гадываться,  единственным, к  кому  я  мог  обратиться  за
помощью, был Менелай. Бледно-голубой "головастик" неподвижно
висел  в  двух  сантиметрах от кончика моего носа.  И  пусть
Менелай говорит, что не имеет физического воплощения, я  был
уверен,   что   "головастик"  -  это  именно   он.   Вопрос,
адресованный  спартанскому царю,  следовало  построить  так,
чтобы он не насторожил Витьку, а в голове у меня было пусто,
как  на  пороховом складе после взрыва. Ни  единой  мысли  -
только гудящая, словно высоковольтная линия, пустота.
      -  Слушайте,  -  недовольно и даже  немного  с  обидой
/`.('-%a  Витька, обращаясь одновременно ко мне и к Менелаю.
-  Что  происходит? Раньше по крайней мере один из вас  хоть
что-то  говорил.  А  теперь вы оба  умолкли...  Мне  это  не
нравится, - добавил он после короткой паузы.
      Понимая,  что нужно что-то делать, иначе  Витька  тоже
начнет  нервничать и терять контроль над объектами,  которые
для  него  пока  еще оставались реальными, я поднял  руку  и
кашлянул  в  кулак. Я знал, что у меня не было ни  малейшего
шанса  добиться,  чтобы  голос мой  звучал  непринужденно  и
спокойно,  поэтому,  обращаясь  к  Менелаю  с  вопросом,   я
постарался хотя бы скрыть внутреннюю дрожь.
      - Скажите, Менелай, вам известно, как нужно обращаться
с клиппером?
       Менелай  отозвался  тотчас  же,  и  ответ   его   был
убийственно лаконичен:
     - Представления не имею.
      -  Великолепно. - Я вновь изобразил на лице  натянутую
улыбку. - Именно на это я и рассчитывал.
     - На что именно? - непонимающе переспросил Менелай.
     Одновременно с ним задал вопрос и Витька:
      -  Он  знает,  как  работать  с  клиппером?  Я  нервно
поморщился и недовольно взмахнул рукой - мол, молчи  и  жди,
когда я скажу тебе, что нужно делать.
      Витька приподнял свободную руку, давая понять, что все
понял.  Я  невольно скользнул взглядом по его  другой  руке.
Пальцы  ее  по-прежнему были согнуты так, словно обхватывали
какой-то  округлый  предмет, но я видел  между  ними  только
пустоту.
      -  Что  вы собираетесь предпринять? - услышал я вопрос
Менелая.  - Я бы не советовал вам торопиться. Успокойтесь  и
постарайтесь  как  следует сосредоточиться,  тогда  я  смогу
прочитать  ваши мысли. Извините, но сейчас у  вас  в  голове
полнейший кавардак.
      Он  был  абсолютно прав. Я и сам не мог разобраться  в
собственных мыслях. Сознание не фиксировало ни одну из  них,
перепрыгивая от начала к концу, а затем переворачивая все  с
ног  на  голову.  Я  смотрел  на  Витькину  руку,  сжимавшую
предмет, который я не мог видеть, и старался заставить  себя
поверить в то, что друг действительно все еще держит в  руке
клиппер.
     - Положи большой палец на курсор, - сказал я Витьке.
     - Может быть, лучше ты сам. - Витька протянул мне руку,
в которой, как он полагал, у него находился клиппер.
      -  Нет! - с испугом отпрянул я от него. Витька  как-то
косо посмотрел на меня.
      - Мне нужно постоянно поддерживать контакт с Менелаем,
-  с  ходу  соврал  я.  -  Работа с клиппером  помешает  мне
сосредоточиться.
      Такое  объяснение  Витьку вполне  устроило.  Он  пожал
плечами и, посмотрев на иллюзорный клиппер, зажатый в  руке,
чуть изменил положение большого пальца.
      -  Теперь  перемести  курсор  на  два  больших  и  три
маленьких деления, - велел я.
      - На ту отметку, где нарисован перечеркнутый кружок? -
cb.g-(+ Витька.
      -  Да,  - уверенно кивнул я. "Головастик", зависший  у
меня перед лицом, внезапно сделался ярко-оранжевым.
      -  Вы  уверены, что поступаете правильно? -  В  голосе
Менелая отчетливо звучало сомнение.
      Я  ничего  не  ответил на его вопрос. Я  полагал,  что
главное для нас сейчас - убраться из этого ирреального мира.
