадцатого века, - вспомнил я.
      -  Еще  одна  его выдумка, - отмахнулся  Агамемнон.  -
Путешествие  в  прошлое  ограничено только  мощностью  тайм-
генераторов.  Чем  дальше в прошлое вы желаете  отправиться,
тем  больший заряд тайм-генераторов вам для этого требуется.
Сейчас  мы  не  можем себе позволить углубляться  в  прошлое
дальше  середины  двадцатого  века  чисто  по  экономическим
причинам. Но в те времена, о которых идет речь, человечество
готово было идти на любые жертвы, надеясь, что удастся найти
путь к спасению.
       -   На   деле  все  оказалось  совсем  не  так,   как
предсказывали теоретики, - продолжил Одиссей,  -  Изменения,
которые  мы  с  отчаянием обреченные производили  в  истории
прошлого, используя в качестве доминанты различные  варианты
реальности   вносили  все  большую  путаницу   в   процессы,
происходящие в нашем настоящем.
      -  Вы,  должно быть, слышали о теории некоего Фоменко,
который   пытается   по-новому  трактовать   те   или   иные
исторические   события,  вводя  для  этого  более   короткую
"`%,%--cn шкалу, - вновь вступил в разговор Агамемнон. - Так
вот  это  как  раз и есть результат одной из  наших  попыток
изменить прошлое.
     - В итоге все эти необдуманные действия привели к тому,
что  бездна  вечности  двинулась в обратном  направлении  по
шкале времени. Теперь она пожирала не только будущее,  но  и
прошлое.  Чтобы  не  погибнуть в  этой  бездне,  мы  создали
временной  кокон,  изолировавший наш мир  как  от  будущего,
которого уже не существовало, так и от прошлого, которое  со
временем  тоже должно было исчезнуть. Теперь  мы  живем  вне
времени. Но, имея возможность путешествовать во времени,  мы
делаем  это, чтобы получить в прошлом то, чего мы  лишены  в
настоящем,  -  ощущение того, как мир  меняется,  становится
другим, ощущение хода времени. Именно этим объясняется  все,
чем мы здесь занимаемся.
       -  Получается,  что  наш  мир  катится  в  бездну?  -
растерянно  развел  руками  Витька.  -  Абсолютно  все   его
возможные варианты?
      -  Можно сказать и так, - скорбно вздохнул Одиссей.  -
Поверьте,  мне  и самому порою бывает не по  себе,  когда  я
думаю  о  том,  что пользуюсь благами мира,  обреченного  на
гибель, и ничего не могу сделать, чтобы предотвратить ее.
      Последнюю реплику Одиссея Витька как будто и вовсе  не
услышал.
     - И сколько нам еще осталось? - спросил он.
      -  Сейчас  вас  от  бездны  вечности  отделяет  два  с
половиной   тысячелетия,  -  ответил   Одиссей.   Витька   с
облегчением свистнул.
      -  Ну прямо камень с души свалился. Слушая вас, я было
подумал, что нам осталось от силы года два.
      -  Два тысячелетия, два года - какая разница, - совсем
уж  невесело усмехнулся Одиссей. Для вечности даты, которыми
мы  привыкли  измерять  время,  не  имеют  значения.  Бездна
вечности движется по временной шкале, пожирая год за  годом.
Расстояние  между вами постоянно сокращается. И когда-нибудь
наступит тот час, когда она проглотит и нынешний год.
      - Но я успею прожить свою жизнь до конца, - - произнес
Витька  таким  тоном, как будто у него пытались  отнять  его
неотъемлемые права.
     - И да и нет, - ответил Одиссей. - Сначала вы проживете
свою  жизнь полностью. Затем бездна вечности откусит от  нее
один  год.  Потом еще один. И так, год за годом, в  обратном
направлении  по шкале времени, пока не наступит день,  когда
вас  еще  не  было  на  свете. Как мне  ни  горько  об  этом
говорить, но вы обречены на то, чтобы снова и снова,  тысячи
раз  подряд  переживать собственную смерть  и  гибель  всего
человечества.
     Озадаченный, Витька ухватил себя пальцами за мочку уха.
     - И этого никак невозможно избежать? - спросил я.
      - Мы уже оставили всякую надежду остановить расширение
бездны вечности, - ответил Одиссей. - Сделать это не в наших
силах.
     - Так, может быть, мы сами можем что-нибудь придумать?
     Одиссей ничего не ответил, только покачал головой.
      - А можно укрыться у вас, ну, там, где нет времени?  -
осторожно поинтересовался Витька. Одиссей вновь отрицательно
качнул головой.
      -  Ну это я просто так спросил, - как будто извиняясь,
развел  руками Витька. - Просто ради любопытства. Я  даже  и
знать  не  хочу, почему вы никому не предоставляете убежища.
Или, может быть, для кого-то все же делаются исключения? Ну,
скажем, для особо выдающихся личностей? Я, естественно, имею
в виду не себя, а, скажем, лауреатов Нобелевской премии...
     - Нет, - резко отрубил Агамемнон. - И давайте больше не
будем возвращаться к этому вопросу.
      -  Хорошо,  - с готовностью согласился Витька.  -  Тем
более что время у нас в запасе еще есть...
