ый
расстегнул  папку  и  достал из нее  два  листа  бумаги,  на
которых были отпечатаны какие-то официальные бланки,  -  что
вы отправляетесь добровольцами на фронт.
       -   На   фронт?  -  машинально  повторил  следом   за
милиционером Витька.
      Я  же, услышав такое, оторопел настолько, что не  знал
даже, как реагировать. Ситуация, вместо того чтобы хоть как-
то приблизиться к разрешению, стала настолько абсурдной, что
мне с трудом верилось в происходящее.
      -  Это  честная  сделка, ребята. -  Старший  лейтенант
Сивоконь  обращался  к нам теперь не  как  страж  порядка  к
нарушителям   закона,  а  как  добрый  наставник   к   своим
подопечным.  Усмешка исчезла у него из-под  усов,  а  взгляд
сделался почти мягким. - Вы уж мне поверьте: полтора года  в
регулярных войсках, в соответствии с контрактом, заключенным
на  добровольной  основе, - это куда  лучше,  чем  пять  лет
исправительных работ. На фронте, конечно, случается,  что  и
убивают,  но  зато  если повезет, то,  оттрубив  свой  срок,
"%`-%b%al  домой  героями,  сможете  устроиться  на  хорошую
работу,  да  еще  и  дополнительные  льготы  получите,   как
ветераны.  Ну  а  не  повезет,  так  хотя  бы  семьям  своим
поможете.   Хотя,   -  участковый  заглянул   на   странички
паспортов,  где  указывалось семейное положение,  -  семьями
обзавестись  вы  не  удосужились. А  пора  бы,  -  с  легкой
отеческой укоризной добавил он, - не пацаны уже.
     - Что за фронт? - негромко произнес Витька. Судя по его
голосу,  он,  так же как и я, уже догадывался,  каков  будет
ответ, но все же хотел убедиться в том, что не ошибся.
      - Известно какой, - усмехнулся в усы старший лейтенант
Сивоконь,  - Северо-Кавказский. Имейте в виду, интеллигенты,
-  голос  участкового вновь стал насмешливым, - я делаю  вам
такое предложение только потому, что у меня по району в этом
месяце  недобор  призывников.  Ежели  я  не  наберу  нужного
количества   добровольцев,  то  не  получу   и   премиальных
карточек.  Ну  а на стандартный милицейский  паек  семью  не
прокормишь. Так что давайте по-хорошему: мне - премия, вам -
военная форма вместо арестантской робы. Идет?
      Похоже,  Сивоконь даже не сомневался  в  том,  что  мы
ответим   согласием  на  его  благородное  предложение.   Не
дожидаясь нашего ответа, он вооружился авторучкой  и  открыл
оказавшийся сверху мой паспорт, готовясь переносить данные в
заявление о приеме на воинскую службу.
       Оглянувшись  через  плечо,  Витька  кинул   на   меня
вопросительный взгляд. Сообразив, что он хочет спросить,  не
пора  ли  воспользоваться клиппером, я  отрицательно  качнул
головой   и  указал  взглядом  на  наши  паспорта  в   руках
участкового.
     - Может быть, мы сами заполним заявления? - обратился к
милиционеру Витька.
      -  У  меня  мало  бланков, - не отрываясь  от  работы,
ответил старший лейтенант Сивоконь. - Если испортите, то  за
новыми  придется  ехать  в  районное  отделение.  Я  уж  сам
заполню, как следует, а вам останется только расписаться.
      Секунду  подумав, Витька задал милиционеру неожиданный
вопрос:
     - И давно это продолжается?
     Оторвав взгляд от бумаги, участковый посмотрел на моего
приятеля.  Впервые  во  взгляде  его  можно  было   заметить
удивление и даже, как мне показалось, легкую растерянность.
     - Что продолжается? - переспросил он.
     - Война на Кавказе, - уточнил свой вопрос Витька.
     - А, это... - Старший лейтенант Сивоконь поправил усы и
напряженно усмехнулся. - Да с тех самых пор, как началось.
      -  Блестящий  ответ, - похвалил его Витька.  -  А  как
насчет точной даты?
      -  Да кто ж ее упомнит? - пожал плечами участковый.  -
Сначала   была   спецоперация  по  очистке   территории   от
незаконных   бандформирований,   потом   еще   одна   -   по
освобождению заложников, потом - восстановление законности и
порядка.  Никто  ничего понять не успел, как оказалось,  что
уже идет война.
      -  А может, она никому и не нужна вовсе, война эта? А,
ab `h() лейтенант?
