самом краю света? А  что,  чем  плохая
мысль:  посвятить остаток жизни созерцанию красного песка  и
багрового  предрассветного  неба,  на  которое  никогда   не
взойдет солнце.
      -  Я  так  понимаю,  что на помощь Париса  нам  теперь
рассчитывать не приходится?
       Это   снова  подал  голос  Витька.  Вот  же  неймется
человеку...
      -  Анатоль!  - Витька тронул меня за плечо,  а  затем,
когда я никак не отреагировал на его прикосновение, тихонько
постучал  указательным пальцем мне по  темечку.  -  Ты  что,
заснул?
     Я поднял на него усталый взгляд.
      -  К  черту,  Витька... Все к  черту...  Мне  все  это
- $.%+....
       -   Можно  подумать,  что  я  в  диком  восторге   от
происходящего! - возмущенно взмахнул руками Витька. - И  что
же,  мне  теперь  сесть рядом с тобой на песок  и  предаться
унынию?
      -  Пожалуйста.  -  Я  повел  рукой  в  сторону.  Места
достаточно.
     - Между прочим, уныние - это один из смертных грехов, -
напомнил Витька.
     - А как насчет суеты сует?
     Витька задумчиво поскреб ногтями затылок.
     - По мне, так лучше быть слишком суетливым, чем слишком
мертвым, - ответил он.
      -  Ты  полагаешь, нам здесь что-то угрожает? - Я обвел
удивленным взглядом окружающую нас пустыню.
      -  Скажем  так  мне здесь просто не нравится,  ответил
Витька.
     - А по-моему, так очень даже ничего, - возразил я. - Во
всяком  случае,  это  самое спокойное  место,  в  котором  я
оказался за последние пару суток.
     - С этим трудно поспорить, - усмехнулся Витька. - И все
же нужно отсюда выбираться.
     - Как? - беспомощно развел руками я.
      -  Как  обычно.  Отойдем подальше от  места  последних
событий и снова воспользуемся клиппером.
      Я  поднял  руку, в которой у меня все  еще  был  зажат
клиппер,  и  показал Витьке шкалу с красной точкой  курсора,
загнанной в самый конец.
     - Можешь сам выбрать, где установить курсор.
     - Хорошо. - Витька забрал у меня клиппер и сунул себе в
карман.  - Когда придет время, непременно что-нибудь выберу.
А  сейчас... - Он крепко ухватил меня за запястье  и  дернул
так  неожиданно и сильно, что я, сам того не желая, оказался
стоящим на ногах. - Сейчас нам пора топать ножками в сторону
горизонта, - закончил он начатую фразу.
      -  И в какую именно сторону ты собираешься идти?  -  Я
саркастически усмехнулся и обвел рукой абсолютно  одинаковую
по всем направлениям линию горизонта.
     - Так, давай прикинем.
      Витька  приподнял левую руку, поставил на ее  открытую
ладонь  локоть правой руки и приложил указательный палец  ко
лбу.  По-видимому,  в его исполнении эта  поза  должна  была
изображать глубокую задумчивость.
      -  Ты  не помнишь, в какую сторону мы смотрели,  когда
сработал клиппер? - спросил он. Я безразлично пожал плечами.
      -  По-моему,  мы  стояли так. - Витька  повернулся  на
тридцать  градусов  влево и, резко опустив  обе  руки  вниз,
четко  обозначил занимаемую тогда позицию. - Там - стена,  -
указал  он за спину, - здесь, - жест рукой вперед, - Краснов
с  его  бандой... Там, - указал он рукой влево, -  выход  из
ресторана. Следовательно, там же и Трубная площадь.  Там,  -
взмах  рукой  чуть правее, - Неглинная. А за спиной  у  меня
Кузнецкий  мост  и Красная площадь. Значит, пойдем  туда,  -
Витька  решительно  указал рукой  влево,  -  по  Петровскому
!c+l" `c.
     - Почему именно туда? - поинтересовался я.
      - Там домов меньше, - объяснил свой выбор Витька. - Ты
же  не  хочешь  сразу  же после перехода  врезаться  лбом  в
кирпичную стену?
      Вопрос  был чисто риторическим, поэтому и отвечать  на
него я не стал.
      -  Идем.  -  Призывно взмахнув рукой, Витька  уверенно
зашагал в выбранном направлении.
      Отстав от него шага на два, я поплелся следом.  А  что
мне  еще  оставалось делать? Не оставаться же  одному  среди
красных безжизненных песков.
