покрытые  толстым
слоем  пыли.  Помнишь,  в третьем или четвертом  классе  нас
".$(+(  в Музей революции. Много эмоций вызвал у тебя пиджак
Ильича, висевший на вешалке за стеклом?
      -  Помнится,  я  тогда подумал, что  этот  пиджак  мог
принадлежать кому угодно, - усмехнулся я. - Но мы-то ведь не
пиджаки, а, можно сказать, живая история.
      - Мертвая! - подняв вверх указательный палец, поправил
меня  Витька. - Мертвая, Анатоль! Для них мы все  давно  уже
покойники!
       Когда   Витька  начинает  выдавать  свои   совершенно
невероятные  истории  о  таинственных  преследователях,   не
дающих ему покоя, мне бывает трудно говорить с ним серьезно.
Но  на  этот раз разговор меня заинтересовал. То,  что  плел
Витька,   показалось  похожим  на  историю   из   "Секретных
материалов",   которые  мне  сегодня  так   и   не   удалось
посмотреть.
      -  Ладно,  -  не  стал спорить я.  -  Выходит,  только
странное  выражение  лиц  и  не  соответствующая  обстановке
одежда  людей,  сидевших  на  скамейке  возле  твоего  дома,
привели тебя к выводу, что они пришельцы из будущего?
     - Если бы только это, - загадочно усмехнулся Витька.
     - Было что-то еще?
      Витька  быстро  посмотрел по  сторонам,  словно  хотел
убедиться  в  том,  что нас никто не подслушивает,  и  вновь
перешел на шепот:
      -  Когда  я  был дома, то случайно глянул за  окно.  И
знаешь,  что я там увидел? Прямо за стеклом в воздухе  висел
объект,  похожий на человеческий глаз, только очень большой.
Секунд десять я смотрел на него. Затем глаз заметил,  что  я
за ним наблюдаю, и тут же скрылся.
     - Растворился в воздухе? - поинтересовался я.
      -  Нет! - протестующе взмахнул рукой Витька. -  Просто
отлетел в сторону и скрылся среди листьев березы, растущей у
меня под окном, так что я не мог его больше видеть.
     Я покачал головой.
      -  И все же я не понимаю, почему ты считаешь, что  это
именно  пришельцы  из будущего, а не, допустим,  все  те  же
хорошо знакомые тебе инопланетяне?
     Витька посмотрел на меня как на неразумного младенца.
      - Анатоль, посуди сам, какому инопланетянину придет  в
голову   изготовить   прибор   для   наблюдения   в    форме
человеческого глаза?
      -  Ну  хорошо.  -  Я благоразумно не стал  вступать  в
детальное  обсуждение  данного  вопроса.  -  Допустим,  тебя
"пасут"  люди из будущего. Возникает вопрос: что им от  тебя
нужно?
     Вот тут Витька меня удивил. Обычно он точно 4знал, чего
желают   те  или  иные  спецслужбы,  установившие   за   ним
наблюдение.  Да  иначе  и быть не могло,  поскольку  он  сам
придумывал все эти истории. Стараясь, чтобы то, что он плел,
звучало убедительно, Витька непременно уделял внимание тому,
чтобы  аккуратненько  увязать  все  концы.  Обычно  он  имел
готовые  ответы на самые каверзные вопросы, которые  мог  бы
задать  ему особо придирчивый слушатель. Но сейчас он просто
пожал плечами и сказал:
     - Понятия не имею.
      Я,  наверное, даже если бы и постарался, все равно  не
смог бы скрыть своего недоумения.
     - То есть как это?
      -  Ну,  у  меня имеется несколько гипотез, -  смущенно
отвел глаза в сторону Витька. - Но я не могу ручаться за то,
насколько они соответствуют истине.
     Я сделал приглашающий жест рукой:
     - Выкладывай.
     - Версия первая. - Начав фантазировать, Витька сразу же
приободрился.  -  Возможно,  моей  жизни  угрожает  какая-то
опасность,  и  люди  из будущего, зная  о  том,  что  должно
произойти, прибыли сюда, чтобы защитить меня.
     Я скептически хмыкнул.
      -  А  у  тебя нет идей насчет того, какой интерес  для
будущего  представляет  твоя жизнь? -  поинтересовался  я  у
Витьки. - Насколько мне известно, выдвигать свою кандидатуру
на  президентский пост ты в ближайшее время не  собираешься.
