с  одной стороны  конфликтные ситуации  -- нормальное состояние
эволюционирующего социума. Из генетики мы знаем, что существа, у которых нет
врагов,  обречены  на  вымирание из-за отсутствия естественного  отбора. А с
другой стороны,  мне  далеко  не безразлично,  как  поведут  себя  в  данной
ситуации люди. По-моему, нужна немедленная оферта.
     -- Конструктор нас не слышит. А может быть, не понимает. И я не уверен,
что виноват  в этом  он.  Если  уж  мы не  в  состоянии заключить договор  с
чужанами,  то  что  говорить о  контакте с Конструктором?  В  любом контакте
преследуются две цели, первая --  привлечь внимание, вторая -- его удержать,
а мы  все  еще  топчемся у порога реализации первой цели.  Недаром все  чаще
раздаются  голоса, что  договор  между гуманоидным  разумом и  негуманоидным
невозможен принципиально.
     -- Негуманоидным,  в данном случае, наверное, -- небиологическим? Может
быть,  скептики правы? Негуманоиды не знают, что такое эмоции, а тот, кто не
чувствует боли,  редко  верит  в то, что она существует, как сказал когда-то
философ,
     --  Вопрос отсутствия эмоций у негуманоидов спорен, к тому же я вдоволь
попутешествовал  внутри Конструктора и  знаю,  что он --  чувствует. Я  знаю
также -- что он чувствует.
     -- И что же?
     Ратибор помолчал, вспоминая пережитые им странные  и страшные ощущения,
ломающие волю и рассудок.
     --  Абстрактного,  абсолютного  добра  не  существует, как и  зла,  эти
понятия всегда относительны, но  зато я понял, что  может быть абсолютным --
страдание.
     Егор смотрел  на него, чуть прищурясь,  пошевеливая бровью, с  каким-то
сомнением, и Ратибор добавил:
     --  Конструктор  находится  в  бессознательном  состоянии,  если  можно
применить земной термин,  я убежден  в этом.  Поэтому ни о каком полноценном
контакте речь не идет. Понимаешь теперь, от кого зависит ситуация?
     -- От нас.
     -- Браво, шаман, сообразил! Правильно, от  нас, людей,  от нашего  ума,
дальновидности, запаса доброты и любви.
     Егор хмыкнул.
     -- Ты говоришь, как Грехов, его словами.
     -- Значит, наши мнения сходятся. Ты с ним знаком?
     --  Лично  не  знаком,  но  разве  это важно?  У  меня  свои  источники
информации. Они улыбнулись друг другу.
     -- Ты один?-- спросил Ратибор..
     --  Почему  же  один?--  Егор  хитро  прищурился,  он  понял  подоплеку
вопроса.-- Я с  тобой;  К  тому  же  у меня в подчинении ватага  из двадцати
сорвиголов.-- Учитель вдруг  погрустнел и тут  же рассмеялся, отлично владея
оттенками разговора. -- Моя невеста еще не родилась. Хотя... кто знает?
     Снова зазвонил "домовой", сказал сварливо:
     -- Опоздаешь, паря!
     Егор взглянул на изумленную физиономию Ратибора,  засмеялся и вскочил с
дивана-скамьи.
     -- Он у меня контролер строгий. Или тебе не нравится лексикон?  Извини,
пойду переодеваться, не люблю, чтобы дети меня ждали.
     Ратибор встал, вызвав отсчет времени: сорок минут пролетело  незаметно,
на  душе  посветлело, настроение  улучшилось,  несмотря  на  психологическое
давление внешнего контроля. Егор был надежен, как утес, на него всегда можно
было положиться.
     Учитель вышел, одетый в удобный полуспортивный комби голубого цвета, он
всегда одевался строго и со вкусом.
     -- До связи, кобра?
     -- До связи, шаман.  Только я уже не кобра, побуду грифом пока, поиграю
в охотника и дичь.
     Егор перестал улыбаться, положил руку на плечо гостя. .
     -- В  любой игре есть элемент непредсказуемости, но если  в  спортивных
состязаниях  проигравшие  участники игры  просто выбывают из нее, то в твоем
варианте побежденный не сможет присутствовать на вручении медали победителю.
И еще учти: К-мигранты не люди, не интрасенсы, и даже не экзосенсы, и логика
у них своя, К-логика.
