ая ее. Настя
поймала себя на досадном чувстве: она никак  не могла нащупать эмоциональной
и мысленной  сферы Егора. Попыталась сосредоточиться,  но  у нее  ничего  не
вышло.
     --  Это я  вас  слушаю,  --  сказал  он, удовлетворившись осмотром.  --
Ратибор сказал, чтобы я зашел к вам, если с ним что-нибудь... вот я и зашел.
Могу я чем-нибудь помочь?
     Настя расслабилась,  откинулась  в кресле, улыбнулась сквозь набежавшие
слезы.
     -- Господи, а я подумала...  Ратибор  говорил  мне о  вас, я вспомнила,
только не совсем представляла, какой вы.
     -- И какой же?
     Она снова улыбнулась.
     -- Вы на него похожи. Хотите кофе?
     -- Хочу, -- серьезно кивнул он.
     Настя выпорхнула из кресла, удивленная и обрадованная.
     --  Подождите  минуту. Если хотите,  включайте видео,  там есть хорошие
кассеты, выберите. Или полистайте альбомы, второй ряд кристаллотеки.
     Когда  она вернулась  из  кухни с  подносом,  гость  сидел  с  кассетой
стереофотографий на- коленях. Ткнул пальцем в одну из фотографий,
     -- Ваша мать?
     Настя  поставила  поднос, наклонилась  над  плечом  Егора,  с интересом
посмотрела на его сосредоточенное лицо.
     --  Вы  проницательны,  это  моя мама. Еще  никто из  моих  знакомых не
угадал, кто это,  все  считают -- я. Пейте.  Это  пироги с вязигой, готовила
сама. Я вообще неплохой кулинар.
     Егор кивнул, беря пирог и чашку с кофе.
     -- Ратибор мне говорил.
     Они пили кофе и болтали о "вертикальном" туризме, психоэкологии, балете
"саундай" и о  всяких пустяках,  и Настя  с  удивлением прислушалась к себе,
чувствуя, как глухая  стена тоски и боли, выросшая в душе и отделившая ее от
остального мира после ухода Ратибора, вдруг стала трескаться и разрушаться.
     Егор оказался  интересным  собеседником, любившим и  умевшим  не только
говорить, но и  слушать. Чувствовалось, что у  него по  каждому  затронутому
вопросу  есть  своя  собственная  точка  зрения,  каковую  он   и  отстаивал
аргументированно и с достаточной уверенностью. Он был серьезен,  обстоятелен
и уравновешен в той мере, которая почти всегда нравится женщинам в возрасте,
называющим  таких мужчин одним словом "хозяин", и Настя невольно улыбнулась,
отвечая  своим мыслям, хотя  через минуту всю веселость ее как  рукой сняло:
какой-то неуловимый жест Егора внезапно живо напомнил ей Берестова.
     -- Расскажите, что с ним случилось. -- Гость чутко реагировал на эмоции
хозяйки  и точно  знал, когда  и  какие вопросы  можно задавать.  Такая  его
проницательность, в  общем-то,  контрастировала с внешне простоватым  видом,
Настя отметила  это машинально,  однако  ее в данный момент занимало другое.
Сначала запинаясь, потом на одном дыхании, она пересказала Егору всю историю
своих отношений с Ратибором и, закончив рассказ на слове  "ушел", замолчала,
вдруг всхлипнув по-бабьи.
     --  Понятно,-- сказал Егор,  задумчиво потирая переносицу  пальцем.  --
Значит, Конструктор вылупился, а послы остались внутри?
     -- Еще неизвестно, вылупился ли он вообще, ученые не могут разобраться.
Канал  БВ  сжимается,  а на  месте  "пули" возникла зона странных  эффектов,
область  гипер-геометрии,  как  ее называют, продолжающая мчаться  в прежнем
направлении,  и ничего похожего  на  того  Прожорливого  Младенца,  съевшего
половину Марса сто лет назад.
     -- Тогда не все еще  потеряно. Я думал, вы точно знаете, что Ратибор...
м-м, погиб, а оказывается ничего неизвестно.
     --  Габриэль  сказал... --  голос  у  Насти  сорвался  и она  закончила
шепотом,-- что у Ратибора один шанс из миллиарда...
     -- Габриэль -- это  Грехов?  А разве он не может ошибаться, как и любой
другой человек?
     --  Он  --  нет. -- Настя  глубоко вздохнула,  вытерла  щеку и виновато
улыбнулась. -- Хотя я очень надеюсь, что он ошибается.
     Егор  кивнул,  не  теряя  невозмутимости,  лишь  в  серых   глазах  его
промелькнула едва заметная тень озабоченности.
