отрели друг на -друга. Габриэль Грехов был
одет по последней моде в строгий унике цвета маренго: рубашка с погончиками,
обтягивающая живот и свободно  облегающая плечи,  брюки  прямого  силуэта  с
металлическими  швами  и   десятком  плат,  создающих   "эффект   осьминога"
(казалось, что у обладателя брюк не две, а по крайней мере четыре ноги),
     --  Оклемался?--  спокойно  произнес  Грехов.  Впрочем,  не  сказал  --
подумал, но Берестов отлично расслышал его мысль. И не удивился этому.
     -- Тоже правильно,-- мысленно "кивнул"  Габриэль, продолжая внимательно
изучать лицо гостя.-- Мы теперь с тобой одного дуба желуди. Боли мучают?
     -- Изредка, странные, блуждающие...
     -- Скоро пройдут. Пошли завтракать.
     Ратибор вдруг  с удивлением обнаружил,  что зверски  хочет есть. Грехов
молча проследовал  на кухню, набрал программу, искоса поглядев на  вошедшего
следом безопасника. У того внезапно снова на миг защемило сердце: Настя была
здесь, и не раз. Вспомнилась пословица, которую она любила  цитировать: "Для
хорошего повара годится все, кроме луны и ее отражения в воде".
     Грехов едва  заметно улыбнулся: он  понял,  о чем подумал Ратибор. Сев,
кивнул на второй стул; на кухне их было всего два.
     -- Китайцы  знали  толк  в подобных вещах.  Их кулинария  --  это самая
настоящая  алхимия,  логическое умение  творить  неведомое из невиданного. А
вот, к примеру,  японская кулинария -- это искусство создавать натюрморты на
тарелках. Ты какую кухню предпочитаешь?
     -- Вкусную,-- ответил Ратибор.-- Как я здесь оказался?
     Комбайн  со  звоном  выдвинул  из  своего  нутра  поднос,  заставленный
яствами,  рассчитанными на  две  персоны. Здесь  были  маринованные грибы --
рыжики, вареные раки, вареники, жареная  брюква, гренки и  высокие бокалы  с
янтарным напитком -- единственной вещью, которой не знал Ратибор.
     -- Русская кухня...-- пробормотал он,  глотая слюну.-- Дань вежливости?
Сто лет не ел раков...
     -- Я русский,-- пожал  плечами Грехов,  углубляясь в трапезу.--  Имя --
дань  дружбы отца с одним  французом. А вообще-то дерево предков я помню  до
сто шестидесятого поколения, на три с половиной тысячи лет назад.
     Ратибор поперхнулся: он дегустировал напиток.
     -- Ты сказал -- помню?! Простите... Грехов кивнул.
     -- У меня абсолютная память, в том  числе и родовая, наследственная.  Я
помню все, что со мной было, вплоть до момента рождения.
     --  Но   это  же...   страшно!--  Ратибор  во   все  глаза  смотрел  на
проконсула.-- Как можно жить, ничего не забывая?
     Хозяин поднял  на  гостя мрачноватый взгляд, глаза его, почти полностью
занятые зрачками, казались бездонными,
     -- Ты хотел добавить: и не свихнуться при этом?  Я живу. Пей,  пей, это
клюквенный  мед: в  прокипяченный  с  водой мед добавляется клюквенный  сок,
гвоздика, корица и дрожжи.  Смесь пьется охлажденной  через два дня.  Как на
вкус?
     -- Странно... и  приятно...  как у Грина: улей  и  сад. У глаз  Грехова
собрались веселые морщинки, однако иронизировать он не стал, добавил только:
     -- Рецепт старый, приготовление мое. Рекомендую отведать вареников, это
старорусские, рецепту две тысячи лет.
     Но  Ратибора  не нужно было уговаривать есть, его аппетит не нуждался в
рекламе предлагаемых блюд.
     Через  двадцать минут  он  отодвинулся от стола,  чувствуя  непривычную
приятную  тяжесть  в животе  и легкую эйфорию  -- то ли от  меда, то  ли  от
приступа слабости.  Грехов  сделал  чай с брусникой  и  чабрецом, и они  еще
некоторое время неторопливо  прихлебывали душистый и вкусный  напиток. Потом
Ратибор вспомнил свое пробуждение и повторил вопрос:
     --  И  все  же, как  я  здесь  оказался? Ваших  рук дело? Как  вы  меня
выдернули из Конструктора? Грехов покачал головой.
