,  что он был такой же бесподобный  актер,  как
Джек Николсон.
      -  Кто  вас прислал сюда с этим письмом? - Я  легонько
ударил углом конверта по столу.
      -  Разве вы сами этого не знаете? - вопросом на вопрос
ответил Краснов.
     Типичная для следователей манера ведения беседы.
      -  Я  хочу  получить ответ на свой вопрос, - продолжал
настаивать я.
      -  Я  не  уполномочен отвечать на ваши  вопросы,  -  с
невозмутимым  спокойствием,  да  еще  и  сохраняя  при  этом
дружеское выражение лица, отшил меня следователь.
     - А что же вы уполномочены сделать, господин Краснов? -
.!` b(+ao к нему Витька.
     Капитан подпрыгнул на стуле, как будто его ужалила оса.
     - Что вы сказали? - гневно взглянул он на Витьку.
      -  А что я такого сказал? - недоумевающе развел руками
Витька.
       -  Обращение,  которое  вы  использовали,  -  пояснил
Краснов.  Глаза  его  при  этом  возмущенно  блестели.  -  В
присутственном  месте  подобные  слова  недопустимы.  Да   и
вообще... Лучше избегать их.
       -   Слова?  -  На  лице  Витьки  появилось  выражение
девятилетнего имбецила.
      -  Прекрати,  -  велел  я  своему  приятелю.  И  снова
обратился к Краснову:
      -  Так  все же, с какой целью вы пришли на  встречу  с
нами?
      -  После  того как я передам вам письмо,  мне  следует
доставить вас в указанное место.
     - В какое именно?
     - Я не уполномочен...
      -  Понятно,  - кивнул я. - Это тоже закрытая  для  нас
информация.
      -  Но  прежде, - Краснов сделал паузу, чтобы мы  имели
возможность   сконцентрировать  внимание,  -  вам   надлежит
передать  мне  находящийся у вас прибор, который  называется
клиппером.
     - А, так про клиппер вам известно!
      -  Более того, - с чувством собственного превосходства
усмехнулся Краснов. - Я знаю, как выглядит этот прибор.  Мне
показали образец.
      -  Мы  рассчитывали встретиться здесь с Парисом,  -  с
досадой в голосе произнес я.
      -  Простите,  но,  повторяю вам еще  раз,  я  не  знаю
человека с таким именем.
     - Парис - это человек с тысячью лиц, - многозначительно
изрек Витька, воздев палец к потолку обеденного зала.
      -  Что будет, если мы откажемся идти с вами? - спросил
я.
      Краснов сделал какой-то совершенно неопределенный жест
кистью  руки  -  мол, поступайте как знаете -  и  ничего  не
ответил.
     - Ну и какие будут предложения? - спросил я у Витьки.
       -  Я  предлагаю  дождаться  десерта,  -  ответил  он,
перекладывая  к  себе на тарелку изрядный  кусок  рулета  из
крольчатины. - Напрасно отказываетесь от еды, - заметил  он,
взглянув  на Краснова, - здешний шеф-повар - просто Паганини
кухонной плиты.
      -  Если  вы  хотите обсудить между собой  предложение,
которое  я  вам  сделал, то я готов подождать,  -  пропустив
Витькино замечание мимо ушей, сказал Краснов. - Но  если  вы
уверены  в  том, что не желаете его принимать, - я  не  вижу
смысла терять время попусту.
      Краснову, судя по всему, хотелось поскорее покончить с
этой неопределенной ситуацией. Должно быть, те, кто отправил
его с заданием в ресторан "Эрмитаж", не предполагали, что  у
/.ak+l-.#. могут возникнуть какие-то проблемы, а потому и не
дали никаких дополнительных инструкций на сей счет.
      Право же, до этой встречи я был куда лучшего мнения  о
Парисе. То, что он по-прежнему не желал встретиться  с  нами
лично,  казалось  уже не просто невежливым,  а  наводило  на
очень  нехорошие  мысли.  Кроме того,  Парис  почти  открыто
продемонстрировал нам с Витькой, что сам  он  был  не  очень
высокого  мнения  о наших умственных способностях.  Подобное
пренебрежительное отношение к партнерам - а именно на  такие
роли  мы  рассчитывали, и до последнего времени у Париса  на
сей  счет  не  имелось никаких возражений - также  не  могло
способствовать   налаживанию   взаимопонимания.   Из   всего
вышеперечисленного  можно  было сделать  вывод,  что  Парису
теперь нужны не столько мы сами, сколько находившийся у  нас
клиппер  солтеков. И он рассчитывал получить его без особого
труда.  А  вот что будет после этого с нами -  об  этом  мне
сейчас совершенно не хотелось думать.