Я не мог представить себе вариант реальности, который был бы
страшнее  этой красной пустыни с нависающим над ней багровым
куполом словно бы нарисованного неба. Где бы мы ни оказались
в  результате  нового  перехода, нам уже  не  будет  грозить
перспектива  превратиться в ничто, как  только  мы  осознаем
иллюзорность  всего  сущего. Тогда и можно  будет  перевести
дух, успокоиться и решить, что делать дальше.
     - Готово? - спросил я у Витьки.
     - Готово, - коротко кивнул он.
     - Протяни мне руку.
     Витька протянул ко мне руку, в которой у него был зажат
невидимый для меня клиппер, - должно быть, он подумал, что я
хочу убедиться в том, что он все правильно сделал.
      -  Другую руку! - раздраженно воскликнул я. Витька тут
же  протянул  мне  свободную руку. Я  поспешно  схватил  его
ладонь,  боясь,  что  она вдруг тоже начнет  растворяться  в
воздухе.  Прикоснувшись  пальцами  к  теплой,  упругой  коже
Витькиной руки, я немного успокоился.
     - Жми на кнопку, - выдохнул я.
      -  Как  скажешь. - Витька поднял руку и  посмотрел  на
клиппер.
     На лице у него появилось растерянное выражение.
      -  По-моему,  у  меня  что-то с  глазами,  -  смущенно
произнес  он. - Шкала кажется какой-то неровной, а знаки  на
ней как будто расплываются.
      -  Жми  на  кнопку! - заорал я что  было  сил.  Витька
посмотрел  на  меня  взглядом,  который  был  прекрасно  мне
знаком.  Я  понял,  теперь он не нажмет на кнопку  клиппера,
пока не разберется досконально в том, что происходит.
     Не выпуская Витькину руку из своей, я повернулся в нему
лицом  и изо всех сил ударил открытой ладонью по его  другой
руке.  Все  произошло так, как я и рассчитывал: испугавшись,
что  клиппер  выскользнет у него из руки, Витька  машинально
сжал пальцы и надавил на пусковую кнопку.

                          Глава 25

      Не  знаю даже, какими словами передать то ни с чем  не
сравнимое  облегчение и тот граничащий с  безумием  восторг,
которые  я  испытал,  когда  мы  провалились  в  серебристый
мерцающий туман.
      Переход  на  этот  раз  занял  всего  одно  мгновение.
Кажется, я не успел даже вздохнуть. Только что над нами  был
багровый  купол  иллюзорного неба, затем в глазах  мелькнуло
серебристое марево, и вот я уже снова стою на земле,  щурясь
от режущего глаза яркого солнечного света.
      Витька  стоял рядом, сжимая в руке клиппер и глядя  на
,%-o так, словно не узнавал.
     - У тебя на лице такое выражение, как будто ты вернулся
с  того  света и до сих пор не можешь понять, как  это  тебе
удалось,  -  сказал  он. Решив, должно  быть,  что  подобное
сравнение  не  передает полностью суть того, что  он  видит,
Витька добавил:
      -  У  тебя вид безмерно счастливого идиота. Губы  мои,
помимо  воли,  расплылись в улыбке,  В  приторно-сладкой  и,
должно быть, довольно глупой.
      -  Я  знаю, - ответил я, ничуть не обидевшись.  Окинув
меня  оценивающим  взглядом, Витька  благоразумно  решил  не
развивать  данную  тему. - И где же мы сейчас  находимся?  -
спросил  он. - А вот этого я не знаю, - все с той же улыбкой
ответил я. - Дай-ка клиппер.
     Витька протянул мне прибор.
      Никогда  даже  представить себе не мог,  что  ощущение
тяжести  предмета  в  руке  и  его  шероховатости  на   коже
внутренней стороны ладони и пальцев, которое я испытал, взяв
в   руку   клиппер,   может  доставить  поистине   сказочное
наслаждение.  Я держал клиппер на ладони, нежно  придерживая
его пальцами, так, словно это была самая драгоценная вещь на
свете,  да к тому же еще и невероятно хрупкая. Я смотрел  на
него и улыбался, как будто думал, что он способен понять  те
чувства, которые я испытывал.
     - Миленькое местечко.
      Только  после этого замечания, сделанного  Витькой,  я
наконец-то удосужился посмотреть по сторонам.
