выстроившихся  спейсеров, словно  осматривал
строй, и вернулся к восьми своим собратьям.
     -- Внимания не  обращать! -- жестко приказал Ратибор.-- Всем  императив
"щит"! Наша цель -- Конструктор.
     -- Оператора по Марсу вызывает Грехов,  -- снова  вмешался  координатор
ГО. -- Даю прямую линию.
     -- Где он сам?
     --  Координаты  абонента  неизвестны,--   после  двухсекундной  заминки
ответил интелмат.
     -- Берестов, что ты собираешься делать?-- раздался голос проконсула.
     -- Спеть пеан,-- угрюмо пошутил Ратибор.
     --  Только  не  начинай  стрельбу. Примарсианье практически очищено  от
транспорта  и обитаемых станций, так  что жертв не должно быть.  Наблюдай со
стороны и ни во что не вмешивайся, тогда все будет хорошо.
     -- Что должно произойти?
     --  Увидишь. Не ни в коем случае не пытайся применить силу, ответ может
последовать такой, что ни один ваш "щит" не поможет.
     --  Я не люблю  действовать вслепую. Или договаривайте до конца  или не
мешайте работать.
     Грехов не ответил,  как обычно  не обратив  внимание  на  эмоции  и тон
собеседника, его это никогда не волновало.
     --  Чертов  хомозавр!--донесся  голос  Демина,  командующего  спейсером
"Урал".  --  Советовать  легко... кстати,  опер,  включи канал на волне "сто
семь", это любопытно.
     Интелмат  переключил каналы связи, и Ратибор услышал аккорды музыки, то
хрустально-прозрачные,   то    грозно-торжественные,    то   маняще-зовущие,
завораживающие душу и сердце...
     -- Что это? -- прошептал командир "Перуна".
     -- По-видимому, эту мелодию передает Конструктор, он уже на подходе.
     -- Волшебство!..
     -- Шесть минут до подхода, -- напомнил координатор  по сообщениям машин
наблюдателей,  следующих за посланцем  Конструктора.  --  Скорость  остается
прежней -- почти световой!
     --  Так он  врежется,  чего доброго,  точнехонько  в Марс! -- раздались
голоса.  --  Первый, надо немедленно идти навстречу, попытаться  атаковать и
остановить.
     Ратибор молчал, представляя, как у молодых пограничников "пальцы дрожат
на  гашетках", готовые  освободить дикую и  злую силу энергетического залпа.
Командир   "Перуна"  развернул  свое   кокон-кресло  и  смотрел  на  него  с
нетерпением,  ожидающе и  взволнованно. Руки чесались,  кровь  кипела,  и он
жаждал действий.
     --  Отставить атаку, --  произнес наконец  Ратибор,  преодолев  приступ
безволия,   сковавшего  горло  льдом  хрипоты.  --   Императив  "щит"!  Всем
рассредоточиться над городами, население  которых  не  эвакуировано.  Ждать.
Обеспечить силовое прикрытие городов. Огонь открывать только в случае прямой
угрозы жизни экипажа. Как приняли?
     Ответом была глубокая, изумленная тишина. Драйвер-прима "Перуна" потряс
головой,  словно  прогоняя  наваждение, и  отвернулся,  вспомнив обязанности
командира  спейсера.  Эфир донес  только чей-то  одинокий  возглас:  "Что он
сказал?!.."  --  и все.  Остальные  пограничники,  привыкшие  к  дисциплине,
молчали.
     Через минуту заработала система координации сил  по новому распоряжению
оператора  тревоги,  спейсеры и  "пакмаки"  стали  покидать строй  и чертить
пунктиры  траекторий к своим  объектам прикрытия.  "Перун" двинулся  в  путь
последним,  направляясь к Викингтауну,  одному из крупнейших  городов Марса,
располагавшемуся  вблизи  хребта   Границы  Насыщения   --  границы  Великой
Марсианской Котловины.
     --   Впереди   посланца  Конструктора  идет   рой  чужан!   --  сообщил
координатор. -- Около полусотни единиц. Может быть, это проводники?
     -- Примарсианье?-- вместо ответа произнес Ратибор.
     -- Чисто.
     -- Спасательному флоту отойти  по вектору Земли  и  ждать.  Действовать
только по вызову.
     -- Принял, -- отозвался командир спасателей.
     Ратибор вывел на аппаратуру кресла канал прямого визуального наблюдения
-- передачи шли  с зондов и разного рода станций  в примарсианской зоне -- и
стал ждать, считая секунды, невольно сжимаясь и напрягая мышцы.