     Я вновь и вновь, слово за словом, прокручивал в уме наш
разговор  с солтеками и никак не мог взять в толк, для  чего
они  нам  все  это рассказали? Чтобы запугать? Глупо  пугать
человека   тем,  что  произойдет  через  два   с   половиной
тысячелетия,  -  по  меркам человеческой жизни  это  слишком
большой  срок  для того, чтобы всерьез испугаться.  Если  бы
Агамемнон с Одиссеем пытались таким образом склонить  нас  к
сотрудничеству,  то  им  следовало  бы  оставить  нам   хоть
призрачную  надежду  на  то, что  к  моменту  гибели  нашего
времени они предоставят нам убежище. Но "нет", произнесенное
Агамемноном,   прозвучало  настолько  однозначно,   что   не
допускало  никаких иных толкований его отказа. Тогда  почему
они   рассказали  нам  о  бездне  вечности,   которая,   как
выясняется,   была   куда   более  серьезной   угрозой   для
человечества, чем ядерная война, которой мы сами себя упорно
пугали,   экологическая  катастрофа,  которой,   по   словам
солтеков,  нам  удастся  избежать, и вторжение  инопланетян,
ставшее    золотой    жилой   для   писателей-фантастов    и
кинематографистов.  Угроза гибели  человечества,  по  мнению
солтеков,  была  неотвратима. Их будущее уже  погибло.  Наше
становилось  все  меньше, съеживаясь, как  шагреневая  кожа.
Если  все равно ничего уже невозможно было сделать,  так  не
лучше  ли  было  бы  позволить  нам  прожить  свою  жизнь  в
неведении?..
      От  невеселых размышлений меня оторвал дверной звонок.
Это  был  Витька. Утром он позвонил мне и сказал, что  готов
встретиться и поговорить. О чем? Этого вопроса я задавать не
стал, поскольку и без того было ясно, что речь пойдет  не  о
последних   парламентских   дебатах.   Я   тоже   чувствовал
готовность  высказать кому-то, кто сможет меня  понять,  все
то, что несколько дней бродило у меня в i душе.
      Едва  кивнув  мне с порога, Витька тут же  пробежал  в
комнату, схватил со стола дистанционный пульт телевизора  и,
упав  в  мое  любимое  кресло,  принялся  щелкать  кнопками,
переключаясь с одного канала на другой,
      -  А,  вот  оно!  - довольно хлопнул  он  по  кожаному
подлокотнику, когда на экране появилось то, что он искал.
      - С каких это пор ты смотришь "Секретные материалы"? -
удивился  я,  увидев на экране знакомое до боли лицо  агента
Малдера.
      -  С  тех  пор,  как  Агамемнон  сказал,  что  это  их
/`.$c*f(o. - Витька схватил со стола мою кружку  с  чаем  и,
сделав  глоток, скорчил презрительную мину. - Снова  у  тебя
зеленый чай.
      Восприняв критику как должное, я безропотно отправился
на кухню, чтобы заварить своему приятелю черный чай.
      Чайник,  наполненный водой, уже  стоял  на  включенной
плите. Улыбнувшись, я вернулся в комнату.
      -  Слушай,  что  у  них  там происходит?  -  Витька  с
возмущением ткнул рукой в экран. - Я ни черта не понимаю.
      - Это федеральный агент Фоке Малдер. - Я сел на стул и
пододвинул  поближе к себе кружку с чаем, дабы Витька  более
не покушался на нее. - Он разоблачает заговоры правительства
против  всего человечества, а заодно охотится на космических
пришельцев и прочих ужасных монстров.
     Витька задумчиво приложил палец к подбородку.
      На  экране  в  это время Малдер пытался  убедить,  как
всегда,   скептически  настроенную   Скалли   в   том,   что
Чернобыльская АЭС взорвалась вовсе не в результате случайной
аварии.  У  Малдера  на руках имелись факты,  подтверждающие
причастность   к   взрыву  международного  агента   Зайчика,
работающего  на межпланетную мафию. Но Скалли с маниакальным
упорством отказывалась ему верить.
     Из кухни послышалось негромкое позвякивание посуды.
      Сходив  туда, я вернулся с чайником крепко заваренного
черного   чая,   чистой  кружкой  для  Витьки   и   тарелкой
бутербродов.
     - Слушай, а какой во всем этом смысл? - спросил Витька,
вновь указав на экран.
      -  А  какой вообще смысл в телесериалах? - непонимающе
пожал плечами я.
     Витька в задумчивости потянул себя за мочку уха.
     - Я полагаю, что, поскольку этот сериал делают солтеки,
в нем должно содержаться какое-то зашифрованное послание.
      -  Почему  бы тебе в таком случае не поискать  скрытый
смысл в книгах Трепищева? - усмехнулся я.
     Витька скривился, как будто раскусил кислую сливу.
      -  Не  напоминай мне о нем. До сих пор  не  могу  себе
простить,  что  у  меня был шанс убедить  Трепищева  бросить
заниматься ерундой, а я не смог им воспользоваться. По сути-
то он неплохой парень.
     - Был бы неплохим, если бы не стал писателем, - добавил
я.
     Витька повернулся к столу, чтобы налить себе чаю.
      - Откуда такое убожество? - поинтересовался он, указав
взглядом  на  пластмассовую вазочку с  тремя  искусственными
цветками, стоявшую посреди стола.
     Я так и знал, что Витька непременно обратит внимание на
это  уродливое изделие, на которое невозможно было взглянуть
без содрогания и боли.
     - Купил по случаю, - уклончиво ответил я.
      -  Никогда  прежде  не замечал за тобой  склонности  к
дешевому китчу. - Витька осуждающе покачал головой.
      Я никак не прореагировал на его замечание. Витька взял
со стола бутерброд с ветчиной и в момент проглотил его.
     - Я уволился с работы, - сообщил он, закончив жевать.
     - Решил принять предложение Агамемнона?
      -  Пока  еще не знаю, - покачал головой Витька.  -  Но
после  всего, что произошло, я уже не могу просто сидеть  за
сто