      Взгляд  участкового  сделался  однозначно  удивленным.
Впрочем, ему потребовалась всего пара секунд для того, чтобы
прийти в себя.
      - Ну, это не нам с тобой решать, - уверенно заявил он.
-  На  то,  чтобы принимать государственные решения,  у  нас
имеется президент.
      -  Так  ведь  президент - он тоже человек,  -  заметил
Витька. - А человеку, как известно, свойственно ошибаться.
      - Ты полегче с высказываниями-то. Казалось бы, на этих
словах,  произнесенных строго и по-мужски  сурово,  старшему
лейтенанту  Сивоконю  следовало бы повысить  голос,  он  же,
напротив,  произнес фразу едва слышно. Да  еще  после  этого
быстро  огляделся по сторонам, словно хотел  убедиться,  что
никто, кроме нас с Витькой, его не слышал.
      - А то ведь порву, к чертовой матери, эти заявления, и
загремите  вы  у  меня по полной программе, -  пригрозил  он
Витьке.
       Однако   прозвучала  эта  угроза  как-то   не   очень
убедительно.
      - Не порвешь, - с усмешкой ответил участковому Витька.
- Бланки пожалеешь.
     Старший лейтенант Сивоконь глянул через Витькину голову
на  меня.  Должно  быть, то, что я почти все  время  молчал,
вселяло в участкового уверенность в моем абсолютном согласии
с  его  предложением, и теперь он хотел, чтобы я повлиял  на
своего   приятеля,  дабы  не  загреметь  заодно  с  ним   на
исправительные работы.
     - Глупо все это, - досадливо поморщился я. - К чему эти
условности,  если  мы  можем  просто  тихо-мирно  разойтись?
Уверяю  вас,  товарищ  старший  лейтенант,  дальнейшее  наше
общение  приведет  только к тому, что  ситуативный  узел,  в
создании  которого мы все вместе приняли невольное  участие,
затянется настолько, что нам не останется ничего иного,  как
только разрубить его.
     Старший лейтенант Сивоконь тяжело вздохнул.
      -  И почему мне так везет на придурков? - произнес  он
таким  тоном, словно всерьез рассчитывал получить от  одного
из нас исчерпывающий ответ на свой вопрос.
      -  А  вот  это  ты зря, лейтенант, - с упреком  качнул
головой Витька.
      - Старший лейтенант, - поправил его участковый. - И не
"ты", а "вы".
      -  А не пойти бы вам, товарищ старший лейтенант,  -  с
ехидцей процедил сквозь плотно стиснутые зубы Витька.  -  Я,
честно признаться, вашего брата на дух не переношу.
     - Это ты о милиции? - недобро прищурился участковый.
      - Нет, что ты! - протестующе взмахнул рукой Витька.  -
Это я об идиотах!
      -  Так.  - Давая понять, что терпение его закончилось,
старший  лейтенант  Сивоконь хлопнул  нашими  паспортами  по
папке. - Придется нам продолжить разговор в отделении.
      Меня  просто поражали самообладание участкового и  его
уверенность в том, что милицейская форма свято хранит его от
"aog%a*(e  бед  и  напастей.  Перед  ним  были  двое  вполне
дееспособных мужиков, откровенно нарывающихся на конфликт, а
он  даже  и не думал достать пистолет из кобуры, висевшей  у
него на поясе.
     Витька вновь посмотрел на меня через плечо.
     - Пора кончать с этим, - сказал он. Я достал из кармана
куртки пистолет и направил его на участкового.
      -  Верните,  пожалуйста,  наши  документы,  -  Вежливо
предложил я.
      Старший  лейтенант Сивоконь даже не подумал  выполнять
мою просьбу.
      -  А  это  уже  вышка, ребята,  -  как  будто  даже  с
сочувствием произнес он.
      -  Не  думаю.  - Витька выхватил у него  из  рук  наши
паспорта и сунул их себе в карман.
      -  Ну и что дальше? - криво усмехнулся милиционер. Ему
наконец-то  стало страшно, но он не желал, чтобы  мы  поняли
это.  - Вас возьмут самое большее через полчаса. Вы даже  не
сможете выбраться за пределы малого кольца.
      -  Поднимитесь,  пожалуйста, на ноги, товарищ  старший
лейтенант, - попросил я.
     На этот раз участковый не спеша, но все же исполнил то,
что я ему велел.
       -  Теперь  наклонитесь  и  положите  руки  на  спинку
скамейки.
     Старший лейтенант Сивоконь с неохотой повиновался.