     Первыми в поле зрения видеокамер показались корабли чужан -- невиданные
шипастые  "бублики"  и ни  на  что  не  похожие  куски  "ноздреватого теста"
размером с гору. Они разом затормозились  у границы атмосферы Марса  и очень
быстро,   почти   мгновенно,  выстроились  в  фигуру,  напоминающую  ажурный
параболоид.  К  ним  тотчас же метнулся "серый призрак", словно  растекся  в
ленту  дыма, за ним еще один и  еще, пока их  "букет" не выстроился за чашей
чужан  в такую  же, но  большую  по размерам.  А  затем  показался разведчик
Конструктора  -- гигантское  копье  голубовато-зеленого света,  состоящее из
мириад вспыхивающих и гаснущих звездочек.
     Ратибор  сжал  зубы,  сдерживая  восклицание;  казалось,  сейчас  копье
вонзится в Марс,  и ничто его  не  спасет, ни мощные машины погранслужбы, ни
чашевидная  ловушка  чужан  и "серых призраков".  Но  случилось неожиданное:
нелепые с точки  зрения аэродинамики, четко видимые конструкции чужан  вдруг
расплылись  в  прозрачно-пепельные   тени,   и   Ратибору  показалось,   что
пространство...  растрескалось!  Все видимое поле обзора покрылось  ломаными
светящимися  линиями,  сложившимися в узор трещин, который  напоминал больше
всего лопнувшую  корку такыра. Впрочем, это были не  линии,  и,  конечно, не
"трещины",  а нечто вроде тонких световых стенок, разбивших  пространство на
отдельные ячейки и волокна. "Мыльная пена" -- пришло на ум сравнение.
     И все замерло,  как  в  остановленном  кадре:  "серые призраки",  зонды
землян, орбитальные станции, и  посланец Конструктора, словно  застрявший  в
паутине. Длилось это  состояние всего  несколько мгновений,  потом  "мыльная
пена"  испарилась, тряхнув напоследок  пространство  так, что Марс отозвался
серией  землетрясений,   все  пришло  в   движение.  Все   --   кроме  копья
Конструктора, на  самом  деле остановившегося в  полумиллионе  километров от
"обкусанной" им когда-то планеты.
     --  Дьявольщина!  --  донесся  хриплый  голос  Демина.--  Они-таки  его
остановили!
     В следующий миг "копье" собралось в  шар, по сравнению с  которым  Марс
выглядел пылинкой рядом с булыжником, потом шар этот растрескался и распался
на груду отдельных светящихся блоков -- тетраэдров, призм, кубов, октаэдров,
каждый  из  которых  по  размерам  немногим уступал Марсу. По  нервам людей,
наблюдавших за  пришельцем, пробежала щекочущая волна  непривычных ощущений,
перехвативших  дыхание, вызвавших кое  у кого сердечные приступы и ухудшение
зрения. Пси-атака была  неожиданной и острой,  и если бы она продлилась  еще
несколько секунд, люди  неминуемо  погибли бы  от шумовых наводок в  нервных
стволах, расстраивающих нервную систему до шокового состояния.
     Волна спала, спазм отпустил  горло,  Ратибор  вытер выступившие слезы и
глубоко вздохнул.
     -- Все живы?
     -- Нормально,-- отозвался Демин.-- Но ощущение не из приятных.
     -- Пси-защиту на максимум! Задача та же -- отражение прямого нападения,
и ни шагу в сторону.
     -- Правильно идешь, опер! -- хмыкнул кто-то знакомым голосом.
     Ратибор не сразу сообразил, что это голос Грехова.
     Конгломерат  геометрических  фигур,  в  который  превратился  разведчик
Конструктора, начал  расползаться  грудой камней  --  так это  выглядело  со
стороны. Один из  языков "осыпи" потянулся к Марсу, другие  поплыли слева  и
справа, словно пытаясь охватить планету со всех  сторон. Ожидание неприятных
сюрпризов  превратилось  в  пытку.  Напряжение, охватившее  людей,  достигло
максимума.  Ратибор  взмолился  в  душе,  чтобы  в  рядах  пограничников  не
оказалось ни малодушных, ни трусов, ни торопливых и нетерпеливых храбрецов.
     Координатор переключил канал приема изображений с камеры на камеру,  но
везде  было   одно  и  то  же;  потоки  и   сгустки   "обломков"  правильной
геометрической формы бродили в  пространстве, заполнив  примарсианскую зону,
ухитряясь не сталкиваться  друг с другом,  но тем  не  менее  успешно сбивая
земные аппараты, станции и обезлюдившие внеатмосферные заводы.