     Пройдя шагов десять, Витька, не оборачиваясь, сказал:
     - Нужно придумать способ, как связаться с Одиссеем.
     - Зачем? - без особого интереса спросил я.
      -  Попробуем  поторговаться с ним, раз  уж  с  Парисом
ничего не получилось.
      Я  вновь  ничего  не  ответил. Планы,  которые  строил
Витька,  казались  мне совершенно оторванными  от  жизни.  О
каких  переговорах с Одиссеем могла идти речь, если до  него
нам сейчас было так же далеко, как до Юпитера.
     Шагая по крупному сыпучему песку, я чувствовал себя как-
то  странно.  Что-то было не так, вот только что  именно,  я
сообразил не сразу. Только пройдя метров двести, я понял,  в
чем дело. Я шел легко, не чувствуя сопротивления, непременно
возникающего,   когда  идешь  по  песчаному   грунту.   Ноги
оставляли глубокие вмятины в песке, но при этом не  вязли  в
нем.
      Оглянувшись  назад, чтобы посмотреть  на  две  цепочки
следов,  которые  мы  должны были оставить  за  собой,  я  с
удивлением  обнаружил,  что следы исчезают  всего  в  десяти
метрах позади нас.
     Окликнув Витьку, я обратил его внимание на это странное
явление.
     Вместе мы вернулись к тому месту, где следы обрывались,
чтобы убедиться, что это был не оптический обман. Дальше  на
песке не было вообще никаких следов или отметин. Даже на том
месте,   где  мы  долго  топтались  и  должны  были  изрядно
наследить, слой песка был безупречно ровным.
      -  Интересно,  что бы это могло значить?  -  задумчиво
почесал затылок Витька.
      Я  только скептически хмыкнул. Это был еще один вопрос
из разряда тех, на которые не существовало ответов, и мне не
хотелось без толку ломать над ним голову.
       Мы   снова   медленно  двинулись   в   первоначальном
направлении,  то  и дело оборачиваясь, чтобы  посмотреть  на
свои   следы.  Следы  исчезали,  словно  сметенные  с  песка
невидимой  метелкой, как только мы отходили  от  них  дальше
определенного расстояния, не превышающего десяти метров. Как
именно  это  происходило, мы так и не  смогли  понять,  хотя
какое-то  время  пятились  задом,  внимательно  наблюдая  за
цепочками  следов  на песке. Нам так ни разу  и  не  удалось
уловить момент, когда след начинало заносить песком.  Просто
след  был,  а в следующий момент его уже не было. Чертовщина
*  *  o-то,  да  и  только. Или же в этом  мире  действовали
законы, в которых мы ни черта не смыслили.
      Чтобы проверить действие этих удивительных законов, мы
провели    несколько   простейших   экспериментов.    Честно
признаюсь, если бы не Витькин энтузиазм, я не стал  бы  этим
заниматься. Но результаты удивили даже меня, хотя,  как  мне
самому казалось сейчас, мне ни до чего не было дела.
      Сначала  Витька велел мне оставаться на месте,  а  сам
пошел  дальше.  Глядя  ему в спину, я испытал  необъяснимый,
иррациональный  страх, когда подумал,  а  не  исчезну  ли  я
вместе  со следами, оставленными Витькой на песке?  Или  же,
когда  расстояние  между нами превысит допустимое,  исчезнет
сам Витька, а я останусь здесь один, без спутника, да еще  и
без клиппера в придачу?
      Я  хотел  уже  окликнуть Витьку или  побежать  за  ним
следом,  но  к  этому  времени  разделяющее  нас  расстояние
превысило  допустимый предел. Я замер  на  месте,  изумленно
глядя  на то, как следом за Витькой, уходящим все дальше  от
меня,   тянется  полоска  следов,  длина  которой   остается
неизменной, около десяти метров, между тем как пространство,
залитое  ровным, как будто никогда и никем не  потревоженным
песком, разделяющее нас, становится все больше.
     - Витька! - окликнул я своего приятеля.
     Он даже не обернулся, как будто не услышал меня.
      -  Витька! - снова, уже с испугом, крикнул я и побежал
за ним следом.
     Витька остановился, но не потому, что услышал мой крик,
а  просто  решил посмотреть, что происходит позади него.  Он
удивленно глянул на меня, бегущего к нему навстречу, и  что-
то  произнес. Я видел, как шевелились его губы, но при  этом
не услышал ни единого звука.
     Мне сделалось по-настоящему страшно.