Великое открытие, которое могло бы перевернуть представление
людей  о  Вселенной,  ты, сидя в своей  шарашке  по  ремонту
телевизоров, тоже вряд ли сделаешь. Я, например, считаю, что
ни  обо  мне,  ни  о тебе никто не вспомнит  уже  лет  через
пятьдесят  после  того, как мы покинем сей  мир.  И  то  при
условии,  что  каждый из нас обзаведется  семьей  и  детьми,
которые   еще  какое-то  время  станут  поминать   родителей
недобрыми  словами  за  то,  что  нас  угораздило   заняться
обустройством  личной жизни именно в это время  и  именно  в
этой стране.
     Витька возмущенно всплеснул руками.
      -  Как  же  ты узко мыслишь, Анатоль!.. Он хотел  было
сказать  что-то  еще,  но  тут его  взгляд  упал  на  второй
суперсандвич,  который,  забытый своим  создателем,  одиноко
лежал  на тарелке. Не в силах противостоять искушению, Витка
схватил  этот гигантский бутерброд и разом откусил  от  него
почти  половину. Чтобы прожевать такой огромный  кусок,  ему
потребовалось какое-то время.
      Сделав  пару  глотков чаю, Витька продолжил  изложение
своего видения проблемы взаимосвязи нашего сегодняшнего  дня
с отдаленным будущим:
     - Великие люди прошлого представляют интерес только для
историков  и любителей мемуарной литературы. Для будущего  в
целом  не  имеет никакого значения, насколько  известен  был
человек  в  свое  время. Все мы являемся творцами  будущего,
даже  если считаем, что ничего для этого не делаем.  Вспомни
рассказ   Брэдбери  "И  грянул  гром...".  Гибель   бабочки,
случайно  раздавленной путешественником в прошлое,  в  корне
изменила ход истории! А мы сейчас говорим не о насекомом,  а
о  человеке  -  существе, как ни крути, в  какой-то  степени
разумном и наделенном свободой выбора.
     - И что с того?
      -  А  то,  что  люди  будущего, проследив  в  обратном
направлении  цепь событий, которая привела к неблагоприятным
для  них  последствиям, могли отыскать в  прошлом  то  самое
ключевое звено, внеся изменения в которое можно рассчитывать
-  позитивные изменения в будущем.
     Я посмотрел на Витьку с плохо скрытым сомнением.
     - И ты считаешь себя той самой исторической
     Фигурой, судьба которой может изменить будущее в ту или
иную сторону?
     - А почему бы и нет? - пожал плечами Витька и затолкнул
в рот остаток сандвича.
      Я  усмехнулся и покачал головой. Ну никак не был похож
Витька   Кровиц   на   человека,  судьбой   которого   могли
обеспокоиться люди будущего. Кто угодно, только не  он.  Но,
как  ни  странно,  именно  таких  чудаков  жизнь,  порою  по
совершенно непонятной причине, возносит вверх. Зачем? А  кто
ж  ее  разберет. Так бывает. И мне это было известно  лучше,
чем кому-либо другому.
     - Но у тебя есть и другая версия, - напомнил я.
      -  Точно,  - кивнул Витька. - Эта та же самая  версия,
которую  я тебе уже изложил, только со знаком минус.  Вполне
возможно,  что для внесения позитивных изменений  в  будущее
нужно, чтобы я умер раньше отмеренного мне судьбой срока.  В
таком  случае  парочка,  сидящая  на  скамейке  возле  моего
подъезда, - это наемные убийцы из будущего.
      Я взял со стола заварной чайник и заново наполнил свою
кружку. Витька тут же протянул свою, и я плеснул ему остатки
заварки.
      -  Ну, что ты на все это скажешь? - спросил он,  зажав
кружку обеими руками так, словно хотел ее раздавить.
     - У тебя мания величия, - с серьезным видом ответил я.
     - Ты мне это уже говорил, - коротко кивнул Витька.
     - Разве? - удивленно вскинул брови я.
     - И не один раз.
     - Ну, в таком случае мне больше нечего добавить.
     Я поднял руку и демонстративно посмотрел на часы, давая
понять,  что  время позднее и гостю пора бы уже  подумать  о
доме.
      -  Послушай,  Анатоль, на этот раз  я  не  шучу.  -  Я
заметил,  как  в глазах Витьки блеснули панические  огоньки.
Похоже,  он  действительно  был напуган.  -  Эти  ребята  на
скамейке ждут, когда я вернусь.
     - Ты хочешь переночевать у меня?
     - Если ты не против...