     -- Берестов, доложи свою оценку обстановки, -- вдруг раздался спокойный
бас Железовского; Ратибор  даже оглянулся,  показалось, что  комиссар  стоит
где-то рядом, за спиной.
     В нескольких словах  передав  новости,  Ратибор  снова  замер, впитывая
поступающую  информацию  и  пытаясь  угадать  дальнейшие  шаги Конструктора.
Железовский  выслушал его  сообщение молча  и не  сказал  в  ответ  ни слова
одобрения,  ни слова  порицания, не  дал  ни одного совета.  Просто ушел  из
эфира. Не запрашивали сведений и дежурные  центра  ГО  на Земле, понимавшие,
что изменить  уже ничего нельзя,  и что  оператор  "полундры"  в  зоне Марса
полностью принял ответственность за происходящее на себя.
     Посланец Конструктора, превратившийся в скопление астероидов, продолжал
расползаться во все стороны, бесцельно кружа вокруг Марса,  рыская в поисках
неведомо чего, создавая рои сложнейших конфигураций, облака, пояса,  поля из
твердых  на вид  блоков,  словно  состоящих  из слюды  и драгоценных камней.
Создавалось впечатление, будто он не знает, что делать дальше.
     На всех диапазонах  царили  странные  звуки: скрежет  подвижек  горного
льда,  ломающихся айсбергов,  сталкивающихся  машин,  грохочущего  прибоя,--
сменились ровным белым шумом, который забил чуть  ли не все каналы  связи, и
лишь  изредка  в  этом  шуме  всплывал обрывок какой-то мелодии или странные
трехзвучия -- три чистых, следующих друг за другом, ноты ре-ля-соль.
     Прошел час, второй, ничего не менялось в пространстве.
     Пограничники устали  от  ожидания  и  начали  вести  тихие  переговоры.
Ратибор их не одергивал,  он сам не  прочь был  поговорить  с  кем-нибудь  о
странном  поведении  пришельца. И  тут  в  действие  снова  вмешались "серые
призраки" и чужане.
     Новый  отряд  роидов,  вынырнувший  из  "струны"  мгновенного перехода,
собрался  над колоссальным астероидным  облаком Конструктора (или  под  ним,
смотря откуда  поглядеть), построился в ажурный конус,  принял в себя дюжину
"серых призраков" и  внезапно... сжался  в  точку! Словно провалился  внутрь
самого  себя, сколлапсировал. И тотчас же ближайшие блоки  тела Конструктора
устремились к этому месту, уменьшаясь на ходу.  За ними другие блоки, фигуры
и  рои, и так далее, и так далее, пока волна движения не распространилась на
все  гигантское  облако,  захватив  даже  Марс!  Новая  волна  землетрясения
пробежала  по толстой  коре  древней планеты,  меняя  ее лик.  Некоторые  из
городских куполов  не  выдержали  встряски и рухнули, и  лишь  своевременная
команда  Ратибора, подвесившего над городами корабли погранслужбы, позволила
тем вмешаться и предотвратить катастрофу. Без  жертв обойтись не удалось, но
в противном случае их было бы гораздо больше.
     Облако  "астероидов"  продолжало  неудержимо  сжиматься,  уменьшаться в
размерах,  сминаться, плавиться, извергать струи  жемчужной пыли,  испускать
тонкие  пучки  света.  Ошеломленные  люди  смотрели  на  эти  метаморфозы  с
мистическим  страхом, подспудно  ожидая  вспышки  или  взрыва,  в результате
которого исчез  бы не  только  Конструктор,  но  и  увлекаемый  жуткой силой
притяжения Марс, и, может быть, вся Солнечная  система.  Однако такая участь
не   устраивала,   очевидно,  и  самого  Конструктора,  он,  наконец,  обрел
самостоятельность,   вспомнил,   зачем  сюда  явился,   и   "напряг  мышцы",
останавливая сумасшедшее, спровоцированное чужанами сжатие.
     Диаметр  представителя  Конструктора теперь  не  превышал  сорока тысяч
километров, хотя и этот "останец" был в семь  раз больше Марса, а формой  он
стал  напоминать плод каштана  в колючей рубашке. Сквозь  эту полупрозрачную
оболочку можно  было  наблюдать  кипение  какой-то  раскаленной  субстанции,
светящиеся спирали вихрей, вспыхивающие огни и гроздья всплывающих из глубин
"каштана" черных шаров.