      Мы находились в маленьком, аккуратном дворике, имеющем
форму  квадрата и обсаженном по периметру огромными тополями
и  липами.  Каждое из этих деревьев было, наверное,  лет  на
десять  старше нас с Витькой, вместе взятых. С  двух  сторон
дворик    закрывали   четырехэтажные   кирпичные   дома    с
водосточными трубами из чуть голубоватой оцинкованной  жести
и  выносными  шахтами  лифтов. С третьей  стороны  за  рядом
деревьев  тянулся  невысокий бетонный забор,  выкрашенный  в
желтый  цвет.  С четвертой стороны за деревьями  можно  было
разглядеть не очень оживленную проезжую часть.
      Самым  удивительным в этом дворике было, пожалуй,  то,
что здесь не наблюдалось ни одного гаража и под окнами домов
не  стояло  ни  одной  машины. Народу  во  дворе  было  тоже
немного.  В  тени деревьев прятались пять или шесть  садовых
скамеек,   но  только  одна  из  них  была  занята  четырьмя
благообразными старушками в чистых белых платочках.
      Странно,  что этот милый дворик оставили без  внимания
праздношатающиеся   бездельники,   неизменно    выискивающие
местечко,  где  в  тишине и покое можно  было  бы  не  спеша
осушить бутылочку-другую пива.
     Обстановка вокруг была настолько мирная, что я сразу же
почувствовал, как внутри у меня медленно распрямляется  туго
сжатая  пружина,  в  которую до этого закрутились  нервы,  а
содержание  гормонов  в  крови  постепенно  возвращается   к
нормальному  уровню. После чудовищного нервного  напряжения,
которое я пережил, стараясь вытащить нас с Витькой из  мира,
окрашенного в багровые тона, уже почти не веря, что  у  меня
mb.  получится,  на меня вдруг обрушилась ужасная  слабость.
Чувствуя,  что  колени мои подгибаются,  а  голова  начинает
кружиться,  я сделал пару шагов по направлению  к  ближайшей
скамейке и не сел, а почти упал на нее.
      Рядом  со мной присел и Витька. Одет он был в широкие,
бесформенные серые брюки, коричневую тенниску со шнуровкой и
бледно-зеленую  курточку  с двумя  накладными  карманами  по
бокам. На ногах вместо кроссовок у него были желтые туфли  с
тупыми  носами из блестящего кожзаменителя, а  на  голове  -
маленькая   серая  кепочка  с  узеньким,  почти   незаметным
козыречком. Костюм довольно-таки нелепый, но, наверное, я  и
сам  выглядел  не лучше. На мне были штаны точно  такого  же
покроя,  что  и  у Витьки, только светло-коричневого  цвета,
белая  рубашка  с вышитым синей ниткой стоячим  воротничком,
серая  тряпичная  куртка и белые теннисные туфли  на  ногах.
Подняв руку, я снял с головы цветную таджикскую тюбетейку.
      -  Я знаю, что это не такое уж оригинальное сравнение,
но  выглядишь ты сейчас как хорошо выжатый лимон,  -  сказал
Витька.
     Взгляд его, устремленный на меня, был обеспокоенным.
       Я  молча  кивнул,  положил  тюбетейку  на  колено  и,
откинувшись на спинку скамейки, запрокинул голову назад.
     В темно-зеленой листве старых деревьев играли солнечные
лучи,  взрываясь  крошечными вспышками  ослепительно  яркого
света.
     - Ты не хочешь рассказать мне, что случилось? - услышал
я голос Витьки.
     Конечно, я расскажу ему, что произошло в багровом мире.
Но  только позднее. Сейчас у меня не было ни желания, ни сил
для того, чтобы заново пережить тот кошмар, когда я вдруг со
всей  отчетливостью понял, что мир вокруг меня создан только
моим  воображением  и стоит мне лишь проявить  сомнение  или
немного  ослабить  внимание, как  он  начнет  таять,  словно
призрачная  туманная дымка над покрытым росой полем  поутру.
Более  того, мне было страшно посмотреть вокруг.  Я  боялся,
что  и в этом новом для нас варианте реальности вдруг замечу
признаки  иллюзорности.  Мир,  выстроенный  на  иллюзиях  не
одного  и  не  двух,  а  многих  тысяч  людей,  конечно  же,
отличается  куда большей стабильностью, и все же знать,  что
ты живешь в царстве фантазий, которые упорно навязывает тебе
кто-то   другой,   было  не  особо  приятно.   Наверное,   в
соответствии с основополагающими законами мироздания то,  во
что  верят  почти  все,  не должно  ставиться  под  сомнение
одиночками. И мир был бы на удивление стабилен и  неизменен,
если бы в нем не появился человек. Быть может, правы те, кто
считает, что человек - это страшная ошибка природы,  что  то
вроде  вируса, пытающегося уничтожить организм, без которого
он  и  сам погибнет? Но, с другой стороны, прогресс на  всем
протяжении  истории человечества достигался только  за  счет
одиночек,  ставивших  под сомнение  то,  что  все  остальные
считали непреложными истинами. Так куда же движется мир? Все
те  мириады  миров,  которые составляют  бесконечную  череду
возможных вариантов реальности? Что ждет нас впереди: гибель
человечества или эпоха процветания? Знает ли хоть кто-нибудь
.b"%b на этот вопрос?