     - Против. У меня завтра важная встреча, и мне нужно как
следует  выспаться.  А  тебя  я  прекрасно  знаю  -  ты   не
угомонишься до четырех утра.
     - Я буду сидеть тихо...
     - Нет!
     Витька с обреченным видом уронил голову на грудь.
      -  Что  ж,  по  крайней мере, если со мной  что-нибудь
случится, ты будешь знать, кто в этом виноват.
      -  Точно,  -  кивнул я. - И незамедлительно  сообщу  о
происшествии в полицию времени. Они зашлют своих агентов  на
несколько  дней  назад, и те разберутся  с  твоими  убийцами
прежде, чем они сделают свое черное дело.
      - Ты напрасно смеешься, - мрачно посмотрел на меня из-
под  насупленных бровей Витька. - Не исключено, что на  меня
.e.bobao  временные  террористы,  которые  хотят  уничтожить
будущее, создав мощный хроноклазм.
     - Чего? - Я непонимающе сдвинул брови к переносице.
      -  А  ну  тебя!  - безнадежно махнул рукой  Витька.  -
Фантастику нужно читать.
      Поднявшись  со  стула, он сгорбился, втянул  голову  в
плечи и нехотя потопал в прихожую.
     Возле двери он остановился и хлопнул себя по карманам.
      -  Черт,  сигареты  кончились. -  Обернувшись,  Витька
посмотрел не на меня, а куда-то поверх моего левого плеча. -
Слушай,  Анатоль, я деньги дома оставил. Дай десятку,  куплю
сигарет по дороге.
      Я  усмехнулся и, вытащив из кармана пятидесятирублевую
купюру, молча протянул ее Витьке.
     - Да мне только на сигареты, - совсем уж смутился он и,
быстро схватив деньги, сунул их в карман.
     Видно, увлекшись своими пришельцами из будущего, Витька
в  очередной раз забросил работу, в результате чего у него и
возникли проблемы с наличностью.
     Открыв дверь, Витька остановился на пороге.
     - Ладно, Анатоль, спасибо хотя бы за то, что выслушал.
      -  Не за что, - ответил я с улыбкой. - Всегда рад тебя
видеть.
      -  Это  ты только так говоришь, - с укоризной  покачал
головой Витька.
      И  в  этот  момент я увидел у него в глазах  выражение
такой  неизбывной тоски, что мне захотелось схватить его  за
руку,  втащить в квартиру и никуда не отпускать. Но, сам  не
знаю почему, я не сделал этого.
      Махнув  на  прощание  рукой, Витька  побежал  вниз  по
лестнице.
     - Я позвоню тебе завтра утром! - крикнул я ему вслед.
      Ответом мне стало только приглушенное шлепанье  подошв
сношенных   Витькиных   кроссовок  по  каменным   ступенькам
лестницы.
      Я стоял в дверях своей квартиры до тех пор, пока внизу
не  хлопнула дверь парадного. Только после этого вернулся  в
квартиру, захлопнул дверь и запер ее на замок.
      Сунув  руку  в  карман спортивных брюк, которые  носил
дома,  я проверил, на месте ли ключи от квартиры. Два  ключа
от двери и один от почтового ящика висели на кольце вместе с
небольшим  брелоком  в  форме груши,  на  расширенном  конце
которого выступала тугая круглая кнопка. Я получил его в тот
день,  когда мне исполнилось восемнадцать лет. И с  тех  пор
никогда с ним не расстаюсь.

                           Глава 2

      Утро  для меня обычно начинается не раньше одиннадцати
часов. Поэтому Витьке я позвонил только в начале первого.
     Памятуя о том, что у парня кончились деньги, я не очень-
то  рассчитывал на его присутствие дома. Скорее всего, забыв
о  своих пришельцах из будущего, он уже сидит с паяльником в
руке, регенерируя внутренности какого-нибудь "Самсунга"  или
"Томпсона".  Но, к моему удивлению, сразу же  после  первого
гудка на противоположном конце провода взяли трубку.
     - Слушаю, - произнес незнакомый мне мужской голос.
      Я бросил взгляд на табло телефонного аппарата, которое
с  однозначной  определенностью  утверждало  что  номер  был
набран   правильно  и  при  соединении  сбоя  на  линии   не
произошло.
     - Слушаю, - вновь повторил незнакомый голос в трубке.
      На  этот  раз  мне  показалось, что  я  уловил  в  нем
командирские интонации. Человек, пытавшийся вызвать меня  на
разговор, не привык к тому, чтобы ему не отвечали.