     "Серые призраки" облетели гиганта кругом, собрались в группу и сгинули.
За ними, посчитав задачу выполненной, исчезли оставшиеся корабли чужан.
     Означало ли это, что опасность миновала? Люди  этого не знали; никто их
не  предупреждал, отбоя тревоги не  объявлял,  советов  не давал,  молчал  и
Грехов,  и пограничники  продолжали  в  напряжении  ждать  развития событий,
сжигая  нервную  массу в топках самоконтроля и выдержки. Ждали  наблюдатели,
ученые, оставшиеся на Марсе специалисты, спасатели. Ждали руководители ГО на
Земле, члены Совета безопасности и Всемирного координационного Совета. Ждали
все  люди  на  Земле  и  в  Системе.  Ждал  Ратибор,  отключив  свои  личные
переживания и сосредоточившись на поиске вариантов выхода из ситуации.
     Час истек, ничего не изменив в положении вещей.
     А затем командир "Перуна"  выслушал мысленный шепот своего корабельного
интелмата и с недоумением посмотрел на неподвижного Ратибора.
     -- К вам гость.
     -- Что? -- не понял Ратибор. -- Гость? Кто?
     -- В  нашем  отсеке  метро задержан  странный  тип,  назвался Анатолием
Шубиным, хочет поговорить с вами.
     Ратибор почувствовал, как неприятно  отозвалась на сообщение  интуиция.
Шубин был  К-мигрантом,  и появление  его  на спейсере  ничего  хорошего  не
предвещало.
     -- Пропустите.
     В  зал в сопровождении парней  из  обоймы  подстраховки вошел  среднего
роста,  плотный,  большеголовый человек  с  неподвижным  равнодушным  лицом.
Отыскал глазами оператора тревоги, передал образ -- палец, прижатый к губам,
мысленно произнес:
     --  Прошу  прощения   за  беспокойство.   Я  Шубин.  Момент  не  совсем
подходящий, но пробиться по связи к вам, а тем более к руководству ГО, очень
сложно, а дело не терпит отлагательств. У нас есть сведения, чем  занимается
группа под руководством председателя СЭКОНа Забавы Бояновой.
     -- Чем? -- так же мысленно спросил Ратибор.
     -- Расчетами и  строительством экспериментального образца  "абсолютного
зеркала".
     -- Зачем?
     --  Я  думаю, вы  знаете,  зачем:  остановить Конструктора.  Что  может
усилить   его  шок  и  привести  к  необратимым  последствиям.  Вы  рискуете
спровоцировать...
     -- Не теряйте времени на тривиальные пояснения. Где они работают?
     -- Этого мы пока не знаем, но узнаем.
     -- Кто входит в группу?
     -- Молодые физики, математики,  фридманологи, инженеры,  эфаналитики...
Анастасия Демидова, например.
     Ратибор  встретил  абсолютно  спокойный  взгляд  Шубина;  у  К-мигранта
действительно в глазах было не по одному, а по два зрачка.
     --  Спасибо, мы учтем.  Как  вы думаете, зачем Конструктор  направил  к
Марсу разведчика? Или посла?
     -- Спросите у Грехова, -- вслух ответил К-мигрант не вежливо,  но и  не
грубо. -- Может быть, для того, чтобы погрустить у колыбели? -- Повернулся и
вышел, не потеряв ни грана своей холодной невозмутимости.
     --  Что  он  хотел  сказать?  --  прищурился командир "Перуна".  Будучи
интрасенсом, он уловил эхо пси-разговора, но смысла не понял. -- При чем тут
колыбель?
     -- Марс -- колыбель Конструктора, -- ответил  Ратибор  медленно;  ответ
вдруг  родился во всей  своей простоте и очевидности.  --  И  он,  наверное,
просто захотел навестить свою родину.
     --  Ты прав наполовину, опер, -- донесся тихий голос Габриэля  Грехова,
неизвестно  каким образом  вклинившегося  в сеть "спрута".--  Я  снимаю свой
контроль, действуй дальше сам.
     И стало совсем тихо.
     * * *
     Только  через  шесть часов  посол Конструктора  перестал кружить вокруг
Марса, водя его за  собой на поводке  притяжения, сопровождая  свое кружение
грохотом  землетрясений  и  горных подвижек,  сбив суточный  ритм  вращения,
измучив людей ожиданием непредсказуемой беды. И наконец приступил к делу, то
ли заранее рассчитанному, то ли рожденному в результате долгих  раздумий или
эмоциональных потрясений.