     --  Он  вернется,  Настя,  поверьте,  Ратибор не  такой человек,  чтобы
погибнуть за здорово живешь.
     -- Правда? --жадно спросила она, тут же сдерживая порыв.
     --  Правда,  -- твердо сказал  он,  потом встал  и  протянул руку. --До
связи, Анастасия, мой телекс у вас есть, звоните, если понадоблюсь, особенно
если  срочно.  В свою очередь не сердитесь,  если позвоню в неурочное время,
характер  моей работы не позволяет мне владеть  свободным временем по своему
усмотрению.
     -- А где вы работаете?
     --  В  одном  из  детских  учебных городков  Крайнего  Севера,  простым
учителем.
     -- "Простым", -- невольно фыркнула Настя, провожая Егорова. -- Будто  я
не знаю, насколько сложна эта  работа.  Спасибо за  визит.  Честно говоря, я
захандрила,  и вы меня  вытащили из болота хандры вовремя. Буду рада  новому
визиту.
     -- Доброй ночи, Анастасия.
     -- Зовите меня Настя или Стася, хорошо?
     -- Идет. А вы меня Горка или Егорша, так меня мама в детстве называла.
     Настя  засмеялась,  чувствуя  удивительное облегчение и  желание что-то
сделать. Спохватилась;
     -- Как же я вас найду? У меня нет вашего номера. Егор оглянулся.
     -- Уже есть, спросите "домового". Настя  растерянно  посмотрела  в  его
умные глаза о блестками иронии, позвала, смутившись:
     -- Панса, дай мне телекс Егора... э-э?
     -- Малыгина, -- подсказал Егор. -- Хорошая память.
     --  Так  вы...  интрасенс?--догадалась наконец  Настя,  припомнив  свои
мелкие удивления по ходу знакомства, сложившиеся в цепь умозаключения.
     -- Я шаман первого сука,-- серьезно ответил Егор.-- По древним легендам
шаманского  культа, сложенного  некогда  эвенками  и якутами,  души  будущих
шаманов воспитываются  в гнездах  на суках "мирового дерева",  так вот  я --
шаман из гнезда первого сука. Доброй ночи, Настя.
     -- Доброй ночи,--  ответила  Настя  и  добавила,  улыбнувшись, когда он
ушел: -- Егорша...
     Побродила  по  комнатам, мысленным  усилием  меняя  освещение, пока  не
остановилась посреди  гостиной с ощущением какого-то внутреннего неудобства.
Ощущение длилось недолго, но она уже поняла, что это такое -- Габриэль давал
знать о себе, посылая  пси-волну  с  только ему  присущими характеристиками.
Понимая ее  чувства, может быть, лучше, чем сама  Настя,  он не тревожил  ее
звонками и не добивался встреч, но всегда давал понять, что не выпускает  из
поля зрения и может оказаться рядом в любой момент.
     Вздохнув,  Настя  сняла халат,  критически  оглядела  себя  в  зеркале,
отмечая  появление  новых  черточек  в  облике,  с удовольствием  расправила
пеньюар -- она любила красивые вещи -- и тут раздался третий за этот поздний
вечер звонок.  Сердце подскочило и  провалилось  вниз, кровь отлила от  щек,
первой  мыслью Насти  было  -- Ратибор! Потом  вернулась мудрая и  тоскливая
способность  трезвой  оценки: Ратибор вошел бы без звонка,  и  Настя открыла
дверь, не .пытаясь вычислить, кто стоит за ней.
     ----  Я  не  слишком  поздно?--спросила  Забава  Боянова,  с  интересом
разглядывая хозяйку, забывшую накинуть халат.
     Настя опомнилась, невольно краснея под этим взглядом.
     -- У меня сегодня вечер гостей, -- сказала она, отступая в гостиную. --
Извините, Забава. Не думала, что это вы.
     Боянова улыбнулась.
     --  Я  это поняла.  А  кто  был?  --  Она  прошла  вслед  за  хозяйкой,
принюхиваясь.  -- Фу-фу, русским духом пахнет!  Уж  не  Иванушка ли  дурачок
заходил? Помнишь сказки про бабу Ягу?
     -- Помню.-- Настя улыбнулась в ответ, внутренне собираясь. Боянова была
интрасенсом  "большой  силы",  и  Насте  не хотелось,  чтобы она  видела  ее
состояние и  внутренний  дискомфорт.-- Только на бабу Ягу вы похожи  мало. А
были у меня двое добрых молодцев, нашедших  свободную минуту, чтобы проявить
сочувствие и милосердие.