      - Стой на месте, Витька! - на бегу прокричал я. Тут  и
Витьке  стало  ясно,  что разделяющее  нас  пространство  не
только  начисто слизывает следы наших ног, но и глушит  наши
голоса, и он тоже заспешил ко мне навстречу.
      Мы оба уже миновали те десять метров, в районе которых
сохранялись  следы,  и  бежали теперь  по  нетронутой  глади
песка, разрывая ее ногами.
      Мы остановились одновременно, не добежав друг до друга
пару шагов.
      -  Уф, - тяжело выдохнул Витька. - Ну и напугал же  ты
меня.
     - Я?! - возмущенно воскликнул я.
     Чтобы мои чувства были достаточно ясны без лишних слов,
я чуть подался вперед и приложил руку к груди.
      - Ну, пусть не ты, - с неохотой признался Витька. - Но
все   равно,   ощущеньице  было  не  из  приятных.   Как   в
замороченном сне, когда нужно позвать на помощь, а не можешь
выдавить из себя ни звука. Только здесь все было наоборот.
     Я думал, что этого опыта Витьке окажется достаточно, но
он  и  не  думал  останавливаться. Вытащив из пачки  сигарет
фольгу,  он кинул ее на песок, после чего мы отошли от  того
места   на   расстояние,  на  котором  наши  следы  начинали
(ag%'  bl.  Фольга  исчезла вместе со следами.  И  когда  мы
вернулись  на  место, где оставили ее, то не  смогли  ничего
найти,  хотя  Витька  старательно и  внимательно,  как  пес,
позабывший, где припрятал недоеденную кость, минут  двадцать
рыл песок.
     После этого он начал кидать на песок все, что находил в
карманах:  носовой платок, авторучку, сломанную  зубочистку,
зажигалку,  затем одну за другой стал выбрасывать  сигареты,
поскольку теперь уже все равно не было никакой надежды,  что
удастся их прикурить. Все предметы исчезали бесследно,  едва
только мы отходили от них на злополучные десять метров.
      Глядя  на то, как самозабвенно продолжает Витька  свои
опыты,  можно было решить, что он и думать забыл о ситуации,
в  которой  мы  оказались. А ведь нам как-то еще  предстояло
выбираться   отсюда.  Этот  новоявленный  естествоиспытатель
аккуратно клал предмет на песок, после чего начинал отходить
от  него. Всем своим видом он как будто хотел показать,  что
его  совершенно  не  интересует судьба оставленной  вещи.  И
вдруг,  отойдя, как ему казалось, на достаточное расстояние,
он  внезапно  оборачивался. Если предмет все  еще  лежал  на
песке,  Витька с равнодушным видом отворачивался от  него  и
делал  еще несколько шагов, после чего повторял свой финт  с
внезапным разворотом. Когда же предмет бесследно исчезал, на
лице  Витьки появлялось разочарованное выражение,  словно  у
малыша, которому вместо конфеты подсунули пустой фантик.
      То,  чем занимался Витька, и в особенности то, как  он
это  делал, мне лично напоминало игру в мальчика с  пальчик.
Но, как ни странно, наблюдая за его игрой, я и сам понемногу
начал  приходить  в  себя. Черная, высасывающая  душу  тоска
превращалась в легкую грусть, а отчаянная безнадежность как-
то  незаметно, сама собой исчезла, оставив после  себя  лишь
легкое  марево сожаления о том, что все получается  не  так,
как  хочется, да и вообще жизнь, видимо, состоит по  большей
части из ошибок, просчетов и разочарований.
      Когда  у Витьки в карманах закончилось все, что  можно
было выбросить, он приступил к ревизии моих карманов. У меня
оказалось  куда  меньше мусора, чем у  Витьки,  и  тогда  он
потребовал, чтобы я отдал ему бумажник с деньгами.
     - Зачем тебе деньги, Анатоль? - принялся увещевать меня
Витька, когда я наотрез отказался отдать ему всю имеющуюся у
меня  наличность. - Посмотри вокруг, - Витька  красноречивым
жестом  обвел горизонт, - что и у кого ты здесь  собираешься
покупать?  Мы попали в уникальный, возможно, единственный  в
своем роде мир, где деньги ровным счетом ничего не значат.
      -  Ну уж нет! - Я вытряхнул на ладонь горсть мелочи  и
вручил ее Витьке. - Этого тебе хватит, чтобы поиграть.
      -  Не будь скупердяем, Анатоль, - попытался пристыдить
меня Витька.