     -- Ну, ты даешь! -- пробормотал ошеломленный Ратибор.-- Эти-то сведения
откуда? Я имею в виду, что я занимаюсь К-мигрантами,
     --  Я шаман, -- серьезно сказал Егор,-- а у  шаманов свои методы добычи
информации. Может быть, у меня связи среди высших  духов? --В глазах учителя
на  миг  мелькнули веселые искорки.  -- Прими последний  совет:  спящий  маг
всегда бодрствует. Будет туго  -- позови, возможности у тебя есть, я услышу.
Кстати, за тобой кто-то подвесил "глаза". Я почувствовал это  сразу,  как ты
появился.  Может  быть,  это твой любимый  шеф прицепил тебе "ланспасад",  а
может быть, и не он. Ну что, побежали?
     Ратибор  обнял друга и  не сказал  -- подумал: я чертовски рад,  что ты
есть!
     И  услышал  в  ответ  мысленное:  а я  чертовски рад, что  ты вернулся,
брат!..
     * * *
     В  Рославль он прибыл в первом часу ночи, приглядываясь по пути к лицам
пассажиров  метро. Лица .были, как лица, не более оживленные,  чем обычно, и
не менее, и все же веселых людей не встретилось безопаснику совсем. Дома  он
выслушал  очередной доклад  дежурного  по  отделу и  решил,  не  откладывая,
нанести   визит   физикам,  бьющимся   над   проблемой  загадочной   свободы
передвижения  К-мигрантов  по  каналам  метро.  История  повторялась:  снова
действия   К-мигрантов   угрожали   безопасности   людей,   практически   не
подозревавших  об их существовании --  строителей,  энергетиков, технологов,
операторов   различных   производств,--  и   следовало   как  можно  быстрее
обезвредить  террористов, не желающих внимать голосу  рассудка.  Железовский
понимал это, иначе не разрешил бы работать Берестову в одиночку. Если только
не  подстраховал его обоймой телохранителей --  наблюдение  за собой Ратибор
считал несомненным фактом.
     По   сообщению   дежурного  Имант  Валдманис   работал  с  коллегами  в
лаборатории   проблем   связи   Физического   института,   расположенной   в
Подмосковье, и практически не покидал ее стен, однако Ратибора в лабораторию
не  впустили  даже когда он предъявил сертификат кобры отдела  безопасности.
Ошеломленный  отказом,  безопасник  сначала не  поверил  ушам, когда  фантом
работника института, одетый в форму пограничника, вежливо проговорил:
     -- Извините, но пропустить вас в лабораторию я не имею права.
     -- Почему?  --  Не  нашелся, что спросить еще,  Ратибор.--  Я  работник
отдела безопасности.
     --  По двум причинам:  идет  эксперимент  -- раз, и у вас  нет  допуска
--два.  К  тому же по треку недавно  было передано предупреждение в связи  с
появлением К-мигрантов. Обратитесь  в Управление за допуском. Только вряд ли
вам его дадут. -- Юноша-координатор, уверенный в своей значимости и важности
доверенной работы, скептически  оглядел фигуру Берестова,  развел  руками.--
Попробуйте, если питаете надежду.
     Ратибор усмехнулся в душе, вспомнив  себя двадцатилетнего. Интересно, в
те годы он тоже был таким же спесивым и самонадеянным?
     -- А если к вам заявится К-мигрант?-- с любопытством спросил он.
     -- Вряд  ли  он осмелится, --  надулся  юнец.-- В  лабораториях дежурят
обоймы  "ланспасад"--  раз,  включены защитные экраны  -- два, в  помещениях
включен постоянный комп-контроль -- три. Пусть пробуют -- далеко не пройдут.
     -- А если у них будет допуск?
     --  Тогда  сработает  экспертная  идентификация:  данные  о К-мигрантах
введены в память машины входного контроля.
     -- Здорово!--восхитился Ратибор.  --  А если  они для  изменения облика
воспользуются "динго"?
     Молодой  человек открыл  рот,  закрыл, нахмурился,  смерил  безопасника
взглядом.
     -- Мне непонятна ваша ирония, сударь. Извольте не занимать канал связи.
     Виом погас.
     Ратибор  на   глаз   измерил   высоту   барьера,  перекрывшего  вход  в
лабораторный  корпус,  пожал плечами  и  поспешил к ожидавшему  его пинассу.
Проникнуть  на  территорию института несложно, однако поднимется  тревога  и
шум, многие  люди  будут отвлечены от основных  забот  и переживут напрасные
волнения, проще получить допуск официальным путем.