     ---- Ага, вижу, ты в этом не очень-то нуждаешься. Что  ж, люблю сильных
женщин. Как и сильных мужчин. Я не  займу у тебя много времени, у меня самой
его нет, но кое-что интересное сообщу, не возражаешь?
     Настя не возражала.  Они сели и некоторое время присматривались друг  к
другу, согласовывая психоэмоциональные связи.
     Боянова была одета в удивительное, черное, как ночь, играющее звездными
огнями,  платье,  скрывающее и  одновременно подчеркивающее  фигуру, и  хотя
Настя тоже знала секреты,  как в зрелые годы сохранить красоту  и молодость,
тем не менее  и она с  невольным восхищением отметила умение женщины держать
себя в форме и быть естественной всегда и со всеми.
     Забава едва заметно усмехнулась.
     -- Ты тоже не обделена природой,  красна  девица, от друзей  отбоя нет,
так что не печалься. Как долго я тебя не видела? Два месяца? И все это время
ты  просидела  в  затворничестве?-- Боянова  осуждающе  покачала  головой.--
Уходить  в  саньясу  в  твои  годы  рано, погоревала  и  хватит, досыть, как
говаривала моя  бабуля, делом  пора заняться, тем более  что основные заботы
пока еще впереди. Да и не все ясно с послами, может быть, они и не погибли.
     Настя обхватила руками плечи, уголки  губ ее грустно опустились, придав
лицу неповторимый колорит Феи печали.
     -- Не надо, Забава,  ни утешений,  ни  надежд, Рати-бор не вернется,  я
знаю.
     Боянова нахмурилась,  в  ее облике  вдруг проглянула натура  властная и
решительная, как нестираемая печать должности председателя СЭКОНа.
     -- Это тебе твой Грехов навещал? А сама ты разве не знаешь, что будущее
подчиняется вероятностному  закону?  Разве  рассчитанные  тобой  футурграммы
всегда  сходятся  с,  абсолютной  точностью? Допускаю, что  Грехов  способен
видеть глобальные  изменения временного  ствола  и  даже  отдельные  крупные
ветви,  но не все же  веточки и листочки. Не знаю почему, но я уверена,  что
Берестов выкарабкается.
     Настя снова покачала головой, отвечая скорее себе, чем гостье.  Потом с
усилием преодолела готовые вырваться возражения.
     -- Спасибо, Забава. Вы не первая, кто верит в его возвращение, но никто
из вас не знает пределов знания Габриэля. Не  беспокойтесь, я возьму себя  в
руки...   уже  взяла.   Завтра  выхожу  на   работу.  В  последнее  время  я
действительно не следила за событиями и совершенно отстала от жизни. В самом
деле много новостей?
     -- Главная  новость,  что Конструктор,  каким  мы  его провожали  сто с
лишним лет назад,  не вышел из канала БВ. Вернее, вышел наполовину, а  может
быть,  трансформировался  до  неузнаваемости.  Канал БВ за  ним  практически
стянулся в "струну",  но не исчез, и физики предполагают, что эта "пуповина"
продолжает  связывать зернистый кокон Конструктора со вселенной,  откуда  он
пробивался к нам. Отсюда и все эти дикие  эффекты с "булгаковской метрикой",
"плывущей топологией", многомерным пространством, появлением странных частиц
вроде предсказанных теорией  монополий  и  "голых"  кварков, с "конвульсиями
вакуума". А  весь кокон, объем которого равен объему доброго  десятка звезд,
продолжает двигаться к Солнцу, правда, уже со скоростью, близкой к световой.
     -- Выходит, Т-конус больше не понадобится?
     --  Кто знает? Свою  миссию  он-таки  выполнил -- вывел  "тень" впереди
Конструктора за пределы Рукава, но  если иксоид  -- как называют появившийся
объект  специалисты  -- будет двигаться в  том  же  направлении и с  прежним
темпом,  он  достигнет  Т-конуса  через  полгода.  Так  что  безопасность  и
погранслужба продолжают сидеть  на "джогерре". Нечто  подобное Конструктору,
только в  меньшем масштабе,  осталось  и от  звезды ню  Гиппарха  --  то  же
многомерие, гипер-геометрия  и тому подобное. Кое-кто  из  нетривиалов  даже
предполагает, что это отколовшийся "кусок" Конструктора.
     -- А сам он молчит?
     --  Что можно понять в той каше излучений, которой  окутан  иксоид?  Во
всяком случае дешифровке излучение  не поддается.  Оптимисты утверждают, что
Конструктор  зализывает  раны,  но я не  люблю дежурного оптимизма... как  и
пессимизма, впрочем. Кстати, твой Грехов придерживается  того же мнения -- о
"зализывании ран".