      Что  касается  вопроса, который задал  мне  Витька,  я
сделал  вид,  что  ничего  не услышал,  а  он  не  стал  его
повторять. Возможно, он понимал, что произошло нечто из ряда
вон  выходящее  и мне, прежде чем поделиться  с  ним  своими
переживаниями, нужно сначала прийти в себя.
      -  Ты  обещал  дать  мне денег на сигареты,  -  сказал
Витька.
      -  Разве? - рассеянно спросил я, продолжая внимательно
наблюдать  за  игрой  света и тени  в  листве  старой  липы,
развесившей свою крону у нас над головами.
     - Точно, обещал, - уверенно заявил Витька.
      - А у тебя самого карманы снова пустые? Витька в ответ
только  недовольно засопел. Я сунул руку в карман  и  достал
бумажник. Бумажник полностью соответствовал своему  названию
-  он оказался набит не деньгами, а разноцветными бумажками,
размером с половину обычной денежной банкноты каждая.
     - Это еще что такое? - подался в мою сторону Витька.
      Я  достал все бумажки, находившиеся в бумажнике, и  мы
вместе принялись их изучать.
      На  каждой из бумажек стояла большая круглая печать  с
избражением Георгия Победоносца и надписью по кругу:  "Мэрия
города  Москвы".  В  правом верхнем углу  красовался  штамп:
"Продовольственный комитет Российской Федерации". На  каждой
бумажке  был обозначен тот или иной продукт или  изделие.  У
меня  имелись бумажки со следующими наименованиями:  "Сахар.
0,  5  кг",  "Яйца  куриные.  5 шт.",  "Мясо  (говядина  или
баранина).  350  г",  "Макаронные изделия.  450  г",  "Крупа
(гречневая,  пшенная,  овсяная). 0, 5  кг",  "Носки  х/б.  1
пара", "Лезвия для бритья. 5 шт.", "Стержень для а/ручки.  1
шт.",  "Алкогольные напитки (водка или вино). 1  бутылка"  и
"Сигареты. 1 пачка". Бумажек с надписью "Сигареты. 1  пачка"
было больше всего, аж пять штук. Наверное, потому, что я  не
курю.
     - Продовольственные карточки, - уверенно заявил Витька.
      -  Окстись, милый мой, - искоса глянул я  на  него.  -
Двадцать первый век на дворе.
     - И что с того? - пожал плечами Витька.
     - То, что времена карточной системы давно миновали.
     - Не для этой реальности, - криво усмехнулся Витька.
      -  Все равно тебе придется сидеть без курева, - сказал
я. - В бумажнике одни карточки, а денег нет.
     - Значит, они и не требуются, - уверенно заявил Витька.
-   Безденежная   система  распределения  -  мечта   всякого
правоверного  коммуниста.  От  каждого  -  по  способностям,
каждому  -  по  установленной  государством  норме.  А   кто
недоволен - тех на перевоспитание.
      -  А как же все остальное? - растерянно посмотрел я на
зажатые в руке карточки.
     - Что именно? - не понял Витька.
     - Я пить хочу. А у меня карточка только на водку.
       -   Ну,   при   коммунизме  что-то  должно   быть   и
общедоступным. Например: спички, городской транспорт, газета
"Правда", вода и, может быть, даже воздух. - Витька выдернул
('  пачки  карточек  одну  из тех,  по  которым  можно  было
получить сигареты. - Пойду схожу за куревом.
      Я почувствовал неясную тревогу. Мне не нравился мир, в
котором  господствовала карточная система, я не желал  здесь
надолго  задерживаться, и мне совсем не  хотелось  отпускать
Витьку одного за сигаретами, даже если для этого требовалось
пройти не более ста метров.
      - Может быть, пока обойдешься без курева? - спросил я.
-  Переберемся  в другой вариант реальности, тогда  и  купим
тебе сигарет.
      -  А  почему  не  здесь? - удивленно  приподнял  брови
Витька.