     -- Я только договорился с Сеятелем, чтобы он доставил тебя сюда. Честно
говоря,  надежды  было мало, но ты  на удивление  цепкий парень, хотя на мой
взгляд чуть более эмоционален, чем требуется мужчине.
     -- У меня о себе другое мнение. Значит, спас меня...
     --  "Серый  призрак",  я  называю  его  Сеятелем,  хотя  это имя уже не
соответствует его деятельности. По сути ты его должник, как и я.
     -- Говорят, "призраки" сидят в Системе...
     --  Не только они,  но и роиды, и  К-мигранты, и еще  какие-то гости, с
которыми земляне  еще не  сталкивались  в  космосе. Конструктор  --  явление
интергалактическое, метаглобальное, и о его вторжении известно многим, в том
числе и таким существам, которых мы не знаем.
     -- Я понял так, что положение аховое.
     Грехов  прищурился,  отрицательно  качнул головой.  --  Это  по  мнению
Совета.  На  самом деле  катастрофы не будет. Кстати, я совсем недавно узнал
этимологию   этого   слова:   оказывается,   оно  образовано   от  народного
"костовстреха".  А положение таково, что если  строители успеют смонтировать
дредноуты -- я  имею в виду вакуумные резонаторы  в  "ничейной полосе",--  и
откроют  огонь, то  Конструктор  будет  травмирован  еще  больше  и  вряд ли
выкарабкается из глубокой депрессии и беспамятства. Он до  сих пор  не может
прийти в себя после пробоя "ложного вакуума", отделяющего "пузыри" вселенных
друг от друга, хотя и пытается проанализировать свое положение и определить,
куда он попал. Ты слышал об исследовании, которое он устроил с людьми?
     -- Пси-зондаж?
     -- Нечто  в  этом  роде. Но дело  в  том,  что  "мозг"  Конструктора  в
результате травмы разбит на отдельные "сегменты", которые не взаимодействуют
между собой, каждый из них мыслит и действует самостоятельно, зачастую мешая
друг  другу,  из-за  чего Конструктор  не  является  полноценной  личностью.
"Призраки" пытаются ему  помочь, стараясь разрушить  блокировку "сегментов",
но пока безрезультатно. Если бы Конструктор был здоров, он изучил бы феномен
человеческой цивилизации  так, что мы и не  заметили бы, а все его  нынешние
"исследования"  не  что иное, как  попытки  больного выведать  у  врача  его
профессиональную пригодность.
     Ратибор  едва  удержался  от  вопроса;  "откуда вам это известно?",  но
Грехов все  равно расшифровал его мысль, глаза его на мгновение превратились
в колодцы, полные тоски и муки. Только на мгновение.
     --   Вы  считаете,  Конструктору  нужен...  врач?--  спросил   Ратибор.
Интересно, кто же из людей способен выполнить эту роль?
     -- Один человек и не сможет. Роль врача могут выполнить только все люди
вместе,  и не  только люди, но и чужане, и "серые призраки", и К-мигранты, и
те,  кого мы  еще  не  знаем. Все  мы -- детали  одного  механизма,  вернее,
ингредиенты одного лечебного препарата,  и каждый ингредиент не менее важен,
чем все остальные. Конструктору нужно больше, чем может дать человечество. А
оно   пока   собирается  дать  ему   только   вакуумрезонаторы.   --  Грехов
усмехнулся.--   История  повторяется,  никто  не  торопится  вспомнить,  что
человечество  уже  проходило  этапы  научно-технической  самоуверенности   и
технологической спеси, никто не учитывает пословицы: сильный грозит пальцем,
слабый -- кулаком.
     -- Разве Конструктор уже грозил?
     -- Не  грозил -- предупредил,  причем  преднамеренно,  пройдя  рядом  с
Нептуном,  хотя мог обойти  его на безопасном  расстоянии. Это  и пальцем-то
назвать нельзя, просто "дуновение ветра", а мы потрясаем мускулами, строя то
Т-конус, то дредноуты с излучателями.
     -- Вы говорите так, будто  презираете  людей... Или сказывается гордыня
экзосенса?
     Грехов покачал головой, нахмурился, потом улыбнулся.
     -- Уел, что называется. Впрочем, ты тоже  экзосенс, может  быть, даже в
большей степени, чем я, так вот и спроси себя -- сам ты чувствуешь презрение
к  людям?  Нет?  Откуда  же  взяться этому чувству  у  меня?  А что касается
гордыни... что ж, неплохо сказано, у экзосенса и гнев должен быть  гордым, и
презрение, и ненависть, и любовь. Кто-то из религиозных деятелей Индии, один
из  адептов  философии  одиночества,  сам  будучи  экзосенсом,  назвал  всех
экстрасенсов   архатами,  в  своих  целях,  конечно,   для   рекламы  своего
мировоззрения  и  вероучения, но  я не стал бы ему возражать, хотя сам лично
отношу себя к мадхьяме.