      -  Я  припомню тебе эти слова, когда возле  очередного
табачного  ларька ты попросишь у меня денег на  сигареты,  -
пообещал я ему.
      -  Ты думаешь, здесь можно отыскать табачный ларек?  -
Витька горько усмехнулся и с сомнением покачал головой.
      -  Я  надеюсь, что когда-нибудь мы все же  вернемся  в
`%  +l-.abl, где водятся табачные ларьки, - ответил я.  -  И
мне не хотелось бы оказаться там без гроша в кармане.
     - Знаешь, Анатоль... - Витька с задумчивым видом ссыпал
мелочь  к  себе  в  карман. - У меня  появилось  одно  очень
недоброе предчувствие по поводу того, сумеем ли мы выбраться
отсюда без посторонней помощи.
     У меня тотчас же тоже возникло нехорошее подозрение.
      -  Надеюсь, ты не оставил клиппер где-нибудь по дороге
на песке, чтобы убедиться в том, что он исчезнет так же, как
все остальные предметы?
      - Ну что за нелепые подозрения, Анатоль! - с искренним
возмущением воскликнул Витька.
      Чтобы  окончательно развеять все сомнения,  он  достал
клиппер и показал его мне.
     - Клиппер-то у нас есть, - продолжил свою мысль Витька.
- Вот сработает ли он в местных условиях?
      - А почему, собственно, он должен отказать? - не понял
я.
     - Но ведь зажигалка отказала.
     - Ну и что с того?
      -  Мне  кажется,  что в этом мире ни один  даже  самый
простой прибор или механизм не будет работать.
     - Почему ты так думаешь? - снова ничего не понял я.
      -  Посмотри  вокруг,  Анатоль. -  Витька  обвел  рукой
окрестности   с  уже  изрядно  надоевшим  мне   красно-бурым
пейзажем.  -  Это мир, проглоченный энтропией. Здесь  ничего
никогда   не  происходит.  Мы  оказались  здесь  по   чистой
случайности, и мир старается как можно скорее уничтожить все
следы нашего пребывания в нем.
      Я  недоверчиво посмотрел по сторонам, пытаясь  понять,
имеет  ли очередная Витькина фантазия хоть какую-то реальную
почву   под  собой?  Витька  был  мастером  на  всевозможные
выдумки, но, следует отдать ему должное, порою в голову  ему
приходили  вполне здравые мысли, да притом еще и  такие,  до
которых  не  мог додуматься никто другой. Все  дело  было  в
особенности Витькиного мышления, позволявшего ему не  просто
взглянуть  на  проблему  под  необычным  углом,  а  как   бы
рассматривать ее одновременно с нескольких разных позиций.
     - Хочешь доказательств? - усмехнулся Витька.
      -  Да было бы неплохо, - согласился я. Витька протянул
руку.
     - Дай пистолет.
     - Зачем? - насторожился я.
      -  Не  бойся,  - снова усмехнулся Витька,  -  -  я  не
собираюсь  сводить счеты с жизнью. Давай. - Он требовательно
дернул кончиками пальцев.
      Я  достал из кармана пистолет и вложил его рукоятку  в
Витькину ладонь.
      Внимательно  осмотрев пистолет со всех сторон,  Витька
оттянул  затвор  и,  показав  мне  патрон,  послал   его   в
патронник. Затем он поднял руку с пистолетом над  головой  и
нажал  на спусковой крючок. Сухо щелкнул боек, ударивший  по
капсюлю. И больше ничего не произошло.
      Витька опустил руку с пистолетом, снова оттянул затвор
(  выбросил  на руку патрон. Перевернув его, он показал  мне
раздавленный бойком капсюль. Я смотрел на крошечную  вмятину
на   капсюле  так,  словно  это  была  бездна,  собирающаяся
проглотить меня вместе со всем этим миром.
     - Ну как, убедительно? - спросил Витька.
     - Более чем, - ответил я.
      Витька  сунул невыстреливший патрон к себе в карман  и
вернул мне пистолет.
      -  Так  ты  полагаешь, что этот мир способен поглотить
все, что угодно? - спросил я.
      -  Проделанные мною опыты убеждают меня в  этом,  -  с
солидным видом склонил голову Витька.
      Должно  быть,  сейчас  он  представлял  себя  маститым
ученым, сделавшим открытие мировой значимости.
     - А как же мы? - задал я наконец-то главный вопрос.