     Настя  прищурилась, откидывая  голову, но  Забава не вкладывала особого
смысла в слово "твой".
     --  Железовскому   не  хватает  эфаналитиков,  хорошо  знающих  историю
Конструктора  и  его особенности, -- продолжала  Боянова,--  поэтому выходи,
девочка, он ждет. Проблем накопилось много: "серые люди",  чужане  со своими
комплексами поведения, разработка новых штатных режимов, прогноз последствий
"экстремума"-- если дойдет до его включения, сфинктура  иксоида, нацеливание
Т-конуса, и  черт знает что  еще! Короче, тебе  вместе с профи  безопасности
придется тянуть весь воз МАВРа.
     Настя вздохнула, виновато посмотрела на  гостью в  ответ  на  ее острый
оценивающий взгляд.
     -- Я...-- небольшая заминка,-- готова.
     -- Ну  и  прекрасно.--  Забава легко,  словно  девочка,  выпорхнула  из
кресла, потянулась  всем телом,  поправила прическу,  искоса  посмотрела  на
вставшую хозяйку.-- Ну и как, я еще ничего выгляжу?
     Настя по-мужски показала большой палец.
     Боянова засмеялась, чмокнула ее в щеку и, пожелав доброй ночи, исчезла,
словно растворилась в воздухе, только тихо зашипела закрывшаяся дверь.
     Впервые  за время, прошедшее с момента  появления Конструктора,  вернее
иксоида,  Настя  уснула сразу, как только щека  ее  коснулась  подушки.  Шел
второй час ночи девятого ноября...
     * * *
     Железовский  движением  брови  указал  на  стул, и  Забава  со  вздохом
облегчения села рядом:
     -- Набегалась!
     Она  все  еще  была одета в  свое неотразимое платье, и человек-гора  с
видимым усилием пытался сообразить, что бы это значило.
     -- А ничего, -- ответила Забава вслух, а не мысленно, как обычно, когда
у  нее было  хорошее настроение.  -- Я была у Насти  Демидовой, передала  ей
эмоциональный заряд, хандрит девка. Пообещала завтра выйти  в свет, подключи
ее к МАВРу, специалист она неплохой.
     -- Специалистов ее класса у меня хватает.
     -- Не надо оставлять ее наедине с собой надолго. Ты знаешь ее историю?
     -- Нет.
     -- Она влюбилась в Берестова девочкой, когда увидела его в "Чернаве" во
время  бунта  монстрозавра.  А  потом Грехов проговорился  ей, что  Берестов
погибнет. Она  стала  высчитывать критические точки его судьбы  и заставлять
Габриэля,  чтобы  он предупреждал  Берестова...  в общем, странное сплетение
судеб.  А сейчас она ждет своего  Ратибора, хотя уверена  .в  его  гибели...
Понимаешь?
     -- Понимаю. -- Железовский помолчал и продекламировал:
     Любовь, любовь -- безбрежный океан.
     Любовь, что смерть, не знает легких ран.
     Боянова внимательно посмотрела на комиссара. Тот не шевельнулся.
     -- Ты тоже считаешь, что он погиб?
     --  Не знаю. Грехов выразился иначе: пропал без вести, и он о Берестове
ничего не  знает. А  по-моему,  знает, но не  хочет говорить.  Кстати, Настя
прекрасно  осведомлена   об  истории  Конструктора,  а  во-вторых,  не  надо
забывать, что Грехов -- ее друг.  А этот человек загадочен не менее, чем сам
Конструктор.
     -- Не преувеличивай.
     -- Ты прекрасно понимаешь, что я  не  преувеличиваю. Проскопией,  такой
глубины, как он,  не владеет ни один интрасенс, в том числе и мы с тобой. Не
знаю, как  ты,  но  я  чую в нем  такую  бездну  непроявленных качеств,  что
захватывает  дух. Помяни  мое  слово, Грехов  еще  не  раз  преподнесет  нам
сюрприз, и дай бог, чтобы он был на нашей стороне.
     Железовский угрюмо промолчал. Боянова  оглядела  его  неподвижное лицо,
обратив внимание на глубокие складки у губ, заглянула в глаза.
     -- Устал?
     -- Нет, -- ответил он, спустя минуту.
     -- Есть новости?
     -- Для физиков --  да, для нас... не знаю. Термин "К-физика" все больше
входит в моду, и мы все больше убеждаемся  в том, что  Вакула  был прав: это
физика  иных  материй,  физика  чужих вселенных.  Савич высказал мнение, что
Конструктор  не смог  просочиться  к  нам чисто  и  впустил в нашу Вселенную
"воздух" чужого пространства, вернее, не воздух, конечно, а вакуум, отсюда и
эти невообразимые эффекты.