     Размышляя, чем  можно  объяснить  странную  забывчивость  Железовского:
почему-то не давшего ориентировку  интелмату на императив "свободная охота",
и  не  зная,  искать самого  Аристарха или попробовать  обойтись без санкций
высокого начальства,  Ратибор  во втором часу ночи  заявился в  погрансектор
Управления и нос к носу столкнулся с Эрбергом.
     Командор  погранслужбы мельком  взглянул  на него, собираясь  обогнуть,
узнал и остановился.
     -- Берестов? Какая  встреча! Я уже слышал  о вашем выздоровлении, но не
чаял увидеть скоро. Что за нужда привела вас в Управление?
     -- Шел в сектор  прямого допуска, но раз уж вы здесь, помогите получить
полномочия свободного охотника.
     Командир  погранслужбы  проследовал дальше по коридору, оглянулся через
плечо.
     -- Разве Аристарх не дал проводку по отделу?
     --  Я не. знаю, почему  он  этого не  сделал, а обращаться напрямую еще
раз, отвлекать его от дела не хотелось, он как раз сейчас дежурит.
     Дошли до кабинета командора, Эрберг вытянул руку, пропуская безопасника
вперед.  В кабинете,  видеопласт которого воспроизводил  морской пейзаж,  он
вызвал сектор допуска, за  несколько секунд просмотрел высветившийся в толще
доски  стола список  работников  Совета  безопасности:  имевших  сертификаты
особых полномочий, нашел в нем фамилию "Берестов" с мигающей алой звездочкой
и  набрал  на  сенсоратуре  стола распоряжение. Алая  звездочка  на  фамилии
Ратибора  сменилась  зеленой,  вспыхнула  и  погасла  надпись:  "Проводка по
императиву "СО" разрешена".
     --  Жетон  получите на выходе. --  Эрберг не  спросил,  зачем  Ратибору
карт-бланш, он был озабочен и думал о своем. -- Все?
     Ратибор  кивнул.  В тот момент в  кабинет не вошел --  ворвался  хорошо
сложенный,  высокий молодой человек с лихим чубом  и горящими от возбуждения
главами. Заметил постороннего и остановился, небрежно кивнув.
     --  Все в порядке,  отбили!  --отрапортовал  он.  Эрберг  покосился  на
безопаеника, поднявшего бровь.
     -- Потери?
     -- Нет! Эскадрилья вернулась на базу в полном составе.
     Командир хмуро улыбнулся, подмигнув Берестову.
     -- Нравится воевать?
     Юноша --  румянец во  всю  щеку  --  посмотрел на  Ратибора;  чем-то он
напоминал пограничника, отказавшегося пропустить Берестова в лабораторию, --
то же самолюбие, игра мускулов и убежденность в своей исключительности.
     -- Есть упоение в бою!
     --  Это хорошо, Халид,  но  не  теряйте головы  от  восторга,  побольше
хладнокровия  и  расчетливости, поменьше лобовых атак. С Конструктором у вас
этот номер не пройдет.
     -- Пусть сунется!--вызывающе ответил пограничник. -- Мы и ему  покажем,
как нужно защищать границу! -- Он четко повернулся и вышел.
     Эрберг и Ратибор посмотрели друг на друга.
     -- У вас все такие орлы?
     -- Халид молод и горяч, но дело знает. Самый молодой из кобр сектора.
     -- Что за бой?
     --  К-мигранты  снова  предприняли   попытку   нападения  на  монтажные
комплексы в зоне астероидов. Остальное вы слышали.
     -- Я не понял, о какой лобовой атаке мы говорили,
     -- Оружие мы применяем только в крайнем случае,  и этот парень,-- я уже
говорил, второй день кобра,-- пошел на таран когга нападавших. Тот отвернул.
     --  Значит,  управлял им  К-мигрант,  "серый человек"  не  отвернул бы,
учтите.
     Эрберг нахмурился.
     --  Кажется,  я об  этом не подумал. Спасибо. Рация  есть? Тогда  удачи
тебе, свободный охотник.
     Через полчаса Ратибор входил в здание лаборатории, погруженное с виду в
сонную темноту и  тишину. Ощущение  внешнего наблюдения  притупилось, но  не
исчезало, это начинало действовать на нервы.
     На контроле входа дежурил другой пограничник, и  задержки  не возникло,
однако  Иманта   Валдманиса  удалось  вытащить  из   вычислительного  центра
лаборатории,  на двери  которого  светился транспарант  "Идет  эксперимент",
только с третьей попытки. Увидев безопасника, молодой ученый не обрадовался,
но  и не удивился.  Он  был  поглощен  решением какой-то мысленной задачи  и
отвлекаться не хотел.