      -  Постойте, капитан, - досадливо поморщился я. -  Нам
ведь, наверное, есть о чем поговорить.
      -  Я  уже  сообщил  вам  все, что  следовало,  ответил
Краснов.
      Похоже,  он был совершенно не расположен к  беседе  на
какую бы то ни было тему.
      -  Как  давно вы работаете на хайперов? - Я постарался
задать  вопрос так, чтобы было ясно, что сам  по  себе  факт
того,  что капитан Краснов сотрудничает с хайперами, у  меня
лично  не  вызывает ни малейших сомнений и в общем-то  я  не
вижу в этом ничего дурного.
     Однако Краснову мой вопрос почему-то не понравился.
      -  Я  работаю только на благо моей страны! -  довольно
резко ответил он.
      При  этом  интонации у него были такими, что казалось,
будь  он в форме и при фуражке, непременно вытянулся  бы  во
фрунт  и  взял под козырек. Я же про себя отметил,  что  тот
Краснов,  которого  я  встретил не  так  давно  в  Витькиной
квартире  с  развороченной взрывом дверью, выглядел  не  так
напряженно.  Да и общаться с ним было не в пример  приятнее,
нежели с тем Красновым, который сидел сейчас по правую  руку
от  меня.  Видимо,  местному капитану  Краснову  приходилось
работать в куда более нервозной обстановке.
      -  Я  в  этом  не сомневаюсь, - поспешил  успокоить  я
следователя.
      Но было поздно. Краснов понял, что программа действий,
разработанная  для  него  хозяевами,  дала  сбой,  а  посему
продолжать переговоры не имело смысла. Он положил обе ладони
на  край стола и чуть подался всем телом вперед, как если бы
собирался встать.
     - Итак, товарищи, я изложил вам позицию тех, кто меня к
вам прислал, - спокойно, по-деловому произнес он. - Теперь я
хотел бы получить от вас четкий и однозначный ответ на очень
простой  вопрос:  отдадите вы мне клиппер  или  нет?  Витька
недоуменно вскинул брови.
      -  Подождите, товарищ капитан, разве мы уже  закончили
нашу беседу?
      - Я полагаю, что да, - ответил Краснов. - И теперь жду
ответа.
     - А что будет, если мы скажем "нет"? - полюбопытствовал
я.
      -  Как я понимаю, вы неплохо знакомы с теми, кто  меня
сюда прислал. Поэтому можете сами представить, что последует
за вашим отказом.
     Мы с Витькой переглянулись.
      -  Мое  воображение мне ничего не  подсказывает,  -  с
обидой произнес Витька.
      - А я не хочу верить тому, что подсказывает мне мое, -
сказал я.
       -   Кончайте  этот  цирк,  товарищи,  -  презрительно
поморщился Краснов. - Я жду ответа. И имейте в виду, что  бы
вы  сейчас ни сказали, любой ваш ответ, кроме "да",  я  буду
считать отрицательным.
      Не сказать чтобы капитан Краснов так уж сильно напугал
меня, но все же мне хотелось закончить разговор с ним мирно.
В  конце  концов,  он  так же, как мы,  действовал  согласно
полученным   инструкциям,  не  понимая,  что  происходит   в
действительности. Да и можно ли назвать действительностью то
место,  где  мы сейчас находились? Быть может, для  капитана
Краснова, сидевшего с нами за одним столом, все именно так и
было,  но  мы-то  с Витькой знали, что вариантов  реальности
существует великое множество. Так какой же из этих вариантов
следует  считать подлинной реальностью? Или же реальность  -
это   только  гобелен  вечности,  созданием  которого  столь
увлеченно занимаются солтеки и хайперы, а мы - лишь  неясные
образы  из обрывков сна мотылька, который не помнит, кем  он
был до того, как заснул?
      -  Знаете, что я вам скажу, товарищ Краснов... - начал
было я.
      Но  Краснов  остановил меня, чуть приподняв  от  стола
левую руку. - Я не хочу ничего знать, - тихо произнес он.
      Сказав  это, капитан рывком поднялся на ноги, так  что
стул,  на  котором он сидел, едва не опрокинулся, и  вскинул
руку над головой.