      Проворно вскочив на ноги, Витька выдернул пистолет  из
кобуры на поясе милиционера.
      -  Это  же  табельное  оружие! - с  обидой  воскликнул
участковый.
      -  Ну и что? - Витька удивленно посмотрел на пистолет,
который держал в руке.
      -  Слушайте, ребята. - Участковый, следует отдать  ему
должное,  пытался сохранить самообладание, однако  в  голосе
его уже отчетливо звучали умоляющие нотки. - Идите себе куда
хотите. Но только оставьте мне пистолет. Я вам помочь хотел,
а  вы  меня под статью подводите. За утерю табельного оружия
мне грозит трибунал.
     - А нам-то что за дело? - злорадно усмехнулся Витька.
     - Верни ему пистолет, - сказал я.
     - Да ты что? - недоумевающе воззрился на меня Витька.
       -   У  него  действительно  могут  быть  из-за  этого
неприятности, - сказал я. - А нам второй пистолет зачем?
      -  Он ведь пять минут назад собирался отправить нас на
фронт  только  за  то,  что мы сидели на  скамейке  и  мирно
беседовали, - с укором посмотрел на меня Витька. - И жалость
у него в душе при этом даже не шевельнулась.
     - Да я же для вас хотел сделать как лучше! - едва ли не
с  обидой  воскликнул  милиционер. -  Вам  же  по  пять  лет
светило!
      -  Молчи,  холуй! - Витька замахнулся  на  участкового
рукояткой пистолета. - Карточек ему премиальных захотелось.
      Зная Витьку, я готов был поклясться, что он ни за  что
бы  не ударил человека, который не мог ответить ему тем  же.
Nднако  старший  лейтенант Сивоконь, похоже,  не  знал,  что
такое  благородство, - заранее болезненно скривив  губы,  он
испуганно втянул голову в плечи, ожидая неминуемого, как ему
казалось, удара по затылку.
      -  Отдай  ему  пистолет, - повторил  я,  обращаясь,  к
Витьке.
      Витька  в сердцах выругался и что было сил пнул  ногой
край  скамейки.  Злая энергетика рванула  из  него  с  такой
силой,  что  Витьке  пришлось еще и крутануться  на  пятках,
чтобы хотя бы частично погасить ее.
      -  Ненавижу таких гадов! - воскликнул он, ткнув  дулом
пистолета  в направлении покорно согнутой спины участкового.
-  Пока  он  уверен,  что  только у  него  одного  в  кобуре
пистолет,  он всех вокруг держит за быдло. А стоит заставить
его  поднять  руки вверх, так он землю есть  будет,  моля  о
пощаде!  Еще  детишек, жену больную, мать  старую  да  отца-
пропойцу вспомнит, которые все разом у него на шее  сидят  и
кушать просят!.. Есть у тебя дети, старший лейтенант?
     - Двое, - едва слышно буркнул в ответ участковый.
      -  Вот  видишь! - Довольный, что оказался прав, Витька
театральным  жестом раскинул руки в стороны -  вот,  мол,  я
какой. - Сколько им? - вновь обратился он к милиционеру.
      -  Сыну  - пять лет, а дочка в следующем году в  школу
пойдет, - все так же тихо и мрачно ответил старший лейтенант
Сивоконь.
      Похоже,  он  уже  почти смирился со своей  судьбой,  а
потому не ожидал от этого разговора ничего хорошего.
      - И что же, старший лейтенант, ты хочешь, чтобы твоего
сына, когда он вырастет, какой-нибудь болван вроде тебя тоже
вот  так схватил на улице и отправил на бойню, которая нужна
только  тем, кто зарабатывает на ней деньги или политический
капитал?
      -  Мой сын вырастет честным человеком, - с неожиданной
злостью огрызнулся участковый.
      -  Понятное  дело, - усмехнулся Витька, -  с  таким-то
бравым папашей.
     - Кончай, - негромко произнес я. - Пора уходить.
      Я взглядом указал на скамейку, на которой не так давно
сидели   старушки  с  активной  жизненной  позицией.  Сейчас
скамейка была пуста.
      -  А  бабули-то,  должно быть, не мексиканский  сериал
смотреть  ушли. - Витька почесал висок стволом пистолета.  -
Ты  хоть  сам-то понимаешь, как все это гадко? - спросил  он
участкового.
     - Что? - устало переспросил тот.
      -  Дурак  ты, старший лейтенант, - обреченно  вздохнул
Витька. - Не сволочь, а просто дурак.