     -- Прощу  прощения,  что отрываю от  работы, --  извинился Ратибор.  --
Нужда заставляет. Постараюсь не  отнимать много времени. У меня  к вам всего
три вопроса, один интересующий меня профессионально, два -- в порядке общего
развития.
     --   Валяйте,   --   вздохнул   Валдманис,  с  трудом   возвращаясь   к
действительности из далей гиперболической математики.
     Они  сели   в  нише   у  шипящего  фонтанчика   на  изоморфный   диван,
подстраивающий форму под желания седоков.
     --  .Чем  грозит  человечеству  длительное  пребывание  Конструктора  в
Системе? Кроме изменения ее геометрии и орбитальных нарушений.
     В глазах Валдманиса мелькнул интерес.
     -- Это вопрос из какого раздела вашей  классификации? Впрочем, не имеет
значения. Если  Конструктор будет вести себя смирно, -- вы это имели в виду?
-- то  он нарушит термодинамическое равновесие Системы. Уже сейчас  мы сидим
на пределе производства энергии на душу  человека -- двадцать киловатт, хотя
для  удовлетворения  всех наших потребностей хватило  бы и десяти-пятнадцати
киловатт;   естественно,   условия   существования   человека   из-за  этого
пересыщения не  улучшаются. Экологическое ограничение  для Солнечной системы
-- десять в  двадцать третьей степени ватт, а Конструктор хотя и излучает на
два порядка ниже, все-таки его энергопоток...
     -- Я понял. Вопрос  такого же плана:  вы уверены, .что вакуумрезонаторы
подействуют на Конструктора, если придется их включать?
     Валдманис характерным жестом взлохматил волосы на лбу.
     --  Ну и вопросы вы  задаете! Теоретически ни одно материальное тело не
может выдержать ТФ-резонанса, раздирающего элементарные частицы на глюоны  и
кварки, но вот подействует ли ТФ-поле на Конструктора -- сомневаюсь. Правда,
специально я этой проблемой не занимался.
     --  Тогда  вопрос  последний: как  скоро  вы  решите  проблему  свободы
передвижения К-мигрантов по каналам метро?
     Молодой физик погас, и стало заметно, что он устал.
     --   Проблема  оказалась  сложней,  чем  мы  думали.  На  нее  работает
Европейский   эм-синхро   и  японский  филиал,   но   подходов   не   видно.
Предварительный вывод -- векторный переход из любой реперной станции метро в
определенную  точку пространства невозможен. Нужны теоретические разработки,
необходимо углубляться  в математическое  обеспечение теории.  --  Валдманис
расслабленно  пошевелил  пальцами,  теряя  охоту  к разговору,  потом  вдруг
оживился. -- Зато мы,  кажется, набрели на разгадку "абсолютного зеркала" --
помните  "перевертыш"  чужан,  с помощью которого  вас  зашвырнули  в  чрево
Конструктора?
     "Еще  бы!" -- подумал Ратибору вспоминая свои ощущения во время броска:
тяжелое  скольжение  вниз  с  невообразимо  высокой  горы,   головокружение,
"кипение" кожи от "высокой температуры" и лед в груди на месте сердца....
     --  Пришлось решать формулы  двенадцатимерного пространства с  дробными
размерностями,--  продолжал  физик.--  И  хотя  в этом  деле  много  неясных
теоретических развилок и вариантов, появилась реальная возможность построить
"абсолютное зеркало" в Системе.
     -- Зачем?
     -- Как зачем? Да ведь  даже  Конструктору будет не под силу  преодолеть
этот барьер!
     Ратибор с новым интересом оглядел возбужденное лицо Валдманиса с тенями
под глазами и обострившимися скулами.
     -- Руководство знает об этом?
     -- Еще  нет, ребята не любят давать  сырой материал. Но через пару дней
получите информацию сполна.
     -- А если Конструктор столкнется  с "зеркалом", что произойдет? Ведь он
вельми протяженный объект, представитель  даже не макро,  но мегамира,  и не
сможет отразиться, как теннисный мячик.
     Валдманис заспешил -- его вызывали, встал.
     -- Конечно, не сможет, скорее всего  он вывернется сам в себя, особенно
если будет иметь большую скорость при столкновении.