      Тотчас  же в зал ворвались с десяток одетых в штатское
крепких молодых парней и устремились к нашему столику. Двери
оказались  блокированы  четверкой спецназовцев  в  пятнистом
камуфляже, с черными масками на лицах и автоматами в руках.
     Капитан Краснов, а возможно его хозяева, оказались куда
предусмотрительнее и дальновиднее, чем я  было  подумал.  На
случай,  если  мы  с  Витькой  откажемся  добровольно  сдать
клиппер,  а  затем последовать за тем, кого  прислал  вместо
себя  Парис,  у  них  имелся запасной вариант  -  простой  и
действенный, апробированный и получивший отличные оценки  во
многих  странах, среди которых, к глубокому моему сожалению,
находилась   и  Россия.  Впрочем,  я  не  мог  исключить   и
возможность  того, что Краснов приказал  бы  взять  нас  под
стражу  сразу же после передачи ему клиппера.  Но  тогда  мы
находились бы в совершенно безвыходном положении. Сейчас  же
у нас все еще оставался путь к спасению.
     - Все в порядке, товарищи! - поднял руки вверх Краснов,
ca/.*  ("  o  всполошившихся  посетителей  ресторана.  -  Мы
провели  задержание двух антиобщественных  элементов.  Через
пару  минут мы покинем зал, и вы сможете продолжить  обед  в
спокойной обстановке.
      Один  из  направлявшихся к нам парней выхватил  из-под
полы пиджака наручники. У другого я заметил в руке небольшой
пистолет. Они особенно не торопились - были уверены, что нам
от них не уйти.
      У  меня  в  кармане тоже лежал пистолет,  но  пытаться
вытащить    его   сейчас   было   бы   полнейшим   безумием:
тренированные  ребята - не знаю уж, к какому  ведомству  они
относились,  - еще чего доброго, сразу же откроют  огонь  на
поражение.
      Мне  страшно не хотелось вновь пускать в дело клиппер,
но  другого выхода, судя по всему, у нас не было. Интересно,
полагал  ли  Парис, что мы не рискнем вновь  воспользоваться
клиппером, или же был уверен, что мы добровольно отдадим его
Краснову?  Не менее интересным был и другой вопрос:  кто  на
сей  раз  поможет нам вернуться назад? - Краснов, - окликнул
следователя Витька. И как только тот обернулся,  запустил  в
него  тарелкой с салатом. В лицо, к сожалению, он не  попал,
но  весь  костюм капитана оказался уделан майонезом, зеленым
горошком и еще какими-то мелко нарубленными овощами. Краснов
от  неожиданности замер на месте и на мгновение потерял  дар
речи.
      Мы с Витькой одновременно вскочили на ноги. Я выхватил
из  кармана ветровки клиппер, а Витька лихо перевернул стол,
скинув  все  недоеденные яства вместе с  недопитой  бутылкой
настоящего грузинского "Гурджаани" под ноги Краснову и самых
быстрых из его парней, оказавшихся рядом.
      Взглянув  на  шкалу клиппера, я уже не  в  первый  раз
пожалел о том, что не имею представления о том, что означают
значки  на нем. Стиснув зубы, я решительно сдвинул курсор  к
самому краю шкалы и протянул Витьке свободную руку.
      -  Куда на этот раз? - спросил Витька, схватив меня за
руку.
      -  Там  посмотрим,  - ответил я и  надавил  на  кнопку
клиппера.

                          Глава 23

       Последним,  что  я  заметил  прежде,  чем  нырнуть  в
серебристый  туман,  было  вытянувшееся  от  изумления  лицо
капитана Краснова. Не знаю, что уж он там увидел? Да  и  мог
ли Краснов хоть что-нибудь увидеть в тот момент, когда мы  с
Витькой  покинули  вариант реальности,  к  которому  капитан
принадлежал?
      Об  этом  я успел подумать за тот чрезвычайно короткий
отрезок времени, пока мы с Витькой, держась за руки,  летели
куда-то в серебристом мерцающем мареве. Да, именно летели, а
не  падали,  как  это  бывало прежде. Быть  может,  я  успел
привыкнуть  к  переходу  из  одного  варианта  реальности  в
другой,  но  только в этот раз я не испытывал тех неприятных
ощущений,  которые  обычно возникают при падении  с  высоты,
$   &%  если  знаешь,  что  приземление  будет  мягким:   ни
головокружения,  ни  замирания  сердца,  ни  пустоты   внизу
живота.