      Приподняв руку, он нажал на защелку и свободной  рукой
поймал  выскочившую  из  пистолета обойму.  Сунув  обойму  в
карман, он передернул затвор и, после того как из патронника
выпал  патрон, быстро и незаметно сунул на его место другой,
с пробитым капсюлем.
     - Смотри сюда, старший лейтенант, - приказал Витька.
      Участковый  медленно  выпрямил  спину  и  через  плечо
/.a,.b`%+  сначала  на  меня, а  затем  на  моего  приятеля.
Размахнувшись,  Витька  закинул  милицейский  пистолет   под
скамейку.
      -  Чуть погодя сможешь подобрать свою пукалку. Но если
двинешься  с  места прежде, чем мы уйдем  со  двора,  он,  -
Витька  взглядом указал на меня, - пристрелит тебя.  Понятна
идея, старший лейтенант?
      Участковый молча кивнул. Губы его были плотно сжаты, а
чуть  прищуренные  глаза  смотрели напряженно,  с  затаенным
страхом и ненавистью - он не верил в то, что мы отпустим его
живым. Естественно, если за ношение пистолета полагалась  та
же   самая   высшая  мера  наказания,  что  и  за   убийство
милиционера,  то  вполне разумным с нашей  стороны  было  бы
убрать  свидетеля. Двум смертям, как известно, все равно  не
бывать.
     - Идем, - махнул мне рукой Витька, и мы быстро зашагали
в сторону проезжей части.
      Но,  сделав  всего  пару шагов, Витька  остановился  и
оглянулся на неподвижно стоявшего возле скамьи участкового.
      -  Кстати,  старший  лейтенант,  а  что  у  вас  здесь
полагается  за  вооруженное  нападение  на  милиционера?   -
спросил он.
      -  Вышка тебе гарантирована только за один пистолет  в
кармане, - процедил сквозь зубы участковый.
     - Должно быть, без суда и следствия? - уточнил Витька.
     - Трибунал.
     - Тройка?
     - Сам ведь все знаешь...
     - Верно.
      Витька  повернулся к участковому спиной,  и  мы  снова
пошли туда, где шумели машины.
     Уже дойдя до ряда высоких кленов, росших по самому краю
двора,  Витька  снова оглянулся и дернул меня  за  рукав.  Я
посмотрел  в  ту  сторону, где остался  милиционер.  Старший
лейтенант  Сивоконь стоял возле скамейки,  широко  расставив
ноги  и  держа обеими руками пистолет, направленный  в  нашу
сторону. Не знаю, в кого из нас целился участковый, но делал
он это аккуратно, как в тире:
      Мне показалось, что я услышал, как щелкнул боек, - это
старший лейтенант Сивоконь нажал на спусковой крючок.  Когда
же  выстрела  не последовало, на лице его сначала  появилось
выражение  крайнего  недоумения. Затем милиционера  охватило
полнейшее смятение. Не двигаясь с места, он смотрел  на  нас
широко  раскрытыми  глазами. Черные усы только  подчеркивали
мертвенную бледность его лица.
     - Старший лейтенант Сивоконь задницей почувствовал свою
смерть, - прокомментировал эту картину Витька.
       Вытянув  правую  руку,  он,  как  пистолет,  направил
указательный палец в сторону милиционера. Щелчок среднего  и
большого пальца прозвучал словно выстрел.
      -  Я поквитался с ним за все, - счастливо улыбнувшись,
сообщил мне Витька.
      Уронив  вниз руку с зажатым в ней пистолетом,  старший
лейтенант  Сивоконь  медленно  осел  на  скамейку  и  замер,
.b*(-c"h(al на ее спинку.

                          Глава 27

      -  Где  Менелай?  - спросил Витька, когда  мы  быстрой
походкой  вышли  на узкий тротуар, тянущийся вдоль  проезжей
части, по которой, обгоняя нас, проносились легковые машины.
      Поток машин был на удивление редким для центра Москвы.
Странным  показалось мне и то, что в нем не  наблюдалось  ни
грузового  транспорта,  ни  автобусов,  которые,   как   мне
казалось, должны были ходить по Сретенскому бульвару.
      -  Зачем  тебе  Менелай?  -  спросил  я,  стараясь  не
отставать от Витьки.
      Я  шел,  засунув правую руку в карман куртки и  сжимая
потной  ладонью  рифленую рукоятку лежавшего там  пистолета.
Прохожих  на  улице  было  совсем мало,  но  каждый  из  них
провожал   нас   с  Витькой  внимательным  и  подозрительным
взглядом. Можно было подумать, им известно, что я  прятал  в
своем кармане.