     Во взгляде Грехова светились  мудрость  и лукавство,  и Ратибор ответил
ему понимающей  улыбкой. Несколько раз он ловил эхо направленных пси-передач
-- беззвучные  толчки в голову -- пока увидел на мочках ушей Грехова  черные
капли  пси-рации и не понял, что Габриэль включен в опер-связь и  все  время
получает какие-то сообщения.
     Перешли  в  гостиную,  потом  в рабочий кабинет хозяина, откуда  Грехов
позвонил  кому-то, выслушал  ответ и прекратил разговор, не сказав ни слова.
Спросил:
     -- Что  собираешься делать  дальше? Предупреждаю только, что ты еще  не
окреп, несколько дней придется поберечься.
     --  Я буду осторожен.-- Ратибор  задумался, уйдя мыслями в себя;  скулы
резче выступили на лице.-- Известно, кто убил физика Вакулу?
     Грехов сощурился, от его внимания не ускользнула перемена в  настроении
гостя.
     -- Мэтьюз Купер, бывший поликос-инженер. Кстати, он же едва не отправил
на тот свет Шадрина.
     Ратибор вздрогнул, почувствовал укол  боли в висок и  медленно выдохнул
воздух сквозь зубы.
     -- Едва не отправил? Значит, Юра жив?
     --  Уже  поправился.  Железовский   разрешил  ему  работать  в  прежней
должности.
     -- Я найду его.-- Ратибор имел в виду Купера. Грехов понял.
     -- Не переоценивай силы, юноша.  То, что ты  когда-то справился с одним
К-мигрантом, ни  о чем не  говорит, видно, ты баловень  судьбы. Но с тех пор
они  поменяли  тактику,  нашли   способ   векторного  перехода   из   любого
"привязанного"   канала  метро   на   свою   базу,   обрели   энергетическую
независимость и  так  далее.  К  тому  же  их  возможности  полностью никому
неизвестны,  даже мне...  --  Грехов  остановился,  изучая  отвердевшее лицо
безопасника.  --  Короче,  я  не советую тебе  связываться  с  К-мигрантами,
бороться с ними в одиночку трудно, если вовсе не невозможно.
     --  Трудное  --  то,  что  можно  сделать  немедленно,  -- тихо  сказал
Ратибор.--  Невозможное -- то, что потребует лишь немного больше времени.  Я
найду его.
     Грехов  посидел  немного,  не  меняя позы,  потом резко  встал и  вдруг
застыл, вслушиваясь в какое-то сообщение.
     --  Что? -- встревожился  Ратибор, тоже  вставая; он думал о  Насте, но
спрашивать о ней у проконсула не захотел.
     --   Глобалисты   добились  наконец  включения  ОО-предупреждения,  все
компьютерные системы  управления синхронизируются в соответствии  с задачами
ГО, но вряд ли эта мера существенно изменит положение.
     -- Почему?
     -- Потому  что игнорируется единственное правило запрета на направление
деятельности общества в таких масштабах -- человечество не имеет максимально
полной информации о последствиях атаки на Конструктора и не желает иметь.
     -- Может быть, не  все человечество?  Грехов  помолчал, прислушиваясь к
шепоту интелмата, буркнул короткое: жду, -- оглядел наряд Ратибора.
     -- Итак, ты уходишь?
     Ратибор  понял,  что Габриэль  ждет  гостей, тоскливо  заныло в  груди.
Проконсул хмыкнул.
     -- Гостей я и в самом деле жду, но лучше тебе их не видеть. -- Габриэль
исподлобья взглянул  на вспыхнувшего  Ратибора. --  Одевайся,  одежда твоя в
шкафу в  спальне. И учти: за моим домом ведется наблюдение, и выйдя из него,
ты автоматически попадешь под надзор.
     -- К-мигранты?
     -- Они. Уважают.
     Ратибор побрел переодеваться. А когда натягивал новые мокасины с маркой
"Маленький  Мук"  --  точно  по  ноге  --  в доме сработало  метро.  Ратибор
прислушался:  из коридора  донеслись чьи-то  голоса, странные  металлические
перезвоны  и  глухие  удары,  от  которых  заметно   вздрагивал  весь   дом.