      Почувствовав  твердую  почву  под  ногами,  я  тряхнул
головой и быстро огляделся.
     Увиденное поразило меня настолько, что я не сразу нашел
что  сказать. Я так и стоял, держа в одной рукой клиппер,  а
другой    крепко   сжимая   Витькину   ладонь,   глядя    на
расстилающуюся во все стороны бескрайнюю красную пустыню. Мы
находились  в  центре  огромного круга,  очерченного  линией
горизонта. Под ногами у нас был крупный красно-бурый  песок,
а  над  головой нависала багровая полусфера, на  которой  не
было ни солнца, ни луны, ни звезд, ни даже просто облаков. И
больше  ничего. То есть вообще ничего. Даже на песке, ровным
слоем  устилающем  землю под ногами, не было  видно  никаких
следов.
      Не  могу хотя бы приблизительно сказать, как долго  мы
так   стояли.   Я  был  настолько  ошеломлен   видом   этого
сюрреалистического    пейзажа,    что    напрочь     утратил
представление о времени. Я не мог воспринимать  эту  красную
пустыню   как  реальность.  Видение,  сон,  морок,  бредовое
наваждение  -  все,  что  угодно, но только  не  реальность!
Такого просто не могло быть! Нигде и никогда!
      Я почувствовал, как земля начала уходить у меня из-под
ног. Голова закружилась, в ушах раздался звон. Перед глазами
начали    вращаться   огромные   полупрозрачные    шестерни.
Бескрайнее  пустое пространство вокруг выводило сознание  из
состояния равновесия.
     Меня привел в себя негромкий голос Витьки, заявившего с
ядовитым сарказмом:
     - Приехали.
     Я растерянно глянул на своего спутника.
      - Отпусти меня, - сказал Витька. - Уже можно. Я разжал
пальцы и только после этого понял, с какой силой сжимал  все
это время Витькину руку.
      -  Ну, какие будут соображения по поводу того, где  мы
оказались?  -  поинтересовался Витька. Я растерянно  покачал
головой из стороны в сторону.
      -  Понятно, - кивнул Витька. - Мне тоже эта  местность
кажется незнакомой.
      - По-моему, это вообще не Земля, - с трудом выдавил  я
из себя.
      -  Почему ты так решил? - спросил, наклонив  голову  к
плечу, Витька.
     Я молча указал пальцем на небо.
      - Похоже на планетарий, - сказал Витька, быстро глянув
в указанном направлении.
     - Мне страшно, - свистящим полушепотом произнес я.
     - А думаешь, мне - нет? - криво усмехнулся Витька.
      Хлопнув  себя  по карманам, он достал  помятую  пачку,
вытянул  из  нее  сигарету и сунул ее в  угол  рта.  Пытаясь
прикурить,  Витька  щелкнул зажигалкой.  Колесико  зажигалки
провернулось,  скользнув  своей  рифленой  поверхностью   по
кремню, но не высекло даже искры.
      - Черт! - Зажав в кулаке, Витька как следует встряхнул
зажигалку и снова попытался зажечь ее. и Результат  был  тот
же самый
     - Да чтоб тебя!.. и Витька еще раз щелкнул зажигалкой.
      -  Наверное,  кремень стерся,  -  сказал  он  и  сунул
зажигалку в карман. -
      -  У  тебя, как я догадываюсь, ни зажигалки, ни спичек
нет?
       -   И   Я   с  сожалением  развел  руками,  беззвучно
выругавшись, Витька смял сигарету и бросил ее на песок.
      -  И что нам теперь делать? - вопросительной посмотрел
он на меня. Представления не имею, - пожал плечами я.
      - Так. - Витька в задумчивости потер пальцами виски. -
Проверь-ка для начала телефон. Я достал из кармана  телефон,
включил  его и поднес трубку к уху. В телефоне было  так  же
тихо, как и во всем мире.
      - Так, понятно. - Витька наклонил голову и вновь потер
виски.
      По  тому,  как  он  это делал,  было  видно,  что  ему
абсолютно ничего не понятно.
      Я  сел  на  песок и обхватил колени руками. Окружающий
пейзаж производил гнетущее впечатление. Хотелось запрокинуть
голову  к  красному  куполу неба  и  по-волчьи,  протяжно  и
тоскливо,  завыть.  Или же закрыть глаза,  опустить  голову,
упереться  лбом  в  колени и постараться  обо  всем  забыть.