     -- Но ведь он будет травмирован! Представьте, что вы на его месте, и от
удара ваша голова "вывернулась" в желудок!..
     -- Аналогия не совсем корректна,--  на ходу  сказал молодой ученый,  --
"зеркало" --  не стена, а Конструктор  --  не  человек. Конечно, он  получит
травму, но в каких масштабах -- сказать трудно, да  и не мое это дело, пусть
расчетами последствий  занимаются аналитики и глобалисты. Мое дело -- решить
проблему. Извините, мне пора,
     -- Желаю  удачи,--  пробормотал Ратибор  вслед  физику  и вдруг  поймал
сформировавшуюся наконец мысль.
     --   Секунду!--  остановил  он   ученого,   шагнувшего  было  в   дверь
лаборатории.-- Можно  ли определить, из  какой именно станции метро совершен
векторный переход?
     Недовольное  выражение  на  лице  Валдманиса сменилось гаммой мимики от
досады и задумчивости до заинтересованности.
     --  Теоретически  можно  -- по  энергопотреблению.  Вся  система  метро
управляется и контролируется из  одного центра -- "Метротранса" -- в Москве,
и нештатный режим любой  из станций фиксируется, однако  ничего подобного до
сих пор  не произошло: К-мигранты  уходят, а импульсов энергопотребления  не
зафиксировано.
     Валдманис  виновато  развел  руками и  скрылся  за  дверью,  а  Ратибор
задумчиво направился к выходу из здания,  днем и ночью погруженного в тишину
напряженного  бдения. Прямо  из кабины пинасса  он  позвонил в  Управление и
попросил узнать,  когда освободится Анастасия Демидова, и получил мгновенный
ответ координатора:
     -- Эфаналитик Демидова закончила цикл расчетов и покинула территорию ВЦ
полчаса назад,
     -- Куда?--вырвалось у Ратибора.
     -- Координаты неизвестны.
     Сердце отозвалось падением и взлетом. Захотелось бросить машину в, небо
и гнать на пределе к Настиному дому, однако Ратибор сначала позвонил к себе.
     -- Звонил Пол Макграт, -- доложил  "домовой".  -- Могу  дать запись, но
это  одни эмоции  и  нуль  информации. Видимо,  он только что узнал  о твоем
возвращении.
     Ратибор  набрал телекс Насти и затаил дыхание,  готовый  услышать голос
девушки  и  тут же  отключить связь,  но ответил  ему  голос ее  "домового",
лаконично сообщившего, что хозяйка уже две недели в "экстрапоиске" и дома не
ночует.
     На душе  стало тоскливо и холодно, и Ратибор с  минуту боролся с собой,
твердя,  как заклинание, слова  Егора: "хочешь узнать, ждали тебя  или  нет,
погляди  ей  в  глаза". Справившись с эмоциональной волной,  он  задал  курс
пинассу,  привычно  отметил  "пропадание  шумового  сигнала"  --  он  ощущал
наблюдение только вне закрытых помещений  и машин --  и  вызвал дежурного по
отделу. Пока такси  пожирало расстояние между Институтом  физики и  станцией
метро, он выслушал очередную сводку сообщений  по  треку и  точно определил,
что будет делать дальше.
     В  третьем  часу ночи он вышел из  такси возле хрустальной,  с голубыми
светящимися  прожилками  коридоров,  глыбы  здания  "Метротранса"  в  центре
Москвы.  Карт-бланш действовал  безотказно,  и хотя  здание по режиму  ГО  и
вследствие  происшедших  событий  охранялось  пограничниками,   Ратибор  без
расспросов  и  уточнений получил доступ  к интелмату центра, контролирующему
сеть  компьютеров  всей   громадной  разветвленной  системы  метро,  которая
связывала десятки  тысяч станций на Земле с  планетами  Солнечной системы  и
других звезд.
     Объяснив  причину  прихода  и  сформулировав  задачу, Ратибор, которому
уступили место главного оператора, огляделся.
     Зал программных операций был  невелик и функционально совершенен, как и
сотни подобных залов  во всех учреждениях, призванных решать сходные задачи.
Он был полутемен, освещались лишь основания кокон-кресел, в которых"грезили"
с закрытыми или открытыми глазами операторы технического, энергетического  и
организационного контроля  --  около  полусотни  человек.  Напротив  каждого
светился  оперативный   виом   со  схемой  контролируемого  участка,  многие
операторы  переговаривались  с  абонентами,  изредка  обращаясь  к  главному
оператору, который