     -- Это не главное,-- тихо проговорила женщина.
     -- Что? Почему?-- не понял Железовский.
     -- Потому что для нас с тобой главными остаются социально-экологические
аспекты  проблемы,  а через  полгода,  даже  раньше,  снова придется  решать
этическое уравнение -- Конструктор или мы.
     Комиссар -долго не  отвечал, застыв холодной глыбой  камня, хотя Забава
все время ощущала "тепло"  его мысли -- он  думал о  ней, и ток  эмоций  был
живым, пронизанным волнами нежности, ласки и тоскливого ожидания.
     -- А если не свернет или остановится, не дойдя до Т-конуса?
     -- Остановка проблему не решает, ты же знаешь.
     -- Зато отменит уравнение выбора.
     -- Не знаю, мне кажется, не отменит,  а просто оттянет на время, потому
что  никто и ничто не запретит Конструктору продолжить путь к Солнцу. Ладно,
оставим этот спор, Аристарх, выкладывай, что тебя тревожит конкретно.
     Железовский  изменил позу,  все они были у него "скульптурными", словно
отлитыми  из металла  или  камня,  и стал  похож  на  "изваяние  отдыхающего
Геракла".  ,  Забава  усмехнулась пришедшему  на  ум сравнению,  и  Аристарх
усмехнулся в ответ -- он поймал ее мысль.
     --  "Джоггер"  съедает  много  нервной энергии  у  людей,  и  это  меня
беспокоит  в первую  очередь, потому  что  недалеко  то  время, когда  снова
придется включать  высшие формы тревоги,  а резервы отдела  небесконечны.  И
отменить "джоггер" я не  могу, К-мигранты остаются  реальной  силой и  несут
реальную угрозу команде Т-конуса, да и отряду исследователей.
     -- Вы до сих пор их не вычислили?
     -- Нет,-- проговорил Железовский с отвращением. --  На Земле их нет, да
и вообще в Системе, но  я чувствую, что  они  все  время рядом  и следят  за
событиями,  возможностей для этого у. них хватает. Большинство "серых людей"
мы выловили, их программы были строго конкретными -- уничтожить Т-конус, так
что  особой  опасности  для людей  они  не  представляют,  но  все  же мы их
изолировали.
     -- Мне все еще  не  дает покоя вопрос:  почему  один из них предупредил
Берестова,  когда тот решился на встречу с послом К-мигрантов?  Кто заставил
"серого" действовать именно таким образом, кто дал ему информацию и  впихнул
в "голем"? Ведь это же по сути прямая утечка сведений из стана К-мигрантов.
     -- Меня  тоже  мучит  этот вопрос. Судя по  виду "серого",  его бегству
предшествовала хорошая  драка, он был буквально изрезан и держался только на
жестком приказе. Оживить  его не удалось, ментоскопировать  тоже  --  память
была практически пуста. По-видимому, мы так и не узнаем, кто его запустил.
     -- Но ведь кто-то же его все-таки заставил.  Может  быть, этот "кто-то"
еще даст о себе знать?
     Железовский шевельнул плечом  и,  видимо, мысленно  приказал "домовому"
выключить оптическую плотность стен комнаты: одна из них стала  прозрачной и
впустила в гостиную ночное небо с перевернутым вниз головой серпом Луны.
     Вот сидим мы с тобой на мху
     Посреди болот,
     Третий -- месяц наверху,--
     Искривил свой рот,
     -- нараспев прочитала Забава,
     -- Мне больше нравится финал, -- проворчал Аристарх.
     Зачумленный сон воды,
     Ржавчина волны...
     Мы -- забытые следы
     Чьей-то глубины.
     Боянова улыбнулась.
     -- Это  намек?  Впрочем, может  быть, Александр  Блок был прав, и  мы с
тобой  действительно забытые следы чьей-то  глубины. Ведь  интрасенсами люди
становятся из-за  того,  что начинают срабатывать латентные,  скрытые  гены,
"следы" прежней человеческой глубины.
     -- Я имел в виду не вас,  а К-мигрантов, они -- "следы" Конструктора...
как и "серые люди".
     -- А чьи тогда "следы" -- чужане?  Неужели  тоже Конструктора?  Вернее,
его родичей? -- Забава зябко вздрогнула, ладонями потерла локти.
     -- Холодно? -- встревожился Железовский. -- Я-то привык.  Сейчас  будет
тепло. Хочешь кофе? Собс