     Мне нечего было ответить на этот вопрос, потому что я и
сам  не  мог до конца понять причину охватившего меня  вдруг
беспокойства.
     - Да здесь, наверное, и сигарет приличных нет, - сказал
я первое, что пришло в голову.
      - Возьму то, что есть. - Витька решительно поднялся со
скамейки.  -  Тем более что нам все равно нужно  определить,
где именно мы оказались.
     Понимая, что остановить Витьку мне не удастся, я только
с досадой цокнул языком.
      -  Кстати,  - обернувшись, глянул на меня через  плечо
Витька, - почему Менелай выбрал для нас именно этот мир?
      - Об этом нужно спросить у него, - глядя в сторону, на
скамейку, где сидели бабушки, ответил я.
     - А разве его с нами нет? - удивился Витька.
     - Во всяком случае, я не ощущаю его присутствия.
     - Я думаю, он непременно объявится в ближайшее время.
      Витька  весело  подмигнул мне и  бодро  зашагал  в  ту
сторону, где за деревьями угадывалась проезжая часть.
      Наверное,  мне нужно было пойти вместе  с  ним.  Но  я
чувствовал  себя  настолько паршиво,  что  не  надеялся,  не
передохнув, подняться на ноги.
      Витька  скрылся  за деревьями, а  я  все  еще  пытался
понять,  почему  меня  настораживала окружающая  обстановка,
которую  иначе  как  умиротворенной и назвать  было  нельзя?
Машин  во  дворе  нет,  потому что нет  личного  транспорта.
Чисто,  потому  что  есть  дворники.  Карточки,  потому  что
продуктов не хватает. Что еще?
     Я внимательно посмотрел по сторонам.
        Кирпичные   дома,   водопроводные   трубы,    лифты,
асфальтированные дорожки, газоны, заросшие травой,  липы  да
тополя,  садовые  скамейки и старушки на  них.  Все.  Больше
ничего. Старушки неслышно переговаривались между собой то  и
дело  бросая любопытные взгляды в мою сторону.  Если  в  тот
момент,  когда  мы  с  Витькой только  объявились  в  данном
варианте  реальности, их было четверо, то сейчас на скамейке
сидели только три бабули.
      И  тут  я понял, что именно меня настораживало почему,
кроме старушек, во дворе никого не было?..
      Прежде  чем  я  успел найти ответ на  этот  вопрос,  я
услышал знакомый голос Менелая:
     - Ну как, все в порядке?
      Я провел взглядом из стороны в сторону. "Головастика",
чье появление прежде неизменно предшествовало явлению самого
спартанского царя, на этот раз видно не было.
      - Пытаетесь отыскать зримый образ бессмертной души?  -
насмешливо поинтересовался Менелай.
     - А что с ним случилось? - спросил я.
      -  Он  исчез. Я полагаю, что навсегда. Потому  что  вы
наконец-то  научились отличать истинную  реальность  от  той
псевдореальности,   которая   создана   вашим    собственным
воображением.  Я  стиснул зубы, вспомнив о  том  уроке,  что
преподал мне Менелай.
      -  Не  скажу, чтобы мне это далось легко, -  сдавленно
произнес я.
     Менелай верно истолковал изменение в моем настроении.
      -  Надеюсь,  вы  на меня не в обиде? - осведомился  он
миролюбивым голосом.
      -  Мы  с Витькой были на краю гибели, - ответил  я.  -
Промедли я еще самую малость, и мы остались бы без клиппера.
Вы,   должно  быть,  полагаете,  что  это  было  чрезвычайно
забавно?
      -  Отнюдь, - вполне серьезно ответил Менелай. - Я  был
вовсе  не заинтересован в вашей гибели. Даже наоборот -  без
вас  я  снова  превратился бы в пленника бездны.  Не  думаю,
чтобы  в ближайшее время кому-нибудь пришло в голову вызвать
во  время  спиритического сеанса царя Менелая, в  реальность
которого почти никто не верит.
      В  словах спартанца, несомненно, был свой резон. И все
же я не смог удержаться от упрека:
      -  Почему  же  в  таком случае  вы  поставили  меня  в
положение,  когда  клиппер перестал для  меня  существовать?
Если  бы то же самое произошло и с Витькой, для нас это было
бы концом!
      -  Именно  поэтому  я  так и поступил,  -  невозмутимо
ответил  Менелай.  - Я бы назвал то, что я  сделал,  шоковой
терапией.   Кажется,  вам