Впечатление  было такое,  будто по коридору прошествовал  закованный в латы,
гигант-рыцарь... или слон.  Раздумывая над словами Габриэля о гостях: "лучше
тебе их не видеть",-- Ратибор машинально выпил бокал прозрачного, как слеза,
напитка, который предложил ему медкомплекс, и, пройдя  коридор,  заглянул  в
гостиную.
     Он успел заметить  странную горбатую  фигуру, карикатурно  напоминающую
человека,  до  половины  закованную   в   полированный  металл,  с   грубым,
глыбообразным  торсом,  отливающим   лоснящейся   чернотой,  и  в  следующее
мгновение  толчок  в  грудь отбросил его  вглубь коридора,  дверь в гостиную
закрылась.  Через  несколько  секунд она  выпустила  хозяина  с ярко-зеленым
стержнем в руках.
     --  Извини, я не предупредил. Могу  вызвать  такси. Впрочем...-- Грехов
оглянулся  на  дверь, кинул в нее  стержень, который исчез без стука. -- Иди
через метро, код  выхода  сообщит автомат запуска. Понадоблюсь -- зови. И не
увлекайся охотой за  К-мигрантами,  они -- побочные дети Конструктора и сами
жертвы  обстоятельств,  изгои,   а  главное,  более   несчастны,  чем  самый
несчастный из нас.
     Ошеломленный Ратибор кивнул, но  пришел  в  себя только в кабине метро,
более просторной, чем можно было судить об этом из коридора.
     -- Куда?-- меланхолично задал вопрос автомат запуска.
     -- Домой,  -- вздохнул  Ратибор,  вспоминая  поговорку: мой дом  -- моя
крепость. Дом Грехова полностью отвечал этому постулату.
     -- Ближайшее метро -- вторая станция Рославля, Счастливого пути.
     И  Ратибор вышел в  вестибюль  рославльского метро, машинально запомнив
код выхода на метро Грехова.
     * * *
     Почти  час он  бродил по  городу, ошалев  от чистого воздуха, простора,
ярких  весенних красок  и  особой  тишины, присущей  только  городу-лесу,  и
продолжая вспоминать сцену  у Грехова. Кто это был? Человек в  спецодежде, в
особом  скафандре?  Не  похоже, да и скафандров таких не существует, уж  это
Ратибор знал  точно.  Ряженый?  Едва ли, до праздников далеко, а просто  так
разгуливать в этом наряде по городам и весям никто в  здравом уме не станет.
Робот-андроид?  Тоже  не  очень-то удачное объяснение: андроиды используются
так редко, что встретить их в обычной квартире практически невозможно. Тогда
кто это был?..
     И  чем дольше  анализировал ситуацию  Ратибор,  тем больше склонялся  к
мысли,  что  он видел...  чужанина!  Роида.  Правда,  самым уязвимым  местом
гипотезы было ее логическое обоснование: с какой стати чужанин вдруг захотел
нанести визит землянину,  в то время как  состояние отношений роидов и людей
-- нулевое? На  этот вопрос ответа  у  Берестова не было, и он решил пока не
ломать голову над загадкой, позволив себе только воскликнуть в душе: ай,  да
проконсул! Сколько же тайн хранит твоя родовая "крепость"?...
     Нагулявшись, Ратибор некоторое время привыкал к дому, приводил  мысли в
порядок,  прибирался,  переодевался,   разговаривал   с  "домовым",  смотрел
программу новостей по  видео:  мир жил  своей многогранной жизнью, строил  и
разрушал, сажал деревья и вырубал леса, рожал и хоронил, смеялся и плакал, и
все это  --  сквозь  тихую,  но  отчетливо  слышимую  ноту  режима  тревоги,
порождающую  в  душах  темные  тени  суеверного  страха  и  неуверенности  в
завтрашнем дне.
     Дважды  он  порывался  позвонить  Насте,  но   оба  раза  по   какой-то
необъяснимой  причине  срабатывал  внутренний  выключатель,  останавливающий
начавшееся было движение; не интуиция, скорее опасение увидеть Настю в чужой
компании, веселящуюся, забывшую  обо всем... Воображение рисовало некрасивые
сцены появления Ратибора в разгар веселья,  и в конце концов он заблокировал
мысли  о девушке  насмерть,  приказав себе включиться  в прежний ритм  жизни
безопасника: у  него  была  цель,  и следовало  идти  к ней самым кратчайшим
путем. Но если до  миссии посла он был  коброй, то есть руководителем обоймы
риска, имея  почти  неограниченные возможности  для  оперативной  работы, то
теперь    стал   гриф-мастером,    оперативником-одиночкой,    и   следовало
приспосабливаться к новому положению как можно быстрей.