Именно  так я и поступил. Но даже в таком положении  мне  не
удалось  полностью отключиться от реальности  -  или,  может
быть, от того, что только казалось нам реальностью? В голове
роились  мысли и образы, требующие тщательной систематизации
и  обобщения.  И  как  я ни пытался от них  отделаться,  они
сплетались  в причудливую сеть, в которой разум  запутывался
окончательно и безнадежно, словно муха в липкой паутине.
      Прежде  я полагал, что для тех, кто не держит  в  руке
клиппер,    изменение   реальности   происходит   совершенно
незаметно.  Но теперь у меня возникли серьезные сомнения  на
сей счет. Впервые я серьезно задумался над тем, что стало  с
миром,  который  я  покинул. Что  стало  с  обеденным  залом
ресторана  "Эрмитаж"  вместе  с  заполнявшими  его   людьми,
пришедшими   пообедать,  и  обслуживающими  их  официантами,
спецназовцами в масках и агентами в штатском, которых привел
с  собой капитан Краснов, с самим следователем и метрдотелем
с  крашеными  волосами? Они просто исчезли?  Превратились  в
ничто?
     Сам не знаю почему, как некое символическое отображение
того,  через что нам приходилось проходить снова и снова,  в
голове  у  меня  возник образ фотопроцесса. Что  представлял
собой  каждый из отснятых на пленке негативов, можно понять,
только сделав с них фотоотпечатки. Быть может, точно так же,
как  пучок света, пройдя через негатив, оставлял свои  следы
на   фотохимическом   слое   фотобумаги,   образуя   скрытое
изображение,    которое   можно   увидеть    только    после
соответствующей  обработки,  возможные  варианты  реальности
проявляли  себя,  накладываясь на ту реальность,  которая  в
данный   момент  являлась  доминирующей,  и  внося   в   нее
a..b"%bab"cni(% изменения?
      Что мне давало понимание этого процесса? Ровным счетом
ничего!  Так  чего же ради я пытаюсь понять,  каким  образом
происходит смена возможных вариантов реальности? Вопрос  был
интересен  сам  по  себе. Но ответ на  него  сложился  не  в
процессе тщательного обдумывания проблемы, подобно тому, как
создается   нитка   бус,  когда  одна   бусина   за   другой
нанизывается  на нитку, а взорвался у меня в мозгу,  подобно
сверхновой,  и буквально ошарашил меня. Я хотел понять,  что
представляет  собой  бесконечная череда возможных  вариантов
реальности потому, что без этого не мог понять, кто я такой!
Если  во  всех  мирах, которые могли бы  стать  реальностью,
существуют мои копии, то как узнать, где находится оригинал?
Что  происходит со мной в момент перехода? Сливается ли  моя
личность, та, которую я определяю как мое собственное "я", с
той  вероятностной! личностью, которая занимает мое место  в
новом варианте реальности? Или же я просто вытесняю ее. куда-
то  на периферию? Но в таком случае откуда берется память  о
тех  событиях, в которых я никогда не принимал участия? Или,
быть    может,   в   момент   перехода   происходит   полное
перевоплощение в новую личность?
      Чем  дольше  я  размышлял  над  этими  вопросами,  тем
страшнее  мне  становилось. Кто я сейчас? Реальный  человек,
Анатолий   Иванович   Зверинин,   или   же   только   чье-то
представление  о  данной личности? А может  быть,  очередной
переход из одного варианта реальности в другой есть  не  что
иное,  как изменение моих собственных представлений  о  себе
самом?  Но  тогда  выходит,  что  чем  больше  переходов   я
совершаю, тем более размытой и неопределенной становится моя
личность. Это все равно как сон, в котором тебе снится,  что
ты спишь и видишь сон о том, что тебе снится сон... И так до
бесконечности.  А  в  итоге мы теряем  первоначальную  точку
отсчета, и цепочка образов замыкается в кольцо ирреальности.
Попробуй  теперь  угадай,  какой  из  сменяющих  друг  друга
образов реален, а какой является лишь отображением?
     Одни только вопросы. Вопросы без ответов.
      Я уже не знал, что лучше: попытаться вернуться назад и
продолжить  борьбу  с невидимым и недосягаемым  противником,
цели  и задачи которого были нам неизвестны, или же остаться
навсегда  здесь,  в этой красной пустыне,  расположенной  не
иначе  как  где-то на