     После смерти родителей Витька жил в квартире один. Если
он  и  приводил к себе друзей, то среди них не  было  таких,
которые стали бы хватать телефонные трубки, отвечая на чужие
звонки.
     - Почему вы молчите? - задал вопрос голос из трубки.
      У  Витьки дома стоял самый простой телефонный  аппарат
без  определителя  номера. Поэтому, не  опасаясь,  что  меня
могут  вычислить, я аккуратно нажал кнопку отбоя  и  положил
трубку.
      Чтобы собраться с мыслями, я наклонил голову и на пару
секунд прижал пальцы к вискам.
      В  квартире  Витьки находится кто-то  чужой.  Выходит,
вчера   он   был  прав,  уверяя,  что  за  ним   установлено
наблюдение? После всех историй, что я наслушался от него  за
тридцать   лет  знакомства,  поверить  в  это   было   почти
невозможно.  И  все  же факт оставался  фактом:  я  позвонил
Витьке,  чтобы удостовериться, что у него все в  порядке,  а
мне ответил кто-то чужой.
      Что  было  делать? Звонить в милицию?  Пересказать  им
дурацкую  историю  о  террористах  из  будущего,  задумавших
сотворить хроноклазм... Или как там его Витька называл?..
      Не скажу, что я уж очень обеспокоился. В конце концов,
все  в  жизни  когда-нибудь случается в пер вый раз.  Вполне
возможно,  что  именно в тот момент, когда  я  набрал  номер
телефона, Витька оставил дома кого-то из своих приятелей,  а
сам ненадолго вышел на улицу. Скажем, за теми же сигаретами.
Почему бы и нет? Вполне возможно, что именно так все и было.
Или примерно так. Поэтому, прежде чем обращаться в милицию и
поднимать  панику,  следовало бы  убедиться  в  том,  что  с
Витькой действительно произошло что-то неладное.
      Самым простым, конечно же, было бы вновь набрать номер
Витькиного   телефона  и,  если  опять  ответит  незнакомец,
попросить  его  позвать Витьку к аппарату. Но самый  простой
способ далеко не всегда самый верный. В особенности при  тех
условиях,  в которых мне приходилось действовать. Поэтому  я
решил нанести Витьке визит лично.
      Приняв решение, далее я уже не медлил. Сбросив с  себя
домашнюю  одежонку, я надел джинсы, кроссовки, черную  майку
без рукавов с лаконичной надписью "GO!", зеленую ветровку  и
кроссовки.
      Этот набор отличался от того, в котором вчера заявился
ко  мне  Витька, разве что качеством. Сколько раз я  пытался
всучить  Витьке  приличную новую одежду под предлогом  того,
gb.  мне  она  не  нужна, но он всякий  раз  отвечал  гордым
отказом.  Быть может, все дело в том, что я размера  на  три
крупнее  его,  и, когда я утверждал, что при покупке  ошибся
размером,  Витька  понимал, что с моей  стороны  это  чистая
благотворительность. А в чем он нуждался меньше  всего,  так
это в сочувствии и жалости.
     Сунув во внутренний карман ветровки паспорт, а в карман
джинсов ключи и бумажник, я вышел на улицу.
      Витька  жил через два дома от моего, так что идти  мне
было всего ничего.
      Однако  на выходе из подъезда я столкнулся с серьезной
проблемой  в лице соседа, проживающего на пятом  этаже.  Имя
ему было Вадим Трепищев. И для меня не было ничего страшнее,
чем  столкнуться  с  ним  на  узком  месте,  не  позволяющем
улизнуть, сделав вид, что не узнал его или не заметил.
      Поскольку  сейчас  сложилась  именно  такая  ситуация,
единственное,  что  мне оставалось, -  это  развернуться  на
месте,  снова  войти  в  подъезд и,  запершись  в  квартире,
дождаться, когда Трепищев уйдет. Что я и попытался  сделать.
Однако Трепищев в два прыжка догнал меня, надежно ухватил за
локоть и прижал грудью к двери подъезда.
      - Рад, что наконец-то встретил вас, Анатолий Иванович,
-  с  улыбкой сообщил он мне. И, похоже, ничуть не  покривил
при этом душой.
       -   Здравствуй,  Вадим,  -  натянуто   улыбнулся   я,
одновременно делая робкую попытку освободить локоть  из  его
цепких пальцев.
      Трепищев  чуть присел и, наклонив голову,  заискивающе
заглянул мне в глаза.
     - Вы уже прочитали книгу, которую я вам дал?