     Все еще прислушиваясь к своим ощущениям, находя в них все новые оттенки
при  смене   рода  деятельности,--  принимая   душ,  он,  например,  испытал
восхитительное  чувство  раскрывания пор кожи,-- Ратибор наконец составил  в
уме программу действий, переоделся в спортивный комби серого цвета с черными
кармашками и  поясками,  нацепил пси-рацию  и настроил  ее  на  трек  отдела
безопасности,  использовав  свой  личный код:  теперь  он мог  получать  все
новости, поступающие в отдел.
     Звонить друзьям он не стал.
     Голова  изредка  побаливала  ("Блуждающие  боли",--  вспомнились  слова
Грехова), и  хотя он не привык обращать внимания  на такие мелочи,  организм
сам знал,  как с  ними  бороться, тем  не менее ради страховки Ратибор решил
пройти медосмотр.
     В медсекторе Управления его знали и приняли, как надо, выразив симпатии
в  виде  улыбок  и  похлопываний  по  плечам  и  спине:  все  были  рады его
возвращению, зная, откуда вернулся бывший  оператор-прима "Шторма". Дежурный
врач-универсалист  со  смешной  фамилией  Задира  быстро   набрал  программу
медицинскому  интелмату,  и Ратибор,  раздетый  до плавок,  нырнул  в  узкий
коридорчик  анализационного  комплекса. Когда  он вышел с другой  стороны  и
увидел  физиономию  врача,  представлявшую  собой  скульптурную  маску  бога
изумления,  он   даже  перепугался,  заподозрив   самое  худшее  --  скрытые
психические отклонения, но врач развеял его подозрения:
     -- Елки-палки, вот это тонус!
     Смотрел он на дисплей, и Ратибор тоже заглянул в белый объемный куб, но
увидел лишь облако мигающих зеленых  огней, какие-то светящиеся цифры, знаки
и символы.
     -- Никогда не думал, что увижу подобное снова! -- Врач все еще пребывал
в нокдауне, пораженный до глубины души.
     --  Так  плохо?-- спросил Ратибор,  одеваясь. Врач очнулся, шибко потер
ладонью затылок.
     -- Наоборот, ваш КЗ на порядок превышает КЗ нормального человека! Как и
остальные  параметры  вплоть до  кардиорезерва!  Например, вы реагируете  на
оптические раздражители в пятнадцать раз  быстрее, чем требуется по норме --
до  десяти  миллисекунд  вместо  ста  пятидесяти.  Или  вот еще:  предельная
скорость обработки информации в мозгу человека -- пять тысяч бит  в секунду,
а у вас этот показатель -- пятьдесят шесть тысяч! Не знаю, с помощью  какого
тренинга  вам  удалось  это сделать, по-моему,  таких  приемов  не  знает ни
традиционная медицина,  ни восточная, ни какая другая. Таких  приемов просто
не существует в природе!
     -- Значит, я здоров?
     -- Как бог! -- вырвалось у врача.-- Вернее, как Геракл! Вы хоть сами-то
понимаете, какие у вас резервы? Вы же можете завязать узлом гриф штанги.
     -- Это неплохо,--  кротко сказал Ратибор.-- Хотя в истории есть примеры
и  похлеще,  помните  -- Железный Самсон?  Или Поддубный. А  сколько русских
богатырей мы не знаем? Да,-- вспомнил  Ратибор,-- вы  говорили,  что  видели
подобное второй раз. А первый раз у кого?
     -- У шефа КОБ Железовского.
     Берестов  кивнул  и оставил ошарашенного врача  вместе с его  не  менее
ошеломленной гвардией. На сердце отлегло, с  организмом все было в  порядке,
какие-либо отклонения медики заметили  бы, а  это означало, что таинственная
фармакопея Грехова (или "серого призрака"?) действовала безотказно, возродив
его  из того "пепла", что  остался от безопасника после долгого  путешествия
внутри Конструктора.
     Используя сертификат кобры, он  в  три  приема --  Управление  --  база
"Радимич-2"--   спейсер   "Клондайк"--  добрался  до   тактического   центра
управления  режимом  ГО в Солнечной системе  и  застал Железовского на смене
дежурства.
     В зале кроме комиссара присутствовало еще пять  человек, трое--"первая"
смена: командир погранслужбы Эрберг, президент Академии  наук Земли Максимов
и незнакомая смуглая женщина в саронге, вероятно, член СЭКОНа,  -- и трое --
"вторая": Железовский, кобра погранслужбы Демин и директор