      -  Я  полагаю, что мы до сих пор еще целы, потому  что
представляем собой частицы иного мира, вместе с  царящими  в
нем  физическими законами. Справиться с нами труднее, чем  с
брошенными  на  песок бумажками, поскольку масса  наших  тел
несравнимо  больше. Но думаю, что рано или  поздно  энтропия
поглотит и нас.
     - И как скоро это произойдет? - спросил я.
      -  Ты  думаешь, я забавлялся, кидая на песок различные
предметы?  - усмехнулся Витька. - Нет, друг мой  Анатоль,  я
таким  образом проверял, не сужается ли вокруг нас  зона,  в
пределах которой действуют привычные нам законы физики.
     - И как результаты?
      - Поскольку все замеры мне приходилось делать на глаз,
то   и   результаты  весьма  приблизительные.  Но   могу   с
уверенностью  сказать,  что  в  ближайшие  три-четыре   часа
энтропийная  гибель  нам не грозит. -  И  все  равно,  нужно
поскорее отсюда убираться, - решительно заявил я.
      В  следующее  мгновение я взмахнул перед лицом  рукой,
словно пытаясь поймать кружащуюся перед носом муху.
     - Что с тобой? - удивленно глянул на меня Витька.
      Я  хотел ответить, что мне просто что-то померещилось,
но  онемел  от  изумления, увидев "головастика"  из  жидкого
стекла,  зависшего перед моим носом. Этого просто  не  могло
быть!  Я  утратил экстрасенсорные способности,  покинув  тот
вариант реальности, в котором умел общаться с духами! И  тем
не  менее  "головастик" висел в двух сантиметрах от  кончика
моего  носа,  слегка  покачивая  хвостом,  и  по  телу   его
пробегали, сменяя друг друга, красные, синие и зеленые волны
света.
      - Анатоль. - Витька осторожно тронул меня за локоть. -
О чем ты задумался?
      -  Ты  ничего  не чувствуешь? - шепотом  спросил  я  у
Витьки, словно боялся спугнуть "головастика", хотя на  самом
деле  всей душой желал, чтобы он убрался восвояси  и  больше
никогда не появлялся.
      -  А что я должен чувствовать? - непонимающе уставился
на меня Витька.
     - И ничего не видишь? - спросил я.
     - Что именно?
      Во  взгляде Витьки появилась тревога. Должно быть,  он
опасался,  что  от новых проблем, словно камнепад  в  горах,
обрушившихся  на  нас сегодня, мой мозг перегрелся  и  начал
давать сбои.
     - Вот здесь. - Я осторожно поднял руку и указал пальцем
на "головастика", который в этот момент сделался багровым, в
тон  небу,  нависшему,  словно огромный  купол,  у  нас  над
головами.
     Витька недовольно поморщился.
      - Если это шутка, Анатоль, то весьма глупая. А если ты
хочешь  узнать, не вскочил ли у тебя на носу  прыщ,  то  так
прямо и следовало спросить.
     - Это не шутка, Витя, - по-прежнему шепотом произнес я.
- Я снова вижу духа.
     - Духа? - недоверчиво посмотрел на меня Витька.
     - Во всяком случае, что-то очень на него похожее.
      -  И  что он тебе говорит? - осторожно поинтересовался
Витька.
      Голос  у него был мягким и добрым, словно у психиатра,
разговаривающего с душевнобольным.
     - Он молчит, - ответил я, стараясь не обращать внимания
на  интонации  Витькиного голоса. - На его  месте  я  скорее
всего повел бы себя точно так же.
     - Он, наверное, ждет, что ты заговоришь с ним первым, -
сказал Витька.
     - Ты так думаешь?
      Я  все еще сомневался, стоит ли пытаться заговорить  с
"головастиком" или лучше подождать, с расчетом на то, что он
исчезнет сам по себе, так же, как появился.
      Витька  же не ведал сомнений. Ему хотелось  как  можно
скорее   покончить  с  этой  проблемой.  Должно   быть,   он
рассчитывал  на  то,  что, заговорив с духом  и  не  получив
никакого  ответа,  я пойму, что это всего  лишь  игра  моего
расшалившегося воображения.
      - Конечно, нужно поговорить с духом, - уверенно заявил
он.  -  Возможно, он расскажет нам что-нибудь  интересное  о
месте,  в  котором  мы  оказались. В  конце  концов,  он  же
объявился здесь не для того, чтобы просто посмотреть тебе  в
глаза?
      Я  сосредоточил все внимание на "головастике",  слегка
шевелившем  зеленым хвостом, на конце которого горела  ярко-
желтая искорка. "Интересн