      - Нет, Вадим, - смущенно отвел я глаза в сторону. -  К
сожалению,  пока  еще  не  успел.  Лицо  Трепищева  обиженно
вытянулось.
      -  Но  ведь  уже прошло три с лишним месяца,  Анатолий
Иванович, - с укоризной произнес он.
      - Да понимаешь, Вадим, все как-то времени не было. - Я
вновь  предпринял попытку освободить локоть и снова потерпел
неудачу. - Дела, понимаешь...
      -  Я  уже  новую  книгу закончил, - с  прежней  обидой
сообщил  Трепищев.  -  Называется  "Специальный  посыльный".
Через пару месяцев выйдет.
     - Рад за тебя...
      Я  уперся  рукой  Трепищеву  в  грудь,  намекая  таким
образом,  что  ему следует отойти в сторону.  Но  мой  намек
остался непонятым.
     Вадим Трепищев был любопытной личностью. С точки зрения
психоаналитика.  Он мнил себя великим писателем,  созидающим
серьезные   философские   сочинения,   закамуфлированные   в
коммерческих  целях под научную фантастику. По  сути  же  он
являлся  клиническим  графоманом,  не  умеющим  даже   фразу
составить таким образом, чтобы смысл ее был кому-то понятен.
Бездарные   тексты,  которые  он  выдавал  с   методичностью
телефакса, представляли собой глупейшие истории без начала и
конца,  в которые было свалено все, что Трепищеву когда-либо
$."%+.al   прочитать.   Ударными  местами   каждого   романа
Трепищева,  которыми он особенно гордился, являлись  грязные
порнографические  сцены, после прочтения которых  появлялось
подозрение,  что  у  написавшего их  серьезные  проблемы  не
только с головой, но и в отношениях с противоположным полом.
Трепищев  настолько омерзительно описывал в своих  книжонках
сексуальные комплексы, мучающие представителей обоих  полов,
что,  доведись  ознакомиться с его текстами старику  Фрейду,
тот  немедленно  бросился бы переписывать  заново  все  свои
фундаментальные труды.
      Как  ни  странно, Трепищеву удавалось каким-то образом
пристраивать  свои  шедевры в одном  весьма  респектабельном
издательстве.  Раз  в два месяца Трепищев выдавал  очередной
увесистый   роман,  который  незамедлительно   публиковался.
Печатался  он  под псевдонимом, из-за чего жутко  переживал.
Ему хотелось, чтобы все читатели знали его подлинное имя, но
при  этом  считал  это имя ужасно неблагозвучным,  а  потому
выбрал  себе  красивый и звучный, как ему  самому  казалось,
псевдоним: Серж Лебедев.
       Признаться,  я  не  могу  себе  представить  человека
который, начав читать любую из книг Трепищева не выбросил бы
ее  в мусорное ведро после сорока страниц. Во всяком случае,
я  именно  так  и поступил с его первой книгой,  которую  он
торжественно   вручил   мне,   предварительно   украсив   ее
дарственной  надписью.  Называлась она,  если  не  ошибаюсь,
"Сумерки  войны". Остальные книги Трепищева  отправлялись  в
мусорное  ведро, даже не будучи раскрытыми.  Однако  сказать
Трепищеву все, что я думаю о его писанине, у меня не хватало
духу.  Вначале  я еще пытался деликатно намекнуть  ему,  что
следовало  бы более тщательно работать над языком  и  думать
при  этом  не только о себе, но и о потенциальных читателях.
Но  Трепищев,  похоже,  пребывал  в  состоянии  перманентной
эйфории.  Любую  критику  он воспринимал  либо  как  происки
недоброжелателей,   либо  как  проявление   низкого   уровня
понимания его, как он сам полагал, очень сложных и  глубоких
текстов.  Мне  он,  например,  в  ответ  на  робкую  попытку
усомниться  в  его  гениальности со снисходительной  улыбкой
заявил:
      -  Я  бы  посоветовал вам, Анатолий Иванович, еще  раз
перечитать книгу. И при этом непременно обратите внимание на
параллели с работами Кастанеды.
      Услышав  такое,  я понял, что проще  было  бы  научить
говорить  осла, чем убедить Трепищева в том,  что  он  всего
лишь  бездарный  графоман.  Все сложности  с  усвоением  его
текстов сводились к тому, что, дочитав предложение до конца,
нужно было приложить определенное усилие, чтобы вспомнить, с
чего  оно начиналось. В восьми случаях из десяти мне это  не
удавалось. Поэтому при последующих встречах, когда  Трепищев