     Сначала он разделился на две  неравные части и  некоторое время плыл по
орбите в таком виде. Затем меньшая его часть потеряла блеск и  прозрачность,
потускнела,  превратилась в расплавленную жидкую каплю диаметром  около трех
тысяч  километров  и стала формироваться в остывающий на глазах конус. Через
час конус  вылепился  окончательно,  остыл до багрового  свечения,  приобрел
плотность каменной массы и вдруг двинулся к Марсу, постепенно ускоряя ход.
     Первой    реакцией    Ратибора,    утомленного    сверхнапряжением    и
неизвестностью, было решение попытаться уничтожить приближавшуюся громаду на
подходе к Марсу, но потом он проследил вектор движения конуса и остановил  в
горле готовый вырваться приказ.
     -- Чего ждем? -- подал голос Демин. -- Опоздаем с выпадом.
     -- Мы не пикадоры,-- бросил Ратибор  сквозь зубы, -- а это  штука -- не
бык  для  корриды.  Следите  за  финалом,  по-моему,   "обкусанной"  планете
возвращают съеденный бок.
     Трехтысячекилометровый  конус  преодолел  расстояние  до  Марса  и,  не
замедляя движения, точно  шар в  лузу воткнулся в воронку Великой Котловины.
Удар  был  столь  мощен,  что  Ратибору  показалось  --  Марс  не  выдержал,
раскололся, окутавшись  чудовищными  вихрями  песка  и  пеленой пыли. Однако
толстая кора планеты выдержала, хотя  долго не утихала,  колеблясь наподобие
камертона,  доразрушая все то, что строили люди и что не было еще разрушено.
По краям влипшего в породы Марса конуса вспыхнула плохо видимая сквозь  пыль
белая  полоска  пламени.   Содрогнулись  горные  страны,  трещины  разорвали
колоссальные пики и  вулканы, низвергли их в  пропасти; новые и новые толчки
возвели на  месте великих каньонов свежие горные вершины,  раскололи равнины
на  плиты, засыпали долины  обломками, превратили уголки дикой  всхолмленной
местности в ровные площадки...
     Пыль,  поднятая внезапным  ударом,  осела через сутки, и  взорам  людей
предстал изуродованный новым катаклизмом  лик Марса.  Конструктор вернул то,
что когда-то взял для строительства своего тела.  И снова разрушил  все, что
создали люди за сто лет до его нового пришествия.
     Спасательные  операции   начались   сразу  же,  как   только  произошло
столкновение  конуса  с  планетой, и  жертв  почти  не было; пограничники  и
спасатели действовали  молниеносно, да и идти на  помощь  им было  недалеко,
расчет Ратибора, когда он рассредоточил флот над городами, оправдался.
     Посол Конструктора не стал ждать завершения своей "благородной" миссии,
он повернул к патрону  сразу после падения "заплаты" на место "укуса". Никто
не гнался за ним, не спрашивал -- зачем он это сделал. Ни у кого не возникло
даже  тени  чувства  мести,  люди  были  ошеломлены,  ошарашены,  испуганы и
восхищены  одновременно, медленно приходили  в себя, продолжая  тем не менее
свои прерванные дела  и принимаясь за чистку примарсианской зоны от обломков
своих  космических  сооружений, разбор завалов и  восстановление городов  на
поверхности Марса, строительство временных поселков и монтаж энергостанций.
     * * *
     Ратибор  стоял  на  гладком  черном  монолите  и  смотрел  на  странную
остроконечную гору впереди, выраставшую из-за горизонта  сверкающим  ледяным
пиком высотой в  три с лишним десятка километров. Черное вещество под ногами
практически  не отражало  свет,  и  казалось, что не  стоишь, а  висишь  над
пустотой,  над  внезапно  распахнувшейся  космической  бездной.  Иллюзия  не
пропадала,  даже  если  человек пробовал  монолит  рукой или шагал по  нему,
ощущая  неподатливую  твердь.   Это  была  "заплата",  закупорившая  Великую
Марсианскую Котловину,  которую  создал когда-то в теле  Марса  Конструктор.
Физики еще только приступили к исследованию вещества "заплаты", и "спрут" не
мог  оперировать  достоверными  данными.  Единственное, что стало известно с
достаточной   точностью   --   масса   "заплаты"   оказалась  больше   массы
"откушенного" куска, и сила тяжести в районе бывшего Великого кратера теперь
чуть ли не в два раза превышала природное тяготение Марса.
     Ратибор  машинально   то