       -   Он,  как  мне  помнится,  собирался  помочь   нам
разобраться с Одиссеем.
     Прежде чем я успел ответить, раздался голос Менелая:
     - А я и не отказываюсь от этого.
     - Где вы были все это время? - на ходу спросил я у царя
Спарты.
     - А, так он здесь, - удовлетворенно кивнул Витька.
      - Все время находился рядом с вами, - ответил Менелай.
-  Не  давал  о себе знать, поскольку не хотел  мешать.  По-
моему, вы и сами неплохо справились с ситуацией.
      -  Главная  проблема  в том, как теперь  добраться  до
Маросейки,  - произнес Витька так, словно тоже слышал  слова
Менелая.  - Все близлежащие отделения милиции, должно  быть,
уже подняты по тревоге.
       В   подтверждение  его  слов  из-за   угла   раздался
пронзительный вой милицейской сирены.
      Не дожидаясь, когда патрульная машина выскочит на нас,
мы нырнули в ближайшую подворотню.
      Прижавшись  спиной к окрашенной в зеленый цвет  стене,
Витька достал из кармана пачку сигарет.
      Подцепив одну из них ногтями, он вытянул ее из  пачки,
сунул  в  угол рта и, чиркнув спичкой, закурил.  Стоило  ему
сделать  первую  затяжку, как на лице его появилась  гримаса
крайнего  отвращения? Но, проявляя высочайшее самообладание,
граничащее  с  мазохизмом, Витька снова потянул  сигарету  в
рот.
      -  Что будем делать? - спросил он, выдохнув мне в лицо
облако зловонного дыма.
     Поморщившись, я помахал перед собой рукой.
      -  Я  бы  предложил воспользоваться  клиппером,  -  не
дожидаясь ответа, продолжил Витька. - Чуть сдвинем курсор  и
перемахнем  в  другой вариант реальности, в котором  старший
лейтенант Сивоконь прогуливается себе спокойно по дворику и,
даже  не  подозревая о нашем существовании,  мило  улыбается
бдительным старушкам.
     - Нет, - решительно отказался я. - Клиппер - это только
на самый крайний случай.
     - А сейчас, по-твоему, что? - Витька кинул недокуренную
сигарету  на  асфальт и сплюнул прилипшие  к  губе  крупинки
табака.  -  Не  удивлюсь, если окажется, что бравым  стражам
порядка, брошенным на нашу поимку, отдан приказ стрелять  на
поражение.
      -  А  вы  не  обратили внимание на то, что на  лобовых
стеклах  некоторых из проезжавших мимо нас машин прикреплены
пропуска? - вмешался в разговор Менелай.
     - Ну и что? - спросил я.
      - Вы о чем? - поинтересовался Витька. Я пересказал ему
слова Менелая.
      -  Все  верно, - кивнул Витька. - Я тоже их заметил  -
депутатские машины.
      Судя по тому, что машины эти ехали с явным превышением
скорости,   почти  откровенно  игнорируя  правила   уличного
движения, милиция не имеет права их задерживать, - продолжал
делиться своими наблюдениями Менелай. - Следовательно,  если
вы  захватите одну из таких машин, то она довезет  вас  куда
нужно.
      Витьке, в отличие от меня, идея Менелая понравилась. А
на  то,  чтобы разработать план захвата депутатской  машины,
главная  роль  в  котором отводилась буйному  духу,  каковым
упорно  продолжал именовать себя спартанский  царь,  у  него
ушло чуть более двух минут. После чего Витька категорическим
тоном  потребовал, чтобы я отдал ему пистолет.  Объяснил  он
это  тем,  что  во время операции я должен  буду  все  время
держать  палец на кнопке клиппера и в случае чего...  Детали
Витька  объяснять  не  стал,  полагаясь  на  то,  что,  если
сложится  критическая ситуация, я сам  соображу,  что  нужно
делать.
     Из всей нашей троицы идея захвата депутатской машины не
нравилась  только  мне. Однако завывание  сирен  милицейских
автомобилей,  которое теперь уже доносилось со всех  сторон,
убедило  меня  в том, что, чем дольше мы будем медлить,  тем
больше   у  нас  появится  шансов  вляпаться  в  еще   более
неприятную историю.
      Хотя,  казалось  бы,  куда уж  хуже  мы  обвиняемся  в
непочтении  к властям и к президенту лично, в тунеядстве,  в
незаконном   владении  сотовым  те